1
Посреди ночи зазвонил телефон.
Магическая волна разбушевалась, и телефоны не работали, но мой все равно разрывался снова и снова, будто негодовал, что на него не обращают внимания, пока я наконец не сняла трубку.
– Да?
– Проснись и пой, Кейт! – Казалось, вкрадчивый благородный голос в трубке принадлежит грациозному, изящному красавчику.
Вот только Джим, обладатель голоса, являл собой его полную противоположность. По крайней мере, в человеческом облике.
Я разлепила веки и взглянула на механические часы со светящимся циферблатом.
– Два часа. Некоторые по ночам спят.
– Есть халтурка, – заявил Джим.
Я тут же села в кровати – сна как не бывало.
Халтурка – это отлично, деньги нужны позарез.
– Половина вознаграждения моя.
– Треть.
– Половина.
– Тридцать пять процентов, – припечатал Джим.
– Половина.
В трубке повисло молчание: мой бывший партнер по гильдии обдумывал предложение.
– Ладно, сорок.
Я нажала на «Отбой». Спальня погрузилась в тишину. Оконные занавески были раздвинуты, и сквозь защитную решетку в комнату проникал лунный свет. Он служил катализатором, поэтому в местах, где серебро в сплаве металла взаимодействовало с защитным заклинанием, прутья переливались голубым. За стенами дома, словно огромный сказочный зверь, спала Атланта, такая же мрачная и обманчиво мирная. Магическая волна неизбежно схлынет, и чудище проснется: полыхнет электрическим светом, а может, и стрельбой. Пуля сквозь охранный купол, конечно, пройдет, но темная магия нет, и этого вполне достаточно.
Снова раздался сигнал телефона. Я дала ему прозвонить дважды и только потом сняла трубку.
– Ладно, – с рычащими нотками в голосе проворчал Джим. – Половина твоя.
– Где ты?
– На стоянке под твоим окном, Кейт.
Значит, Джим в телефонной будке, которая тоже не должна бы работать…
Я потянулась за одеждой, как раз на такой случай лежавшей прямо у кровати.
– Что за халтурка?
– Один чокнутый пироман.
Сорок пять минут спустя я пробиралась по подземному гаражу, шепотом проклиная Джима. Магия вырубила свет напрочь, и даже под носом ничегошеньки не было видно.
Внезапно в кромешной тьме расцвел огненный шар. Громадный, переливающийся красно-желтым, он с ревом помчался прямо ко мне. Я отпрыгнула за бетонную опору, ладонь, сжимающая метательный нож, взмокла от пота. Меня окутал жар. Какое-то время я не могла вдохнуть, а затем файербол пронесся мимо, врезался в стену и взорвался, рассыпавшись снопом искр.
В глубине гаража раздалось радостное хихиканье. Я выглянула из укрытия в направлении звука. Ничего, лишь непроглядный мрак. Где же техноприлив, когда он так нужен?
И вдруг во тьме забрезжило и явно посветлело – в следующем ряду опор, из-за столба напротив, высунулась рука Джима и пальцами изобразила открывающийся и закрывающийся клюв.
Понятно. Переговоры. Джим просил отвлечь психа, поджарившего четырех человек. Ну это я могу.
– Ладно, Джереми! – гаркнула я в ночь. – Отдай саламандру, и я не стану отрезать тебе голову!
Джим прикрыл лицо ладонью и слегка затрясся. Засмеялся, наверное, но точно не скажешь. Я-то, в отличие от оборотня, преимуществ в виде обостренного ночного зрения не имела.
Хихиканье Джереми взмыло истерическим крещендо.
– Тупая сучка!
Джим выскользнул из укрытия и двинулся на голос Джереми, растворившись в темноте. При слабом освещении перевертыш видел куда лучше меня, но теперь даже его глаза не справлялись. Джим выслеживал добычу по звуку, а значит, нужно заставить Джереми говорить. Но пока мой напарник охотился за мелодичным голосом Джереми, его обладатель, в свой черед, охотился за мной.
Беспокоиться не о чем, подумаешь, убийца-пироман собирается спалить огнем саламандры из зачарованной сферы остаток города. Главное, позаботиться о самой зверюшке. Если стекло ловушки разобьется, я стану известней коровы миссис О’Лири .
