Глава 15. Полковник
Пленники шагали по безлюдной улице. Под ногами хрустел мусор. Ветер перегонял туда-сюда бумагу и рваные пакеты. Дома казались темными глыбами на фоне черного неба. Ни одно окно не светилось даже робким светом тлеющей лучины. Некоторые из них были выбиты, словно кто-то, кого не пускали через дверь, прорывался внутрь. Ржавые остовы машин ровными рядами стояли вдоль тротуаров. Впрочем, среди них не было ни одного джипа или внедорожника, сплошь малолитражки. Для полноты картины не хватало только скелетов в истлевших салонах. Колонна прошла уже квартал, а Дмитрий не заметил ни одного постороннего человека – ни живого, ни мертвого. Все увиденное так отличалось от того, что рассказывали про закрытый город в Томске, что Дмитрий находился в полном недоумении. Где роскошная, с учетом нынешних реалий, жизнь? Где относительно богатые и беззаботные жители, свысока смотрящие на перемазанных землей и свиным дерьмом томичей? Где хоть один человек, просто проходящий мимо?
Пленники шли по мертвому городу, по сравнению с которым подчиненный Томск казался ярким мегаполисом.
– А где все? – спросил Зорин у идущего рядом конвоира, но тот лишь отвернулся в другую сторону.
Кстати, и с конвоирами было что-то не то. Нет, антураж был соответствующим. Те же черные плащи, надетые на черные ОЗК. Те же черные противогазы с темными, непроницаемыми стеклами. Те же высокие сапоги. Но все это было какое-то потрепанное, неухоженное. По сравнению с теми, кто приезжал в Томск, эти выглядели спившимися интеллигентами, трясущимися руками надевающими погрызенный молью концертный фрак. Вооружены они были, как народное ополчение – кто во что горазд. Солдат, держащий на прицеле Егора, нес М-16. Конвоир, ведущий Дмитрия, держал в руках «Сайгу» 12 калибра. Впереди шел солдат с помповым ружьем. Тот, кто забрал у пленников их вещи, уже нацепил себе на плечо Димин АКСУ. Да и повязки эти дурацкие Зорин еще никогда не видел.
«Что-то здесь не так»? – подумал он, а вслух произнес:
– Ребята, а вы кто такие?
Его конвоир повернулся к нему и стал поднимать «Сайгу», но прежде чем он смог что-либо сделать или ответить, вдали раздался знакомый шум мотора. Колонна, словно по команде, бросилась врассыпную. Кто-то заполз под ржавый автомобиль, кто-то сиганул в разбитое окно. Диму схватили за шиворот и поволокли в открытый подъезд. Там он и его охранник прижались к стене и замерли. Зорин заметил, что конвоир снял с предохранителя свое оружие.
– А что происходит? – спросил пленник шепотом, но тут же получил легкий шлепок по лицу.
– Тихо, – прогудело из-под противогаза.
Дмитрий замолчал. С его позиции была видна часть улицы, по которой они недавно шли. Звук моторов приближался. Вскоре мимо пронеслись три «Хаммера», подняв клубы пыли и легкого мусора. После того как пыль осела, никто не спешил выходить из укрытий. Зорин глядел на все это с возрастающим интересом. К кому это они с Егором попали? И что вообще творится рядом с реактором? Создавалось впечатление, что в городе нет ни единого человека, причем достаточно давно.
И тут он внезапно вспомнил. Перед глазами, как слайды, стали проноситься картинки из недавнего прошлого. Берег Томи. Умирающий старик. «Сопротивление…» Тогда Дмитрий не придал этому слову значения, приняв за обычный предсмертный бред. Теперь оно обретало вполне конкретный смысл.
– Эй, мужик, – позвал он конвоира. – А вы что, из Сопротивления?
Солдат в черном костюме дернулся.
– Молчи, шпион, – прогудел он. – Полковник с вами разберется.
– Какой полковник? Да и какой я шпион?
– Вперед!
