Глава 13
Граница
Братья-разбойники, осознав возложенную на них задачу, уковыляли обратно в чащу, а путешественники вновь пришпорили скакунов. Ехали целый день, встретили несколько караванов, направлявшихся как на юг, в сторону владений черного мага, так и на север, к Тол-Астору.
— Интересно, — сказал Егор, когда очередная вереница тяжело нагруженных повозок, запряженных волами, осталась позади. — Вроде Нифигляндия на краю гибели… война добра со злом, а торговля продолжается?
— А зачем ее сворачивать? — вопросом ответил Ганди-Ла. — Кушать всем хочется, причем деликатесы, как и носить вещи из шелка и прочих хитрых тканей, топить печь не дровами, а гномьим углем. Подвиги подвигами, а бизнес бизнесом, и с этим ничего не поделаешь.
Егор почесал в затылке и подумал, что роль экономических параметров в фэнтезийных книгах обычно опускается: мало кого интересует, откуда взялись бабки, на которые вооружалась армия Мордора, и совершенно непонятно, как решала проблему снабжения на растянутых коммуникациях рать Олмера.
На привал остановились все в том же лесу, на берегу впадающего в Риаро ручья. Первую половину ночи отдежурил Ганди-Ла, а на вторую он разбудил Егора. Подняв веки, тот обнаружил, что где-то на юге погромыхивает, а с затянутого тучами неба капает.
— Мерзкая погодка, — сообщил рахива, укладываясь на нагретое место и заворачиваясь в одеяло.
— Еще какая, — уныло ответил Егор.
Костер почти потух, но стоило подбросить в него охапку сухих веток, как разгорелся вновь. Потянувшиеся вверх языки пламени осветили храпящего Махота, привязанных к дереву лошадей, трепещущие блики упали на поверхность ручья.
— Эй, чего так ярко? — возмутился Аладдин, паривший в своем спальнике на высоте примерно метр.
— А оттого, что не к лицу советчику спать, когда герой бодрствует, — сказал Егор.
— И чем ты мне предложишь заняться? — подозрительно спросил Аладдин. — Выпить я с тобой не могу, и не только потому, что бухла нет. Я же ареальный, ты забыл? Местное пиво или вино протечет сквозь меня, и я даже вкуса не почувствую. А моя выпивка покажется тебе не плотнее воздуха.
— Нет, ну… можно поговорить. Например, мне интересно, с чего так повелось, что в Нифигляндии появились черные маги и уничтожающие их герои. Ведь не всегда так было? Вот ведь при этом… первобытно-общинном строе, — чтобы вспомнить нужный термин, пришлось напрячься, — не было никаких Темных Властелинов?
— Ты только эльфам про первобытно-общинный строй не говори, — советчик хихикнул. — Они уверены, что эволюционировали от остроухих обезьян прямо с луками, колчанами и понтами. И гномам тоже. Они возникли из камня вместе с бородами, топорами, пивными бочонками и жадностью. Что же до системы «Темный Властелин — Герой», то ее появление зафиксировано в Нифигляндии примерно шесть тысяч лет назад…
Из дальнейшего рассказа Егор узнал, что к тому времени магические науки, в отличие от остальных, достигли высокого уровня, и нашелся колдун, решивший с помощью заклинаний подчинить себе весь мир.
— Понятное дело, что его деяния нарушили равновесие и все такое, — говорил Аладдин, высунувшись из спальника по пояс и активно жестикулируя. — Ну а мир, он как весы, всегда стремится это равновесие восстановить. Тогда здесь впервые заработала глобальная компенсаторная система, объединяющая сотни реальностей, и на землю Нифигляндии вступил герой.
— И у него был свой советчик?
— Ну, нет, тогда герои были покачественнее, своими силами обходились. Без помощи, подсказок и поддавков. Не то что нынешние, что большей частью тупы как пробки, да еще страдают разными комплексами.
Егор подумал, не оскорбиться ли ему, но понял, что на самом деле не испытывает ни злости, ни гнева. То ли привык к болтовне Аладдина, то ли научился спокойнее относиться и к себе, и к тому, как его оценивают окружающие.
— Есть такое дело, — спокойно сказал он. — А дальше что? Заколбасил тот герой самого первого черного мага?
— Конечно, заколбасил, хотя Нифигляндия и вправду едва не погибла, — советчик почесал выдающийся нос. — Ну а затем стало ясно, что для квазифеодального общества, что сформировалось в этих местах, необходимы периодические встряски, иначе оно будет пребывать в вечной стагнации, летаргическом сне, и никогда не изобретет не то что порох, а даже сифилис и черный пиар. И Темные Властелины стали возникать регулярно, ну и герои соответственно, и только благодаря им местная социальная система периодически получает стимулы для развития.
— А, вот как… — разочарованно протянул Егор.
