Глава 9
«Что же пошло не так, что же пошло не так?» – этот вопрос я задавала себе, смотря на белый потолок городской больницы. На лице у меня была маска с обезболивающим газом, каждые два часа мне ставили капельницу. На стене был телевизор, под рукой пульт, и там что-то даже показывали, но мне это было не интересно.
«Что же пошло не так, что же пошло не так?» – это был именно тот вопрос, который меня донимал.
Всегда в нашем роду стремление подняться вверх и когда-нибудь принять главенство в Огненном Драконе было основополагающим мотивом.
Всегда рядом с главой клана находился хотя бы один из Лингов, как советник. Он помогал и тянул на себе множество вопросов, естественно, не забывая, в первую очередь, о своем роде. Никто не смог бы точно сказать, как и от кого это пошло, но это было и никак не критиковалось со стороны. Все в роду были преданы клану и преданы своим идеалам. Хоть в последнее время влияние рода на внутренние дела клана заметно упало, как бы там ни было, Линги были всегда преданы Лорду Дракону и клану в целом. По сравнению со столетиями истории, период, в котором их влияние заметно снизилось, никто не принимал всерьез. Это не проблемы, это так, недоразумения, которые вполне изменятся при правлении следующего Лорда Дракона.
Старшие сыновья Лорда с детства учились за границей, набирались необходимых связей и знакомств. Именно им предстоит двигать клан вперед, именно поэтому Лорд никого из них не отдаст в клан, а собирается выгодно женить на представительницах более крупных и старых кланов. Как бы там ни было, Джия Линг была одной из тех, кто готовился стать невесткой главы клана. Как говорил ее дед, Лорд может хотеть много чего, но из-за красивой девушки мужчины часто просто-напросто теряют голову.
Я была главной из невест. Старшие сестры уже замужем, а вот меня только готовили. Едва я получила ранг Воин, то со мной сразу перешли на управление делами рода, а то и клана, пусть и в ущерб всему остальному. Никаких поэтов, классиков или философов. Все силы на понятие принципов экономики и ведение кланового бизнеса. Жена должна помогать мужу, быть его опорой и надеждой, а не только рожать детей.
Всему этому меня лично учили дед и отец. На примерах и фактах, на собственной клановой структуре – и не сказать, что я не усваивала уроки. После некоторых моих действий на этой стезе дедушка выразил мнение, что я останусь ему помощником, если с замужеством ничего не получится.
К тринадцати годам, когда у меня пошла первая кровь, меня начали учить соблазнению парней. Специально приглашенные девушки не только максимально загрузили меня теорией, но даже дали многое попробовать из их арсенала. Самое главное, они подсказали, как с помощью бахира делать себя немного красивее.
«Вот она настоящая власть», – думала я. Порой мужчины вели себя хуже, чем скоты. Такие важные, умные и хитрые, они становились жалкой пародией себя после знакомства с красивой девушкой. Вожделение, которое они испытывали, делало их безвольными куклами в умелых руках. И я поняла, что не хочу такого мужа себе. А если он и будет, то не будет мной помыкать. Я сама смогу всем неплохо управлять. Это было моей мечтой, но никто не знал об этом – это была моя тайна.
Когда мне показали того, кого я должна была соблазнить, задача не показалась мне невыполнимой. Это была самая таинственная и самая скандальная фигура во дворце, тот, кто вообще не обращает внимания на принцесс клана и их подвиги. Наследник старых российских родов, одна из самых непонятных и загадочных фигур клана.
Кто он – знатный пленник или клановый раб? Почему его обучают, как и положено клановому, но все равно держат взаперти? Его поведение выходит за рамки дозволенного, но он никогда не был серьезно наказан. Будет ли он жить в клане до самого конца, или его все же отпустят на родину после того, как снимется блокиратор?
Ответов на эти вопросы она не знала, как и того, под каким предлогом тот тут находится – ей просто не говорили. И отец, и дед знали суть происходящего, но ей не говорили.
– Это не для твоих ушей, – говорил отец.
– Это секретная информация, не для всех, – отвечал дед.
И даже после того, как ей определили русского пленника как цель, все равно ничего не было понятно. На эти вопросы никто не собирался отвечать.
– Поступила информация, что он может быть таким же богатым женихом, как богата Мию Ичито. И пусть никто не знает всей сути, все родовые игроки начали двигаться в этом направлении. И только мы пока отстаем.
Изучив все материалы, которые находились по нему в базе данных, я поняла, что данный вопрос решаем, пусть и с трудом. Он ничем не интересовался, кроме боевых искусств. И стихия у него не та – у меня Огонь, а у него Молния.
