Глава 9. Что делать?
– Ну, и что теперь?
Дима с Егором сидели в подвальной комнате, глядя на сумку, доверху заполненную оружием. Оба держали в руках алюминиевые кружки с тем, что в нынешнем мире называлось чаем. Плахова мелко потряхивало. Сегодня он первый раз убил человека. И не одного. Увидев, в каком положении находится его друг, Егор, не задумываясь, бросился на помощь. На волне адреналина ему еще удалось дойти до Димы и даже сказать тому что-то бодрое, но затем силы стали потихоньку оставлять его. Убирать трупы и отгонять машину пришлось уже Зорину. Когда Дима снял с одного из мертвых противогаз, стало понятно, почему Егору удалось перебить хоть и небольшой, но хорошо вооруженный отряд Темных. Пацану было от силы лет шестнадцать. Бледная кожа и абсолютно лысый череп несколько смазывали картину, но тонкие черты юного лица не оставляли места для сомнений. В широко открытых глазах застыли удивление и какая-то детская обида. Мальчишка явно не ожидал такого исхода. Сняв противогазы с других, Дима лишний раз убедился – все нападавшие, кроме одного, только-только вышли из детского возраста. Украдкой посмотрев на друга, Дмитрий решил не делиться с ним этим открытием. Плахов в это время просто сидел на старых скрипучих качелях и тупо смотрел на действия товарища.
В подвале уже творилось черт-те что. От любопытных взглядов Диминых соседей, конечно, не ускользнула кровавая сцена расправы над патрулем Темных, и теперь все они в спешке собирали вещи и паковали чемоданы, справедливо решив, что в ближайшее время им лучше перекантоваться у родственников и знакомых. Зорин тоже думал, что патруля хватятся очень скоро, и что будет потом, даже не хотелось представлять. Как бы ни было Егору плохо, ему придется приходить в себя поскорее. Иначе все, что сегодня произошло здесь, окажется напрасным.
– Что делать-то будем? – снова спросил Плахов. Кажется, ему стало лучше.
– Я на реактор пойду, – ответил Дмитрий, хотя с трудом себе это представлял.
– Мы на реактор пойдем, – поправил Егор.
Зорин покачал головой.
– Ты не должен это делать. Не обязан.
– Не должен и не обязан, – согласился Егор, отставив кружку в сторону, его рука уже почти не дрожала, – но пойду. У меня никого нет. Вы с Леной мне – как семья. Мы с тобой это все затеяли, с нас и спрос. Да и эти оборзели вконец. Ленку спасать надо. И малыша.
У Димы от этих слов перехватило дыхание. Он крепко обнял товарища.
– Спасибо.
Хотя Зорин и боялся признаться себе, но в глубине души он понимал, что его поход за Леной – это билет в один конец. Дима осознавал, что вряд ли сможет не то что спасти беременную жену, но и вообще попасть к реактору. Он просто решил, что лучше погибнуть, спасая своих, чем жить потом с таким грузом на душе. С Егором у него появлялся реальный шанс провернуть задуманное.
– Ну, все. Все. – Плахов похлопал друга по спине. – Сейчас расплачусь.
К нему вернулись былое ехидство и сарказм.
– Наши все хотели прийти, – добавил он.
– И где они? – поинтересовался Дима.
Егор вздохнул.
– Арестовали их.
– За что?
– Да за тебя. Кирюха видел, как ты к Захарчуку влетел, и сразу к нам побежал. Мы-то про всю эту байду с парниками уже слышали. Знали, что ты придешь. И про Ленку слышали. Дураку понятно, что ты будешь делать. Всем отрядом решили тебе помочь. Ребята по очереди в оружейку сходили, каждый принес кто что смог. Витя в столовку наведался, тушенки несколько банок взял, якобы для патруля. Ну, а когда ты убежал, мы за тобой двинулись. Изначально было понятно, что Захарчук тебе от ворот поворот даст. Не тот уже старик. Ну, вот. Двинулись мы за тобой, тут нас на выходе и повязали. Якобы за то, что покинули место службы во время массовых беспорядков. Теперь все наши в ИВС сидят. Дезертирство им шьют.
– А ты как же?
– Мне повезло. Я последним шел, да еще с сумкой. Ее Витя хотел нести, но я настоял. Будь по его, не было бы у нас этого богатства. – Егор показал на маленький арсенал на полу. – Их Витя первый и заметил. Сразу же меня за шкварник – и за угол зашвырнул. Вместе с сумкой. А сам вперед рванул. Наши там крепко подставились.