Он-то думал, что все и в самом деле сводится к борьбе Добра со Злом и что силы Мрака планируют низвергнуть оплоты Света и установить свое господство. А на самом деле ситуация базируется на тех же социоэкономических факторах, что и на Земле, что и в любом другом мире.
— Именно так, — подтвердил Аладдин. — И в этом плане черные маги не менее важны и нужны для Нифигляндии, чем герои. Они создают новые рабочие места, разрушают замшелые традиции и обряды, что сковывают развитие производительных сил и производственных отношений…
Егор почувствовал, что вернулся в родной институт и сидит на лекции по мировой экономике, читал которые профессор Бахцун, умнейший человек и большой любитель поговорить.
— …а также они склонны к исследованиям в тех областях науки и магии, что считаются запрещенными, и посему имеют обыкновение развивать новые, прогрессивные технологии.
— Тогда почему бы не позволить одному из них победить? Если все так хорошо?
— Нельзя, — советчик заулыбался. — Одержав верх, Темный Властелин мигом потеряет инновационный характер и прогрессивную роль и установит такую стагнацию, рядом с которой предыдущая будет выглядеть как время необузданных реформ. Посему и надо его «срезать» за шаг от успеха.
Егор задумчиво поскреб макушку — изложенная концепция выглядела логичной, но в то же время казалась унизительной, поскольку быть орудием каких-нибудь светлых сил куда приятнее и поэтичнее, чем инструментом безликих социально-экономических процессов, имеющих место быть даже в фэнтезийном мире.
— Ну что, хватит с тебя? — Аладдин зевнул и улез обратно в спальник. — Тогда я спать.
Гроза разразилась, вопреки погодным обыкновениям, на рассвете.
От удара грома проснулся даже Бешеный Соня, а лошадей пришлось успокаивать заклинанием. Через пять минут после начала катаклизма Егор и сподвижники вымокли до нитки, сухим остался лишь советчик, водрузивший над собой громадный желто-зеленый зонт.
— Ну что, надо ехать, — сказал Ганди-Ла, поглядывая на черное небо, исполосованное зигзагами молний. — Если останемся на месте, то лучше не будет.
Егор заседлал рыжегривого, после заклинания выглядевшего так, словно ему врезали по башке, и забрался на него. Ударившийся о бедро Яхирон соизволил наконец проснуться и немедленно принялся громогласно ворчать:
— Что за безобразие? У меня от этого дождя эфес ржавеет и острота клинка теряется. Поверь мне, меня срочно нужно смазать бараньим жиром, иначе последствия будут катастрофическими!
— Что-то я не вижу ни одного барана вокруг, — сказал Егор.
— Барсучий жир тоже сойдет. Поймать барсука очень легко — отыскиваешь нору и запускаешь внутрь специально обученную собаку…
Дальше меч начал со смаком описывать, как с помощью небольшой жаровни всего за двенадцать часов вытопить из барсука жир, причем так, что животное при этом останется в живых.
Дождь падал сплошной пеленой, и видно через нее было метров на десять, а все остальные звуки тонули в какофонии чмоканья, шлепанья, журчания и плеска воды в лужах, по которым ступали копыта.
Вздумай какие злодеи устроить засаду на героя и его сподвижников, у них имелись шансы атаковать неожиданно.
Но злодеи благоразумно укрывались под крышами, так что маленькому отряду приходилось развлекать себя самостоятельно — в основном проклятиями по поводу дождя и мечтаниями о том, как бы неплохо сейчас обсушиться.
От места ночлега отъехали километра на три, когда грозу уволокло дальше на север.
— Наконец-то! — радостно воскликнул Ганди-Ла, жмурясь на выглянувшее из облаков солнце.
Светило прижарило, взялось за дело с таким рвением, что от сырой земли и от одежды путешественников заструился пар. Белое колышущееся марево повисло над землей, создав впечатление, что они едут по внутренностям громадной, жарко натопленной бани.
Егор высох довольно быстро, но почти тут же намок, но уже от пота.
— А от солнца я могу потускнеть и даже обзавестись патиной, — продолжал жаловаться Яхирон, у которого сегодня было ворчливое настроение. — Немедленно нужно покрыть меня…
— Толстым слоем барсучьего жира? — спросил Егор. — Или медвежий сойдет? Поймать медведя легко — тратишь три дня, чтобы отыскать его в лесу, а затем просишь его покончить жизнь самоубийством.
Меч возмущенно звякнул и замолчал.
— У тебя прорезалось чувство юмора? — спросил Аладдин. — Для современного популярного героя — вещь излишняя, как и ум, кстати. Лучше бы ты обзавелся громадными бицепсами, мужественной физиономией или инфантильным, предсказуемым характером из одной-двух черт.
— Не в этой жизни, — вполголоса огрызнулся Егор.
