Глава 3
Мерцающие топи
— Ага-га! — заорали у Егора прямо за спиной.
Участок частокола с грохотом и треском рухнул наземь, в стороны полетели щепки и комья земли. В проем вырвался некто огромный, вооруженный здоровенной дубиной, и ринулся на слуг Пожирателя.
Рыжий взмахнул мечом, лязгнуло, и погнутое оружие улетело в заросли.
Раздалось звучное «тум-тум-тум», и возжаждавшие Егоровой смерти негодяи принялись падать наземь, как сбитые кегли. Гигант с дубиной размахивал ей с такой скоростью, что выглядел размазанным пятном, и время от времени вопил, нечленораздельно, но откровенно азартно.
— Клянусь Серебряным Оком… — удивленно пробормотал Акимэль.
— Беги, чего замер! — рявкнул Аладдин, и ноги Егора, ранее хозяина сообразившие, что нужно делать, пришли в движение.
Он метнулся вдоль ограды, краем глаза заметил, что эльф ринулся следом. Забежал в лес, по лицу хлестнули ветки, так что пришлось вскинуть руку и закрыть лицо. Споткнувшись, едва не врезался башкой в толстую ель, затем влетел ногой в муравейник…
— Стой! — гаркнул Акимэль.
— Э… да? — Егор с трудом остановился и принялся стирать с лица пот и налипшие иголки.
— За нами кто-то идет, — топор был уже в руках эльфа, на узкой физиономии застыла хищная гримаса. — Если это враг, то встретим его как полагается, если тот, кто я думаю… Давай сюда.
Они засели за здоровенным выворотнем, и Егор совершил подвиг, постаравшись дышать потише. Даже попытался зажать рот, но быстро понял, что это опрометчивый поступок — голова чуть не лопнула.
Через мгновение и сам услышал тяжелые шаги, треск сучьев, а затем увидел громадную фигуру с дубиной на плече.
— Это кто? — спросил он.
— Бешеный Соня, — отозвался Акимэль. — Он нас спас. Эй, друг, мы тут!
Здоровяк завертел головой, заулыбался и направился в сторону выворотня. Только сейчас Егор смог его хорошо рассмотреть — очень светлые волосы, зеленые глаза, нос картошкой и добродушное лицо; одет в кожаную куртку с нашитыми кое-где копытами, ну и дубина — всем дубинам дубина.
Такой не устыдился бы и сам Геракл.
— Вот вы где, — радостно сказал Бешеный Соня. — Вовремя я. Как выскочу! Отведали они моих ударов! Парочка все, того! Остальные не сразу в погоню пустятся!
И он засмеялся счастливым детским смехом.
— А вообще откуда ты взялся? Зачем вмешался? — принялся спрашивать эльф.
Сверху, меж ветвей, кружил Аладдин, и физиономия у него была на диво довольная — ни дать ни взять заботливая матушка, удачно сосватавшая засидевшуюся в девках дочь.
— Да как же! — Бешеный Соня искренне удивился. — Вчера я все слышал! И понял, что хочу к герою в сподвижники! — он посмотрел на Егора с искренним обожанием, и тот почувствовал себя немного неловко. — Ведь нужны? Верные руки и сильные сердца? Или наоборот?
— Скажи ему чего-нибудь, — ласково посоветовал Аладдин. — Это твой первый сподвижник. Смотри, какие мышцы! Как он сражался! Ух, этот парень нам точно пригодится! Хотя бы для того, чтобы красиво пасть в последней схватке у стен логовища Зла.
— Ну… хм… э, я рад, что ты пойдешь со мной, — сказал Егор.
— И я рад, — на физиономии великана появилась улыбка.
— Ладно вам, радоваться потом будем, — вмешался Акимэль. — Сейчас надо уйти подальше да замести следы. Что-то подсказывает мне, что выжившие парни с переломанными ребрами и разбитыми башками отправятся за нами в погоню. Так что ноги в руки и вперед.
И эльф повел их в чащобу, куда-то на северо-запад, прочь от стоящей на перекрестке корчмы.
Примерно через километр ноги Егора вспомнили, что им так и не дали отдохнуть после вчерашнего перехода. Вскоре напомнили о себе мозоли, и возникло сильное желание попросить о привале. Но он посмотрел на прямую спину Акимэля, обернулся, чтобы глянуть в лицо легко шагавшему Бешеному Соне, и решил, что проявлять слабость герою не к лицу.
Эльф гнал их безжалостно, заставлял выписывать петли, тащиться вверх по ручью, вода в котором была невыносимо холодной. Несколько раз замирал, прислушивался, затем удовлетворенно кивал, и они шагали дальше, забираясь все глубже и глубже в чащу.
