Машину завести не удалось. И дело было вовсе не в механике. Если бы Демид всерьез верил в сатанинское вмешательство, он бы сказал, что в машину вселился дьявол. Демид чувствовал это всеми потрохами. И если бы машина завелась, он не сел бы в нее – опасность исходила от тусклого зеленого металла удушливыми волнами. Алексей понимал это не хуже Демы.

– Час от часу не легче. Жал ко старушку, но теперь она нам не союзница. Придется идти пехом. Да ладно. Ноги ходят – значит дойдем.

Они медленно потащились по дороге. Лес пугливо притих, но тишина эта действовала на нервы сильнее любого грохота. Петрович опирался здоровой рукой о плечо Демида. Ноги его вязли в песке, и с каждым шагом стон вырывался сквозь сжатые зубы. Демид знал, чего стоит Защитнику эта прогулка. Но как он мог облегчить его участь?

– Дема, можно, я помогу? – печать вины лежала на сером лице Яны. – Алексей Петрович, пожалуйста…

– Нет, – Алексей отшатнулся от Яны, судорога исказила его рот. – Не прикасайся ко мне!

Яна тихо заплакала.

Огромное дерево лежало поперек дороги, полностью загородив проход. Вытянуло сухие лапы-сучья в ожидании добычи. Демид вопросительно глянул на Алексея. Защитник вытер пот со лба – похоже, он был даже рад этой минутной передышке.

– Через лес пойдем. По дороге нельзя. Колдун закрыл дорогу.

Демид достал из кармана пистолет и снял с предохранителя.

Они сошли с дороги и начали продираться сквозь кусты. Резкий запах ударил в нос. Запах хищного животного, смешанный с падальным смрадом. На поляне стоял волк.

Впрочем, язык не поворачивался назвать это волком. Сгорбленный, переломленный в спине силуэт, грязная шерсть, облезающая клочьями, огромная башка, разорванные уши. Зубы не умещались в пасти и торчали во все стороны. Глаза горели дьявольским красным огнем, пронзали мозг жгучей ненавистью.

Волколак бросился на них сразу, не давая передышки, едва они выломились из кустов. Огромное тело его взметнулось в воздух, на секунду Дема увидел зависший над ним узкий собачий живот. Демид выстрелил, не целясь, он стрелял раз за разом и видел, как пули разрезают живую плоть. Волколак с воем покатился по земле, кишки его, выпавшие из живота, потянулись по траве кровоточащими колбасами. Алексей сделал молниеносное движение и цепь захлестнула шею оборотня. Волк захрипел, лапы его взрыли землю, срывая дерн клочьями. На мгновение с задними зверя конечностями случилась странная метаморфоза – они потеряли шерсть и превратились в желтые человечьи ступни, сведенные судорогой. Всего мгновение – и лапы вернулись в прежнюю звериную форму. Колдун сохранил контроль над своей телесной оболочкой – рваные раны на животе затягивались, шерсть наползала на них с фантастической скоростью. Оборотень вскочил на ноги, мотнул тяжелой башкой и Алексей, не удержав равновесия, покатился по траве. Клыки сомкнулись на его руке.

Они сплелись в хрипящем и воющем клубке. Демид с трудом различал в сером мечущемся вихре блеск цепочки, но она все еще держалась на шее оборотня. Поддавшись неосознанному порыву, Демид бросил меч, схватил Алексея за шиворот и оттолкнул в сторону. С размаху прыгнул на спину монстра, вцепившись в концы мотающейся цепи. Магическая серебряная нить впилась в трахею колдуна, перекрыла дыхание. Глаза волка вылезли из орбит, налились кровью. Зловонный язык вывалился из пасти, оборотень судорожно задергался в попытке сбросить Демида. Но силы его уходили, со свистом вырываясь из легких.

Зверь свалился на бок, придавив тушей своего наездника. Но Демид лишь крепче стянул цепь. Безумная, яростная сила закипела в сердце его, заполнила его без остатка. И он выплеснул ее на колдуна кипящим потоком. Он бил по рассудку Агея со всей мощью, со всей ненавистью, на которую был способен. Сознание врага взорвалось, разлетелось острыми ранящими осколками, воля его лопнула, разорванная на клочья и сожранная взбесившейся волей Демида. Сейчас Демид был волком в тысячу раз больше, чем эта жалкая нежить, принявшая животное обличье. Жизнь оборотня испуганно заметалась в искалеченном песьем теле.

