Композиция 8. Правосудие негодяев

Они не побоялись собраться в гостинице «Рэдисон Славянская», считая себя повелителями судеб страны, имеющими огромную власть и колоссальные финансовые возможности.

Они считали себя практически неуязвимыми, оберегаемые не столько коррумпированной системой охраны правопорядка, сколько статусом, который жители России с усмешкой и презрением называли словечком «олигарх».

Восемь российских миллиардеров, владевших семьюдесятью процентами ресурсов страны. Восемь «успешных менеджеров жизни». Восемь дальних потомков рептилоидов, тысячи лет назад ассимилировавшихся с племенами земных неандертальцев. Восемь нелюдей, не имеющих понятия о чести и совести. Восемь негодяев, готовых устранить любого, кто станет у них на пути. Приводить их имена ни к чему, они известны не только в России, но и во всём мире, которым правят такие же «успешные менеджеры» с ещё более мощными ресурсами.

Они были первыми грабителями России в начале девяностых, успевшими скупить за бесценок крупнейшие предприятия страны, и они остались главными её могильщиками, расширяя эти предприятия и скупая новые бизнесы ради получения гигантских прибылей. Только к концу двадцатых годов двадцать первого века они обросли армией чиновников, обслуживающих их на государственном уровне, лизоблюдов и предателей, да передали свои вотчины детям, в большинстве своём продолжавшим линию отцов.

Либеральные СМИ их поддерживали и хвалили. Православные и патриотические журналисты писали о них правду, народ презирал и ненавидел, а они продолжали умножать свои (награбленные) богатства, на считаясь ни с чем и практически не участвуя в благотворительной деятельности в отличие от зарубежных миллиардеров, в то время как люди благодаря телевидению сбрасывались по копеечке на лечение больных детей и даже на строительство дорог в тех местах, куда чиновники просто не заглядывали никогда.

Так как съезд настоящих правителей России носил чисто философский характер и проходил под лозунгом «Защитим мировую экологию!», модератором его стал председатель Союза предпринимателей России, тоже миллионер, но известный как борец за права среднего и мелкого бизнеса, господин Титанов. Крупных афёр за ним не числилось, а мелкие шалости вроде поддержки особо дружественных компаний в этой среде криминалом не считались.

Съезд начался четвёртого июля, подняв волну одобрения в мировых средствах массовой информации, так как в ходе повестки дня было объявлено о подготовке обращения съезда к президенту России с требованием «прекратить строить на севере страны военные базы, уничтожающие экологически чистые районы мирового значения».

Впрочем, это был лишь хитрый ход устроителей мероприятия, инициированный мировыми кукловодами, прячущимися под вывеской «защитников прав человека». Разумеется, все они принадлежали к психоделической структуре Бильдербергского клуба, созданной для обработки мозгов населения Земли. Целью же этой структуры было окончательное приведение властной системы России под «твёрдую руку НАТО и других демократических систем».

Официальная часть мероприятий съезда прошла с десяти часов утра до обеда. Затем начались прения в секциях с участием сотни журналистов со всего света. А вечером, после роскошного ужина в ресторане «Рэдисон», в отдельном номере «двойной люкс» собрались одни «зачинатели российского бизнеса», патриархи, без секретарей и помощников, без свиты и слуг, и даже без мобильных телефонов и каких-либо гаджетов, в том числе вшитых в одежду и обувь, что уже вошло в моду и считалось естественным техническим сопровождением.

Не обошлось без инцидентов.

Вход в «двойной люкс» охраняла система радиоэлектронной защиты, которая сработала, когда в номер вошёл Артур Молчанов, глава «Росалмаза» – бизнес-структуры, владевшей российскими алмазными копями и добычей драгоценных камней. На Молчанове был прекрасно сшитый белый костюм (этот семидесятипятилетний человек одевался с подчёркнутым шиком и считался кумиром молодых красавиц), чёрная атласная рубашка и белые туфли «барберри». Именно туфли и «зазвенели» в сканере, терминал которого находился за стеной соседнего номера. Пришлось «алмазному королю» возвращаться в свой номер и переобуваться, что он и сделал после общения с начальником охраны съезда.

Прибывшие миллиардеры расселись вокруг круглого стола из белой керамики «под мрамор», кое-кто налил себе минералки или зелёного чая. На довольных сытых лицах замелькали улыбки. Великие люди чувствовали себя превосходно и считали, что ничто в этой реальности не может поколебать их «божественного» положения.