Единственный плюс, он еще явно девственник, и общение с девушками у него обычно происходит по принципу «кто сильнее».
Сбор информации завершен, анализ произведен, можно было действовать.
Но оказалось, что проблема была еще и в количестве соперниц. Я видела многих родовых девушек, которые, как и я, получали домашнее образование и которые так или иначе оказались тут. Наверное, все из тех, кто еще был свободен и не имел жениха, были во дворце Огненного Дракона. И это был один из минусов – на парня имели виды, за ним следили, к нему подходили и пытались познакомиться, но он был весьма толстокож. Никто не мог пробиться сквозь его стену равнодушия.
Тогда у меня созрел план. И я его успешно реализовала, он не только был ошеломлен и растерян, но ему явно понравилось. Ступор и красные щеки выдавали его с головой, но тем не менее он остался в сознании и смог себя контролировать.
Это было удивительно, и это был факт, я видела, что ему нравится все, что он видит, но вел он себя отлично. Это был явно его первый опыт. Он даже согласился при следующей встрече пообщаться.
Я убежала на самом пике и должна была при следующей встрече показать себя просто паинькой, чтобы закрепить результат. И после этого он должен был искать меня в толпе. Нужно было создавать те самые доверительные отношения, которых у него нет. И занимать место в его жизни, пока это никто не сделал за меня.
Не тут-то было, если бы не братья, у меня вполне могли бы появиться основания попасть в целительское крыло. Другие роды восприняли мой прорыв в данном направлении очень негативно. Был жесткий разговор, в котором меня упрекали в попрании девичьей чести и клеймили, как позорящую клан. Кто бы что ни говорил, их единственной целью было не дать мне завоевать Арсения.
В итоге сошлись, что каждый делает, что и как пожелает, но при самом фигуранте никто не будет ссориться. Все будут пытаться его зацепить.
И если я думала, что у меня что-нибудь получится, то я сильно ошибалась. На бедного парня открылась настоящая охота. И, наверное, самая вероятная цель этой охоты – не дать мне с ним пересечься. Арсений стал напоминать загнанную дичь. Он ждал подвоха ото всех. Теперь нормально работать с ним не получится. Мало того, что он стремится исчезнуть из столовой как можно быстрее, так еще и сама возможность встречи будет определенно представлена не так. Меня обязательно подставят. На его пути также постоянно кто-то попадался. А действовать, как эти дилетантки, мне претило.
И только тогда, когда он стал передвигаться, каждый раз меняя маршрут, план был придуман. Нужно было выбрать место и устроить засаду, но не такую, как делают остальные, со случайной встречей – это ничего не даст. Нужно было сделать нечто такое, чтобы он мне еще и помог, и почувствовал сопричастность ко мне, и ответственность за меня. Это мой шанс.
Вариантом был выбран учебный корпус. В том, что у других хоть что-нибудь получится, я не верила. Поэтому предположила, что он рано или поздно появится недалеко от этого места. Места тут были не самые оживленные, и мало кто сюда наведывался.
Даже заказала из дома небольшой кусок белого фосфора и пластмассы. Совсем недавно мы начали отправлять в Россию кое-какие наборы из фосфора – светящиеся звездочки, выключатели, ручки и игрушки. Это все то, что раскупалось в первую очередь, и нужно было найти этому достойное применение.
Все было готово. Никто не знал об этом плане, ни родовые, ни знакомые, я ни с кем не делилась. На установленной камере было точно видно, как он несется по тропинке. Это был мой шанс, но готовясь к представлению, я совсем забыла про бдительность.
Чей-то удар прямо под лопатку бросил меня лицом в стену, и я потеряла сознание. В себя пришла от едкого дыма, который проникал в грудь и не давал вздохнуть. Я не могла встать, я только пыталась ползти, пока кто-то не схватил меня за руку. Потом все ощущалось, как в полубреду.
Окончательно же я пришла в сознание только в больнице.
Рядом уже были отец и дед. Глаза у каждого из них выражали грусть и печаль. Конечно, по их лицам вряд ли что можно было прочесть посторонним, но я знала их слишком хорошо.
Точно такой же взгляд у них был, когда они потеряли честь и гордость рода Линг – моего старшего брата и наследника отца Инга Линга. Он был одним из тех, кого они оба по-настоящему любили и вкладывали в него слишком много сил и средств, лично, как и со мной, возились с бумагами и развивали интеллект. И он все схватывал, схватывал буквально на лету, к семнадцати годам Инг дорос до ранга Ветеран. Был хорош собой и был бы достойной сменой отцу и деду. К сожалению, этого не случится никогда. Он погиб на войне, и точно с такими же лицами тогда сидели дед и отец, с лицами безвозвратной потери.