Егор шел на автопилоте, не чувствуя ног и не глядя по сторонам, брюхо подводило от голода, а в голове мелькали воспоминания о том мире, что еще недавно казался единственно существующим: Санек… одногруппники… пары, курсовые и зачеты… работа и Петрович…
И как ни странно, все это сегодня выглядело много более привлекательным, чем вчера.
— Пожалуй, достаточно, — сказал Акимэль и остановился так резко, что Егор едва не налетел на него.
Переведя дыхание, он огляделся: они стояли на пригорке, а во все стороны, сколько хватало взгляда, простирался березняк — белые стволы с черными черточками, мягкая зелень листвы.
— Что значит — достаточно? — спросил Бешеный Соня.
— А то, что я пойду своим путем, обычным, какой подскажет мне Ночная Странница, а вы своим, геройским, прямиком в легенду, — объяснил эльф. — Приятно было познакомиться, но продолжать знакомство я не намерен.
— А, вот как… — протянул Егор, ощущая разочарование: до последнего верил, что чернокудрый эльф, показавший себя хорошим, честным человеком и отважным бойцом, останется с ним. — Можно тебя на пару слов?
— Конечно.
Они отошли чуток в сторонку, и Егор спросил, понизив голос:
— А что это за парень? И почему его называют Бешеным Соней?
Аладдин, считавший, видимо, что подслушивать — одна из прямых обязанностей советчика, и поэтому зависший над самой макушкой Акимэля, нахмурился и покачал головой:
— Ты что, сомневаешься в сподвижнике? Стыдись!
— Зовут его на самом деле Махот, — сказал эльф. — Он… ну, немного странный.
— Тоже по голове получил? — уточнил Егор, вспомнив вчерашнего слепца с тяжелым посохом.
— Нет, этот всегда был такой. Сколько я его знаю — мотается по всему среднему северу, от реки Риаро до Большого озера. Работал охранником караванов, святым бойцом храма Сверкающего в Секлии. Почему Бешеный — ты сам видел, отчего Соня — скоро узнаешь. — Акимэль подмигнул Егору и похлопал его по плечу. — Удачи тебе, герой, если сработаешь красиво, то я сложу о тебе песню.
Он махнул Махоту, двинулся на запад и вскоре исчез меж березовых стволов.
— Эй, ты чего там? — спросил Бешеный Соня.
— Сейчас, — ответил Егор, отыскав взглядом Аладдина. — Мне нужно посоветоваться кое с кем, э… воззвать к светлым силам, чтобы они послали мой ум куда полагается… — Дальше он продолжил требовательным шепотом: — Ну, и куда нам идти дальше? Где это твой Некрополь?
— Не так быстро, ради всех богов Вселенной! — Советчик положил ногу на ногу, словно уселся на невидимое кресло, и принялся загибать пальцы: — Во-первых, это не так близко, и добраться туда без снаряжения и припасов невозможно. Во-вторых, ближайшее место, где можно прикупить все потребное и увеличить количество сподвижников — Ставир, вольный город у истоков реки Ферт. В-третьих, он лежит на востоке, и поэтому предлагаю двинуться туда…
— Что ты все о сподвижниках? — перебил Егор. — Так уж они мне нужны?
— Конечно, а как же! — Аладдин вытаращил глаза. — Кто будет славно погибать в битвах с прислужниками Тьмы? Кого ты будешь оплакивать, и за кого ты будешь мстить главному злодею? Без сподвижников обходятся только лохи, а настоящие герои всегда идут с толпой. Сечешь?
— И еще в обход… — буркнул Егор, вспомнив песенку из старого фильма.
Он посмотрел в ту сторону, где топтался Махот Бешеный Соня, вспомнил, как рухнул частокол, как под ударами огромной дубины летели в стороны слуги Пожирателя, и подумал, что путешествовать с этим парнем будет по крайней мере безопаснее, да и веселее.
СУКА с крыльями, любящий нравоучения и ехидные высказывания, для нормального общения не годился.
— Эй, Махот! — позвал Егор. — Дорогу в Ставир знаешь?
— Ага! — радостно отозвался великан.
— Тогда веди. Надо бы туда попасть.
— Завтра к вечеру придем, — пообещал Бешеный Соня, и они зашагали через лес.
Примерно спустя час стало ясно, что Махот в принципе не любитель поболтать, но сегодня он решил пойти наперекор привычкам, поскольку сбылась его давняя мечта — поучаствовать в настоящем геройском приключении. Из рассказа выяснилось, что он с детства знал о своем предназначении и всегда готовился — много дрался, защищал обиженных, за что частенько получал по шее, а при первой возможности удрал из дома, дабы пуститься в странствия.