– В смысле? – не понял Зорин.
– Они ж драку с патрулем устроили, чтоб я мог уйти.
Дима охнул. Драка с патрулем, да еще и во время тревоги – это стопроцентный трибунал. Повезет, если просто со службы попрут. А если по «закону военного времени»?
Он понял, что на его совести еще несколько дорогих ему жизней. Либо он вернется победителем, либо всем хана.
– Ты думаешь – Захарчук? – мрачно спросил он.
– А кто же?! – воскликнул Егор. – Он, когда ты от него убежал, по-любому понял, что дальше будет. По его наводке патруль за нами пришел. Как-то они уж очень целенаправленно к нам двигались.
Зорин усмехнулся.
– Значит, ты теперь дезертир?
Друг невесело кивнул:
– Дезертир и вор. Мало того, что со службы сбежал, еще и оружейку обнес. И это когда в городе беспорядки. – Он демонстративно потер рукой шею. – Эх, висеть мне на столбе. И причем долго.
Дмитрий рассмеялся.
– А ты-то чего ржешь, – воскликнул Егор. – Ты-то тоже дезертир. Тебе рядом висеть.
Зорин, смеясь, покачал головой.
– Не, я уволиться успел. Я теперь гражданский. – Погоди, – осенило его вдруг. – А чего мы тут рассиживаемся?
– А что? – не понял Плахов.
– А то! Когда Захарчук тебя не досчитается, куда он патруль направит? А? Доперло?
– Черт!
Подхватив сумку, они выбежали в тамбур. Там спешно стали натягивать на себя ОЗК.
Как и бывает в подобных ситуациях, костюмы путались, застревали, вызывая потоки отборного мата у торопящихся товарищей. Надо было спешить. Одно дело – перестрелка с Темными, и совсем другое – стрелять в своих собственных товарищей, с которыми еще недавно тянули долгие ночные дежурства на мосту. А сдаваться Дмитрий не собирался.
Выбежав во двор, они рванули в противоположную от РОВД сторону, вниз по Гагарина. Людей на улице стало заметно больше. Намного больше, чем должно было, даже несмотря на вечернее время. Они шли группами и поодиночке, изредка выкрикивая какие-то лозунги и призывы. И все они двигались в одну сторону. Похоже, в городе назревала революция. Многие неодобрительно и даже со злостью оборачивались на двух людей, спешащих в противоположном направлении. Дмитрий никак не мог понять, почему, пока до него не дошло.
– Нашивки сними, – сказал он Егору.
– Чего?
Зорин схватил друга за рукав и затащил в ближайшую подворотню.
– Нашивки сними, – повторил он. – И знаки различия. Сейчас менты не в моде.
Егор охнул и стал торопливо отдирать от служебного ОЗК прилепленную на «липучку» надпись «Полиция» и полоски ткани, заменяющие ныне погоны.
– Чуть не попались, – сказал он, когда дело было закончено.
Дима отошел на шаг и оглядел результат. Как бы то ни было, ОЗК Службы правопорядка все равно немного отличался от гражданских, да и места, где недавно находились наклейки, выделялись. Халтура, конечно, но Зорин надеялся, что в темноте это будет не так заметно. Им бы, как говорится, ночь продержаться, а потом… Потом это все уже не будет иметь никакого значения.
– Пошли, – сказал он.
Они опять вышли на улицу. Быстро темнело. Народу поубавилось, но все же то тут, то там попадались группы людей, которые куда-то торопились, возбужденно переговариваясь между собой. Дмитрий похолодел. Он уже видел такое – в давно минувшем две тысячи тринадцатом. Смутные времена возвращались. Вот только вряд ли появится человек, способный усмирить эту гидру анархии. Похоже, чудом продержавшемуся двадцать лет Томску приходил закономерный конец.
К пограничникам они пришли уже затемно. Перед знакомой калиткой в железной бочке горели дрова. Два охранника ходили вокруг нее, изредка оглядываясь по сторонам. Друзья присели за углом соседней со штабом пятиэтажки.
– Что делаем? – спросил Егор.
– Попытаемся договориться.
– Договориться? С ними? Они в прошлый раз чуть мозги нам не вышибли.
– Не вышибли бы, – уверенно ответил Дима. – Это все Темные. Погранцы пленных не трогали.