«Значит, что-то произошло, что-то страшное».
– Как ты, малышка? – спросил отец, и его слова болью отдались в груди. Так он не называл меня с тех пор, как мне исполнилось шесть.
Говорить не было сил, горло саднило и весь организм болел, будто из меня доставали внутренние органы через рот.
Пришлось вспоминать клановый язык жестов. Было бы у меня свободно две руки, было бы гораздо проще, а так пришлось показывать одной правой.
– Писать можешь? – спросил он.
Я слегка кивнула, от этого кивка голова закружилась и в глазах потемнело. Я с трудом осталась в сознании.
Когда мне стало легче и я смогла понимать, где нахожусь, дед и отец все так же молча сидели и смотрели на меня. У отца в руках была тетрадь и простая шариковая ручка.
С трудом взяв ее, стала емкими и простыми фразами описывать произошедшее. Кто бы знал, чего мне это стоило. Было очень тяжело всматриваться в бумагу. Я сначала смотрела, потом изображала символ и смотрела, получилось ли у меня. Последние: расслабилась, удар в спину, меня кто-то несет. Писала на одной силе воли.
Как ни странно, отец быстро разобрался в написанном. Он переспрашивал меня, определяя неясности, дожидался подтверждения прикрытием век.
– Мы во всем разберемся, малышка, – сказал он мне на прощание, – выздоравливай.
Мне незачем было больше напрягаться, и я прикрыла глаза. В следующий раз я увидела их только через два дня.
Неожиданно из сна меня вывел долгий тяжелый взгляд отца, он сидел сбоку от меня на стуле. Был уже день, и в палате было достаточно светло. Глаза его еще больше выражали скорбь. Дед не смотрел на меня, он сидел напротив окна и смотрел на что-то интересное только ему.
«Наконец-то!» – прошелестело на грани сознания. Сейчас я почти постоянно под обезболивающими веществами. Химия выжгла и отравила внутренние органы, почти постоянно я нахожусь под действием снотворного, потому что находиться в сознании вещь не самая приятная. Но даже то небольшое время, которое я нахожусь в сознании, мне дается нелегко. Мешает даже не боль. Тяжело остаться со своими мыслями один на один.
Мысли, которые вертятся в моей голове, не могут улечься ни на секунду. Мне очень сложно понимать и осознавать, что я была в секунде от решения важной задачи. Я заранее отпраздновала победу. Мысленно он был уже мой.
В результате я не только ничего не добилась, но попала в больницу, с неясными перспективами, а ведь все могло быть иначе, если бы я взяла кого-нибудь из рода на помощь. Того, кто прикрыл бы спину, в которую прилетела чужая техника. А это была она, техника, нечто ударное… словно воздух превратился в стену и боднул меня.
Таким образом, можно сбросить почти всех адептов молнии, огня и воды. Да, возможно, кое-кто из них работал с бахиром над второй стихией, но таких мало, и все равно количество оставшихся превосходит количество, которое можно проверить. Если возможность найти нарушителя есть, отец его найдет, камер во дворце достаточно, и никто не сможет учесть их все. Особенно если делать все в спешке.
Помимо этого, в голове мелькал еще один очень важный вопрос, который я не могу никак выкинуть, более назойливый и противный, как комар. Если с проблемами по поимке того, кто меня подставил, я даже смирилась, то к вопросу, кто меня спас, я не могу отнестись спустя рукава.
Как минимум, кто бы меня ни спас, теперь у меня с ним связь. Долг до тех пор, пока я не смогу отплатить ему тем же – я должна спасти его. Для этого придется находиться все время рядом.
Если это кто-то клановый, то вполне можно отдариться подарком, очень дорогим подарком, но наш род вполне такое потянет.
А вот если это все же был он? Если меня спас именно Советников?
Ситуация становится совершенно непредсказуемой. Мало того что он является «гостем» по договору, и это фактически благородный пленник, так еще и я являюсь членом клана, который его пленил. Ситуация двоякая, и придется собраться всем старейшинам, чтобы разобраться в данном вопросе.
«Если один спас другому жизнь, то, как правило, жизнь другого теперь принадлежит ему, и он вправе делать с ней то, что захочет. Если бы он спас жизнь парню, то тот бы стал ему верным вассалом. Если же она девушка, скорее всего, ее вариант – это стать наложницей».
Эти мысли в различных вариациях не раз с молниеносной скоростью пролетали в голове и заставляли мучиться от неизвестности. До тех пор, пока она опять не засыпала.
И они наконец-то пришли. Наконец-то уберут эту завесу тайны, и она сможет узнать все детали происходящего.