Разговаривал Бешеный Соня короткими фразами, очень эмоционально, но не всегда внятно, и понять его иногда было трудно, особенно когда он описывал собственные победы.
Выглядело это примерно так:
— Я как выскочу… Его трах… который первый… или второй… или наоборот! Потом на ступеньки, шарах! И только упал! Он, а не я! Хе-хе… Только и осталось. Пятеро на башне…
К полудню даже Аладдин признал, что сподвижник им попался не без недостатков.
— Интересно, этот вербальный мордобой когда-нибудь закончится? — спросил он мрачно. — Мне уже самому хочется сделать этому парню «шарах» вместе с «трахом» и «бум-бумом», лишь бы он замолк.
Где-то в полдень, когда желудок у Егора совершенно скукожился, остановились, чтобы немного передохнуть и перекусить. Махот распотрошил собственный мешок, в котором обнаружились фляга с пивом, кольцо колбасы и краюха хлеба. Заметив, что у спутника при себе нет вообще ничего съестного, он сокрушенно покачал головой:
— Как так вышло?
— А вот, — Егор неопределенно развел руками. — Происки темных сил.
— А, ладно, — ответ Бешеного Соню полностью удовлетворил. — Угощайся. Мне не жалко.
Они поели, а остатки припасов Махот убрал в мешок, после чего заявил, что надо бы часок подремать. Егор, глаза которого тоже слипались, спорить не стал, и Бешеный Соня улегся прямо на траве. Через миг лес огласил раскатистый, мощный, иногда переходящий в инфразвук, настоящий богатырский храп.
Деревья от него, конечно, не качались, и земля не тряслась, но вот листья с веток облетали точно.
— Ничего себе! Прямо Годзилла какой-то! — прокомментировал Аладдин. — Давай, буди его! Если за нами кто гонится, они за две версты услышат! Портки, конечно, намочат, но мимо не пройдут.
И вот тут стало ясно, почему Махота прозвали Соней.
На толчки в плечо и покрикивания в ухо он не отреагировал никак, на подергивания за уши начал отмахиваться и едва не отправил Егора в нокаут. Засунутая в нос травинка породила могучий чих, но даже после этого великан и не подумал проснуться, только перевернулся на другой бок.
— Первый сподвижник, первый сподвижник, — произнес Егор, сердито глядя на Аладдина.
— Ну, кто же мог знать… — принялся оправдываться тот. — Я его досье не читал и все такое, оценил только по тому, как он дерется. А от этой дубины даже дракону несладко придется, честное благородное слово.
Разбудить Бешеного Соню Егор так и не смог, не помогла даже вода из ближайшего болотца. Пришлось ждать, когда он очнется сам, и произошло это, если мерить земными категориями, как раз примерно через час. Храп прервался, последовал мощный зевок, и Махот приподнялся, с хрустом потягиваясь.
— Все в порядке? — спросил он, глядя на Егора.
— Прикинь, в полном, — отозвался тот. — Ну что, пошли?
Вскоре выяснилось, что из дневного сна вышла немалая польза — Бешеный Соня стал на диво молчалив. Хотя все дело могло быть в том, что он исчерпал запас имеющихся в голове словесных комбинаций.
Они миновали небольшое озерцо, круглое, с кувшинками у берегов, и тут Махот неожиданно встал.
— Что такое? — спросил Егор.
— Тихо, — шепотом отозвался великан. — Там дорога. И кто-то есть. Я слышу. Жди здесь, проверю.
Он опустился на пузо и с неожиданной ловкостью пополз вперед, оставив дубину на месте. Качнулись папоротники, и Бешеный Соня исчез из виду, словно вовсе растворился в воздухе.
Вернулся он быстро и сообщил:
— Слуги Пожирателя. Двое. Попробуем обойти южнее.
— Вот гады прилипчивые! — занервничал Аладдин. — Чего они к тебе прицепились? Придурки необразованные! Не знают, что ли, что герой не только непобедим, но и неуловим?
Егору очень хотелось вспомнить анекдот про Неуловимого Джо, но он сдержался, понимая, что вряд ли Махот адекватно воспримет то, что его спутник начнет беседовать с пустым местом.
Попытка обхода не увенчалась успехом — вскоре они наткнулись на еще один патруль, затем на третий, от которого пришлось укрываться в заросшем овраге, и стало понятно, что по лесу движется масштабная облава, а уцелевшие во время боя у корчмы ребятишки взялись за дело всерьез и с размахом.
— Как они так быстро набежали? — спросил Егор, когда двое верховых с готовыми к стрельбе луками скрылись из виду. — Или тут тоже есть сотовые телефоны и конференц-связь?
— Магия, — сказал Бешеный Соня. — Связались через храм. Слетелись, как вороны.