Модератором этого узкого совещания на сей раз был один из «богоизбранных», владелец инновационной корпорации «Сколтаун» и мощнейшей структуры «Искусственный интеллект», Симон Тертышный. Он был молод (тридцать восемь лет – расцвет творческого потенциала), амбициозен, умён, по-мужски красив и выглядел спортсменом-теннисистом; кстати, он действительно неплохо играл в теннис. И одет он был в высшей степени модно, «по-джобсовски»: в драные джинсы, мешковатый пуловер цвета поседевшего лишайника с пузырями на локтях, и кросс-туфли с золотыми носами. Разумеется, носки при таком прикиде были лишними.

– Господа, – начал он, показав ослепительнобелые зубы идеальной формы, – к нам обращается за помощью представитель известного европейского сообщества, благодаря которому мы и работаем в России без особого напряга.

– Клуб, – проворчал главный владелец «Сибирстали» Леонид Трипаска.

Улыбка Тертышного стала шире:

– Не будем углубляться в историю, господа. Давайте выслушаем сообщение и подумаем, что мы можем сделать для уважаемой всеми организации.

В номер вошёл министр промышленности и торговли России Манкуртов, одетый не менее модно, чем «алмазный король» Артур Молчанов, только цвет его костюма был чёрный. Он поклонился с улыбкой, отчего лысина на макушке стала видна лучше, отвечая на приветствия собравшихся, с которыми был на короткой ноге, и произнёс короткую речь, которая заставила всех переглядываться и задумчиво хмурить лбы.

Из речи выходило, что курс президента России на самостоятельное развитие и создание мощного государства опасен не только главам стран Европы и Америки, но и самим российским олигархам, трудовые накопления которых вполне могли быть экспроприированы российской властью и переданы народу. Это, в свою очередь, означало не просто потерю имиджа, статуса и кормушек, но и лишение свободы, а то и жизни, и присутствующим предлагалось подумать над вовлечением своих защитных систем в чистку «авгиевых конюшен», под которыми подразумевались патриотические формирования России, Народный фронт, Росгвардия. Министерство обороны и спецслужбы, ещё не полностью перешедшие на сторону либералов правительства.

Закончил Манкуртов тем, что перечислил первоочередные кандидатуры на «нейтрализацию», а также сообщил о помощи, которую могли предоставить для такого важного дела кураторы из-за рубежа.

– О какой помощи идёт речь? – осведомился Олег Катермиллер, владелец Газпромроса, похожий на клерка в своём сером пиджачке с алмазной иглой в петлице.

– О технической, – ответил хриплогласый Манкуртов. – Нам будут посланы новейшие спецгаджеты с приставкой «нано» и «био». Однако придётся вложить средства и нам всем.

– Вы упомянули «Прикрытие», – хмуро проговорил Катермиллер. – Но это спецслужба президента…

– Да, ну и что? Как и каждая служба, она имеет своих руководителей, которых тоже можно… приручить.

– Приручили же мы федералов и функционеров Генпрокуратуры, – сказал улыбчивый Тертышный. – Их и натравим на наших конкурентов.

– К «Прикрытию» подобраться сложно, – сказал Молчанов.

– Любую службу возглавляют люди, а к ним всегда можно подобрать ключики.

– Вы оптимист, Артур Казимирович.

– А что по этим офицерам из Росгвардии? – заговорил толстяк Коксельберг, владелец двух Ельцин-центров и сети фастфуда в России. – Чем они насолили нашим… э-э, европейским друзьям?

– Они сформировали спецгруппу ГОН, – после паузы ответил министр, – которая вышла на агентов влияния Клуба, после чего президент лишился советника. Ну, и Росгвардия потеряла командующего. Подробности опускаю. Эти офицеры теперь – источник опасности, в том числе для вас. Их надо… серьёзно ограничить.

– Почему этим делом должны заниматься мы? – осведомился «алмазный король». – Это не наш уровень.

– Потому что эти люди способны добраться до любого из вас, – ответил Манкуртов со смешком. – Конечно, вы лично заниматься ими не будете, ими займутся профессионалы, однако это потребует значительных финансовых затрат.

– Деньги – не проблема. Нужны гарантии.

– Моего слова достаточно?

Присутствующие обменялись взглядами.