Подгоняемый легкими тычками «Сайги» в спину, Дмитрий вышел из подъезда, но конвоир сразу посадил его на землю. На улице уже собралась вся остальная группа. Однако двигаться вперед пока никто не собирался. Все еще прячась за автомобилями, бойцы в черном напряженно всматривались в темноту. Даже Егор осторожно поглядывал из своего укрытия в ту сторону, куда укатили «Хаммеры». Один из бойцов чуть приподнял край противогаза, обнажив ушную раковину, но что он собирался слушать сквозь шум ветра, Зорину было непонятно. Все сидели тихо и неподвижно. Так прошло около десяти минут. Дмитрий, у которого от долгого сидения затекли ноги, уже порядком замерз на казавшемся ранее прохладным ветру.
Один боец, либо самый нетерпеливый, либо имеющий право на самостоятельные действия, внезапно поднялся из-за своего укрытия во весь рост. В ту же секунду окуляр его противогаза разлетелся на мелкие осколки, затылок раскололся, и сидящих на земле людей оросили красные капли. Бойца отбросило метров на пять назад.
С громким щелчком вспыхнули прожекторы, стоящие на огромных внедорожниках, превратив промозглую ночь в яркий день. Свет пришпилил прятавшихся людей, словно булавка – бабочку. Позабыв про конвоира, Дмитрий метнулся в спасительную темноту подъезда. Да и сам охранник, похоже, напрочь забыл про своего подопечного, прижавшись спиной к ржавому «Фольксвагену».
Тут же на бойцов Сопротивления обрушился шквальный огонь по меньшей мере из десятка автоматов. И патронов, похоже, нападавшие не жалели. Стрельба велась почти непрерывная. Зорину оставалось только надеяться, что его другу тоже удалось укрыться за чем-нибудь понадежнее, чем тонкий металл автомобильного кузова. Между тем эти самые кузова превращались в дуршлаги. Автоматные пули прошивали их насквозь, поражая тех, кто надеялся спрятаться за ними. Бойцы Сопротивления открыли ответный огонь, но он был заметно слабее. Со своего места Дмитрий видел, как упал на землю боец с его АКСУ. А вот, крича от боли, покатился по земле еще один.
Дима подполз к ступенькам и начал лихорадочно елозить стягивающим его руки хомутом по железным перилам, мысленно проклиная тех ученых-химиков, которые придумали такой прочный пластик.
В двери ввалился его недавний конвоир. Пошатнувшись, он свалился на грязный пол. Это случилось как нельзя вовремя, так как в стену, возле которой еще недавно стоял боец, выбивая кирпичную пыль, впилось несколько пуль.
Зорин, оставив бесполезные попытки перепилить пластиковые наручники о тупые перила, подкатился к раненому. Выглядел боец плохо. Из ран в грудной клетке и на бедре толчками выплескивалась кровь. Грудь часто вздымалась, а из фильтра вырывалось хриплое дыхание. Несмотря на ранения, он продолжал сжимать в руках «Сайгу» с отстрелянным магазином.
– Слышь, мужик, – зашептал Дмитрий, – развяжи, я помогу. Нож есть?
Боец слабо кивнул и потянулся к правому бедру. Еле достав штык-нож, протянул его Дмитрию. Тот, поняв, что от раненого в плане освобождения будет мало толку, повернулся к нему спиной и осторожно взял нож. Перед глазами сразу встала картина его отсидки в амбаре. Где сейчас Голлум? Что с ним?
Стрельба на улице внезапно прекратилась. Зорин замер. Со стороны того места, где недавно прятались солдаты Сопротивления, слышались только громкие стоны раненого бойца. Подходить к нему никто не спешил, и Дмитрий решил, что это не очень хороший знак. Как минимум для него. А вот с противоположной стороны все громче слышался стук тяжелых армейских ботинок, ступающих на кирпичное крошево и прочий мусор. Шаги приближались медленно, но верно.