— И что нам делать? Попытаемся прорваться? — Егор ощутил неожиданный прилив воинственности и совершенно забыл в этот момент, что вооружен только коротким ножом, да и тем умеет пользоваться примерно так же, как новорожденный — ногами.
— Да! — обрадованно воскликнул Махот, больше всего на свете любивший, похоже, крепкий сон и хорошую драку.
— Не глупи! — поспешно вмешался Аладдин. — Они не станут вступать с вами в бой, расстреляют издали стрелами. И ты, и твой не слишком интеллектуальный сподвижник станете напоминать ежей, только колючками внутрь. Может быть, вам попытаться пройти через Мерцающие топи?
— Мерцающие топи? — повторил Егор.
Название казалось жутким и одновременно красивым.
— Вот как? — встрепенулся Бешеный Соня. — Топкие твари и опасные места! Или наоборот! Хотя можно. Никто не решит. Если мы пойдем туда. Конечно, нужно сделать это! Пошли!
И они повернули на север, в ту сторону, где пока не было никаких патрулей.
— Что это за топи такие? — вполголоса спросил Егор, глядя на Аладдина.
— Ну… очень давно, то ли в Первую, то ли во Вторую с Четвертью Эпоху тут случилось большое сражение, — начал советчик тоном сказителя, вознамерившегося затянуть балладу часа на четыре. — Участие принимали эльфы, хилдары, а также представители двух или трех вымерших ныне рас.
Про хилдаров Егор знал из сна-ликбеза — эти красноглазые, покрытые черной чешуей существа обитали большей частью под землей, хотя время от времени некоторые их роды селились на поверхности; знамениты они были странной, неподвластной другим магией, циклопическими постройками, что не разрушались со временем, а также умением работать с камнем.
— Так вот, случилось большое мочилово, — продолжал советчик. — Все умерли, а вдобавок еще примененные во время боя заклинания сцепились друг с другом и не пожелали рассеиваться. Погрузились в землю и образовали протяженное, очень странное и опасное болото с жуткими чудесами и мерзкими монстрами. Подробности рассказывать не буду, сам увидишь.
Егор поежился, думая, что на чудеса он согласен, а вот встречаться с монстрами совсем не хочет.
На то, чтобы добраться до границы Мерцающих топей, им понадобился весь день без остатка. Солнце успело свалиться за частокол деревьев на западе, и тут лес впереди разбежался, открылась уходящая к горизонту равнина, усеянная кое-где островками кустарника, и горы на горизонте.
И тут Егор понял, почему болоту дали такое имя.
Выглядело оно вполне обыденно — кочки, заросшие травой, промоины с черной жижей, лягушачье кваканье, вонь застоявшейся воды. Но при этом всюду были разбросаны мигающие, слабые огоньки, похожие на головки одуванчиков, — они плавали в воздухе, лежали на земле и создавали впечатление, что трясина усеяна рухнувшими с неба умирающими звездочками.
— Ну, ваще! — сказал Егор. — Красиво.
— Ага, точно, — Бешеный Соня скинул с плеча мешок. — Давай есть, потом спать. Ночью идти туда опасно. Я буду сторожить. Может кто-нибудь съесть и нас вылезти. Или наоборот.
Трапеза не заняла много времени, и Егор, набив брюхо хлебом и колбасой, принялся выбирать место для ночлега. Махот одолжил ему одеяло, грязное, вонючее и с одного краю подпаленное, но вот с подушкой, матрасом и прочими атрибутами цивилизованного сна возникли проблемы.
Едва улегся, как вокруг зажужжало, и из вечернего сумрака явились комары — мелкие, шустрые и очень голодные. Егор попытался укрыться под одеялом с головой, но едва не задохнулся и вынужден был отказаться от этой идеи. Измучился, отмахиваясь от кровососов и пытаясь устроиться так, чтобы неровности земной поверхности перестали упираться в бока и спину.
Уснул только глубокой ночью, когда над миром взошла громадная серебристая луна.
Пробуждение вышло странным, и Егор не сразу даже сообразил, отчего проснулся.
Только потом осознал, что комаров нет, хотя искусанная физиономия зверски чешется, что несмелые птичьи трели переплетаются с раскатистым храпом Бешеного Сони, над лесом властвует призрачный серый рассвет, а еще — зверский, совершенно не летний холод.
— Ох, м-мама, — проговорил Егор, пытаясь поплотнее завернуться в одеяло и поднимая голову.
Самоназначенный сторож дрых сидя, прислонившись спиной к раскоряченной сосне, и та подрагивала, роняя иголки тому на голову. Аладдин почивал прямо в воздухе, упакованный в оранжево-лиловый спальный мешок, такой яркий, что при взгляде на него начинали болеть глаза.
А еще возникала черная, совершенно не геройская зависть.