– Черт, Джереми, пополни словарный запас. На свете куча ругательств, а ты способен только на «сучку»? Отдай саламандру, не то обожжешься!
– Отвали… шлюха!
Слева вспыхнула крошечная искра. Зависла в темноте, озарив чешуйчатые очертания саламандровой пасти и руки Джереми, нервно сжимавшие сферу. Через секунду магическое стекло распалось, и оттуда вылетела частица огня. Соприкоснувшись с воздухом, она напиталась его энергией и раздулась до размеров шара. Я едва успела спрятаться за опору, когда файербол врезался в бетон, и с обеих сторон от меня вспыхнули языки пламени. В нос ударило зловоние серы.
– Промахнулся почти на милю. А в койке ты такой же снайпер, Джереми?
– Хлебни дерьма и сдохни!
А Джиму давно пора к нему подобраться. Я выскочила из укрытия.
– Давай, трусливое ничтожество. Ты хоть на что-то способен?
Полыхнуло пламя, я бросилась в сторону и покатилась по полу. Надо мной, как разъяренный зверь, взревел огонь. Рукоять ножа жгла пальцы. Легкие опалило, глаза налились слезами. Я вжалась лицом в пыльный бетон, молясь, чтобы не стало жарче, и вдруг все прекратилось.
Я вскочила на ноги и бросилась к пироману. В сфере ярко горела саламандра. Мелькнула кривая ухмылка Джереми, но тут темные руки Джима вцепились в горло пиромана, и ухмылка увяла. Он обмяк, как тряпичная кукла, из ослабевших пальцев выскользнуло стекло… Я нырнула следом и поймала сферу в трех дюймах от бетона, оказавшись лицом к лицу с саламандрой. На меня с любопытством уставились рубиновые глазки, черный рот раскрылся, из пасти выскользнул длинный тонкий, будто волосок, язык и лизнул отражение моего носа.
Привет, ты мне тоже нравишься.
Я с опаской опустилась на колени, после чего поднялась на ноги. Присутствие саламандры давило на мой разум, жаждавший ей угодить, будто игривый котенок, лениво выгибающий спину и сразу же бросающийся на добычу. Перед глазами возникли видения жара и пламени. «Давай что-нибудь спалим!» Я захлопнула створки сознания, выбрасывая исчадие из головы, – давай не будем.
Джим ослабил хватку на шее поджигателя, и тот мешком осел на землю. Лицо Джереми разгладилось, пустые глаза бессмысленно уставились в потолок: смерть застала его врасплох. Даже пульс проверять ни к чему.
Пожалуй, премиальных нам не видать.
– Ты говорил, что клиента предпочтительнее взять живьем, – пробормотала я.
Живой Джереми стоил куда больше, чем его труп. Нам все равно заплатят, но с третьей частью заработка придется попрощаться.
– Верно.
Джим перевернул тело на бок, и я посмотрела на спину пиромана. Между лопатками торчала тонкая металлическая стрела с тремя черными перьями. Не давая себе времени на обдумывание, я рухнула на пол, прижимая саламандру к груди. Джим каким-то образом оказался там раньше меня.
Мы таращились во тьму, мрачную и безмолвную.
Кто-то всадил в нашего подопечного арбалетный болт. Легко мог бы прошить и нас: мы стояли над трупом не меньше четырех секунд. Для пары выстрелов более чем достаточно. Коснувшись Джима, указала ему на свой нос, но оборотень покачал головой. В воздухе до сих пор висел серный зловонный запах. В таком смраде даже если скунс выпустил бы струю Джиму в лицо – тот бы не учуял.
Я замерла и затаила дыхание. Оставалось лишь ждать, навострив уши.
Потянулись минуты, тягучие и безмолвные. Джим присел на корточки и мотнул головой влево. Я вроде как припоминала, что дверь осталась в другой стороне, но где-то во мгле нас поджидал стрелок, поэтому предпочла довериться напарнику.