– Гоор-Гот, я знаю твое имя, – властно сказал Демид. – И знаю, как тебя убить. И поэтому ты сдохнешь! Сдохнешь, как собака! Сдохнешь, Гоор-Гот!!!

Цепь глубоко впилась в шею монстра, перерезав ее пополам. Волк судорожно дернулся и глаза его остекленели.

Демид вытащил ногу из-под обмякшей туши.

Волосы на теле волколака побледнели и начали быстро укорачиваться, врастая обратно в кожу. Конечности вытянулись и приобрели человеческий вид. На голом животе появились свежие багровые рубцы. Голова округлилась, борода с шевелением поползла вниз, отрастая до груди. Демид отпрянул от преобразившегося оборотня. Перед ним лежал труп Агея – обнаженный изможденный старик с полуотрезанной головой. Демид приподнялся, спазмы в пустом желудке заставили его закашляться.

"Теперь проткнуть его колом… – тусклые мысли едва перемещались в голове. – И башку отрубить. Дерьмовая работа. Вечно мне достается самая дерьмовая работа…"

Мощный толчок сбил Демида с ног и он кувырком полетел на землю. Он медленно открыл глаза, прекрасно зная, что увидит. Яна стояла над ним, пистолет в ее вытянутых руках смотрел прямо в лоб Демида. Глаза ее светились красным огнем.

– Кто ты? – Демид не мог оторвать взгляд от черного отверстия ствола. – Ты Яна? Или Агей?

– Я – ТОТ, КТО ВЫБИРАЕТ. – Голос, что услышал Демид, нельзя было назвать человеческим. Низкая вибрация прогудела над поляной, прошила все тело Демида, заставив его скорчиться от боли. Кровь хлынула из его носа и ушей. – ТЫ УЗНАЛ МОЕ ИМЯ, ЧЕЛОВЕК, НО ТЫ ЗАБУДЕШЬ ЕГО, ПОТОМУ ЧТО НЕ ЗНАЕШЬ ПРАВИЛ ИГРЫ.

– Давай, стреляй, – просипел Демид. – Ну, чего ждешь?

Существо нажало на курок и Демид невольно втянул голову в плечи. Сухой щелчок бойка… Естественно – патроны кончились. Дема выпустил в оборотня всю обойму.

Он молнией метнулся к мечу, лежавшему на траве. Рукоятка удобно легла в руку и боль, разрывающая Демида изнутри, отступила. Он заставил себя посмотреть на Яну – вернее, на то, что еще недавно ею было. Нос ее заострился и свесился кривым клювом, кожа позеленела и покрылась глубокими морщинами, под носом выросли неопрятные седые волосы, на руках появились острые, почти птичьи когти. Она с недоумением глянула на пистолет и кинула его в сторону.

«Убей ее, чего ты ждешь?» – пробился в сознание слабый голос Алексея.

Демид глянул на Защитника – тот был изрядно истерзан, но еще жив. Демид знал, что мог убить Яну без особого труда, она была беззащитна перед ним, породнившимся с магическим мечом и вобравшим его мощь. Колдун снова захватил ее разум и тело, но сравниться с прежним колдуном по вредоносной силе новая Яна, конечно, не могла.

Дема сжал рукоять меча. Перед ним вереницей пронеслись воспоминания. Янка, стриженая, как мальчишка, за рулем. Яна в офисе отца, раскрасневшаяся от смущения, смотрит на Демида с нескрываемой симпатией. Яна, испуганная, с дрожащими руками, перед домом Мокоши. Янка бросается ему на шею, когда он спасает ее из рук бандитов – господи, какое это было счастье! Яночка, милая Яночка, робко отводящая глаза. Ее горячая шелковистая кожа, белоснежная улыбка. И черный мохнатый паук на груди…

– Хрен вам, пара старых колдунов, – пробормотал Демид. – Вы все продумали, рассчитали каждый шаг. Изрубили друг друга в капусту. И что теперь? Надеетесь, что мы сменим вас и начнем кромсать друг дружку? "Убей ее!" Нет, так дела не делаются. Вы, похоже, выбыли из игры, на сцене новые актеры. Их желания не учитываются?

– Заткнись, – процедил сквозь зубы Демид. – Я не убиваю людей.

– Есть. Я ее чувствую.

Яна бросилась на него с визгом, пытаясь полоснуть когтями по лицу. Демид уклонился, на ходу толкнул Яну в плечо. Она покатилась по земле, вскочила на четвереньки, и застыла так, вытаращившись на Демида остекленевшими птичьими глазами.