— Вот гад, — сказал Егор, понимая, что одеяло от холода не спасает. — Сам-то устроился неплохо. И этот тоже… — он перевел взгляд на Махота, которому утренний морозец был нипочем. — Счастье, что нас никто не нашел…
Возникла мысль набрать веток и развести костер, но Егор с некоторым стыдом вынужден был признать, что не умеет этого делать, по крайней мере без спичек и канистры бензина под рукой.
Пришлось трястись, лязгать зубами и вспоминать теплый, даже жаркий день.
Бешеный Соня открыл глаза точно в тот момент, когда солнце выглянуло из-за горизонта.
— Не спишь? — вопросил он. — Хорошо! Еды больше нет, пойдем сразу.
— Зато ты заснул на посту! — с раздражением заявил Егор. — А если бы какое чудовище вылезло из болота?
— Так ведь не вылезло?
Возразить на это было нечего, и Егор только скривился. Проснувшийся Аладдин взмахнул рукой, спальный мешок исчез, и выяснилось, что советчик наряжен в шаровары цвета свежей листвы и черную жилетку, украшенную золотыми полумесяцами.
Похоже, у этого ареального типа имелся под рукой склад шмотья.
— Пойдем сразу, — ворчал Егор, подпрыгивая, чтобы согреться. — Комары, холод, этот дрыхнет… никаких теплых восхищенных девиц и прочих условий для геройской деятельности. Дорогу через болото ты хоть знаешь?
— Нет, — Махот улыбнулся. — Ты ведешь, ты главный.
— И что бы ты без меня делал, — вмешался в разговор Аладдин. — Тропу я покажу, ну а уж с тем, что вам на ней встретится, будете сами справляться. Так, вам понадобится пара шестов…
Над трясиной колыхался негустой туман, и в нем скользили те же самые мерцающие огоньки. Казалось, что десятки холодных, враждебных глаз смотрят на собравшихся пересечь Мерцающие топи людей.
— Шестом тыкай в воду перед собой, проверяй глубину, — начал поучать советчик, когда Бешеный Соня вырубил две палки, каждая длиной примерно три метра. — И не торопись. Тропа узкая, шагнешь чуть в сторону, и провалишься с головой, так что о тебе и жаба не квакнет.
Егор вступил на спружинившую под его весом кочку, погрузил шест в темную мутную воду. Дно нащупал почти тут же и, нервно сглотнув, ступил в болото. Под ногой чавкнуло, погрузился примерно по колено, жижа хлынула за голенища, испачкала штаны. В стороны полетели брызги.
Махот, весивший куда больше, провалился глубже, но и ноги у него были гораздо длиннее.
— Никто не догадается. Что мы сюда пошли, — заявил он с довольным видом. — Отлично!
По мнению Егора, ничего отличного в том, что им предстоит пересечь трясину, не было, но это мнение он предпочел оставить при себе. Следуя визгливым указаниям Аладдина, двинулся в сторону расположенного в сотне метров от берега островка, где ухитрилось вырасти одинокое дерево.
Над болотом висело марево резких травяных запахов, летали слепни и стрекозы. Лягушки, громадные и зеленые, покрытые бородавками с горошину, сигали в стороны, едва заметив людей.
Огоньки, давшие топям имя, близко к себе не подпускали, одни гасли, словно растворялись, другие погружались в воду, третьи прятались в зарослях, так что рассмотреть их хорошенько не удавалось.
Они прошли островок, Аладдин указал следующий ориентир, потом еще один, и когда Егор оглянулся, выяснилось, что край трясины исчез из виду. Мир сжался до заключенного в объятия тумана пятачка, покрытого кочками, простынями бурого и фиолетового мха, торчащими из воды голыми осклизлыми ветвями, похожими на вымазанные в дегте кости.
Когда болото чуть в стороне от их траектории забурлило и прикатилась волна смрада, Егор удивленно замер.
— Вот и хозяева! — объявил Бешеный Соня, и из топи высунулась клыкастая башка, немного похожая на крокодилью, но обвешанная спазматически дергающимися белесыми щупальцами.
Тварь зашипела и заскользила к людям, по чешуйчатой спине заплескали волны. Егор выставил шест, подумал, что не отказался бы сейчас не то что от геройского, а от самого обычного оружия.
— Дай я! — возопил Махот, и дубина его, описав красивую дугу, врезала «крокодилу» прямо по кумполу.
Череп хищного монстра хрустнул, точно яйцо. Ударил длинный хвост, похожий на рыбий, и тварь замерла. Поплыли в стороны кровавые струи, и вокруг трупа началось движение. Какие-то существа, невидимые под поверхностью воды, но очень шустрые, принялись рвать убитое чудище на куски.