Он схватил труп Джереми, перебросил через плечо, и мы, пригибаясь, помчались вперед. Оборотень впереди, я, полуслепая от мрака, сзади. Мелькали бетонные опоры: одна, вторая, третья, четвертая. Люминесцентные лампы на потолке заморгали и с дребезжанием вернулись к жизни, заливая гараж слабым искусственным светом: началась власть обычной техники. Не успела я опустить ногу на пол, а из мира уже утекла магия, пробуждая уснувшие технологии. Впереди, в десяти шагах, зиял прямоугольник выхода. Джим нырнул внутрь. Я бросилась влево, за ближайший столб. Саламандра в шаре уже не светилась. Спала, как безобидная черная ящерка. Дальнобойное оружие вымоталось. Я положила сферу на пол и вытащила из ножен «Погибель».
Саламандр, однако, переоценивают…
В дверном проеме возник Джим и ткнул пальцем мне за спину:
– Он ушел.
Я обернулась. Бетонная стена позади рухнула, вместо нее появился узкий проход, кажется, ведущий на улицу. Все верно: если стрелок хотел избавиться от нас, времени у него было предостаточно.
– Просто подстрелил нашего клиента и свалил?
– Похоже на то.
– Не понимаю…
– Вокруг тебя вечно какой-то кошмар творится.
– Халтурка-то была твоя.
Над дверью снова зажглась зеленая табличка выхода, рассыпав сноп искр. Джим какое-то время таращился на нее, черты лица его приобрели отчетливое кошачье выражение, где слилось воедино отвращение и смирение с судьбой. Наконец оборотень покачал головой.
– А болт отдай мне, – сказала я.
– Забирай.
У Джима запищал пейджер. Оборотень проверил сообщение, и его физиономия опять стала безразличной.
– Только не это! Я не дотащу труп в одиночку.
– Дела Стаи, – и он направился к выходу.
– Джим!
Мне ужасно захотелось швырнуть что-нибудь ему вслед, но я сдержалась. Поделом: сама подвизалась на работу с парнем из Совета Стаи. Он вовсе не плохой напарник. Просто у оборотней дела Стаи всегда в приоритете.
По шкале от одного до десяти Стая получит одиннадцать, а все остальное – только единицу.
Я уставилась на Джереми: он валялся на полу, словно мешок с картошкой. Убойный вес – фунтов сто пятьдесят. Мне ни за что не справиться одновременно с трупом и саламандрой. Ту бросать нельзя: в любой момент может снова накатить магическая волна, и ящерка вспыхнет. Да и стрелок, вероятно, еще поблизости. Надо убираться отсюда, и побыстрее.
Джереми и саламандра стоили по четыре куска. Я давно не работала на гильдию, прибыльные дела попадались редко. Даже если отдать половину Джиму, денег хватит, чтобы оплатить две ипотеки на пару месяцев. При мысли оставить четыре штуки на полу меня затошнило.
Я посмотрела на Джереми, потом на саламандру… Сложный у меня выбор.
* * *
Бухгалтер гильдии наемников – невысокий опрятный мужчина с темными волосами – уставился на голову Джереми. Я водрузила ее на стойку.
– А где остальное? – осведомился он.
– Проблемы с логистикой.
– Джим тебя кинул? – расплылся в улыбке бухгалтер. – Квитанцию одну выписывать?
– Две.
Джим тот еще урод, но я не стану его грабить. Пусть забирает квитанцию и половину вознаграждения.
– Тряпка ты, Кейт.
Я оперлась на стойку и подарила служащему самую безумную ухмылку из своего арсенала.
– Повтори еще разок?
– Нет уж, спасибо. – Он бухнул передо мной пачку бланков: – Заполняй.
Кипа толщиной в дюйм заняла бы у меня не меньше часа. Правила в гильдии соблюдались довольно небрежно: организацию наемников интересовала прибыль. Однако данные о трупах передавали копам, поэтому требовалось соблюсти формальности. Смысл жизни Джереми низвели до цены за его голову да тщательно заполненных граф на клочке бумаги.
Я злобно покосилась на стопку.
– R-20 заполнять не нужно.
– Верно, ты ведь работаешь и с орденом, – он отсчитал восемь страниц сверху. – Держи, у тебя ВИП-обслуживание.
Я схватила листы:
– Ура!
– Погоди, Кейт. Позволь задать вопрос…
Все, чего я хотела – заполнить документы, отправиться домой и завалиться спать.
