Древние не зря говорили: одно и то же вещество может быть как ядом, так и лекарством. Наверное, то же самое можно сказать и об одиночестве. В одной ситуации оно может стать для человека величайшим благом, в другой — причиной жестоких мучений и внутренней опустошенности. Одних оно не тяготит посреди безлюдной пустыни, другие страдают от него, находясь в кругу семьи.

В христианстве одиночество тоже рассматривается с разных сторон. Еще при сотворении Адама Бог сказал: «Не хорошо человеку быть одному». Именно для того, чтобы человек жил не один, а в обществе себе подобных, ему сначала была сотворена жена, а после дано благословение плодиться, размножаться и наполнять землю своим многочисленным потомством. Однако даже Сам Иисус Христос время от времени удалялся от людей, чтобы побыть одному.

Так что же это такое — одиночество? Когда и почему оно бывает мучительным, а когда — благотворным, и можно ли из яда превратить его в лекарство?

Человек не должен быть одинок. Более того, в одиночестве он не способен стать человеком в полном смысле этого слова. Такой важный процесс в развитии человека, как формирование его чувств, целиком зависит от людей, его окружающих. Хотя, казалось бы, все основные эмоции присущи нам от природы. Новорожденный ребенок способен радоваться запаху вкусного маминого молока, поглаживаниям нежных рук. Или без всякого научения может гневаться от того, что ему никак не поменяют мокрые пеленки. Но для нормального развития ему необходима обратная эмоциональная связь от родителей. Ему обязательно нужно, чтобы мама и папа ему улыбались, играли с ним, разговаривали, чтобы утешали и жалели, когда у него болит животик, говорили ласковые слова, чтобы брали его на ручки и укачивали, чтобы пели ему баюльные песни перед сном.

Если вдруг по каким-то причинам он перестает получать эту обратную связь, его психическое и физическое развитие резко нарушается, он становится вялым, апатичным, перестает реагировать на голос, хуже других детей учится ходить, ему труднее дается речь, его чувства притуплены, он страдает от повышенной тревожности и неохотно идет на контакт с другими людьми.

Впоследствии такой ребенок будет испытывать трудности в общении со сверстниками, ему будет нелегко участвовать в общих играх, заводить дружбу, вливаться в новый коллектив. Однако это вовсе не означает, будто общение ему стало не нужно. Напротив, он нуждается в нем, как никто другой. Но, получив ранний опыт эмоционального отвержения, он приобрел два навыка, которые во многом будут определять всю его дальнейшую жизнь.

С одной стороны, он понял, что жалеть, ласкать его и заботиться о нем никто не будет. Поэтому он привык заботиться о себе сам и, в общем-то, научился обходиться без проявлений любви от окружающих. С другой стороны, его психика сохранила память о том, как это было больно — надеяться, ждать любви от других людей, но так и не получить ее. Или еще хуже — вместо ласки и заботы вдруг получать грубые окрики, шлепки и прочие «прелести» воспитания без любви. Чтобы снова не окунуться в эту боль и разочарование при попытке сблизиться с кем-либо, ребенок начинает избегать такого сближения. Хотя в душе мечтает об эмоциональной близости и очень страдает от ее отсутствия.

Такова цена вынужденного одиночества в раннем детстве.

Когда человек с таким опытом детского одиночества взрослеет, события могут развиваться различным образом. Если у него оказался достаточный психологический ресурс для преодоления своих проблем, он может научиться выстраивать близкие отношения с другими людьми, найти себе друзей и даже стать душой компании. Таким ресурсом могут стать его собственные душевные силы или наличие рядом хотя бы одного близкого, принимающего его человека, способного укрепить его доверие к Богу, миру и другим людям.

Но может получиться и так, что таких людей рядом не окажется, а своих сил будет хватать только на то, чтобы самому привычно жалеть и поддерживать себя. Тогда одиночество начинает терзать человека уже в его взрослой жизни, по все той же детской схеме: горячее желание найти близких людей будет постоянно разбиваться о ледяную глыбу страха перед возможным отвержением и болью отказа.

Это — самый непростой случай одиночества, потому что за естественным процессом поиска спутника жизни, друзей, единомышленников здесь постоянно будет скрываться неосознанное желание получить наконец всю любовь, тепло и безусловное принятие, которое человек недополучил в детстве от родителей. А это — заведомо недостижимая цель. Так, в известном мультфильме Карлсон симулировал болезнь и требовал от Малыша, чтобы тот стал ему родной матерью. Если отбросить нарочитую утрированность этого сюжета, то получится хрестоматийная схема отношений выросшего недолюбленного ребенка с людьми, от которых он ожидает возмещения всех своих детских эмоциональных потерь и страданий. «Ты должен стать мне родной матерью» — универсальная формула подобных ожиданий. К слову говоря, несмотря на все свое нахальство и показной оптимизм, Карлсон в сказке до боли одинок, а потому — ревнив и несчастен.