— Проглот гребнепузый, — менторским тоном сообщил Аладдин. — Хищник, обитает исключительно в Мерцающих топях. Те, кто едят его — стайные крысоокуни, слепы, но прекрасно чуют кровь. Так что не советую получать здесь ранения или даже маленькие порезы.
Крысоокуни в экстазе обжорства начали выпрыгивать из воды, и Егор смог разглядеть их — плоское тело с ладонь, половину которого занимает пасть, никаких глаз, зато есть крохотные ручонки, похожие на человеческие. От проглота, весившего не один центнер, в считаные мгновения остался лишь скелет, неспешно погрузившийся в болотную муть.
Егор судорожно сглотнул, только в этот момент осознал, что его могли банальным образом сожрать, и тогда он бы не то что не выполнил свое геройское предназначение, а еще бы и домой не вернулся…
От нахлынувшего ужаса стало холодно, хотя солнце поднялось довольно высоко и пригревало неплохо.
— Чего? Пошли дальше. — Бешеный Соня, судя по голосу, был вполне доволен собой и жизнью.
— Ага… — Егор вновь сглотнул. — Пошли.
Мысль о том, что стайные крысоокуни плывут где-то рядом и готовы вцепиться ему в ногу, отогнать удалось далеко не сразу. Несколько раз он едва не испустил позорный вопль, когда показалось, что лодыжки касается нечто холодное и острое.
Но едва справился с этим страхом, как пришлось столкнуться с другим, более реальным.
Тропа сделала несколько петель и уперлась в заросли мясистых, неприятно-розовых цветов, похожих на росянку, но размером с тележное колесо. Егор уловил сладкий, напоминающий о гниющей плоти запах, и голова его закружилась, перед глазами замелькали цветные огоньки.
— Иллюзорник хищный, — сказал Аладдин, поднявшийся несколько выше. — Одурманивает свои жертвы, те теряют сознание и захлебываются, после чего эти цветочки кушают останки.
— И что делать? Обходить? — спросил Егор, надеясь, что это сойдет за размышления вслух.
— Не получится, утопнете. Придется шагать напролом. Ты, как уроженец другого мира, не так сильно подвержен влиянию этой штуки. Кроме того, намочите тряпки и замотайте рты. Глюки будут все равно, но хотя бы ослабленные. Главное, что бы вы ни увидели и ни услышали, помните, что оставаться на месте нельзя, надо двигаться.
Лоскуты пришлось отрывать от запасной рубахи Бешеного Сони, изрядно похожей на половую тряпку. Когда повязка, смоченная в «ароматной» болотной воде, легла Егору на лицо, он подумал, что задохнется.
Но через несколько минут вонь перестала ощущаться, а сладкий дурманящий запах исчез совсем.
— Ну што, пошли? — гнусаво спросил Махот, размахивая дубиной.
— Да, — отозвался Егор и двинулся прямо на заросли иллюзорника.
Первый цветок захрустел под ногой, заколыхались на воде лепестки, похожие на куски мяса. Пьянящий аромат возник вновь, и на Егора обрушился настоящий водопад видений — топь расцвела лесом статуй, прекрасных и ужасных, изображающих людей и нелюдей с оружием, в доспехах; затем изваяния превратились в трупы, и те с воинственными криками ринулись на двоих путников.
За спиной сдавленно охнул Бешеный Соня.
«Если на меня эта дрянь действует слабо, да еще через тряпку, — подумал Егор, — то что видит он?»
Ближайший мертвец, наполовину сгнивший, но в золоченом шлеме и с гривой зеленоватых волос, занес для удара ржавый меч. Большого труда стоило удержаться и не дернуться в сторону, но лезвие прошло через Егора, не причинив вреда, и иллюзия начала таять.
Ей на смену явилась другая — из болота поднялся огромный город, белоснежные здания с колоннами, разноязыкая толпа, лавки, забитые всевозможным товаром, зазывалы и уличные воришки…
— Надо идти! — прокричал Егор, делая шаг и не забывая тыкать перед собой шестом.
Он прошел прямо сквозь стену, и видение растаяло, сменившись простором Мерцающих топей. Со всех сторон полезли жуткие твари, напоминавшие выучившихся ходить на задних лапах жаб размером с человека. Замахали дубинами, пусть и не столь большими, как у Махота, но зато утыканными треугольными блестящими зубами.
Новое видение, потом еще и еще — звуки, яркие образы, самые разные, вот только тошнотворный запах никуда не исчезал, напоминал о том, что это все ухищрения добывающего себе пищу цветка.
Когда все закончилось, Егор обнаружил, что прошел заросли иллюзорника насквозь. Взопрел так, что одежда прилипла к телу, сердце колотилось и дышал тяжело, как после хорошей пробежки.