– Я согласен, – объявил Трипаска. – В конечном счёте все мы сидим в одной лодке, господа.

– Предпочитаю плыть в своей, – буркнул глава Газпромроса. – К тому же офицеришки из Росгвардии – мелкая сошка, они нам не помеха. Другое дело – «Прикрытие» президента.

– Доберёмся и до него, и до самого президента, – пообещал Манкуртов с кривой улыбкой.

Встречаться на официальном уровне ни с кем не хотелось, тем более что погода на побережье Чёрного моря стояла великолепная, тянуло позагорать и порыбачить, но Юрию Филипповичу всё-таки пришлось принять в сочинской резиденции двух послов – из Туниса и ОАЭ, а также пообщаться с прибывшим в Сочи президентом Белоруссии, поспешившим оправдаться за недавние высказывания по телевидению о «финансовых потерях страны в связи с хамским поведением олигархата России по отношению к белорусским предпринимателям».

В принципе Юрий Филиппович был согласен с оценками «батьки», так как российские миллиардеры на самом деле вели себя с «младшими братьями – белорусами» далеко не дружественно, однако можно было и не выносить сор из избы, то есть не выступать с громкими обвинениями в адрес российского бизнеса, а все проблемы решать мирным переговорным путём. Но «батьку» заносило часто, молчать он не умел, и с этим приходилось мириться, потому что дело хоть и медленно, но подвигалось к объединению двух славянских государств.

Материал, собранный для него аналитиками «Прикрытия», Юрий Филиппович честно проштудировал за два дня, и так как у него появилось много вопросов по конкретным темам доклада, он снова вызвал Перекопова в Сочи, чтобы обсудить решение возникших проблем.

Глава «Прикрытия» прибыл в «Бочаров Ручей» после обеда, аккурат к полднику, который Юрий Филиппович соблюдал свято, начиная пить кофе ровно в шестнадцать ноль-ноль.

Генерал выглядел необычно смущённым, и президент заметил это.

– Что-то забыли в столице? – пошутил он. – Не компромат на наших бюрократов в правительстве?

– Компромат постоянно пополняется, – серьёзно ответил Перекопов. – Но я действительно кое-что забыл захватить, чтобы показать вам.

– Что?

– «Таракана».

– Таракана?! – удивился Юрий Филиппович.

– Разбор завалов в бункере под усадьбой генерала Лавецкого продолжается, и в очищенной кабине лифта внизу наши парни обнаружили мини-робота в форме таракана. Производство секретных лабораторий ЦРУ. Отличается от наших гаджетов подобного рода наличием крылышек. То есть он может летать на короткие расстояния.

– Это уже не таракан.

– Но ещё и не муха.

– Не вижу ничего удивительного. Не одни американцы делают такие вещи.

– Все, кому не лень. Техники разобрали «насекомое» и выяснили, что он послужил источником сигнала для подрыва станции мини-метро.

– И что из этого следует?

– Что у Лавецкого был тайный подручный, который и привёл в действие механизм подрыва с помощью «таракана».

Юрий Филиппович кивнул на столик с прибором для кофе.

– Присоединяйтесь, я попрошу принести и вам.

Перекопов, поколебавшись, сел.

– У вас хорошо, прохладно, а на улице плюс тридцать три.

– Вы хотите сказать, что моя Росгвардия напичкана… предателями?

– Нет, не напичкана. Но агенты иностранных спецслужб работают и в этой структуре. Надо чистить. Вот почему я не хочу опираться на офицеров гвардии, в том числе на командира ССО Гаранина и его подчинённых.

Юрий Филиппович промолчал, подумав, что у Перекопова пунктик по отношению к гвардейцам бригады спецопераций, который можно было назвать ревностью. И этот пунктик вполне мог помешать генералу в объективной оценке ситуации.

Девушка в белом передничке принесла ещё один кофейный прибор.

– Пейте. – Президент первым сделал глоток. – Я внимательно изучил ваше досье. Надо признаться, ошеломлён. Особенно меня взволновали ваши оценки воздействия на традиционный уклад жизни россиян через язык.

– Менторинг, – слабо улыбнулся Перекопов.

– Что?

– Читал в Интернете объявление: такого-то числа состоится «мониторинг менторинга». Вот чем устроителям этого с позволения сказать мониторинга не нравится слово «наставничество»? Нет, обязательно надо ввернуть «менторинг»!