Раненый боец легонько коснулся ноги пленника. Тот обернулся. Было видно, что боец уже агонизирует. Собрав последние силы, раненый откинул полу своего черного плаща, судорожно вздохнул и затих. Дмитрий увидел висящий на самодельной портупее магазин для «Сайги». Покойник предлагал ему сражаться дальше. Или спасти свою жизнь. Но для этого ему надо было для начала освободить себе руки. А времени у него оставалось все меньше. Зорин стал лихорадочно пилить ножом твердые путы. Пластик поддавался плохо, но все же через несколько очень долгих секунд хомут с легким треском порвался. Шаги уже раздавались прямо у дверей.
– Эй! – внезапно позвал стонавший раненый. – Помогите! Я здесь!
Шаги остановились, потом стали удаляться по направлению к говорившему. Дмитрий быстро вытащил магазин и, осторожно взяв «Сайгу», переместился к боковой стене, подальше от открытой двери. Немного подождав, он выглянул наружу. Как назло, раненый лежал прямо напротив подъезда, где прятался Дима. Вокруг него стояли Темные. Зорин успел насчитать шесть человек. Любая попытка пробраться на верхние этажи была бы сразу замечена. Оставался крохотный шанс, что Темные не станут проверять лежащий практически у Диминых ног труп. Хотя в это он абсолютно не верил. Учитывая, сколько раз за последние несколько дней смерть каким-то чудом проходила мимо, Дмитрий понял, что сегодня ему точно конец. Ему оставалось лишь продать свою жизнь подороже. На этот раз страха не было. Только какая-то грусть. Зорин даже несколько удивился своему новому состоянию. Он медленно перезарядил «Сайгу» и стал ждать.
Между тем на улице разыгрывалась интересная сцена.
– Парни, что ж вы делаете? – внезапно спросил раненый. – Мне же сказали, что по мне стрелять не будут.
Дмитрий замер, прислушиваясь.
– Тебе, падаль, никто ничего не обещал, – глухо прошипел один из Темных.
– Ну, ладно, ладно, – пошел на попятную раненый. – Но вы же меня подлатаете, а? Парни? Вылечите? Я же вам помог!
Раздался шорох вынимаемого из кобуры пистолета.
– Эй, вы чего?! – уже в голос заверещал предатель. – Я же вам все сказал! И место, и маршрут! Все! Вы мне обязаны!
– Обойдешься.
Слово прозвучало как приговор.
Неожиданно даже для самого себя Дмитрий совершил то, на что, как он раньше думал, способен не был. Упав на бок в просвет двери, он прицелился и нажал на спуск. Зорин не понимал причин собственного поступка. Что им двигало? Желание спасти предателя? Вряд ли. Видимо, ощущение неминуемой смерти что-то изменило в его сознании. Раз уж все равно предстояло умирать, Дмитрий хотел взять этот процесс в свои руки. Погибнуть, но по-своему.
Неизвестно, чем были заряжены патроны охранявшего его бойца, но в спине стоявшего ближе всех к Зорину Темного образовалась огромная дыра. Его бросило вперед. Как всегда в подобных ситуациях, время для Дмитрия замедлилось. Он увидел, как к нему стали медленно поворачиваться автоматы остальных Темных. Зорин понял, что выстрелить он успеет только один раз. А потом – амба! Эх, помирать, так с музыкой.
Дмитрий рассмеялся, поняв, что хочет петь. Выстрелил и, не глядя на результат, отбросил заряженную, но уже бесполезную «Сайгу» в сторону и закрыл глаза. Несмотря на то, что, как он сам считал, он был готов к смерти, грохот выстрелов все же заставил его сжаться, закрыв голову руками. Выстрелы прекратились, но боли не было. Так вот как бывает, когда умираешь? Когда тебя убивают…
Кто-то сильно толкнул его в плечо. Зорин опустил руки и открыл глаза. Над ним стоял Егор. В руках у него дымился АКМ.
– Хорош валяться, – произнес он, протягивая руку. – Вставай.