За день не произошло ничего интересного — миновали дюжину деревень, пару замков и один городок, куда меньший, чем Тол-Астор; видели несколько караванов и множество идущих по Риаро кораблей, приземистых, широких и грузоподъемных, но лишенных даже намека на красоту.
Река стала шире, леса на ее берегах начали понемногу редеть, темные ельники остались на севере, им на смену пришли дубравы и рощи незнакомых Егору деревьев, похожих на эвкалипты.
Под их сенью стоял горький, но приятный запах, а на светлой коре выделялись потеки золотистой смолы.
Переночевали снова в лесу, но на этот раз без дождя, и поэтому с куда большим комфортом. Ну а под утро Егору впервые за долгое время приснился кошмар — он мчался по бесконечным темным коридорам, пытаясь ускользнуть от надсадно хихикавшего за спиной преследователя, которого никак не получалось увидеть, сколько ни оборачивайся.
Проснулся от собственного вопля, весь в поту и с колотящимся сердцем.
— Три Пальца пытается запугать тебя, — со знанием дела заявил Ганди-Ла, выслушав пересказ сновидения. — Насылает дурные знамения, чтобы смутить тебя, испугать и в конечном итоге вынудить повернуть назад!
— Не позволим, — заявил Бешеный Соня и потряс дубиной.
Но впечатление от гнусного сна немного развеялось, лишь когда пустились в путь.
А примерно в полдень они увидели границу владений Ольвхоретана Пердигийского Младшего, более известного под прозвищем Три Пальца. Лес к этому времени распался на отдельные массивы, те уменьшились до рощиц, разделенных поросшими буйной травой полями.
И вот через эту лесостепь с запада на восток тянулась черта, составленная из воткнутых на расстоянии полсотни шагов друг от друга кольев. Они были огромны, каждый толщиной метр и высотой не менее пяти, и на вершине у них болтались некие шарообразные предметы, похожие на оббитые горшки.
Там, где дорога ныряла в проем между двумя из них, виднелось кособокое здание с башенкой, и над ним вился флаг.
— Что это? — спросил Егор, когда граница показалась на горизонте.
— Контрольно-пропускной пункт, — Ганди-Ла натянул поводья, останавливая пони. — Там сидят парни с оружием и проверяют всех, кто мимо проезжает, да еще и пошлину взимают.
— Нет, я имею в виду на кольях.
— А, это? — рахива прищурился, вокруг головы его на миг возникло лиловое сияние. — Черепа. Увеличенные магией и водруженные на постаменты локальные некрообъекты следящего типа.
— Прикинь, ну и финт, — Егор покачал головой. — То есть они раньше принадлежали живым людям?
— Почему только людям? Что за дискриминация? — Ганди-Ла сердито засопел. — Там, насколько я вижу, и эльфы, и гномы, и баргуды с гоблинами. Воплощенное в жизнь, а точнее в смерть, всеобщее равенство.
— Да я в другом смысле… То есть эти черепа взяли у живых?
— Нет, я думаю, что у умерших, — в некоторых вещах рахива, несмотря на выдающийся ум и обширные знания, демонстрировал потрясающую тупость. — Скорее всего, у казненных. Их во владениях черных магов всегда бывает предостаточно. Взяли, выварили и сделали следящие некрообъекты. То есть если кто в их поле зрения попадет, то стража тут же об этом узнает. И полоса этакой сигнализации тянется, насколько я знаю, от Белого моря до самой реки Ферт.
Чтобы простимулировать умственный процесс, Егор поковырял сначала в одном ухе, затем в другом. Помогло это мало, ни одной дельной мысли не возникло, зато глупых объявилась целая дюжина: притвориться мирными торговцами, обогнуть границу с востока, добраться до Риаро и пуститься вплавь…
— Рванем напролом? — предложил Бешеный Соня. — Убьем и всех заорем. Или наоборот.
— Хорошая мысль, — оживился Яхирон. — Давно я не отрубал никому голову!
Егор исподтишка глянул на повисшего неподалеку Аладдина, но тот красноречиво пожал плечами. Похоже, настал момент, когда герою нужно принять решение без всяких советов и подсказок.
— А корабли тоже досматривают? — спросил он.
— Конечно, — ответил Ганди-Ла. — И в дно эти колья с черепами вколочены, торчат из воды и пялятся во все стороны.
— Маскирующие заклинания?
— Я должен подумать, — признался рахива. — Прямо сразу в голову ничего не приходит.
— Тогда отъедем немного и устроим привал, — решил Егор.
Расположились они в стороне от дороги, в березовой роще на вершине холма. Бешеный Соня улегся в теньке, уместив под головой дубину, и захрапел. Ганди-Ла уселся на пенек и принялся скрести в затылке с таким ожесточением, что наземь едва не полетели чешуйки.