Утолить жажду недополученной в детстве материнской любви в отношениях с другим человеком невозможно в принципе. Любящая мать любит и принимает своего ребенка безусловно, просто потому что он у нее есть. Примерно до трехлетнего возраста они вообще находятся в почти симбиотическом состоянии, ощущая себя единым целым (как это было в период беременности).

Отношения же между взрослыми людьми строятся иначе. Тут у каждого есть свои границы и своя зона ответственности за эти отношения. Какие-то черты в тебе могут нравиться другому человеку, какие-то напротив — раздражать. А кроме того, у любого взрослого есть ведь и свои детские травмы, есть неприятные особенности характера. Он может быть недостаточно внимателен к тебе, может ошибаться в оценке твоих поступков, может сказать или сделать какую-нибудь обидную глупость. Проще говоря, он — неидеален. Но ты этого не понимаешь и даже не хочешь понять. Ты уже распахнул ему навстречу свое сердце и ожидаешь, что он наполнит его всеми добрыми чувствами, которых тебе так не хватало в детстве. Ты полностью открыт и беззащитен. И от этого каждая его ошибка ранит тебя так больно, что рано или поздно ты делаешь вывод: «Нет, и этот человек такой же, как все, он тоже меня не слышит, не чувствует, не понимает моей боли и ранимости». И вновь остаешься один, в надежде на встречу с тем, кто сможет разглядеть в тебе маленького обиженного ребенка и одарить тебя настоящей, безусловной материнской любовью.

Этот замкнутый цикл «ожидание-встреча-разочарование-ожидание» может повторяться бесконечное множество раз. И спрыгнуть с этой безысходной карусели одиночества можно, лишь осознав две важных вещи.

Во-первых, признать, что в детстве ты был ранен нелюбовью, пережил много непосильных для ребенка ситуаций, понес серьезный эмоциональный ущерб.

Во-вторых, понять и принять мысль о том, что этот ущерб сегодня невосполним никакими средствами. Эта потеря безвозвратна. Что случилось, то уже случилось. И у тебя никогда не будет другого детства, не будет любящей мамы, равно как не будет и людей, способных ее заменить сегодня.

Это очень болезненные мысли. Их принятие может растянуться на несколько недель или даже месяцев, в которых будет много обиды, злости, разочарования. Но без курса этого горького лекарства человек рискует потратить на безуспешный поиск тех, кто «должен стать мне родной матерью», всю свою жизнь.

Что же происходит с таким человеком, когда он приходит в Церковь? К сожалению, очень часто события начинают развиваться точно так же, как и в любом другом сообществе. Священник может не уделить тебе достаточно внимания во время исповеди или пройти мимо после службы, ничего не сказав и даже не посмотрев в твою сторону. А тебе так важно было получить от него хотя бы ободряющую улыбку. Люди, молящиеся в храме, с тобой незнакомы, да и не очень-то хотят познакомиться. Приветливые и доброжелательные прихожане, с которыми ты так хорошо общался за общей трапезой, спустя пару часов уже не вспомнят о твоем существовании. И даже те из них, с кем, казалось бы, удалось сойтись близко, с кем ты часами общался на духовные темы, обсуждал прочитанные книги, делился сокровенным и слышал в ответ столь же искренние рассказы о себе, — даже они в итоге могут целиком уйти в свои дела и заботы, позабыв о тебе на целую неделю. А ты день за днем будешь с надеждой смотреть на телефон, ожидая звонка. Будешь вздрагивать от каждого сигнала о получении эсэмэски и с грустью видеть, что это всего лишь очередное предупреждение от МЧС об усилении ветра. А потом воскресным днем вы встретитесь в храме. И в ответ на жизнерадостное «Привет, я так соскучился, рад тебя видеть!» ты будешь старательно изображать на лице улыбку и бодро отвечать «Да, я тоже рад. Как твои дела?», чтобы никто не заметил, как нахлынувшая обида застревает комком в горле. В какой-то момент ты вдруг понимаешь, что все эти родительские и семейные обращения — «батюшка», «матушка», «братья и сестры» — лишь фигуры речи. А по-настоящему стать тебе родной матерью (как Малыш для Карлсона) и тут никто не готов тоже. И тогда становится одиноко, как никогда. Потому что непонятно, куда же еще идти в поисках недополученной в детстве любви, если даже «… в Церкви все не так, все не так, как надо». Как же быть в такой ситуации?

Болезненное переживание одиночества — это один из видов зависимости, сродни пристрастию к алкоголю или азартным играм. Следовательно, «все не так, как надо» не в Церкви, а у тебя самого.