Дмитрий поднялся с земли, тряся головой. Грохот выстрелов и прилив адреналина заставляли кровь стучать в голове ритуальными барабанами, закладывая уши. Руки и ноги мелко дрожали, и ему пришлось опереться о стену, чтобы не упасть.
На улице бойцы Сопротивления уже осматривали убитых Темных, забирая с трупов все, что могло пригодиться. Плахов стоял рядом с Зориным, не участвуя в грабеже. Их конвоиров осталось всего пятеро. Один сразу направился к скулящему от страха раненому. Тот попытался отползти от надвигающегося на него бойца, но неожиданно оказавшаяся за спиной стена не дала ему этого сделать.
– Полковник, Полковник, – затараторил раненый. – Они заставили меня. Заставили!
Боец подошел к нему вплотную и с размаху врезал носком сапога по противогазу. Тот хрюкнул и повалился набок.
– Сука! – прошипел Полковник. – Сдохнешь, как собака!
Предатель лежал на земле, всхлипывая. Он понимал, что молить и оправдываться бесполезно.
Полковник достал пистолет и направил его на лежащего. Тот перестал плакать и, подняв голову, посмотрел в черный провал дула.
– Они обещали их выпустить, – прошептал он.
Грянул выстрел, и тело распласталось на земле.
Полковник, чертыхнувшись, засунул пистолет в кобуру и подошел к товарищам.
– Суки, – еще раз повторил он, – всегда так поступают.
– Как? – спросил Дмитрий, все еще глядя на убитого.
– Шантажируют, – ответил Полковник. – Используют родных, чтобы надавить на человека. Когда же они его подловили? – Он протянул руку друзьям. – Простите, что так с вами. Сами понимаете, надо быть начеку. Но теперь, я думаю, мы подружимся. Меня все называют Полковник.
– Еще один? – не без иронии переспросил Егор. – К нам в Томск один уже приезжал.
– Никакой он не полковник. – В голосе послышалось раздражение. – Потом расскажу.
– Вы сказали «подловили», – заметил Зорин. – Что вы имели в виду?
Полковник огляделся. Его бойцы уже закончили собирать все нужное и стояли поодаль, ожидая приказа.
– Знаете что? Пойдемте-ка отсюда, пока еще один патруль не нагрянул. Если доберемся до базы в целости, все там и расскажу. Разговор долгий получится.
– Если? – переспросил Дмитрий.
Полковник пожал плечами.
– Время такое. Все может произойти.
Он махнул своим людям и пошел вперед. Дима с Егором последовали за ними. Теперь их руки не были связаны и они были вооружены. Зорин в очередной раз поблагодарил те неведомые силы, что отводили от него беду на протяжении всего пути. Глядя на шагающих рядом людей в черных плащах, он снова начал надеяться на удачный исход дела.
Перебегая от дома к дому, они вскоре добрались до широкого проспекта, судя по табличкам, Комсомольского. Здесь Полковник жестом приказал всем затаиться, а сам достал из кармана плаща небольшую рацию:
– Центр.
Спустя несколько секунд через помехи пробилось:
– Центр слушает.
– Это семь-два-четыре-пять. Координаты базы.
– Пароль на сегодня?
– Шесть-один.
Рация немного помолчала.
– Координаты восемь, – ответил Центр.
– Принято.
Полковник опустил рацию и посмотрел на друзей, с большим интересом слушавших весь разговор.
– Самому стремно, – сказал он. – Как в шпионском фильме, блин. Газеты с дырочками не хватает. Но по-другому нельзя. – Полковник указал пальцем вверх. – Слушают.
Он задумался.
– Восемь, восемь, – забормотал он. – Это же… Ага… Понятно. За мной.
Группа углубилась в жилой квартал. Поплутав между однотипными хрущевками, они наконец-то вошли в разрушенный подъезд. Отворив обшарпанную дверь, бойцы начали спускаться в подвал.