Егор с Яхироном наблюдали за ним с безопасного расстояния, а Аладдин и вовсе откопал себе небольшой окоп.
— Хоть я и ареальный, а эти маги порой такое выдумывают… — заявил он, водружая на голову старую, потертую каску.
Думал рахива активно, в землю рядом с ним колотили молнии, от макушки чародея шел дымок, воздух начинал дрожать, точно над раскаленным асфальтом, и в нем возникали смутные фигуры, похожие на демонов, а на соседней березе появлялись и опадали диковинные цветы.
— Вспомнил! — заорал он наконец радостным тоном греческого мудреца, не только открывшего новый закон, а еще и присвоившего ему собственное имя.
— Надеюсь, не имя той девицы, с которой развлекался наш герой в Тол-Асторе? — саркастически осведомился Аладдин из окопа. — Я хоть свечку и не держал, слышал, как койка-то скрипела.
Егор понял, что краснеет.
— Вспомнил! — повторил Ганди-Ла. — Есть один вариант… Только идти придется ночью.
— В то время, когда силы зла особенно сильны? — подозрительно осведомился Яхирон.
— Именно! Особенно сильны и самонадеянны! — рахива вскочил с пенька и изобразил нечто вроде сильно народного танца, исполняемого обычно толпой и в пьяном виде. — Слушай!
Дальше он обрушил на Егора лавину терминов из магической теории вроде «элоквенциальное искажение зрительных волн», «виртуальные псевдоколебания» и «трах-тибидох». Чтобы разобраться в ней, Грачеву пришлось затратить некоторые усилия, а также привлечь Аладдина в качестве консультанта.
— То есть используя силу этих самых некрообъектов, ты сделаешь нас невидимыми для них? — спросил Егор. — Мы окажемся в центре… э, облака незримости и сможем проехать через границу?
— Верно, верно, — Ганди-Ла возбужденно закивал. — Но все это возможно только в полной темноте.
Нужного момента пришлось ждать долго: сначала наступления ночи, потом захода луны, нагло разлегшейся в западной части небосвода.
— Приступаем! — объявил рахива, когда Серебряное Око исчезло за горизонтом.
Разбуженный на закате Махот захлопал глазами, а Егор ощутил, что его слегка потряхивает от волнения.
Они готовились вступить во владения Темного Властелина, впервые непосредственно столкнуться с магией человека, ради уничтожения которого он прибыл в Нифигляндию.
Ганди-Ла сел на корточки, затем резко вскочил и выбросил руки вверх, точно швыряя нечто в зенит. Егору показалось, что лица коснулось что-то невидимое, на краю зрения возникло слабое мерцание.
Но он тут же забыл об этих ощущениях, поскольку тьма вокруг ожила.
Она задвигалась и забурлила, точно варево в котле, на фоне мрака поплыли еще более черные полосы, напоминавшие щупальца. Свет звезд померк, точно небо над поросшими березами холмом закрыла мгновенно сгустившаяся туча, над самой землей побежали серые волны.
Лошади испуганно захрапели, а Бешеный Соня недовольно заворчал.
— Тихо все! — рявкнул Ганди-Ла, вокруг которого точно плясали тысячи призрачных светлячков: желтые, белые и зеленые огоньки метались туда-сюда, но при этом не освещали ничего.
На миг Егору показалось, что рахива тает, исчезает в облаке из хитро перемешанных тьмы и света. Вновь укрывшийся в окопе Аладдин выглянул — стали видны выпученные глаза под каской, — сдавленно выругался, помянув «слабоумных колдунов», и спрятался вновь.
Ганди-Ла, почти растворившийся, смутная тень среди огня и мрака, начал декламировать нечто похожее на горьковского «Буревестника» и замахал руками, точно наматывая на них длинную веревку.
Егор повернул голову и вздрогнул, обнаружив, что вместо головы у стоящего рядом Махота — громадный череп, зубы которого скалятся в безумной улыбке, а в глазницах бушует фиолетовое пламя.
— Вот падла. Это все мне совсем не нравится, — пробормотал Яхирон и завозился, пытаясь скататься в трубочку.
— Э, что с тобой? — спросил Бешеный Соня. — С башкой? Костяшка горящая!
— То же, что и с тобой, — ответил Егор, поднимая руки, дабы проверить, как обстоят дела на ощупь.
Все оказалось на месте: и подбородок, за дни пребывания в Нифигляндии чудным образом так и не обзаведшийся щетиной, и волосы, такие же чистые, как и в тот день, когда Егор отправился на зачет к Кащею.
Череп являлся иллюзией, а точнее — маскировкой для перехода границы.
— Почти… готово… терпите, — с надрывом проговорил Ганди-Ла, и мрак со светом вокруг него исчезли. Рахива обрел плотность, и стало ясно, что вместо головы у него тоже черепушка с пылающими глазами.