Отец словно замер и немигающим взглядом смотрел сквозь нее. Пришлось дотронуться до его руки. Он дернулся, словно от удара током, и потом посмотрел на меня, будто бы очнувшись.
– Привет, малышка, – тихо сказал он. – Как ты?
Капельниц не было, поэтому можно было вполне показать, что у меня все хорошо, уже двумя руками. Мышцы затекли от постоянного лежания и от воздействия лекарственных препаратов были словно ватные, но я справилась вполне уверенно.
– Это хорошо, – сказал отец, – тебе ничего не нужно?
Отрицательно помотала головой в ответ. Мне нужна была информация, и это было то, без чего я не могла нормально жить. Этот вопрос я и задала.
– Ситуация, которая сложилась, очень сложная, – резко выпуская воздух из легких, настраиваясь на рабочий лад, чеканя фразы, сказал отец. – Собирался совет старейшин клана, чтобы разобраться с данным вопросом. И их требования нас точно не устраивают.
Я прикрыла глаза и откинулась на подушку, приготовившись слушать дальше. Меня спас именно Советников, и никто иной, иначе сбор старейшин клана никто бы не проводил. Следующими словами отец подтвердил мои мысли.
– Тебя спас Арсений Советников. Его статус накладывает определенные ограничения на наши действия. Мы даже собрали определенные артефакты для того, чтобы выплатить их твоему спасителю, но нам не дали этого сделать.
– Никакие ухищрения и разговоры не помогли нам разобраться ни со старейшинами, ни с их мнением о данном происшествии.
Говорил он глухо, не глядя на меня. Словно всматриваясь в себя и зачитывая тяжелые строчки.
– Тебя признали виновной в том, что произошло. Ты без спросу залезла в учебный корпус, сама начала проводить опасные испытания без помощников и защитных средств. То, что на тебя напали, не подтверждает ни одна из камер, перед этим их всех кто-то выключил. Это могло быть результатом проникновения кого-то постороннего, но это не подтверждено, следов взлома не найдено. Так как тебя не просто спасли, а с опасностью для жизни – что было приравнено к спасению жизни при боевых действиях, – то для тебя есть только один вариант – Слуга Рода, с долгом жизни. Ты выходишь из клана, сохраняя за собой только свое имя. Род не претендует на тебя, и, даже если ты сможешь отдать долг жизни своему новому господину, ты останешься с ним, несмотря ни на что. Теперь твоя жизнь принадлежит ему. Выкупить и хоть как-то общаться с ним на эту тему нам нельзя. Если же он откажется от тебя, как от Слуги, то тебе придется стать всего лишь наложницей.
Отец закончил говорить. Это был удар. Удар был нанесен в самое дорогое, что было у рода. В детей. Отец всегда любил нас, из семи детей у него осталось четверо. Я очередная потеря. Помимо этого, пострадает и престиж рода. Лингам придется очень несладко. Если не впрямую, то намеками, все будут говорить, что дочь главы рода стала Слугой. Да и хорошо, если так, но ведь она только пока становится Слугой. А если это будет не так? Если парень предастся самым низким из своих желаний и все же набросится на нее, сделав наложницей?
«Нет! В таком случае мне легче будет повеситься, чтобы не стать игрушкой в чьих-то руках!»
– С этих пор ты не Линг! – сбоку подъехал на своей коляске дед. – У тебя остается только имя – Джия!
– У тебя было простое задание, и ты его провалила! – он был зол и не скрывал этого. – Род получил такую пощечину, что я и не припомню, когда последний раз нас так опускали! И все из-за одной девчонки! У нас были тяжелые времена… но чтобы кто-то из моих внуков стал Слугой Рода! Я даже не припомню за последние пятьсот лет более неприятного случая. Никто не захотел с нами даже разговаривать… У тебя хорошая подготовка, – неожиданно спокойно сказал дед. – И если ты вдруг решишь свести счеты с жизнью, я тебя не пойму! Нам нельзя с тобой больше говорить, – сказал он. – Традиции есть традиции, в следующий раз мы поговорим тогда, когда это понадобится твоему господину. Не пытайся подойти и пообщаться. Теперь мы из разных семей. И у нас разные пути. Ты меня поняла?!
– Да! – глухо сказала я в маску, несмотря на то что это далось мне с сильной болью. Глаза наполнились слезами, но я держала марку, сохраняя абсолютно безэмоциональную маску на лице.
Отец и дед посмотрели на меня, словно находя подтверждение своим словам, и одновременно развернулись, уходя из палаты.
Я осталась одна, но в голове была только одна мысль.
«Что же пошло не так?!»