Внизу, у наспех заизолированной полиэтиленом двери, стояли двое в костюмах химзащиты с ведрами и щетками. Солдаты по одному стали подходить к ним. Сначала их обрызгивали какой-то жидкостью, потом терли щетками до образования пены, затем смывали все это водой их ведер. Весь процесс дезактивации занял около получаса. Предпоследними процедуру прошли Дмитрий и Егор. Полковник шел замыкающим.
Наконец им позволили войти внутрь и снять осточертевшие ОЗК.
Подвал, куда они попали, по сути, ничем не отличался от всех тех, что видел Зорин до этого. Они словно снова вернулись в штаб погранцов. Куча мужиков, куча оружия, лаконичная деловая суета. На потолке и стенах висели горящие керосиновые светильники. Пахло едой. Неподалеку от входа был расположен стол с развернутой на нем большой картой.
При виде Полковника все присутствующие вытянулись по стойке смирно. Стало ясно, что люди здесь собрались явно не случайные.
– Вольно.
Все вернулись к прерванным занятиям.
Полковник снял противогаз. Перед Дмитрием предстал пожилой худощавый мужчина лет шестидесяти. Он сразу напомнил тому Захарчука. Нет, не внешним видом, не лицом или телосложением. Глазами. Все тот же усталый, чуть грустный, но все же твердый взгляд говорил, что человеку пришлось перенести многое. И что он до сих пор несет свое бремя, не имея возможности переложить этот груз на кого-нибудь другого.
Полковник в свою очередь тоже разглядывал вновь прибывших и, видимо, удовлетворившись осмотром, хлопнул Зорина по плечу.
– Идите за мной.
Они прошли по коридору в самый дальний конец подвала. Там уже чьими-то заботливыми руками были поставлены садовый столик и раскладной стул. Над столом висела керосинка. Полковник плюхнулся на стул и закряхтел от удовольствия.
– Романюк! – крикнул он.
На крик прибежал тощий очкастый солдатик, видимо, исполняющий здесь роль «принеси-подай». По крайней мере, участником вылазки Дмитрий его абсолютно не представлял.
– Еще два стула принеси, – приказал Полковник. Молодой кивнул. – И побыстрее!
Пацан исчез с глаз.
– Вы извините, что я сижу, – обратился Полковник к стоящим молодым людям. – Годы, знаете ли. А сегодня пришлось вдвое дольше ходить.
– Я думал, у вас кабинет отдельный, – протянул Егор.
– Господь с тобой, – замахал руками Полковник, – какой кабинет. Штаб временный. Постоянно переезжаем.
– Понятно.
– Ну, мил человеки, – Полковник хлопнул ладонями о колени, – теперь рассказывайте, кто вы такие и что позабыли в нашем гостеприимном городе? Обычно у нас в другую сторону драпают.
– Мы пришли из Томска, – начал Зорин.
– Я догадался, что не из Мурманска, – прервал его Полковник. – Зачем?
Дима задумался. Полковник им не доверял, это было видно невооруженным глазом. Но и у товарищей к этому самому «Сопротивлению» особого доверия не было. И то, что еще час назад они вместе приняли бой, не значило ничего. Однако они находились на чужой территории, среди чужих людей. Самым ужасным в такой ситуации, как считал Дима, было бы попасться на вранье, а врать он никогда не умел. Потому решил говорить правду.
– Ваши патрули похитили несколько наших людей, – сказал он.
– Ага. – Полковник откинулся на спинку и скептически посмотрел на Зорина. – И ты, как Бэтмен, решил их всех спасти?
– Там была моя жена. Беременная.
Ехидная ухмылка сползла с лица старого вояки.
– Понятно. Вот черт опущенный, совсем совесть потерял. А ты? – обратился он к Егору.
– А я за компанию, – просто ответил Егор. – Помочь же человеку надо?
– Вот тебе сразу верю. – Полковник погрозил Егору пальцем. – С такой рожей – только за компанию. Хоть в кабак, хоть к дьяволу. Да и тебе верю, – повернулся он к Дмитрию. – Только ради семьи мужик полезет черт знает куда. У меня ведь тоже семья была. Жена, дочки.