– Выкладывай.
Он нырнул вниз, достал бутылку темного стекла и водрузил ее передо мной вместе с парой стопок. Гильдия наемников обосновалась в старом отеле «Шератон» на окраине Бакхеда. В прошлой жизни бухгалтерская стойка была лобби-баром.
– Не собираюсь я пить твое любовное зелье.
– «Хеннесси», – хохотнул он. – Отличный коньяк – плата за информацию.
– Спасибо, не пью.
Я этим не балуюсь. Правда, в офисе на крайний случай припасена бутылочка сидра «Бунз фарм», но крепкие напитки – табу.
– И что за вопрос?
– Каково тебе работается в ордене?
– Вступить собираешься?
– Нет, мне и здесь неплохо. Но у меня есть племянник, он мечтает стать рыцарем.
– Сколько ему?
– Шестнадцать.
Идеально. Орден любит молодых – им легче промыть мозги. Я придвинула стул.
– Не откажусь от стакана воды.
Через несколько мгновений мне принесли полный стакан.
Я пригубила воды.
– В основном орден занимается тем же, чем и мы: устраняет вред от магии. Предположим, после волны ты обнаружил у себя на дереве гарпию. Первым делом звонишь копам.
– Если ты идиот, – усмехнувшись, вставил бухгалтер.
Я только плечами пожала.
– Они ответят, что заняты – пытаются нейтрализовать гигантского червя, пожирающего здание Федерального суда. Посоветуют держаться от гарпии подальше и сообщат, мол, приедут как только, так сразу. Ничего необычного. Поэтому следующий шаг – звонок в гильдию. Зачем ждать, ведь за три сотни баксов пара наемников устранит гарпию без шума и пыли, а напоследок подарит твоему малышу симпатичное перышко с хвоста этой твари, верно?
– Верно.
– А теперь представь, что трех сотен у тебя нет. Или у задания двенадцатый код – гильдия за подобные мерзости не берется. Но гарпия все еще торчит на дереве, и тебе надо от нее избавиться. Тогда ты звонишь в орден, они берут совсем недорого. Тебя просят проехать к ним в отделение, где с тобой беседует любезный рыцарь. Выспрашивает о доходах и сообщает отличные новости: за работу возьмут всего пятьдесят долларов, поскольку орден понимает, что больше ты заплатить не в состоянии. Это судьба!
– И в чем подвох?
– Нужно поставить свой автограф на бумагах, короче, на официальном прошении к ордену. А там крупными буквами напечатано, что ты уполномочиваешь рыцарей устранить любую угрозу человечеству, возникшую в связи с твоим делом.
Орден рыцарей милосердной помощи выбрал себе прекрасное название. Парни дарили просителям милосердие – обычно мечом или пулей. Проблема в том, что порой ты получал гораздо больше, чем рассчитывал.
– Допустим, бумаги подписаны. Ребята из ордена начинают вести за гарпией наблюдение. Примерно тогда же ты замечаешь странную вещь: каждый раз, когда появляется тварь, исчезает твоя пожилая тетушка. Принимаешься следить за старушкой и выясняешь, что магическая волна превращает ее в гарпию. Бежишь к рыцарям и просишь все прекратить – ведь ты любишь тетку. Подумаешь, сидит на дереве, вреда от нее никому нет. А рыцари отвечают, что пять процентов гарпий переносят на своих лапах смертельную болезнь. Посему твоя родственница – угроза человечеству. Ты злишься, поднимаешь крик, вызываешь копов, но те объясняют: все законно, они ничего не могут поделать. Кроме того, орден входит в состав правоохранительных органов. Ты обещаешь накрепко запирать тетушку. Пытаешься дать взятку. Тычешь им в нос своими детьми и объясняешь, как ребятишки любят бабульку. Плачешь и умоляешь, но ничего не помогает. – Я осушила стакан. – Вот каково работается в ордене.
Бухгалтер налил себе коньяка и опрокинул стопку.
– Это на самом деле произошло?
– Ага.
– Они прикончили старушку?
– Именно.
– Господи!