Юрий Филиппович засмеялся:

– Рофл, как говорят нынче юзеры. Вы правы. Я по утрам просматриваю прессу и через слово встречаю «локация» вместо «местоположение» или просто «место». Или ещё хуже – «банковский продукт», «программный продукт», а теперь ещё и пенсионный добавился. Ведь есть одно хорошее определение – «продукт отходов жизнедеятельности», неужели надо совать этот канцеляризм во все дыры?

– У вас же есть Совет по русскому языку, есть Институт русского языка, Общество русской словесности, вот и задайте им трёпку, пусть озаботятся проблемами чистки языка от иностранной грязи.

– Трёпку, – фыркнул Юрий Филиппович, – легко сказать, меня же этой грязью и обольют.

– Президент вы или «продукт»?

– Президент, – погрустнел Юрий Филиппович. – Всё не так просто, как кажется. С языком мы в конце концов разберёмся, но есть более серьёзные проблемы, которые надо решать быстро.

– Их надо было решать вчера, – проговорил Перекопов, добавляя в чашку сахару. – Прошлому президенту удалось приостановить планы премьера перейти на электронный документооборот, что равнозначно планам передачи всех правоустанавливающих данных на граждан России в зарубежные юрисдикции, а вам, похоже, даже неизвестно об этой проблеме.

– Ну, почему, – смущённо поёрзал Юрий Филиппович, – мы обсуждали её на Совбезе…

– А дальше? Закон тихой сапой продавливается либерастами. Правительство подсунуло его Думе, а там полно их соратников.

– Я ещё не подписал… да и других проблем хватает.

– Против нас развёрнута духовная война, разрушающая человечность! Идёт разложение элит, уничтожение в народах России гордости, исторической памяти, чувства величия и желания жить по справедливости. А вы продолжаете опираться на предателей народа, таких как Фурсенков, Орехов, Фрейлихман, Чупайс и иже с ними! Оглянитесь вокруг, Юрий Филиппович! Нами успешно впитаны атрибуты «западенщины», чужой язык, чужие термины, авторитеты, оценки, чужие «демократические ценности» вроде голубого непотребства, чужие культурные образы и конфликты! Наши извечные достоинства – доверие, великодушие и покаяние, проявленные без меры, – становятся слабостью! Статус определяется не наличием творческих потенций, а количеством денег на счетах, связей, потреблённых благ и половых контактов! «Звёзды» сегодня – не трудяги, не герои войны, не геологи, инженеры и учёные! Это певцы, артисты, ведущие шоу на телевидении и мажоры, плюющие на все законы! То есть так называемая «потребительская интеллигенция», не создающая ничего, кроме скандалов, эпатажа, поведенческих конфликтов, сенсаций, интрижек и так далее, чтобы удержаться в центре поп-внимания!

Перекопов выдохся, замолчал, залпом допил кофе, растянул губы в горькой полуулыбке под взглядом президента, в котором удивление сменялось озабоченностью, любопытством и недоумением.

– Да вы прирождённый оратор, Нил Петрович, – сказал Юрий Филиппович. – Прямо хоть сейчас на баррикады! Не желаете возглавить оппозицию?

– Оппозиция – не моё дело, – качнул головой остывающий генерал. – Мне ближе работа бетрибсляйтера.

– Кого?!

– Технического директора по-немецки. Нынче ведь модно употреблять англицизмы к месту и не к месту, я бы добавил в этот «планктонно-офисный» словарь ещё и немецкоязычную лексику. Абтайлюнгсляйтер – нравится?

– Начальник отдела, – с улыбкой перевёл Юрий Филиппович, хорошо знавший немецкий язык.

– Гешефтфюрер?

– Директор компании.

– Вот-вот, мне ещё нравится словечко «айнцельхэндлер».

– Розничный торговец. – Юрий Филиппович спохватился, глянул на часы. – Давайте не будем отвлекаться, Нил Петрович. Что у вас по делу Лавецкого – Зеленова?

Перекопов протянул президенту стерженёк флэшки.

– Материалы наблюдения за некоторыми государственными деятелями. В первую очередь – за премьер-министром и некоторыми членами правительства.

Президент нахмурился, повертел в пальцах флэшку.

– Я не давал вам разрешения на слежку за… правительством.