Его голос дрогнул, и Полковник отвернулся, как бы невзначай проведя ладонью по глазам.
Солдатик принес две табуретки и поставил перед друзьями.
– Стульев не нашел, товарищ полковник, – вытянулся он по стойке смирно. – Только табуретки.
– Свободен, – проворчал Полковник.
– Как же, не нашел, – сказал он, когда солдатик исчез. – Мужики не дали, вот и все. Не боец, а недоразумение. И что вы собираетесь делать?
Зорин снова задумался. К такому прямому вопросу он не был готов.
– Я должен попытаться спасти жену, – наконец сказал он.
– Как?
– Не знаю.
Дмитрий отвернулся, едва сдерживая отчаяние. Он только сейчас понял, что какого-либо четкого плана у него не было. То, что они дожили до этого момента, было просто удачей. Димино влияние на произошедшие события оказалось минимальным. Их с Егором несло, как щепки в водовороте.
Полковник все это время сидел молча, наблюдая за душевными терзаниями Зорина, которые отражались у того на лице.
– Ладно, – внезапно хлопнув ладонями о коленки, сказал он, – с этим позже разберемся. Может, вы сами что-нибудь хотите узнать?
– Да, конечно. – Дмитрий вынырнул из пучины собственных мыслей. – Что здесь происходит? Нам про это место другое рассказывали.
– И что же?
– Ну, – встрял в разговор Плахов, – что у вас все хорошо. Еда, электричество, никто не работает, в основном. А мы что-то не то видим.
Полковник некоторое время смотрел под ноги, собираясь с мыслями.
– Тогда, – начал он, не поднимая глаз, – в две тысячи тринадцатом, нам сообщили по секретной связи, что намечается нечто серьезное. Поступил приказ привести часть в полную боевую готовность. Мы привели. Ждали несколько дней. Думали, что опять учения. Потом стали поступать те самые сообщения.
– Какие? – с замиранием сердца спросил Зорин.
Полковник удивленно поднял глаза.
– Вы не в курсе? Ах, да. Они поступали по военной связи. Да и не сообщения это были. Так, вопли, паника. Ни одного официального приказа или директивы.
– Про что?
– Массированная ядерная атака на Российскую Федерацию. На все крупные города – Москва, Санкт-Петербург, Екатеринбург, Новосибирск. Отовсюду приходили сообщения. И не только из России. Даже из Киева было.
– То есть тогда, в две тысячи тринадцатом, вы все знали? – спросил Егор.
– Знали, – кивнул Полковник. – А что ты так на меня смотришь? На эту информацию сразу наложили гриф секретности. Хотя ваши тоже как-то прознали. Видимо, по своим чиновничьим каналам.
– А почему нам ничего не сказали? Людям?
– Ну, сказали бы, и что? – в ответ спросил Полковник. – Вам и так-то башни посносило, даже войска пришлось вводить, а если бы вам сказали, что ядерная война, что уже нет России, Москвы?
– Мы думали, это как-то… – прошептал Егор. Не найдя слов, он начал выводить в воздухе руками непонятные фигуры.
– Как? – ехидно спросил Полковник.
– Ну… – Плахов замялся. – Локально, что ли. А тут – вся страна? Мы знали только про Новосибирск.
Полковник сморщился.
– Да ладно! Кому он нужен – только его бомбить? Сами бы подумали.
В помещении повисло тягостное молчание.
– А еще где-нибудь люди выжили?
Полковник нахмурился.
– В смысле?
– Ну, вы же до сих пор, наверное, эфир слушаете? Где-нибудь еще люди есть?
– А, ты об этом. Ну, конечно. Регулярных сообщений не было. Но отдельные фразы или послания были. Скорее всего, радиолюбители какие-нибудь. Из Новосиба, конечно, из Екатеринбурга, Питера. Много откуда. Даже Лондон один раз проскакивал. Еще какие-то Полярные Зори были, не знаю, что это. Только Москва молчит.
Дмитрий переспросил.
– Совсем?
– Совсем. Мы даже сами вызывали – тишина.