– Если твой племянник решит, что способен на такое, пусть поступает в Академию. Возраст у него как раз подходящий. Занятия по физподготовке выматывают, да и нагрузка велика, но при должном упорстве все получится.
– А ты откуда знаешь?
Я забрала свои бумаги:
– Когда я была ребенком, меня записал опекун. Он был прорицателем в ордене.
– Вау! И сколько ты продержалась?
– Два года. Со всем справлялась, кроме психологической подготовки. Подчиняться не умею.
Помахав бухгалтеру, я расположилась за одним из столиков – в полумраке.
По правде говоря, я не просто со всем справлялась, а была в числе первых. Меня сразу испытали и выдали сертификат адепта-электрума. Однако вскоре мне стало невмоготу. Орден требовал абсолютного повиновения, а у меня имелась причина противиться. Я хотела убить самого могущественного человека в мире, а такие желания связывают по рукам и ногам. Я бросила Академию и вступила в гильдию наемников. И разбила Грегу сердце.
Грег оказался прекрасным опекуном и самоотверженно меня оберегал. Он считал орден безопасным местом. Узнай тот самый могущественный человек о моем существовании, он покончил бы со мной. Ни я, ни Грег не могли ему противостоять. По крайней мере тогда. А если бы я присоединилась к ордену, рыцари встали бы на мою защиту. Но я решила, что овчинка не стоит выделки, и наши пути разошлись.
А потом Грега убили. Пришлось связываться с орденом и присоединяться к расследованию. Я отыскала убийцу и прикончила его. Дельце было мерзкое и грязное.
Теперь его называют делом сталкера из Ред-пойнта. В процессе всплыла информация о моих успехах в Академии, и орден отчаянно возжелал моего возвращения. Мне предложили работу посредника между рыцарями и гильдией наемников, пообещали отдать кабинет Грега, все его записи, заявили, что будут регулярно платить жалованье и вдобавок наделят полномочиями для ведения незначительных расследований. Я согласилась. С одной стороны, меня терзало чувство вины: ведь я избегала опекуна, когда бросила Академию. А с другой – возобладал здравый смысл: мне предстояло выплачивать долги и за дом отца под Саванной, и за квартиру Грега в Атланте. Отказаться от любого из жилищ – все равно что отрезать себе руку или ногу. Гильдия не жалела денег, но я отвечала только за небольшой участок возле Саванны, а там солидные задания попадались не чаще чем раз в полгода. В общем, соблазн получать стабильный доход оказался слишком велик.
Сотрудничество с орденом вряд ли продлится долго, но пока все шло отлично. Я порядком задолжала по ипотеке, но когда заполню формы, рассчитаюсь за пару месяцев.
Написав по десять раз на каждой бумажке свой идентификационный номер, я занялась опросником из разряда «Подчеркните нужное». Да, я действовала в целях самообороны. Нет, я не считаю, что при задержании подозреваемого использовалось чрезмерное превышение силы. Да, я воспринимала подозреваемого как непосредственную угрозу для себя и окружающих. Дойдя до пункта «Заполните пропуски», я устала так, что глаза отказывались смотреть. В разделе «Опишите, как вы понимаете намерения подозреваемого» написала: «Совершенно сбрендил: собирался спалить город дотла».
Наконец я закрыла за собой тяжелые, армированные сталью двери здания, где располагалась гильдия наемников. Небо уже окрасилось бледно-серым цветом, предвещающим восход солнца. Ну и пусть: зато болт остался у меня, а я разбогатела на три сотни баксов. Остаток суммы выдадут позже, когда копы признают убийство законным. Добравшись до перекрестка, я уже мысленно распределила, куда потрачу аванс. Купюры еще лежали в моем кармане, я даже могла нащупать четыре потрепанных полтинника и пять двадцаток, а их, считай, уже не было. Великая тайна вселенной.
* * *
Спустя два часа я доплелась до капитула ордена в Атланте. Взгляд сонный, в руке здоровенный стакан кофе, загадочный арбалетный болт завернут в бумажный пакет и надежно прижат локтем. Офис встретил привычным буйством цвета: бесконечный коридор с серым ковром, серые стены, тусклые светильники. Бр-р…
И вдруг опять нахлынула магическая волна. Электрический свет погас. Заряженный воздух внутри колдоламп соприкоснулся с чарами и сразу вспыхнул голубым сиянием.