– Ага, благодетели прямо. Я до сих пор ствол на затылке чувствую.
– А что ты предлагаешь? В атаку?
– Почему бы и нет?
– Потому что нет. Это – свои.
Плахов отвернулся.
– С такими своими чужих не надо. Своих он нашел, видите ли. А если по-тихому? – спросил он.
– Это как?
– Ну, тюк по кумполу – и за ворота. Даже оружие у них брать не будем. Свои ведь.
– А без «тюк» нельзя? – в свою очередь задал вопрос Зорин.
– Тут, командир, два варианта. Либо идти к твоему лучшему другу Анатолию, потому как эти попки тебе сами ворота не откроют. Только с его разрешения.
– Либо?
– Либо «тюк».
Дмитрий задумался. Дыры в заборе есть, он был в этом уверен. Но чтоб идти через них, надо знать, где они располагаются. Их и при свете вряд ли найдешь, а ночью – и вовсе пустая затея. Искать конец забора? Долго и опасно. Значит, «тюк».
– Значит, «тюк», – повторил он вслух. – Пошли.
– Пришли уже, – раздался сзади незнакомый голос, и твердый ствол больно ткнул его в затылок.
Зорин и Плахов медленно подняли руки и встали. Их ловко обыскали, изъяв все оружие, вплоть до ножей.
– Вперед, – скомандовал все тот же голос, подкрепив приказ еще одним болезненным тычком.
– Хорош, а? – возмутился Егор. – Свои же!
– Свои в это время дома сидят, телевизор смотрят, – проявил неожиданную эрудицию его конвоир и еще раз ткнул Плахова стволом в спину. – Извини, споткнулся.
Егор чертыхнулся. Подняв руки, они приближались к зданию штаба. У входа их встречал еще один человек. Дима сразу узнал лицо за панорамным стеклом противогаза.
– Здравствуй! Не думал, что так скоро свидимся!
Голос Анатолия звучал мрачно и подавленно, как будто ему самому не нравилась возникшая ситуация. От былой самоуверенности не осталось и следа. Дмитрий промолчал. Лейтенант некоторое время рассматривал гостей, потом коротко приказал:
– Внутрь их.
Пройдя необходимую процедуру дезактивации, друзья вновь оказались в знакомом подвале. Сейчас местные жители смотрели на них угрюмо, без улыбок. Что же случилось с этим оплотом анархии и махновщины?
– Этого разместите где-нибудь, чтоб не отсвечивал, – Анатолий указал на Егора. Тот от возмущения только фыркнул.
– Пойдем со мной, поболтаем, – лейтенант махнул рукой Зорину. – Конвоя не надо, – остановил он дернувшихся было погранцов. – У нас же все хорошо будет, да, Дима?
Тот молча кивнул. Как будто у него был сейчас выбор.
– Вот и ладно. Пошли.
Они оказались в уже знакомом Дмитрию кабинете. Толя плюхнулся в кресло и мрачно уставился перед собой. Дима остался стоять посреди комнаты, заложив руки за спину.
– Да перестань ты из себя арестанта изображать, – с раздражением сказал Анатолий. – Тоже мне, униженная и оскорбленная личность. Забыл, где диван стоит?
Зорин сел и все так же молча уставился на оппонента.
– Нас предупредили, что вы придете, – сказал тот. – Передали, что сбежали двое дезертиров и сумку с оружием прихватили. Особо опасны, возможно, двигаются в нашем направлении. Лично Захарчук звонил.
Он с интересом посмотрел на Зорина, словно пытаясь увидеть реакцию на свои слова. Как ни пытался Дмитрий сохранять бесстрастное выражение лица, при последнем заявлении зубы все же скрипнули. Лейтенант кивнул.
– Вот видишь, и у нас не все так гладко. Разногласия, раздоры… предательства. И у нас…
Теперь настала очередь Зорина с интересом разглядывать собеседника.
– Реакторские, – просто пояснил Толя и добавил: – Сволочи!
Он помолчал. Дима сидел тихо, ожидая продолжения. А рассказ обещал быть занимательным.
– Столько лет сотрудничали, можно сказать, душа в душу жили. Мы далеко от руководства, нас никто не трогает. Вот и сошлись на общих интересах. Они нам всякую всячину подкидывали, ну там, тушняк, оружие нестандартное, черт их знает, откуда они его доставали.