Зорин вздохнул. Конечно, куда еще могли нанести массированный удар, как не по столице? Там теперь небось покрытая оплавленным стеклом выжженная пустыня.
– Хорошо, а здесь что произошло?
Полковник помрачнел.
– Я тогда был заместителем командира части. Когда Томск обратился к нам за помощью, уже на первом совещании возникла идея энергетического захвата облцентра. Уж очень складно все получалось. Пока войска зачищали Томск, несколько специальных офицеров провели беседу с вашими, из администрации. Я там за главного был. Губернатор в то время в Москве находился, что с ним, не знаю. Отдувался за все мэр. Он сначала сопротивлялся, грозился, чинами мерялся. Потом я положил на стол пистолет, и тот сразу все понял.
– Вы бы пристрелили его?
– Скажем так: если бы он продолжал артачиться, то мы бы применили силовой метод.
– А если бы враг пошел? – спросил Егор.
Полковник скептически посмотрел на него.
– Какой враг, молодой человек?
– Ну, тот, который удар нанес?
– Юноша, не надо быть военным гением, чтобы понять, что за атакой на нас последовал мгновенный ответ. Такое, – он покрутил пальцем над головой, – творится везде, на всем шарике. А где-то, может, и хуже.
– Хорошо, – сказал Дмитрий, все еще переваривая услышанное. – А с вами что произошло?
Полковник снова замолчал, словно собираясь с мыслями.
– Власть – дело такое, – произнес он. – Манит. Даже тех, кому она не нужна и кто к ней не готов.
– Что вы имеете в виду?
– Мятеж. Пока мы заседали, решая, что дальше делать, группа солдат решила взять все в свои руки. Зашли с оружием, сказали: «Баста» – и в кутузку. Весь высший командный состав арестовали.
– Погодите, – прервал его Зорин. – А тот майор, что к нам приезжал…
– Да какой он майор?! Прапорщик он, оружейкой заведовал. Всегда, сука, с винтом в жопе был. Ходили слухи, что он оружием приторговывал по мелочи, да поймать никак не могли. Сколотил вокруг себя банду из контрактников, они, по сути, всем в части и заправляли. Чистая зона, блин!
– И что, все перешли на его сторону?
– Так основной состав переворот как бы и не заметил.
– Как это? – удивился Дмитрий.
– Мы к тому времени нашу нынешнюю форму придумали – черные плащи, противогазы и прочее. Учитывая фон и близость к реактору, был отдан приказ снимать противогазы только в закрытых помещениях. Лиц командиров многие даже и не видели. Прапор тот время удачно подгадал, все руководство одним махом накрыл. Сдается мне, что некоторые до сих пор не знают о перевороте.
– Дальше что было? – мрачно спросил Зорин.
– А что дальше? Что может нарулить прапорщик? Пока во власти укреплялся, перестрелял половину ученого состава реактора. Все ядерные процессы повисли на аспирантах да младших научных сотрудниках, которым в спешке пришлось учиться управлять этой махиной. Кто допускал промахи, пускали в расход. Прилюдно. Ясно, что это мало повышало дух коллектива. Постепенно реактор стал приходить в негодность. Все системы безопасности отключались одна за другой, а исправлять было некому. Фон вокруг стал повышаться. Всех, кто говорил прапору, что такая политика приведет к взрыву, тот ставил к стенке.
– Поэтому народ от вас побежал? – спросил Егор.
– Нет, не только поэтому. Когда до самого прапора дошло, к чему все может привести, он посоветовался с оставшимися учеными и решил возводить вокруг реактора саркофаг.
– Как в Чернобыле?
– Ну, типа того. А так как для этого у охранников реактора ручки слишком нежные, для стройки стали пригонять жителей города. Всех. Женщин, детей, стариков. Защитных костюмов для всех не хватало. Люди гибли пачками. Начинающиеся бунты пресекались расстрелами. Народ стал бежать.
– А прапорщик стал их ловить, – тихо сказал Дмитрий, – чтоб те не разболтали про истинное положение вещей. Не хотел терять власть, гад!