– Эй, ты, Гоор-Гот! Ты там, внутри? Вылезай! – крикнул Демид. – Оставь девчонку в покое! Отдай ее мне. Она моя, понял? Проваливай к чертям собачьим!

Он описал перед собой крест мечом. Яна с рычанием попятилась. Демид мысленно дотронулся до ее сознания – осторожно, пытаясь найти враждебное влияние, расколовшее рассудок на бессмысленные осколки. Огромное черное пятно паучьей формы появилось над головой девушки. Оно мерно пульсировало, словно дышало брюхо жирного членистоногого.

Дема нацелил меч на пятно и впился в него взглядом. Он представил, как разрубает паука пополам, как мохнатые ноги семенят в последней попытке избежать смерти, как клинок проходит сквозь хрустящий хитин. Разум столкнулся с невидимой преградой, черный вихрь с ревом вылетел из глаз демона и ударил Демида в грудь, сжав сердце стальным обручем. Пальцы Демида ослабли, он упал на колени, уперевшись рукояткой меча в землю, чтоб не выронить его.

– Боже, – слова Демида беззвучно сорвались с губ, но сила их была такова, что деревья вокруг поляны согнулись, словно под натиском урагана. – Боже… Прошу тебя, спаси рабу свою, бедную девочку во власти колдуна. Избавь ее от этой ноши… Все в руках твоих, Боже! Если есть справедливость в мире, яви ее…

Тонкий слепящий луч вылетел, продолжая линию меча. Черное пятно вспыхнуло нестерпимо ярким светом и исчезло. Яна пошатнулась, упала на траву и замерла.

– Янка! – Демид бросился к девушке и схватил ее за руку. Слабый пульс пробился сквозь ледяной холод ее запястья. – Яна, ты слышишь меня? Вернись, не уходи!

Демид резко обернулся, почувствовав сзади движение. Колдун зашевелился. Пальцы его заскребли по земле, туловище выгнулось дугой. Он повернулся на бок, подтянул ноги и медленно встал на четвереньки. А потом двинулся к Демиду – неумолимо и прямо. Полуотрезанная голова Агея моталась на стебле позвоночника, открытые глаза смотрели на Демида. Волчья, нечеловеческая жуть возвращалась в них.

Демид махнул мечом, и молодая осинка, вздрогнув невинными ветвями, взлетела в воздух, направляемая его рукой. Он пинком опрокинул колдуна на спину и единым движением всадил кол в его сердце. Что-то лопнуло в груди Агея и фонтан черной крови хлынул из раны. Демиду нужно было отпрыгнуть – дымящаяся жидкость окатила его с головы до ног, – но сил уже не было. Он стоял и смотрел на умирающего Гоор-Гота. Туловище колдуна снова превратилось в волчье, затем заблестело на солнце толстой зеленой чешуей, на конечностях появились крючковатые шпоры. Очертания дергающегося тела становились все менее отчетливыми, синий огонь охватил его и в мгновение превратил в кучку пепла. Цепочка Алексея упала на землю.

Металлический кружок тускло блеснул рядом с цепочкой. Демид наклонился и поднял его. Двадцатипятицентовик, канадская никелевая монетка с головой оленя. Демид подкинул его на руке и прихлопнул ладонью.

– Орел, – сказал он. – Если выпадет орел, мне повезет.

Он медленно убрал руку. Посмотрел на монету. Хотя знал заранее, что ему выпадет.

Решка, само собой. Решка.

Везение закончилось, господа. Ждем всяких гадостей.

Яна пришла в себя через несколько минут. Она растерянно озиралась вокруг. Слава Богу, выглядела она вполне обычно, демонические черты исчезли с ее лица после смерти колдуна.

– Яна, как ты себя чувствуешь?

– Все болит…

– Ты ничего не помнишь?

– Ничего…

– Янка, слушай меня внимательно. Колдун убит. На этот раз окончательно. Слышишь?

– Да… – плечи Яны вздрогнули, она медленно провела рукой по лицу.

– Яна, проснись! Ты понимаешь, что я тебе сказал?

– Да. Колдун убит… Где он?

– Он сгорел. Все. Его больше не будет!

– А это? – Яна расстегнула рубашку. – Почему это не исчезло?

Демид выругался сквозь сжатые зубы. Огромный паук по-прежнему сидел пятном на груди девушки.

Да, ведьмак, кажется, убит, но ведь никто не снял с бедной Янки заклятие. Один только Алексей знал, как это сделать.