С этими словами Анатолий открыл ящик стола и достал оттуда блестящую «беретту». Положив ее перед Дмитрием, жестом фокусника извлек из того же ящика длинный черный глушитель.
– Вот так, – сказал он. – Там еще у меня есть М-16, М-60, «Кольт» 1911, «Вал», «винторез». Ну, и патроны ко всему этому. Прикинь?
Зорин только вздохнул.
– Мы, конечно, тоже им помогали как могли. Когда информацией – рассказывали, чего в городе творится. Когда просто пропускали в город, чтобы никто не знал. А когда и с поимкой беглецов.
– Как это? – не выдержал Дима.
– А что ты так на меня уставился? Ты что думаешь, эти трое первыми были? Единственными? Да там раз в неделю побеги случаются. Что-то там, на реакторе, происходит. Оттуда народ пачками бежит. Но фантазии у них маловато, и они все через нас бегут. Думают, мы им поможем. А мы их тут хвать – и обратно.
Толя вздохнул.
– Раньше проще было. Реакторские нам сообщают, а мы бегунков здесь ловим, других ходов-то в Томск нет, только через нас. Пакуем и вызываем ихний патруль. Все тихо, гладко, чин чинарем. Как все было хорошо.
Зорин только сидел и качал головой. Степень продажности, беззакония и неприкрытого цинизма поражала.
– Захарчук знал? – тихо спросил он.
– Догадывался. Насколько мне известно, он даже пытался расследование провести, комиссию сюда послать. С особыми, значит, полномочиями.
– И что?
– А ничего. Позвонили ему, сказали, что этого делать не надо. По-моему, даже подробностей объяснять не стали. Просто велели забыть – и все. Он и забыл.
Дима не верил своим ушам. Боже, что происходит в этом городе? Что происходит с людьми? Захарчука он считал чуть ли не отцом, старался во всем подражать ему. Ставил в пример остальным бойцам. И теперь узнать о нем такое! Зорину казалось, что он до этого дня жил не просто в розовых очках, а в трех розовых очках, завернутых в толстый слой ваты. И теперь этот защитный, уютный слой в одночасье сорвали, подставив голую кожу под удары отвратительной истины и нелицеприятной правды.
– А что сейчас случилось? Почему на этот раз нас привлекли? – спросил он, чтобы хоть как-то отвлечься.
– На этот раз все пошло по-другому. Раньше бегунки, как только колючку пересекали, мигом к нам бежали. Среднее время поимки составляло примерно три часа.
– А сейчас? Вроде бы с момента их побега только часов шесть прошло.
Анатолий расхохотался.
– Наивный. Так тебе все и рассказали. Ага, держи карман шире. Их неделю не было.
У Дмитрия отпала челюсть.
– Как – неделю?
– А вот так. Колючку пересекли, а к нам не пришли. Видимо, поняли, что их здесь ожидает. Пошарили вдоль границы – ноль. Даже казачка заслали в город – поспрошать, не появлялись ли новенькие. Тоже ноль. Реакторские запаниковали. Видимо, что-то у них там происходит, о чем вообще никому знать не надо. Напрягли городских, заодно решили гетто проверить. Для этого вас и позвали.
– А че ж сами не пошли?
Толя выпучил на него глаза.
– Ты чего, дурак? На фига нам самим рисковать? Мы вас в качестве живого щита взяли. Наткнулись бы на проблемы, вами бы прикрылись. Вот так.
– Ну, ты и сволочь!
– Какой есть.
Зорин чувствовал, как его, словно нашкодившего котенка, раз за разом макают в вонючую лужу. С каждой фразой Анатолий опускал его все ниже и ниже, постепенно открывая его истинное положение в этом мире.
– А что там этот Аркадьич? – пересилив себя, спросил Дмитрий. Не время сейчас было устраивать свары с погранцами, какими бы сволочами они ни оказались.
– А черт его знает, – ответил лейтенант, и в его голосе Дима услышал нотки облегчения, словно тема его отношений с Темными было для него неприятна. – Много чего болтают. Про беспредел, про убийства. Даже про каннибализм. Никто ничего толком сказать не может. Кто туда уходил, не возвращался. Был один, кого они вернули, но я тебе про него рассказывал.
– А почему его вернули?
– Так он – сын нашего Степаныча. Вот и вернули.
– А что ж вы с ними не разберетесь? У вас под носом такое творится, а вы сидите и ничего не делаете?