– Жизнь заставляет, – усмехнулся Перекопов. – Я уже не раз говорил, что премьер – враг вам лично и государства в целом, как и все его либеральные подданные. Так как они живут здесь, в России, то вынуждены что-то делать для неё, чтобы их не сковырнули с кресел. На самом же деле они озабочены лишь собой и продолжают вершить свои грязные личные дела, оставаясь более яростными русофобами, нежели русофобы Европы. Здесь, – генерал кивнул на флэшку, – доказательства того, что многие министры через своих доверенных лиц, замов и помощников напрямую связаны с кураторами за рубежом. Хотя на словах они самые самоотверженные защитники обездоленных россиян и озабочены лишь ростом их благосостояния, здоровьем и правами.

– Кто навскидку?

– Я уже говорил вам. Министр промышленности и торговли, – усмехнулся Перекопов. – Министр экономразвития, про которого говорят: «министр есть, развития нет». Министр финансов. Ваш советник Фурсенков. Продолжать?

Президент стиснул зубы и воткнул флэшку в гнездо ввода своего компьютера.

Примерно в это же время полковник Эзра Хаус инструктировал личного посыльного, дипломата и юриста, разведчика с большим стажем Курта Болкера, в задачу которого входил контакт на территории России с вожаком спящей террористической ячейки, подготовленной к проведению специальных операций, в том числе по ликвидации субъектов, «мешающих работе правозащитных организаций».

Эта команда киллеров не была засвечена, не участвовала в акциях ни в России, ни за рубежом, и была связана с контрразведкой ФСБ, по сути являясь одной из групп охоты за разведчиками. О её существовании знали всего три человека, в том числе замдиректора ФСБ Роман Щербина, хотя даже он не догадывался об истинном положении вещей, уверенный в том, что группа, работающая под прикрытием компании независимого аудита «Роскон», действует по прямому распоряжению президента.

Болкер, холеный янки с лицом и шевелюрой профессора математики, выслушал наставления Хауса невозмутимо. В России он бывал не раз, знал её политиков прекрасно и к заданию отнёсся с философской задумчивостью. Такие вояжи оплачивались весьма недурно, особых нервных затрат не требовали, и Болкер был уверен, что справится с заданием легко.

Через два часа после встречи с Хаусом он получил в аэропорту Вашингтона имени Даллеса «дипломатический багаж», не подлежащий досмотру, сел в самолёт и утром пятого июля по местному времени сошёл с трапа «Боинга 737» в Шереметьево, где его встретила машина американского посольства.

Вечером пятого июля Болкер договорился встретиться с руководителем правозащитной организации «Мемориал» в отеле «Рэдисон Славянская», где проходил бизнес-форум с участием ведущих российских глав компаний.

Везла Болкера на встречу машина, также принадлежащая посольству, в багажнике которой были спрятаны три металлических саквояжа из тех, что входили в его «дипломатический багаж». Так как выезд машины организовывался на территории посольства, о багаже никто за пределами посольства не знал.

Рандеву американского дипломата с «правозащитником», которым оказался помощник министра промышленности и торговли Чибис, состоялось в одном из номеров отеля на шестом этаже.

Конечно, российские спецслужбы, в том числе контрразведка ФСБ, были в курсе того, кто приехал в столицу и на кого он работает. За Болкером наблюдали с момента посадки самолёта. Однако дипломат был прекрасно обучен и экипирован: на нём был костюм, по сути представлявший собой компьютер с функциями голосовой и радиозащиты, и суть его переговоров со всеми господами на съезде олигархов осталась невыясненной контрразведчиками. Не помогла им и нанотехника, применяемая для контроля передвижений гостя и его контактов с российскими коллегами.

Между тем Чибис после встречи с Болкером тут же уехал с «дипломатическим багажом», незаметно перегруженным из машины в машину, в подмосковную Борисовку, где передал саквояжи представителям аудиторской конторы «Роскон».

Болкер вернулся в посольство США.

Чибис вернулся в Дом правительства на Краснопресненской набережной, где его с нетерпением ждал господин Манкуртов, озабоченный известием о происшествии на территории ЧВК «Белая ночь». Посовещавшись с ним, Манкуртов позвонил заместителю директора ФСБ Щербине и попросил его встретиться для обсуждения создавшегося положения.

Щербина обещал подъехать, как только освободится.

Оставалось теперь только ждать сообщений от «Роскона» о позитивном решении проблемы.