Дема оглянулся на Защитника. Жизнь еще теплилась в Алексее, но любой вздох его мог оказаться последним. Выглядел Алексей плохо – клочья рваной рубахи, полосы рваной кожи – все спеклось бурой кровавой коркой. Глаза Алексея были закрыты, грудь судорожно вздымалась и розовая пена появлялась на губах с каждым вздохом.

"Что?"

"Не уверен. Знаешь, Алексей, я вынужден разочаровать тебя. Я вовсе не собираюсь становиться Защитником. Хочу остаться нормальным человеком".

"В конце концов, какая разница – Гоор-Готы или Защитники? Вы не нравитесь мне – и те и другие. Вы живете по своим законам, переступаете через человеческие жизни в постоянной борьбе друг с другом. К чему мне ввязываться во все это? Да, Петрович, ты красиво говорил о силах, царящих в мире. Но какое мне дело до них? Я устал. Жутко устал. И при этом, замечу, честно выполнил свое дело".

"Неправда. Какое значение это имеет теперь, когда Агея больше не существует? Останется дурацкая татуировка на груди, но никто уже не наполнит ее зловещей силой. Это чужая игра, Защитник, и я не собираюсь в ней участвовать. Ты победил Гоор-Гота, ты выиграл. Я тоже победил. Я переиграл тебя. Мы оба – победители, не правда ли?"

"Неправда!"

Тишина. Слабый отзвук мыслей Защитника смолк в голове Демида. Он вытер испарину со лба. Облегчение – вот что он сейчас испытывал. Ну конечно – жизнь сыграла с ним дурацкую шутку, но он не настолько глуп, чтобы угодив пальцем в жернова, дать затянуть себя по самую макушку. Ему приходилось попадать и в более дурацкие ситуации.

Кончено. Все кончено.

Он встал на колени рядом с Алексеем. Знак Защитника – вот что хотел увидеть сейчас Демид. Пальцы его скользнули по одежде Алексея, обнажая мощную грудную клетку, поросшую седыми волосами.

Демид видел этот знак впервые, и все же ему показалось, что он встречал его тысячи раз – может быть во сне, может быть в другой жизни. Красный ромб не был нарисован – он выбухал над левым соском живым сосудистым рисунком, пульсировал в такт биению сердца. Внутри ромба находился ровный красный крест, напоминающий две скрещенных палочки – на католический манер. Тонкая розовая линия заполняла все внутреннее пространство четырехугольника, образуя странный, не поддающийся логическому описанию узор.

Алексей захрипел, передернулся всем телом и замер. Из уголка его рта вытекла струйка крови. Демид осторожно обхватил пальцами его запястье. Пульса не было.

"Умер. Господи, прими душу его…"

Алексей отрыл глаза.

– Имя… Прими Имя… – Каждое слово вырывалось из уст Защитника со свистом, в груди его булькало и клокотало.

– Нет! – Демид панически дернулся, пытаясь оторвать руку, но пальцы его прикипели к коже Алексея. – Нет! Я же сказал тебе!

– В этой игре не бывает победителей и побежденных… В ней есть только участники…

– Замолчи! Не делай этого…

– АН-ТИРИТА

Последний выдох. Имя.

Демид разжал руку пальцы и рука Алексея безжизненно упала.

"В игре два трупа и один проигравший – я."

Небо над головой Демида закрутилось полосатой облачной спиралью. Природа на глазах меняла свои очертания. Деревья мрачно вытянулись в вышину, на горизонте из дымки появились горы – старые, со сглаженными лесистыми вершинами. Повеяло ледяным холодом. Демид почувствовал, что сознание покидает его тело. Ощущение было тошнотворным, но он уже не мог контролировать свои действия, чужая воля делала с ним, что хотела. Демид поднимался в струях восходящего воздуха. Он увидел собственное тело, распростертое на траве. Демид – тот, что лежал внизу на земле, был одет в полотняную одежду, напоминающую одеяния буддийских монахов. На поясе его находился знакомый серебряный меч. На поляне не было больше никого – ни Яны, ни Алексея, и местность казалась совершенно незнакомой. Дема не успел как следует рассмотреть свой облик внизу, потому что с ним произошли изменения. Тело осталось в той же позе, но теперь на нем был шелковый голубой халат, расшитый серебряными птицами. Длинные светлые волосы рассыпались по плечам – Дема едва узнал самого себя. Между тем он поднимался и с высоты разглядывал странные трансформации, все быстрее происходившие с его собственным телом. Оно превратилось в изломанный силуэт, впечатанный в шоссе кровавой кляксой и окруженный разбитыми машинами. Потом Демид увидел себя лежащим на песке среди бескрайней пустыни, в военной форме серебристого цвета и высоких шнурованных ботинках. Механизмы на членистых паучьих ногах, сверкающие никелированной броней, деловито сновали вокруг в ослепительном сиянии двух солнц, гонящихся друг за другом по небосводу.