Егору показалось, что он взлетает, он утратил ощущение собственного веса, перестал видеть, слышать и осязать. На миг превратился в облачко осознания, затерянное в бездне безмыслия, и если бы он мог пугаться, то в этот момент обязательно испытал бы страх.
Но страха не было, только любопытство — что же будет дальше?
Вес вернулся, а с ним и все остальное — запах березовой листвы, ветер, холодящий вспотевший лоб, нервно переступающий с ноги на ногу рыжегривый пони за спиной и дергающийся меч в ножнах.
— Все, — устало сказал Ганди-Ла. — Внешние побочные эффекты ликвидированы. Ничего странного вы не увидите и не почувствуете, а при удаче и нас при пересечении сигнальной линии никто не увидит и не почувствует. Аж жуть, какое сложное колдовство, сам собой горжусь.
— Долгие и продолжительные аплодисменты, переходящие в овацию, — добавил Аладдин из окопа.
Егор забрался в седло, его примеру последовали сподвижники, и маленький отряд двинулся вниз с холма параллельно дороге на юг, туда, где во тьме сияли глаза водруженных на колья черепов.
Все вокруг было самым обычным: шуршащая под копытами трава, тьма в оврагах, звездное небо с черными дырами облаков, и лишь иногда Егор краем глаза замечал обрывки серого тумана. Странно приглушенными казались все звуки — уханье совы где-то на востоке, свист ветра, жужжание крыльев советчика, лязг вздумавшего повертеться Яхирона.
Граница приблизилась, выступил из мрака ближайший некрообъект, когда-то принадлежавший никак не человеку: странно изогнутая нижняя челюсть, утолщения на висках.
— Какой огромный, — уважительно сказал Бешеный Соня. — Как бочка.
— Тихо ты! — прошипел Ганди-Ла. — Не то что нас могут услышать, но все же лучше не шуметь.
Громадный череп на колу повернулся с такой легкостью, словно был на шарнирах, по траве побежали два снопа фиолетового света, точно выпущенных из световой пушки. Егор невольно затаил дыхание, вскинул руку, чтобы прикрыть глаза, и все равно едва не ослеп — таким едким и ярким оказалось это сияние.
Через мгновение задвигался другой некрообъект, тот, что располагался ближе всех с противоположной стороны.
— Они нас не видят и не слышат, — прошептал рахива. — Но почему-то чувствуют. Неужели я неправильно выбрал частоту? Или уровень сигнала выставил неверно? Или я просто лох и облажался?
— Потом разберешься, — прервал это самокопание Егор. — Пришпорим лошадей?
— Давай, — и Ганди-Ла первым перешел от теории к практике.
Они поехали быстрее, и уже оба черепа задвигались туда-сюда, шаря взглядами по окрестностям, пытаясь обнаружить невидимых нарушителей. Вслед за ними заволновались еще два, и от земли пошло низкое, басовитое, на самой грани инфразвука гудение.
— Нас пытаются остановить, — сказал Егор, морщась от возникшей в черепе болезненной щекотки.
— Так вытащи меня из ножен! — потребовал Яхирон.
— Зачем? Разве это поможет?
— Нет. Но любую опасность герой должен встречать с верным клинком в руке, — заявил меч.
Гудение стало невыносимо громким, когда они добрались до линии между двумя кольями. Пони начали дергаться, трясти хвостами и беспокойно ржать, а Бешеный Соня зажал уши.
— Держите их, держите… — сказал рахива. — Я не могу здесь колдовать, нас мигом заметят.
Егор ткнул скакуна пятками в бока, приводя его в чувство, а затем на самом деле вытащил Яхирон из ножен. Тот бодро засверкал, доказывая, что недавние его похвальбы не были пустым звуком, от ближайшего черепа донесся треск, и по некрообъекту побежали трещины.
— Оп-па… — сказал Аладдин.
— Убери! Быстрее! Резонанс! — воскликнул Ганди-Ла, но оказалось поздно.
Егор спрятал меч обратно, но громадная черепушка взорвалась, выбросив облако лилового огня. Чуть позже то же самое случилось с черепом по другую сторону, и трескаться начала следующая пара. Гудение стихло, но на смену ему пришел еще более неприятный звук — приближающийся топот копыт.
— Патруль? — спросил Егор. — Что будем делать? Сражаться?
— Нет, замрем на месте, — помотал головой рахива. — Помни, что мы невидимы и неслышимы.
Они остановились, топот копыт стал громче, и во мраке нарисовались силуэты полудюжины всадников. Они промчались мимо и остановились у того кола, череп на котором взорвался первым.
— Что за ерунда, ядрена баня? — воскликнул один из них, свешиваясь с седла и подбирая обломок кости. — Он развалился! Вечно эта хрень барахлит. Опять вызывать колдуна из сервисного центра!
