Из первой главы мы узнали, что традиционные теории рассматривали человеческий разум как набор инструментов для выживания. Самые популярные метафоры работы мозга пришли из техники и военного дела. Когнитивисты считают разум компьютером для обработки информации. Многие эволюционные психологи видят в нем нечто вроде швейцарского армейского ножа – многофункциональное приспособление с отдельными ментальными инструментами для решения разных адаптивных задач. Часть приматологов представляет разум как Центр макиавеллиевского интеллекта, организованный для проворачивания тайных операций.

Но аргументы из обсуждения теории сенсорных смещений и принципа удовольствия должны заставить нас усомниться в справедливости любого из перечисленных взглядов. Возможно, правильнее будет рассматривать человеческий мозг как развлекательную систему, которая сформировалась для того, чтобы стимулировать мозг других людей, мозг, который – так случилось – оснащен и сенсорными смещениями, и системой удовольствия. С позиции психологии можно говорить, что наш мозг развился ради воплощения в нем набора психологических предпочтений наших предков. Их предпочтения не ограничивались поверхностными деталями вроде радужной окраски павлиньего хвоста – среди этих предпочтений должны были быть те, благодаря которым мы научились предпочитать компанию одних своих сородичей компании других. Предпочтения могли быть социальными, интеллектуальными, моральными, а вовсе не только сенсорными.

Теория декоративного разума (разума как украшения) подталкивает к совсем другим метафорам – скорее из индустрии развлечений, чем из будней военно-промышленного комплекса. Разум как парк развлечений. Разум как богатый спецэффектами фантастический фильм. Или как романтическая комедия. Как номер для новобрачных в пятизвездочном отеле Лас-Вегаса. Разум как ночной клуб, кунсткамера, мистическая новелла, компьютерная стратегия, барочный кафедральный собор, люксовый круизный лайнер… Ну, вы поняли.

Гордые своей серьезностью психологи, пожалуй, скажут, что эти метафоры глупы и бессмысленны. Они не сомневаются, что мозг – это компьютер для обработки информации. Ну да, сейчас это сравнение понятно, но в 1970-м компьютерная метафора разума была лишь одной из многих. Она была лишь немногим лучше фрейдовской метафоры разума как гидравлической системы жидкого либидо или метафоры Джона Локка – разума как tabula rasa. Сравнение разума с компьютером было полезно тем, что ученые сфокусировали внимание на выяснении вопросов, как ум справляется с решением многочисленных перцептивных и когнитивных задач. Когнитивная наука и выросла именно из таких вопросов.

Однако компьютерная метафора разума отвлекает внимание от вопросов эволюции, индивидуальных различий, мотивации, эмоций, креативности, социальных взаимодействий, сексуальности, семейной жизни, культуры, статуса, денег, власти, рождения, взросления, болезни, безумия и смерти. Эта метафора кажется замечательной – если игнорировать бо́льшую часть человеческой жизни. Компьютеры – это приборы, созданные человеком для удовлетворения собственных потребностей – например, для увеличения стоимости акций “Майкрософт”. Это не самостоятельные сущности, в ходе эволюции приспособившиеся выживать и размножаться. По этой причине компьютерная метафора почти бессильна помочь психологам выявить умственные адаптации, появившиеся в результате естественного и полового отборов. Обработку информации нельзя считать биологической функцией в строгом смысле: это лишь тень намека на абрис огромного репертуара возможных биологических функций. В эволюционном плане компьютерная метафора разума абсолютно агностична, поэтому бессмысленно делать ее отправной точкой эволюционной психологии. Метафора разума как развлекательной системы, выстроенной половым отбором, как минимум называет селективные факторы, которые могли сформировать наш ум.

Развлекательная метафора разума, очевидно, предполагает некоторое сходство ума человека с индустрией развлечений. Ум должен быть открытым для дел, а его интерьер должен казаться чистым, безопасным и гостеприимным. Необходимо, чтобы к нему вели удобные для пользователей маршруты. Нужна хорошая реклама. Ум должен предлагать мир, полный стимуляций, идей, приключений, взаимодействий и новизны, – тот мир, что так сильно контрастирует с обыденной жизнью, где правят скука, изнурительный труд и тревожная неопределенность. Необходимо, чтобы ум занял правильную рыночную нишу и чутко реагировал на изменения потребительских вкусов. Ум тщательно скрывает, в каких ужасных условиях приходится работать его персоналу (голодным до энергии мозговым сетям), чтобы предложить посетителям предупредительный и улыбчивый сервис. Почти как в антиутопии из романа “Машина времени” Герберта Уэллса: праздные идеи – элои – обитают на поверхности сознания, а напряженные когнитивные процессы – морлоки – заточены глубоко под поверхностью.

Если теория декоративного разума хотя бы отчасти верна, тогда получается, что мы долгое время неправильно понимали требования эволюции к человеческому уму. В индустрии развлечений совсем другие законы, чем на войне. Еще Дарвин заметил, что половой отбор работает не по принципу выживания наиболее приспособленных. Критерии успеха, стратегии, позволяющие его добиться, ресурсы, способы ведения борьбы – по всем этим пунктам половой и естественный отборы сильно различаются.

С точки зрения военного дела Голливуд – это полный провал. Ему не удалось ни присоединить к себе долину Сан-Фернандо, ни завоевать Санта-Монику, ни разбомбить Санта-Барбару, ни заключить тайный союз с Тихуаной. Его постоянная армия – лишь несколько сотен охранников киностудий, у него нет ни военно-морского флота, ни военно-воздушных сил. Люди там недисциплинированны, тщеславны, мягкотелы и склонны к фантазиям. Они вечно витают в облаках. Таким воинам как до неба далеко и до спартанцев, и до монголов, и до британцев из Специальной авиадесантной службы. С этим всем, конечно, не поспоришь, только вот мы упустили самое главное. Если человеческий разум – это развлекательная система наподобие Голливуда, многие его качества, кажущиеся в военном отношении позорными слабостями, на самом деле могут оказаться его величайшей силой. Неуемная фантазия голливудских режиссеров и сценаристов не подрывает конкурентоспособности киностудий, а напротив, вызывает восторг и привлекает все новых почитателей. Избегание физических конфликтов позволяет тихо и целенаправленно накапливать огромные ресурсы и опыт, позволяющие создавать все более и более впечатляющие шоу. Предпочтение красоты силе, вымысла – фактам, драматического накала – связности сюжета: все это отражает вкусы большинства, а ублажение большинства – это то, чем живет Голливуд. Баснословные рекламные бюджеты, дорогостоящие церемонии награждения, роскошная жизнь напоказ… Но это не просто бессмысленное расточительство – это часть шоу. Одержимость прихотями и модой – это не результат порабощения навязчивыми мемами, а стратегическое присвоение культурных идей ради продвижения собственных продуктов.

Прибыль для Голливуда важнее всего, и то, что непременно озадачило бы Чингисхана, для аналитиков индустрии развлечений ясно как белый день: они отлично понимают, как эффективнее всего получить прибыль. Чтобы понять происхождение человеческого разума, мы должны помнить, что для эволюции важнее всего репродуктивный успех. Разум как военный командный центр или швейцарский нож не слишком эффективен. Гораздо большую ценность он имеет в качестве развлекательной системы для стимуляции мозга других людей, и теория разума как украшения в полной мере отражает эту идею.