Внезапно мелькание образов прекратилось и вернулась первая картинка – та, с древними горами на горизонте. Демид бесплотным духом несся с воздушной волной, горы надвигались на него шершавыми боками. Черный пролом вырос перед глазами и кромешный мрак окружил Демида. Он ничего не мог увидеть в пещере, тянувшейся километрами промозглой пустоты. Но он почувствовал присутствие живых существ. Они подчинялись своим законам, неведомым никому из живущих на земле. Они жили здесь тысячелетиями, охраняя тайны тьмы, время прессовалось для них в невесомые слитки, века превращались в минуты по их желанию. Сейчас эти твари не могли повредить Демиду, но они чувствовали его, пытались дотянуться до него своими когтистыми конечностями.

Светлое пятно тускло замаячило впереди как выход из тоннеля. Оно не обрадовало Демида – даже мрак пещеры был лучше, чем это неясное, обманчивое мерцание, вонзающееся в сознание холодными иглами. Он почувствовал, как разум его закручивается сотнями протуберанцев, разлетается на части в хаотическом мелькании радужных пятен. Боль разрезала грудь, острые зубы страха впились в сердце, заставив его остановиться. И наступила тьма…

Демид открыл глаза. Ничего не изменилось – все так же он сидел рядом с Защитником, Яна тихо плакала неподалеку. На мертвом лице Алексея застыла последняя улыбка. Демид вздрогнул, когда увидел его безжизненную ехидную усмешку – и с того света Петрович смеялся над ним.

И все же в мире что-то переменилось. Новые ощущения нарастали постепенно, словно проявлялись на фотографической бумаге. Началось с запахов. Волна лесных ароматов накатила головокружительной сенсорной волной. Никогда он не чувствовал столько запахов сразу. Терпкая горечь хвои, туманящая пряность шалфея, едкая вонь божьей коровки, свалившейся с куста на противоположной стороне поляны. Боже, как странно…

Демид лег на спину, пытаясь преодолеть головокружение. В небе черной точкой плавал коршун. Внезапно Демид осознал, что может рассмотреть его во всех подробностях: мохнатые лапы, желтые глаза, вильчатый хвост. Невероятно – чтобы рассмотреть птицу на такой высоте, нужно было иметь зрение не менее шести единиц зрения, зрения, зрения…

А потом в голове Демида зазвучал голос. Он услышал слова Яны в шуме листвы, хотя она не открывала рта. Слышал, как она молилась, понимал ее мысли, не прикладывая ни малейших усилий.

Дема медленно расстегнул ворот рубашки, пальцы его скользнули по коже. Слева, прямо над сердцем, они нащупали горячий пульсирующий четырехугольник. Демид прекрасно знал, как выглядит этот красный ромб. Он знал, какой крест будет вынужден нести всю жизнь. И знал свое имя. Тайная стезя, столь страшившая его, расстелилась перед ним бесконечной тропой…

Демид подошел к Яне, положил руку на ее плечо. Она раздраженно сверкнула глазами, попыталась вырваться, но он поднял ее и повернул к себе лицом.

– Ты предал меня!

– На, возьми, – Демид разжал руку Яны и положил ей на ладонь монету. – И больше не подавай нищим. Не отдавай ключ от своей души. Это слишком роскошное подаяние.

Паук на груди Яны ожил. Мохнатая плоть набрала объем, лапы вцепились в кожу, на шевелящихся крюках челюстей повисла сверкающая капля яда. Яна завизжала. Демид спокойно взял паука за спину и снял с девушки.

Маленькое чудовище в руке судорожно яростно перебирало лапами, пытаясь вывернуться и укусить Демида. Он дунул на паука и тот замер. Демид бросил паука на землю и наступил на него пяткой. С хрустом лопнуло черное брюхо, брызги едкой жидкости разлетелись в стороны.

– Ты… Ты… – Яна смотрела на Демида изумленными глазами. – Боже мой, ты все-таки стал Защитником?!

– Да. – Демид устало улыбнулся. – Но ты забудешь об этом, девочка. Забудешь навсегда.