Оглянулся, чтобы проверить, как дела у Бешеного Сони.
Покрасневшие, лишенные даже намека на мысль глаза того были выпучены, на лбу блестели крупные, точно жемчужины, капли пота, но рука, сжимавшая исполинскую дубину, не дрожала.
— Что? Все? — невнятно произнес Махот через повязку, и взгляд его стал осмысленным.
— Все, можно снимать эту дрянь.
Заросли хищных цветов лежали позади, и в них виднелась настоящая просека, заполненная темной водой с плавающими в ней лепестками. Выглядело это так, словно прошли не два человека, а по меньшей мере стадо безумных, страдающих плоскостопием слонов.
Егор сорвал с лица грязную, пропитавшуюся потом и запахом дурмана тряпку, отбросил ее в сторону. Густой болотный воздух показался ему в этот момент слаще аромата горного луга.
— Ну ничего, молодцы, — впервые за два дня Аладдин произнес нечто одобрительное. — Теперь надо еще сделать, чтобы вон тот брызгун не сожрал вас, и все будет совсем хорошо…
Брызгун оказался существом, похожим на осьминога, но снабженным парой рачьих клешней длиной в метр. От удара дубиной он ловко ушел, а попытавшись схватить Егора за ногу, странным образом промахнулся. В больших и круглых, необычайно умных глазах мелькнуло нечто похожее на удивление, и монстр стремительно рванул в сторону, скрылся в глубине.
— Понял, с кем дело имеет, — со значением сказал Бешеный Соня. — Как выскочит, но умный, урод! Героя всяк видит! Издалека!
И они потопали дальше через казавшееся бесконечным болото.
Спустя полсотни метров пришлось отбиваться от очередной твари, на этот раз от называемого «тармашем» ядовитого зеленого медведя, но тут дубинка Махота вновь показала себя с лучшей стороны.
А затем они вышли к Деревьям.
Когда из тумана выступили очертания неимоверно толстых стволов, Егор решил, что их навестил очередной глюк. Он даже потянул носом, надеясь уловить запах иллюзорника. Но сладкого аромата не ощутил, а два одинаковых, похожих на дубы дерева, каждое метров в двести высотой, никуда не исчезли и после того, как уроженец Саранска поморгал и потряс головой.
— Говорят, что тут пали вожди сошедшихся в битве армий, — в голосе Аладдина прозвучало благоговение. — И на месте их гибели выросло вот это. Верится с трудом, но выглядит значительно.
— Ну, ваще… — только и смог сказать Егор.
Деревья напоминали башни, окутанные облаками зеленой листвы, и на их ветвях мерцали сотни, даже тысячи огоньков. Вокруг каждого ствола кольцом росли пурпурно-алые мелкие цветы, и казалось, что пролитая тысячелетия назад кровь до сих пор покрывает трясину.
Они прошли прямо между стволами, точно вступили в громадные ворота.
Миновали широкую полосу, где из-под воды поднимались пузыри, а запах напоминал об общественном сортире, который не чистили со дня открытия. Оставили позади островок, заросший кустарником и населенный крикливыми птицами, похожими на извалявшихся в тине чаек.
У Егора от голода сосало в желудке, ноги от ходьбы по воде замерзли так, что их начало сводить. Больше всего на свете хотелось отшвырнуть дурацкий шест и заявить, что хочет вернуться домой, в Москву, к обычной жизни.
Почему он этого не делал — и сам не мог сказать, то ли надеялся, что дальше будет лучше, то ли просто из упрямства…
Показался и исчез из виду поросший иллюзорниками участок, и тут впереди, из тумана, который неспособны были уничтожить даже лучи высоко стоявшего солнца, донесся совершенно невероятный звук.
Кто-то пел, немелодично и визгливо, но громко и с энтузиазмом.
— Это еще что? — Егор оглянулся на Аладдина, затем перевел взгляд на шагавшего позади Махота.
— Вот уж не знаю, — советчик пожал плечами.
— Чудовища петь не умеют. — Бешеный Соня ободряюще помахал дубиной. — Пойдем посмотрим!
Им потребовалось около полусотни шагов, чтобы увидеть поющего: человек стоял на четвереньках, погрузившись в жижу по локти и середину бедер, и рассматривал сидящую на кочке лягушку, а та и не думала убегать.
— Ошизеть… — только и сказал Егор.
Гномов можно встретить в любом крупном городе Нифигляндии, чуть ли не в каждом государстве. Но их собственные поселения располагаются, естественно, в горах, и носят названия «оплотов».