– А зачем что-то делать? Начнем бучу, сюда ваши понаедут, все дела тут похерят. А так мы к ним не лезем, они – к нам. Соблюдай правила – и все будет тихо. Да и реакторские не велели к ним соваться. Наверное, дела у них с Аркадьичем какие-то.
Анатолий замолчал. Дмитрий тоже не знал, что сказать. Молчание затянулось. Было слышно, как вдалеке гомонят погранцы да где-то в комнате тикают часы.
– Почему ты мне все это говоришь? Меня сейчас заберут, я же все расскажу.
Толя посмотрел на него с жалостью.
– Что ты расскажешь? Кому ты расскажешь? Захарчуку? Он сам замазан, клейма негде ставить. Да и кто поверит дезертиру, покинувшему свой пост в тяжелое для города время? Не смеши.
– Ну и зачем?
Тот наклонился вперед.
– А ты зачем в бега подался? – спросил он в ответ.
Зорин задумался, стоит ли рассказывать, а затем мысленно махнул рукой.
– Жену они мою украли. Беременную. Прямо из дома забрали, пока я по городу бегал. Я одного ихнего прижал, его ко мне подселили, чтоб следил, он мне все и рассказал.
– Что рассказал?
– На реактор они всех повезли. На работы. А ребенка моего – на опыты, как генный материал.
Анатолий откинулся на спинку кресла.
– Вот суки, – прошептал он.
Дмитрий прищурился.
– А чего это ты вдруг их так невзлюбил? На них же работаешь? И кому ты о нас сообщил? Захарчуку или своим хозяевам? Скоро нас заберут?
Его собеседник при этих словах поморщился.
– Никому я еще не сообщил. Вашим – смысла не вижу. А этим… Перегнули они палку сегодня. Чересчур перегнули. Я видел, как людей везли. В грузовиках, как скот. Только руки наружу торчали. Нельзя так. Одно дело – пропустить кого или поймать ихних же беглецов. Но чтобы так! Там еще сына нашего Степаныча везли.
– Как – везли? Он же погранец, ты же рассказывал!
Лейтенант усмехнулся невесело.
– Был погранец, да вышел весь. Он, когда от Аркадьича вернули, совсем крышей потек. Плакал постоянно, бредил, темноты стал бояться. Пока раны да переломы залечивали, думали, оправится. А потом поняли, что нет. Вот его в теплицы и отправили, от греха подальше. Если чего и сболтнет, так кто полудурку поверит? Степаныч, как узнал про парники, так аж пить перестал. Нам приказ пришел – в определенное время открыть ворота. Но как колонна показалась, Степаныч вышел наружу. Никто от него такого не ожидал. Выбритый, в форме, весь в медалях. И без ОЗК. Его пытались остановить, так он пистолет достал, пригрозил пристрелить любого, кто ему будет мешать. И знаешь, руки у него совсем не дрожали. Бывало, горлышком в стакан попасть не мог, а тут ствол тебе в лоб смотрит, как влитой, ни влево, ни вправо. И взгляд. Давно я у него такого твердого взгляда не видел. Да что там – никогда не видел. Встал он перед воротами, грудь в медалях выпятил и руку поднял, мол, останавливает он их.
– И что? – спросил Дима с замиранием сердца, хотя уже догадывался, чем все кончилось.
– Они, суки, даже притормаживать не стали. Так всей колонной по нему и проехались. Всех, кто там находился, окатило. Кто поближе стоял – кровью, кто подальше – кусочками разными. Мы, как могли, его собрали, но, по-моему, не все. Нельзя так, перегнули они.
Анатолий замолчал, вновь вспоминая прошедший день. Зорин понял, что это его шанс.
– Слушай, отпусти нас, а? Жену же похитили, беременную. Будь человеком. Их еще можно спасти. Я должен попытаться. Пропусти за калитку. Ты же сам понимаешь, что шансов у нас практически нет. Но попробовать мы должны. А лучше пошли с нами. Так шансов больше За Степаныча поквитаешься.
Тот рассмеялся.
– С вами? Ну, уж нет. А отпустить? Не могу я вас так просто отпустить.
– Да почему не можешь? Ты же понял, что они за нелюди!
– Ты знаешь, сколько у меня здесь стукачей? Вот и я не знаю. А они есть. Не могу просто так.
– А как?
Его собеседник посмотрел на часы.
– Ты своему другу доверяешь?