В этом нет твоей вины, потому что корни этой зависимости — в печальных обстоятельствах твоего детства. Но сейчас ты уже взрослый. А ответственность за свои чувства любой взрослый человек несет только сам. Да, в Церкви может быть более принимающая и мягкая среда, чем где бы то ни было, уже в силу заповедей Христовых, призывающих относиться к каждому человеку с любовью. Да, Церковь, по определению, собрание верующих, в котором каждый человек становится частью единого Тела Христова. Но в то же время, как писал преподобный Ефрем Сирин, «Церковь — это не собрание святых, а толпа кающихся грешников». Говоря иначе, рядом с тобой в храме — такие же израненные духовно люди, как и ты сам. Они точно так же нуждаются в любви и поддержке. И надеяться, будто они смогут стать для тебя опорой и источником безусловной любви, не стоит, поскольку опора эта получится весьма шаткой и ненадежной. Решить проблему одиночества тут можно лишь одним способом — с Божьей помощью самому стать опорой для себя и для тех, кто рядом. У христианина нет заповеди — «найди того, кто понесет твои тяготы». Есть заповедь — друг друга тяготы носите, и так исполните закон Христов. Применительно к разговору об одиночестве это может означать: учись не обижаться на людей, которые не смогли дать тебе достаточное количество любви и внимания. Ты не знаешь, через какие жернова пропустила их жизнь, какая боль живет в их сердцах, от какого страдания они отгородились маской равнодушия и безразличия. Если есть силы — прояви любовь сам. Если нет, то хотя бы не делай поспешных выводов о чужой черствости.

Есть удивительный закон — вера в добрые качества человека помогает ему проявить эти качества, высвобождает это добро из-под спуда. Приучи себя верить и всегда помнить, что у каждого человека, каким бы он ни был в своей нынешней реальности, основу его личности составляет образ Божий, по которому все мы созданы. По мере усвоения этого навыка будет меняться и твое отношение к людям, и отношение людей к тебе.

А свои проблемы с травмами детства, делающими одиночество непереносимым, взваливать на окружающих не стоит, они вряд ли окажутся в силах их понести. Лучше обратиться с этим к специалисту-психологу, который умеет помочь человеку отгоревать свои детские потери, эмоционально повзрослеть и, наконец, прекратить вечный поиск того, кто «должен стать родной матерью».

И тогда вдруг окажется, что одиночество — это не проклятье и мука, а очень мощный ресурс, в котором можно черпать силы для развития, творчества, личностного роста. Лишь в одиночестве можно читать книги и размышлять о прочитанном, сочинять стихи и музыку, вынашивать новые идеи и обдумывать смыслы бытия. И для домашней молитвы Господь тоже поставил важным условием уединение: Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно. Причем речь здесь идет не просто о том, чтобы на время молитвы физически удалиться от других людей. Святитель Иларий Пиктавийский пишет: «Христос повелевает молиться в комнате при закрытых дверях. Но вместе с тем Он учит произносить молитву на всяком месте, ведь молитва святых совершалась и в тюрьмах, и в огне, возносилась из морских глубин и из чрева чудовища. Поэтому Господь призывает нас войти не в укромное место дома, но в горницу нашего сердца и молиться в тайном уединении нашего ума: не многословно, но по совести, ибо всякое дело превосходит слова говорящих».

Именно в одиночестве каждый из нас накапливает тот потенциал знаний, чувств, духовного опыта, которым потом может делиться с другими людьми. Если это внутреннее содержание личности не было собрано, общение с людьми может превратиться в односторонний процесс «перекачивания» чужого запаса для заполнения собственной пустоты. Ни дружбой, ни любовью такие отношения назвать уже не получится.

Способ преодоления одиночества от преподобного аввы Дорофея:

«Представьте себе круг, начертанный на земле, средина которого называется центром, а прямые линии, идущие от центра к окружности, называются радиусами. Теперь вникните, что я буду говорить: предположите, что круг сей есть мир, а самый центр круга — Бог; радиусы же, т. е. прямые линии, идущие от окружности к центру, суть пути жизни человеческой. Насколько святые входят внутрь круга, желая приблизиться к Богу, настолько, по мере вхождения, они становятся ближе и к Богу, и друг к другу; и сколько приближаются к Богу, столько приближаются и друг к другу; и сколько приближаются друг к другу, столько приближаются и к Богу. Так разумейте и об удалении. Когда удаляются от Бога и возвращаются ко внешнему, то очевидно, что в той мере, как они исходят от средоточия и удаляются от Бога, в той же мере удаляются и друг от друга; и сколько удаляются друг от друга, столько удаляются и от Бога.

Таково естество любви: на сколько мы находимся вне и не любим Бога, на столько каждый удален и от ближнего. Если же возлюбим Бога, то сколько приближаемся к Богу любовью к Нему, столько соединяемся любовью и с ближним; и сколько соединяемся с ближним, столько соединяемся с Богом».