— Не спеши, Удрок, — остановил его другой. — Я на границе три года, а такого не видел.
Егор ожидал, что границу владений Темного Властелина оберегают демоны, чудовища или по крайней мере уродливые големы из глины. Но в патруле, насколько он мог видеть, были в основном люди, да затесалась меж них парочка гоблинов, не более страхолюдных, чем их собратья из Тол-Астора.
— И что ты предлагаешь, Затир? — спросил первый.
— Доложить в Серый замок.
— Ты с ума сошел! Нас же замучают проверками и комиссиями, ты же первый стонать начнешь, что в отгул не пускают, и к девкам не сходить, и вина не выпить, и в карты не сыграть…
В спор вступил один из гоблинов, начавший доказывать, что все это происки злобных эльфов.
— Поехали, пока они заняты, — шепнул Ганди-Ла Егору на ухо.
Его заклинание начало, похоже, терять силу, поскольку когда пони пошли шагом, один из патрульных повернул голову, словно уловил какой-то звук. Обшарил взглядом окрестности и, не заметив ничего интересного, вернулся к столь увлекательному занятию, как склока.
Еще два некрообъекта лопнули с оглушительным грохотом, и на этом разрушения закончились.
— Наследили так, что мало не покажется, — с неудовольствием проговорил Аладдин.
Через несколько сотен шагов, когда продолжавшие разбираться между собой погранцы скрылись из виду, ехавший первым рахива неожиданно придержал коня и вскинул руку.
— Что такое? — спросил Егор.
— Вторая линия защиты… более хитрая, — с беспокойством ответил Ганди-Ла. — И она…
Договорить он не успел: земля перед ними разверзлась, из черного провала завоняло серой, и оттуда вылетел чернокожий громила с пылающими алыми глазами и крыльями, как у очень большой летучей мыши.
«Вот и демон», — почти с облегчением подумал Егор, разглядывая длинные когти, витые, как у архара, рога и выдающееся мужское достоинство.
— Эй, вы где? — обиженно взревел громила. — Почему вас не видно? Я вас что, должен на ощупь искать?
— Нет, — отозвался Бешеный Соня. — Я сейчас как выскочу!
И, прежде чем рахива успел сказать «нет!», Махот ринулся в верховую атаку. Демон выпучил глаза, огромная дубина взлетела и врезалась явившемуся из-под земли здоровяку прямо в лоб. Раздался хруст, точно разбили очень большое яйцо, один из рогов отломился.
— Ну и дела… — протянул громила. — Я…
Но Бешеный Соня не стал слушать противника он в очередной раз доказал, что первая часть его прозвища получена тоже не зря и что когда он не спит, то может быть серьезной угрозой для кого угодно.
Удар — и демона отшвыривает на несколько шагов…
Второй — и одно из крыльев бессильно повисает…
Третий — и чернокожий здоровила с обиженным воем ныряет в землю, точно в воду.
— Знаешь, это было мощно, — завистливо сказал Яхирон. — А ты все проспал, герой!
— Теперь уходим, — вмешался Ганди-Ла. — Мы нашумели, да и от заклинания сохранились жалкие клочки.
С той стороны, где остались патрульные, приближался топот копыт, а там, где прятался во мраке КПП, двигались огоньки факелов. Уцелевшие черепа на громадных кольях горели тревожным огнем, время от времени начиная мигать, вверх летели фонтаны красных и фиолетовых искр.
Егор пришпорил рыжегривого пони и вслед за рахива помчался туда, где во тьме угадывался лесок. Тут скакунам горской породы пришлось доказать, что они умеют не только ходить, а еще и бегать, причем довольно быстро, и с этим делом купленные в Ставире кони справились.
Ганди-Ла первым вломился в густые заросли, мгновением позже то же сделал Махот.
— Давай-давай! Погоня близко! — провопил откуда-то из вышины Аладдин, и Егор обернулся.
По его пятам, делая длинные прыжки, неслись две четвероногие тени, и клыки в пастях поблескивали даже через ночной мрак.
— В бой! — воинственно крикнул Яхирон, и рука Егора сама выдернула меч из ножен.
Выпад оказался настолько резким, что Егора выдернуло из седла, но это спасло ему жизнь. Не рассчитавшая сил тварь перепрыгнула через пони, едва не зацепив лапами седло, и рыжегривый, истошно хрипя, ринулся в лес.
Егор покатился по земле, ушибив поочередно плечо, спину и задницу и вскочил на ноги.
— Р-р-р-р, — сказала обнаружившаяся перед ним зубастая морда.
— Поучись разговаривать, — посоветовал ей Яхирон, метнулся вперед, а когда вернулся, то оказался измазан кровью.
Егор развернулся с уходом влево, споткнулся и едва не шлепнулся, но на ногах удержался. Второй зверь пролетел через то место, где только что стоял вчерашний студент, обнюхал поверженного сородича и издал низкое горловое рычание, в котором смешались злоба и гнев.