Северный оплот, на территории которого спрятаны наиболее глубокие шахты и где обитают сильнейшие маги бородатого народа, находится в Зубастых горах, неподалеку от вольного города Ставир. Восточный, считающийся древнейшим поселением дварфов, занимает центр Розовых гор, что зажаты меж Круглым морем и Краевым океаном, а Южный укрыт в Серых горах, где золота, как известно, нет.
Зато тут прекрасно себя чувствуют главные конторы крупнейших гномьих банков.
Старейший из них, «Шахтс унд Голден», возник более трех тысяч лет назад и благополучно пережил все случившиеся за это время катаклизмы, включая два десятка Темных Властелинов и пару драконьих нашествий.
Контора этого банка в соответствии с традицией выглядела крайне непрезентабельно: несколько темных, узких пещер, спрятанных так глубоко в недрах, что крот измучился бы рыть сюда нору.
Никакой роскоши, ни единого украшения, подчеркнутая бедность.
В одной пещере общались с допущенными в эту святая святых клиентами, в другой восседал Старейшина Золота, формальный глава банка, а в третьей собирались настоящие его управители — аналитики.
Почтенные, седобородые, в поношенных кожаных кафтанах, они приходили на работу не ранее полудня и начинали ее, знакомясь с новостями. Обычно этот процесс проходил скучно, под зевки, покашливания и вежливые разговоры о бессоннице и правнуках, но сегодня все было не так.
Виной тому стал лист ярко-голубого пергамента, что лежал на самом верху кипы сообщений, доставленных со всех концов мира обычной, голубиной, магической почтой, а также Гномьим Эхом.
Заметив его, Зингельшухер, старший из аналитиков, нервно закряхтел и дернул себя за бороду:
— Неужели послание из Небесной Пирамиды?
— Оно самое, — второй аналитик, откликавшийся на имя Миттельнахер, подслеповато сощурился, хотя всем было известно, что видит он до сих пор как молодой. — Или наш тамошний информатор решил, что пора отработать хотя бы часть потраченных на него средств?
— Или маги Ста Башен узнали нечто важное. Маловероятно, но этого мы тоже не можем исключить… — предположил третий, за любимый головной убор прозванный Сальным Колпаком.
Прозвище так крепко пристало к этому гному, что он сам подзабыл свое имя.
— Давай посмотрим. — Зингельшухер взял лист цвета летнего неба и принялся разбирать ярко-зеленые, вычурные буквы. — О, клянусь Топкой Прародителя, в наш мир явился герой!
— От ничего себе… — заметил Миттельнахер, а Сальный Колпак изрыгнул грязное ругательство, которое по статусу и возрасту ему было положено забыть вместе с именем.
— Изошел в наш мир неподалеку от Зубастых гор… Вероятность сокрушения Трех Пальцев — около девяноста процентов… полоса разрушений… сила воздействия — пятый класс, — продолжал Зингельшухер знакомиться с донесением. — Да, неслабо. Прочь эмоции, коллеги, мы финансисты, а не бродячие певцы. Нам надлежит оценить сие событие с точки зрения поведения рынков и выдать четкие рекомендации отделениям, а также клиентам.
— Выдадим, не боись. — Сальный Колпак выложил на стол трехъярусные гномьи счеты, подвинул к себе чернильницу, связку перьев и пачку чистых листов пергамента. — Только придется слегка попыхтеть.
— Еще как, — Миттельнахер поднялся и отправился к вырубленному в стене шкафу.
Вернувшись к столу, он приволок переплетенный в кожу дракона гроссбух размером со щит пехотинца, а также несколько тубусов со свитками. Зашуршали страницы, клацнула откинутая крышка чернильницы, заскрипели перья, и трое бородатых аналитиков погрузились в работу.
Время от времени они обменивались непонятными простым смертным терминами вроде «эластичность спроса», «область корреляции», «финансовые потоки» и «резервная ставка».
Прочим сообщениям из не такой уж и маленькой кипы внимания не досталось вовсе.
— Ну вот, хорошо, клянусь Топкой Прародителя, — сказал Зингельшухер примерно через час. — Подведем итоги. Итак, какие тенденции ждут экономику Нифигляндии в ближайшие полгода?
Сальный Колпак откашлялся и принялся читать:
— Секлийский золотой потеряет в стоимости одну треть, фаридийский штанг подешевеет на десять процентов, вдвое вырастут акции оружейных мастерских Зубастых гор, примерно на четверть упадут облигации Золотого пояса и КЮК, прогнозируется банкротство примерно тридцати — тридцати пяти предприятий, работающих на Серый замок…
Перечисление заняло немало времени, а когда оно закончилось, Миттельнахер подвел итог:
— Иными словами, коллеги, нас ждет масштабный экономический кризис.
— Ох уж эти герои, — проворчал Зингельшухер. — По мне, так от них вреда больше, чем от черных магов!