– В точку, – подтвердил Полковник.
– Ну, а вы что? – спросил Плахов.
– А что мы? – Полковник потер подбородок. – Мы воспользовались общим бардаком и сбежали, прятаться стали. Прапор объявил нас предателями и диверсантами, открыл на нас охоту. Мы же, когда из-под стражи бежали, последних толковых ядерщиков с собой прихватили. Они с нами сидели, за отказ от сотрудничества. Прапору эти ученые во как нужны. Без них его сопливые недоучки еще быстрее к взрыву приведут. Вот только сегодня что-то они сразу стали стрелять, раньше хоть для начала договориться пытались.
– Погоди, – прервал Полковника Зорин. – А чего же они у того, кто вас сдал, про ядерщиков не узнали?
Полковник усмехнулся.
– Так про их местоположение только я да пара замов знают. Рядовой состав не в курсе.
– Предвидели? – спросил Дмитрий.
– Предполагали, – уточнил Полковник. – Теперь вернемся к вам. Как вы собираетесь провернуть ваше дельце?
Зорин пожал плечами:
– Я надеюсь, вы нам поможете. Вы же знаете, где этот прапор может их держать?
– Все пленники, к гадалке не ходи, уже давно в саркофаге бетоном трещины замазывают. С твоей женой сложнее. Он не говорил тебе, что с ней собирается делать?
– Он не говорил. А человек его сказал, что эксперимент какой-то будут производить. С ребенком. Типа, чистый генетический материал.
Полковник задумался.
– Угу. На твое счастье, такое место в городе только одно. Второй медгородок. Там у него развернуты лаборатория и штаб. Там твоя жена сидит, как пить дать. Только охраны там – не пройти. Почитай, второй по важности стратегический объект. И прапор там должен быть. Он как от вас вернулся, так оттуда носу и не кажет. Пробраться внутрь можно только на автотранспорте. Правом пересечения периметра обладают только патрули, а пешком они не ходят.
– Но вы же сможете туда проникнуть? – спросил Дмитрий.
Полковник покачал головой.
– Мы – нет. Там фейсконтроль строгий, в помещении надо противогазы снимать. А вот вы сможете.
Дмитрий с Егором переглянулись.
– Как так?
Полковник наклонился вперед.
– Наши лица засвечены. Никто из нас, даже тот недотепа, фейсконтроль не пройдет. А вас никто не знает. – Он внимательно осмотрел гостей. – Придется немного подретушировать, а то у вас вид больно здоровый, – и вперед. Всем необходимым мы вас обеспечим. Транспортом тоже. Когда попадете внутрь, вам необходимо отключить охранную систему ворот, а там и мы подойдем. Детали обговорим позже. Главное – найти и взять живым прапора. Городок большой, жену твою неделю искать будем. А так гада этого расспросим, да и у меня к нему разговор давно назрел. Ну что, согласны?
Зорин с Плаховым молчали, глядя друг на друга.
– Что-то быстро вы, товарищ Полковник, все придумали, – с сомнением протянул Дмитрий.
– План придуман давно. Подходящих исполнителей не было. А тут вы нарисовались, очень удачно. Еще раз спрашиваю – согласны?
Зорину показалось, что в его голосе промелькнуло раздражение. Взгляд стал холодным, злым. Дмитрий понял, что в случае отказа они просто не выйдут из этого подвала.
«Э, да с ним надо ухо держать востро!» – подумал он, а вслух произнес:
– Конечно, согласны, куда ж мы денемся. Без вас мы мою жену все равно не найдем.
– Ну, вот и славненько! – радостно воскликнул Полковник. От былого металла в голосе не осталось и следа.
– Когда начнем? – спросил Егор.
– А прямо сейчас и начнем. Чего тянуть? Да и вам торопиться надо, мало ли чего прапору в голову взбредет. Пойдемте, расскажу план поподробнее. Схемы покажу, карты.
Друзья поднялись и последовали за ним.