Третья волна за последние двадцать четыре часа. Последние пару дней магия просто сходила с ума: набегала и отступала, наверное, никак не могла определиться.
Из уголка секретаря у кабинета рыцаря-заступника доносилось щелканье клавиш допотопной пишущей машинки.
– Доброе утро, Максин.
«Доброе утро, Кейт, – отозвался женский голос у меня в голове. – Ночка выдалась нелегкая?»
– Можно и так сказать…
Я отперла дверь своего кабинета. Рыцари всегда прилагали массу усилий, чтобы их владения не бросались в глаза, но мой офис был крошечным даже по их меркам. Он с трудом вмещал стол, пару стульев, ряд картотечных ящиков и несколько книжных полок. Стены демонстрировали очередной лучезарный оттенок серого.
Я застыла на пороге. Кабинет мне достался в наследство от опекуна. После его смерти прошло уже четыре месяца. Пора бы смириться, но иногда, вот как сегодня, просто… не могла заставить себя открыть дверь. Казалось, войдешь, а там Грег – стоит с книгой в руке, темные глаза смотрят с укоризной и одновременно ласково. Как обычно, готов вытащить меня из любых неприятностей. Но это самообман. Он мертв. Сначала мать, за ней отец, а потом и Грег.
Мои близкие скончались в тяжких муках. Хватит воспоминаний, не то завою, как волк на луну. Закрыла глаза и попыталась прогнать эти мысли прочь, но образ Грега только стал еще более живым.
Развернувшись на сто восемьдесят градусов, я отправилась в оружейную. Трусиха. Засудите меня за это.
Андреа сидела на скамейке и чистила пистолет. Она была невысокого роста, с твердым характером, а лицо такое, что даже посторонним хотелось излить ей душу. Устав ордена она знала вдоль и поперек и могла с ходу выдать любое самое маловразумительное правило внутреннего распорядка. Она всегда была на связи, ее магические сканеры работали исправно, а если вы приносили ей сломанный прибор, на следующий день Андреа возвращала его чистым и в рабочем состоянии.
Она подняла белокурую голову и приветственно махнула рукой. Я слегка пожала плечами, ощутив обнадеживающий вес «Погибели», моей сабли, в ножнах на спине, и помахала в ответ. Я понимала тягу подруги к металлу. После приключения, обеспечившего меня работой в ордене, не хотелось расставаться с клинком даже на пару минут: без него я начинала нервничать.
Андреа заметила, что я до сих пор на нее смотрю.
– Что-то нужно?
– Максимум информации об арбалетном болте.
– Дай сюда, – свободной рукой поманила меня Андреа.
Я передала ей сверток. Вытащив орудие убийства, она восхищенно присвистнула.
– Ничего себе.
Кроваво-красный болт с тремя черными перьями в длину был примерно два фута. По три черных дюймовых линии располагались на каждой грани у самого оперения. Всего девять меток.
– Древко из углеродного сплава, погнуть невозможно. Очень прочное и дорогое. Похож на модель 2216, а та годится для некрупной дичи – оленей, некоторых видов медведей.
– И человека. – Я прислонилась к стене и пригубила кофе.
– Угу, – кивнула Андреа. – Мощный, с равномерной траекторией полета, в скорости теряет незначительно. Разит наповал. Взгляни на наконечник: небольшой, трехгранный, весит грамм сто. Напоминает серию Wasp Boss . Некоторым нравятся автоматические наконечники, но хороший арбалет дает такую начальную скорость, что лезвия у них раскрываются еще в полете. Соответственно страдает точность. Если бы мне пришлось выбирать, я бы взяла что-то вроде этого, – она покрутила болт, и свет, падающий из окна, сверкнул на острие. – Вручную заточено. Где ты его раздобыла?
Я объяснила. Андреа нахмурилась.
– Ты не слышала выстрела, значит, использовали рекурсивное оружие. Блочный арбалет в момент спуска издает резкий, звенящий звук. Можно я попробую? – Андреа кивнула в сторону дальней стены, обшитой несколькими слоями пробковой доски, где была пришпилена мишень в форме человека.
