Где связи могут возникать и распадаться вмиг?
Наши творческие способности все еще трудно поддаются пониманию на психологическом уровне, хотя уже появилось нескольких разумных гипотез их происхождения. Захваченный творческим потоком, наш ум будто переходит из “твердого” состояния в “жидкое”. Лучше всего этот процесс описал Уильям Джеймс в статье 1880 года для журнала The Atlantic Monthly:
Вместо мыслей о конкретных вещах, терпеливо следующих друг за другом по избитому пути привычных ассоциаций, наш разум совершает самые неожиданные и резкие переходы от одной идеи к другой. В нашем разуме рождаются сложнейшие обобщения и точнейшие разграничения, самые неслыханные комбинации элементов, самые тонкие ассоциации; одним словом, мы будто бы попадаем в кипящий котел идей, где все шипит и бурлит с ошеломительной силой, где связи между чем угодно могут возникать и распадаться в один миг, где нет ничего похожего на однообразный конвейер и где неожиданность кажется единственным законом.
Одним из лучших друзей Уильяма Джеймса был философ Чарльз Сандерс Пирс. Он считал себя глашатаем неопределенности, случайности и хаоса. Пирс терпеть не мог тех, кто в человеческом разуме видел детерминированную систему, неуклонно катящуюся по рельсам наследственности и среды. По его мнению, ум – вместилище чистого хаоса: происходящее в нем тяжело описать и невозможно предсказать. Тем не менее Пирс, как и Джеймс, симпатизировал дарвинизму и разделял идею, что разум – естественный плод эволюции.
Быть может, однажды наука о креативности вернет себе изощренность, которую привнесли в нее в 1880-х гарвардские ученые, не видевшие противоречия между дарвиновской теорией эволюции разума и индетерминистским взглядом на ментальные процессы. Их бы позабавили наши сегодняшние споры о генетическом детерминизме. Джеймс и Пирс понимали, что непредсказуемое поведение осуществляется за счет врожденных способностей нашего мозга – и не случайно, а по “задумке” эволюции. Эта глава была чем-то вроде примечания к теме жизнерадостного индетерминизма Пирса. Мы убедились, что во многих играх эффективны смешанные стратегии, а во многих эволюционных ситуациях – непредсказуемое поведение. Возможно, человеческая креативность – это верхняя точка длинного пути усложнения мозговых механизмов, обеспечивающих все более и более непредсказуемое поведение. Из-за такой склонности нашего мозга к хаотичности психология в качестве предсказательной науки не выдерживает никакой критики, но именно благодаря этой склонности жизнь заслуживает того, чтобы проводить ее вне стен лаборатории.