— Не боись, — подбодрил хозяина меч. — Не с таких шкуры снимали!
Тварь прыгнула и буквально напоролась на клинок, но при этом сшибла Егора наземь и навалилась сверху. Он упал на спину, на лицо закапало нечто вонючее, липкое, а мышцы рук болезненно заныли, пытаясь удержать немалую тяжесть — похожая на волка зверюга весила с хорошего теленка.
— Неплохо ты тут развлекаешься, — сказал объявившийся рядом Ганди-Ла. — Настоящий боец. Ради хорошей драки даже о бегстве позабыл. Помочь тебе или ты с ним нарочно обнимаешься?
Егор подавил истинно геройский позыв ответить «я сам» и с трудом выдавил:
— Лучше помочь.
— Сейчас, — из тьмы явился Бешеный Соня, схватил дохлую тварь за загривок и отбросил в сторону.
Егор с облегчением вздохнул, убрал меч в ножны, поднялся и осторожно ощупал себя: вроде бы все цело, никаких укусов или царапин, даже одежда не порвана, только испачкана.
— Что это за хищник? — спросил он.
— Ты знаешь, даже я при всей своей любви к познанию предпочту искать ответ на этот вопрос потом, в безопасном месте, — сказал Ганди-Ла. — Сейчас мы должны работать не головами, а ногами, причем конскими, и делать это очень быстро, если не хотим угодить в темницы Серого замка.
— И то верно, — Егор оглянулся. — Где там мой конь?
Когда десять минут спустя один из патрулей наткнулся на трупы двух боевых фаридийских псов, то рядом с мертвыми собаками, способными в одиночку справиться с медведем, не было никого.
В Холодной комнате, несмотря на лето, царил бодрящий морозец.
Именно по этой причине, а не из-за страсти к дорогим шмоткам явившийся сюда Ольвхоретан Пердигийский Младший был наряжен в тяжелую горностаевую мантию и настоящие валенки.
— Привет, трупешник, — сказал он, прикрыв за собой дверь и моргая, чтобы привыкнуть к свечению ядовитых грибов.
— Не очень-то ты вежлив, — откликнулся тот, кто при жизни звался Утраком Светлобородым.
— Вежливость к поверженным врагам совершенно необязательна.
— Я никогда не считал тебя врагом.
— Так, хватит этих философских споров! — Три Пальца нахмурился. — Я к тебе пришел по делу, а не просто так лясы поточить. Для пустой болтовни у меня есть приспешники, среди которых льстецы, садисты и дураки встречаются чаще, чем толковые администраторы и хорошие полководцы.
— Такова участь Темного Властелина — притягивать всякое отребье, — важно изрек Утрак Светлобородый, почесывая железную скобу, что крепила его голову к шее под подбородком.
На самом деле мертвый философ в принципе не испытывал голода, чесотки или холода, вообще никаких телесных ощущений, и движение было автоматическим, данью привычке.
— Участь Темного Властелина, — передразнил его хозяин Серого замка. — Как три пальца откусить. Я что, мечтал о ней, что ли? Мне просто была нужна власть над всем миром, и до сих пор нужна… Ладно, это все лирика. У меня есть к тебе конкретный вопрос. Помнишь того геройчика, явление которого в наш мир мы обсуждали не так давно?
— Конечно, — немного грустно ответил Утрак. — Вместе с жизнью я утратил и способность забывать.
— Тогда ты пришел к выводу, что этот прыщавый юнец не представляет опасности, — Три Пальца и не подумал сесть в кресло, он ходил из угла в угол, от одного шкафа к другому, и это означало, что он по-настоящему встревожен. — Но ситуация вышла из-под контроля.
— Что же, я слушаю тебя, — мертвый философ повозился, устраиваясь поудобнее, хотя для существа, составленного из кусков и пришитого к стене веревкой, удобство — понятие глубоко относительное.
— Он разрушил храм Пожирателя, что в предгорьях Табурона, погиб сам верховный жрец, двое его помощников, полтора десятка диких охотников, — Ольвхоретан старался говорить спокойно, зная, что размышляющий кадавр, созданный им на основе Утрака Светлобородого, для безупречного функционирования нуждается исключительно в фактах и что эмоции ему только помешают. — Побывал в Некрополе Петрона и вышел оттуда живым, предположительно вынес из гробниц некий клинок. Кроме того, Рагудил, вампир, класс магической силы третий, потерпел в схватке с героем поражение, попал в плен и был казнен жителями города Тол-Астор.
Единственный обитатель Холодной комнаты слушал молча, двумя гнилушками мерцали его глаза.