Время от времени они выезжали за пределы России: по официальным документам – отдыхать в Турцию или Объединённые Арабские Эмираты. На самом деле все пятеро «аудиторов» «Роскона» ежегодно по два-три раза тренировались в спецлагерях, принадлежащих частным лицам на территории стран Ближнего Востока, чтобы поддерживать физическую форму.

Вечером пятого июля группа в полном составе собралась в офисе конторы на улице Маяковского, огибающей садовые участки Щербинки, и начальник «Роскона» Шавырин познакомил сотрудников с человеком по фамилии Чибис, который передал им три саквояжа и сообщил коды открытия замков. Кроме того, он оставил Шавырину конверт с инструкциями, что предстоит сделать «аудиторам» на территории России.

Перед этим Шавырин получил по защищённой линии сигнал «Стрим», означавший активацию группы, и уже примерно понимал причину созыва. Вскрыв конверт, он прочитал инструкции, ознакомился с фотографиями «объектов нейтрализации», которых надо было «перевести в горизонтальное положение», и объявил общий сбор.

Начать решили с гражданских – с мужчины по фамилии Калёнов и женщины Евы Лузгиной, посчитав, что их удастся «нейтрализовать» без особых усилий. Калёнов был почти семидесятилетним стариком, Лузгина – почти сорокалетней особой женского пола. И хотя в досье на обоих подробно описывались их характеристики и послужные списки, а также прежнее место работы Калёнова – ГРУ Минобороны, Шавырина эти обстоятельства не насторожили. Группе уже приходилось иметь дело с военными, пусть и за рубежом, и особого беспокойства и дополнительных средств акции по «нейтрализации» не вызывали. Тем более что к инструкциям по устранению объектов прилагалась новейшая спецтехника, разработанная в военных лабораториях США.

Шавырин – сорокачетырёхлетний блондин – косая сажень в плечах, бугристое лицо, глаза навыкате, открыл саквояжи, и «аудиторы» с интересом ознакомились с образцами иностранной техники, выглядевшей атрибутами голливудских фильмов.

Здесь были устройства слежения за людьми, замаскированные под насекомых – тараканов, стрекоз и мух, а также радиомаячки в форме ягод брусники и малины, хвойных иголок и чешуек от шишек, семечек тополиного пуха и даже парашютиков одуванчика.

В отдельных коробках лежали дроны покрупнее – квадро и октокоптеры, используемые нынче как почтовыми отделениями, так и службами доставки грузов. В саквояжах находились два таких коптера, способных нести груз весом до одного килограмма. Оба имели специальные захваты для подвески гранат и взрывных устройств.

Отдельно от средств доставки в прозрачных капсулах хранились химические боеприпасы, в том числе наркотические смеси, парализующие мышцы человека либо его волю. Шавырин знал их свойства: разработанные биохимиками военных лабораторий, они превращали человека в «овощ» либо в зомби, способного на любой поступок либо на самоликвидацию, в соответствии с внушённой программой.

– Отлично! – сказал он, взвесив в руке пластиковую коробку с десятком десятисантиметровых игл с красными остриями. – С такими прибамбасами мы легко «нейтрализуем» хоть папу римского. Итак, парни (в группе была и одна женщина – Сабира Шарафиева, но к ней все «аудиторы» относились как к равному по положению киллеру, и на слово «парни» она не отреагировала), начинаем полёты на метле. Зафа, Ястреб – за вами организация слежки, поднимайте свои связи. Нужны данные по квартире, машине, номер мобилы, охрана.

Шарафиева и смуглолицый «джигит» Ирбис Мамедов, получивший кличку Ястреб за умение наносить в спину удары ножом – как ястреб клювом, переглянулись и кивнули.

– Хохол – транспорт, – сказал Шавырин.

– Есть! – буркнул Пётр Кучук, в иерархии «Роскона» занимавший пост «начальник транспортного отдела».

– Зоб – вся электронка клиентов. Работаем по Калёнову и Лузгиной, они живут вместе.

– Без проблем, – заулыбался жизнерадостный «инженер технического обеспечения» Марк Зобнин.

– Утром выезжаем на местность, учую запах спиртного – пристрелю!

«Аудиторы» промолчали, зная крутой характер командира.

Шавырин ткнул пальцем на саквояжи, и все начали подробнее знакомиться с их содержимым, оживлённо обсуждая достоинства зарубежной спецтехники, предназначенной для «демократизации» противника, кем бы он ни был.