– Конечно.
Она натянула перчатки, чтобы не оставить магического следа, взяла со скамейки небольшой арбалет, зарядила, вскинула и сразу выстрелила. Очень быстро, не целясь. Болт просвистел в воздухе и вонзился мишени прямо в центр лба. Андреа била без промаха. Я даже с десяти ярдов из пистолета и в корову не попаду.
Колдолампы вспыхнули и погасли. На стене загорелся мягким желтым светом пыльный электрический фонарь. Магия отступила.
Мы переглянулись. Длительность периодов предсказать невозможно: магия появлялась и пропадала по своему усмотрению. Однако волна редко владела миром меньше часа. А эта задержалась не более чем на пятнадцать минут.
– Мне кажется… или перепады и правда стали происходить чаще?
– Не кажется. – Лицо Андреа приняло взволнованное выражение. Она вытащила болт из мишени. – Просканировать на наличие магии?
– Если не затруднит.
Есть у магии одна раздражающая особенность: со временем она исчезает. Чем быстрее протестируешь улики, тем больше шансов найти отпечаток энергии.
Андреа повернулась ко мне.
– Затруднит?! Я два месяца без работы. Просто подыхаю. Мозги вконец паутиной заросли, – она прижала палец к глазу и сдвинула нижнее веко. – Вот, сама убедись.
Я рассмеялась. Она работала на западное отделение ордена и влипла в неприятности: стая люпусов нападала на скотоводческие фермы. Люпусы – безумные каннибалы, утратившие человеческую сущность. Насилуют, убивают, творят бесчисленные зверства, пока кто-нибудь не прекратит их бренное существование, избавив от страданий. К несчастью, они ужасно заразны. Напарница Андреа была инфицирована и переродилась.
Андреа – отличный стрелок. Ей пришлось всадить две дюжины пуль в голову пострадавшей – такие раны не залечит даже оборотень. В итоге мою подругу перебазировали в Атланту. И хотя в крови не обнаружили вируса ликантропии, а это означало, что она не обзаведется шерстью и клыками, Тед все равно держал ее на скамейке запасных.
Она подняла стеклянный куб магического сканера, положила стрелу на керамический поддон, затем опустила куб и повернула рычаг. М-сканер начал вращаться.
– Андреа…
– Что?
– Техносдвиг, – напомнила я, чувствуя себя идиоткой.
– Господи! – поморщилась она. – Наверное, ничего не получится. Впрочем, кто знает? Иногда можно снять отпечатки, даже когда волна уже спала.
Мы посмотрели на куб, хоть обе знали: все тщетно. Предмет, опускаемый в м-сканер в период техноприлива, должен прямо-таки фонить магией. Как, например, часть тела… Прибор изучает остаточный след владельца, после чего распечатывает, помечая разными цветами: человека – голубым, оборотня – зеленым, вампира – фиолетовым. Тон и яркость цветов обозначают различные виды магии. Верная интерпретация результатов сканирования возводится практически в ранг искусства.
На болте, который, вероятно, держали в руках совсем недолго, оттиск наверняка минимальный. Вообще-то я знала единственного в этом городе обладателя продвинутой модели м-сканера. Тот способен уловить самые ничтожные остатки ауры даже в самый мирный период. Хозяина прибора звали Саймоном. Имелась одна проблема: его услуги обходились баснословно дорого.
Застрекотал принтер. Андреа вытащила распечатку и повернулась. Лицо ее побледнело. На бумаге светился широкий серебристо-синий росчерк: служитель бога. Сам по себе данный факт ничего не значил. Любой, кто черпал силу в поклонении божествам или религии, определялся как священнослужитель – будь то папа римский, шаолиньский монах или даже Грег, прорицатель. Просто в технопериод мы не должны были бы вообще получить такой результат.
– И как это объяснить? Выходит, отпечаток очень сильный?
Андреа покачала головой.
– В последнее время волны совершенно непредсказуемы.
Мы переглянулись. Всем известно, что означают безостановочные волны магии: Вспышка. Которая была нужна мне примерно так же, как дыра в голове.
«К вам проситель», – произнес голос Максин у меня в голове.
Я взяла распечатку и отправилась к себе.