— Собранный объем данных достаточен, — сказал он, когда Три Пальца замолк. — Следует вывод, что у нашего героя имеются по меньшей мере три сподвижника, причем все они — обладатели разных талантов. Сам он — всего лишь центр притяжения, пустое место в середине круга из силы.
— А как же гибель вампира? — черный маг нахмурился. — Рагудил полез туда без моего ведома, но он наверняка выбрал момент, когда прыщавый юнец остался один, и атаковал ночью, когда сам наиболее силен.
Мертвый философ почесал глубокую рану на животе, через которую виднелись завязанные узлами кишки. С нескрываемо искусственным вздохом вытащил оттуда и отбросил извивающегося белого червяка.
— Недостаточно сведений, — сказал он. — Вполне вероятно, что победа одержана случайно.
— Над Рагудилом?
— Это маловероятно, — согласился Утрак Светлобородый. — Но не забывай о том, что люди, попав в необычные обстоятельства, начинают меняться, причем иногда с удивительной скоростью.
— Но не с такой же, однозначно! — рявкнул Три Пальца и досадливо ударил кулаком по стене: его длань окутало темное пламя, и в камне осталась неглубокая выбоина. — Он здесь всего девятнадцатый день, а уже выучился убивать вампиров! Такого не в силах дать ни одна хварна!
Мыслящий кадавр пожал плечами, отчего державшая его веревка недовольно заскрипела, а пара скоб лязгнули друг о друга.
— Может быть, взглянуть на него еще раз? — предложил он.
— Легко, — хозяин Серого замка повел ладонью, и над громадным столом появилась картинка: чащоба и едущий через нее на рыжегривом пони молодой человек. — Да, смотри-ка, и вправду меч, даже отсюда видно, как он фонит, зараза. Что-то из наследства Икара Бультерьерруса?
— Похоже, — мертвый философ улыбнулся. — И смотри, прыщи с его физиономии исчезли.
— И что с того? Свежий воздух, чистая вода и солнце не такое делают.
— Нет, это скорее признак того, что начал проявляться скрытый в глубине этого юноши геройский потенциал. А он, как известно… — Утрак осекся, поскольку в дверь, ведущую из Холодной комнаты, непочтительно застучали.
Донесся задыхающийся, торопливый голос:
— Господин! Господин! Срочные вести!
— Я же велел меня не беспокоить! — прорычал Три Пальца, сжимая кисти в пухлые кулачки.
— Помимо крайних случаев, — произнесли из-за двери. — А тут как раз такой…
— Да? Ну тогда заходи.
Черный маг взмахнул рукой, дверь распахнулась так резко, что стоявший за ней человек едва не упал. Поморщился от ударившего в нос сладковатого грибного аромата, но мгновенно оправился, переступил порог и начал докладывать:
— Срочное сообщение с севера, господин! Прислал Перецц Одноглазый, тысячник пограничной стражи на участке к востоку от реки Риаро, код подразделения пять-пять-три-ноль…
— К демонам подробности. Переходи к сути.
— Э… да, господин, — человек бросил опасливый взгляд в сторону Утрака Светлобородого и нервно сглотнул. — Граница прорвана, имеются признаки магического вмешательства. Перегорели четыре некрообъекта, с помощью колюще-режущего оружия убиты два фаридийских пса, повреждения получил один из подземных духов пограничной сотни.
Три Пальца заулыбался так, словно ему сообщили о том, что он удостоился Нобелевской премии мира.
— Очень хорошо, — сказал он. — Следы?
— Трех небольших лошадей. Ведут вглубь территории. Тысячник ждет ответа голубиной почтой, готов организовать широкомасштабную облаву, ручается, что поймает нарушителей в течение двух дней.
Ольвхоретан покачал головой:
— Ни в коем случае, никакой облавы. Все равно она закончится неудачей, будут только зря потрачены ресурсы и время. Пусть этот… Одноглазый восстановит границу и следит за ней как полагается. Теми же парнями, что проникли в мои владения, займутся профессионалы. Ты понял?
— Э… так точно, все будет передано дословно и немедленно, — принесший новости человек ошарашенно моргнул и на всякий случай вытянулся по стойке «смирно». — Разрешите идти?
— Валяй, — Три Пальца махнул рукой, и дверь с грохотом захлопнулась, а изображение над столом сгинуло. — Зря я беспокоюсь, герой — он на то и герой, чтобы действовать шаблонно и предсказуемо. Займемся проектом «Манхэттен». Как там твои расчеты по поводу маговодородной бомбы?
Утрак Светлобородый улыбнулся так, что заметить подобное движение губ смог бы разве что Варагот Тихий, и начал отвечать, неспешно и обстоятельно, не упуская ни одной детали.
Он знал, что юнец из иного мира еще доставит черному магу неприятности.
Но сообщать об этом своему убийце и одновременно создателю не спешил — каждый имеет право на заблуждения и ошибки.