Дима пожал плечами. Ситуация становилась все более непонятной.
– Доверяю, – просто ответил он.
Анатолий внимательно поглядел на него.
– Ну, смотри.
Он резко понялся на ноги и, открыв дверь кабинета, громко крикнул:
– Сеня!
Из-за угла высунулся боец.
– Чего?
– Второго – сюда! Сумку их еще не прокакали?
– А чего с ней будет? Вот она.
– Пусть на виду стоит, щас за ними приедут.
– Кто? Те или эти?
– Тебе какая разница?! – вполне натурально взорвался Анатолий. – Мля, почему второй еще не стоит передо мной?
Боец поспешно ретировался.
– Да щас, щас, чего орать, – слышалось его ворчание. – Эй, как тебя, бегом к лейтенанту. Давай пошевеливайся.
Через минуту Плахов стоял в кабинете, заложив руки за спину.
– Свободен, – сказал Толя конвоиру.
– Товарищ лейтенант, их же двое, – попытался возразить боец.
– Справлюсь, если что, – отмахнулся Анатолий. – Иди уже.
Дверь закрылась. Дмитрий увидел, как напряглись руки товарища. Он чуть присел, готовясь броситься на погранца.
– Егор, не надо.
Тот удивленно уставился на командира, но руки опустил.
– Точно, Егор, не надо, – сказал Анатолий, открывая стоящий в кабинете шкаф. Достав оттуда пару комплектов ОЗК, таких, какие носили пограничники, кинул их друзьям.
– Одевайтесь.
– Зачем? – не понял Плахов.
Приглушенный стенами взрыв сотряс кабинет. С потолка пылью посыпалась штукатурка.
– Вот за этим, – пригнувшись, сказал Толя.
До Зорина дошло, чего хочет лейтенант.
– Одевайся, быстро?! – крикнул он другу и сам стал быстро натягивать на себя костюм. Через минуту оба стояли, облаченные в новые ОЗК. Анатолий достал из шкафа два укороченных «калаша».
– Берите, берите, не обеднею. Да встаньте нормально, а то от вас за версту ментами пахнет.
Дима с Егором вытянулись по струнке. В это время дверь распахнулась, и в комнату вбежал пограничник. Другой, не тот, который привел Плахова.
– Товарищ лейтенант! – затараторил он. – Там газовый баллон рванул. Пожар начинается.
– Догадался уже! – заорал на беднягу Анатолий. – А ты чего тут стоишь, не тушишь? Не ты ли его и взорвал?
– Есть! Никак нет! – заблеял перепуганный боец и пулей метнулся вон из кабинета.
Анатолий повернулся к Зорину спиной.
– Сумка должна стоять перед входом. Код от калитки – 0583. Через КПП не идите, сил у вас маловато. Попробуйте пробраться через общину. Там, конечно, опасно, но если местным на глаза не попадетесь, есть шанс. По-любому у них свой путь на реактор есть, зуб даю. Сами найдете или расспросите кого, вам решать. А теперь бей меня.
Дмитрия долго упрашивать не пришлось. Подняв автомат, он от всей души врезал прикладом Толе по затылку. Лейтенант как подкошенный свалился на пол.
– Побежали.
Подняв автоматы, они выскочили в коридор. В штабе царила неразбериха. В конце главного коридора плясали языки пламени. Закопченные, покрытые пылью погранцы носились туда-сюда, пытаясь справиться с пожаром. Командиры безуспешно руководили тушением огня. Друзья двинулись в сторону выхода.
– Вон сумка! – закричал Егор, указывая на пол.
Сумка валялась на боку, отброшенная в суматохе под лавку. Зорин поднял ее, но никто не обратил внимания на странные действия незнакомого пограничника.
– Побежали!
Прорвавшись через тамбур, они выскочили на улицу. Из окон дома, где располагался штаб, валил черный дым. У калитки стояли двое охранников, встревоженно глядя на пожар.
Товарищи подбежали к ним.
– Чего стоим? – заорал на них Зорин. – Лейтенант всех собирает внизу. Бегом! А не то сгорим все на хрен!
Испуганные бойцы припустили к штабу. Когда они скрылись за дверью, Дима повернулся к замку, набрал код.
Замок тихо пискнул, раздался щелчок, и калитка открылась.
– Ну, с Богом! – произнес Зорин ставшую уже традиционной фразу. Друзья быстро заскочили внутрь и закрыли за собой магнитный замок.
