ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
На неделе Ляхов дважды встречался с Майей, но, как говорится, на нейтральной территории. Один раз они сходили в Вахтанговский театр, второй – в варьете. Ужинали в ресторане, гуляли по вечерним улицам и благопристойно прощались у ее парадного, словно бы ничего серьезного между ними еще не было.
Это Вадима скорее забавляло, хотя и заставляло задумываться – действительно ли у нее просто такая взбалмошная натура или же следует предположить какую-то сложную интригу с ее стороны? Только вот какую именно? Элементарная охота на перспективного жениха или же нечто совсем другое?
Поэтому, когда она вдруг позвонила ему в пятницу и предложила провести выходные у нее на даче, покататься на лыжах, возможно, последний раз в этом году, поскольку весна на пороге и снег может сойти в любой момент, Вадим охотно согласился. И просто потому, что любил зимний лес, а главное – двое суток наедине с красивой девушкой в подходящей обстановке могли значительно прояснить ситуацию.
Испытывал он в ее адрес определенные подозрения и сразу, и особенно после того, как утром, в трезвом виде, Салтыков старательно уклонился от откровенного разговора по поводу Майи.
Мол, чего не наболтаешь в состоянии куража. Да, немного он ее знает, но и не более. Отец у нее довольно крупный прокурорский чин и вообще весьма богатый человек. Девушка же ведет, как он выразился, «рассеянный образ жизни», славится эксцентрическим характером и еще тем, что счастливчик, сумеющий ее укротить, может рассчитывать на многомиллионное приданое.
Вообще Салтыков старался изобразить дело так, что будто бы и он сам, и многие другие старались добиться расположения мадемуазель Бельской, но безуспешно. Более того, с теми, кто пытался делать это особенно настойчиво, случались какие-то неприятности. Именно поэтому он и не хочет более на эту тему распространяться.
– Так она ведьма, что ли? – пошутил Вадим.
– Знаешь, давай лучше не продолжать.. А тебе советую быть поосторожнее, если что-то такое вообразил.
Разумеется, интереса к девушке это только прибавило, хотя Салтыкову он не поверил. Что-то здесь другое, отнюдь не банальная мистика.
И вот поди ж ты, вчерашнее происшествие и тут же – ее звонок. Совпадение, скорее всего, а возможно, что и нет.
Отправляясь на встречу, Ляхов дал себе слово действительно быть поаккуратнее.
Теперь уже не «Хорьх», а джип-вездеход довез их до поселка Сходня, расположенного всего в сорока километрах от Москвы, но выглядевшего так, будто он затерян в самой глуши среднерусских лесов.
Бревенчатые, стилизованные под избы богатых крестьян дачи, просторно стоящие среди вековых мачтовых сосен, двухметровые сугробы по сторонам широких, тщательно очищенных от снега улиц и узких переулков, густо-синее небо, к которому дружно поднимались столбы дыма из печных труб.
И великолепные окрестности, будто специально приспособленные для зимних забав – лыжных прогулок, катания с гор на санках и по многочисленным, уходящим в бесконечность просекам – на тройках с бубенцами.
К удивлению Вадима, и здесь Майя продолжала вести себя как примерная девочка, действительно не помышляющая ни о чем, кроме того, что было заранее оговорено. Глазок не строила, в машине бедром и локотком не прижималась.
Дача у Майи, а скорее, у ее отца, поскольку мужское присутствие здесь было гораздо заметнее, была приличная, но отнюдь не вызывающая, на фоне прочих не выделялась. Ляхову досталась комната в мансарде, с косым потолком и выходящими на одну из центральных улиц поселка окнами, а девушка разместилась на первом.
После необременительного завтрака отправились в лес.
Лыжницей Майя оказалась великолепной, Вадиму до нее было далеко. После окончания университета он и становился-то на лыжи едва ли десяток раз за все время.
А девушка скатывалась, стремительно маневрируя между стволами сосен, с таких круч, что Ляхову даже издали смотреть было страшновато. Он предпочитал горки пологие, с прямой, хорошо накатанной лыжней. У Майи хватало такта не смеяться над ним и ума не провоцировать на повторение собственных головоломных трюков.
Когда Вадим окончательно вымотался и взмок, невзирая на пятнадцатиградусный морозец, она повела его в трактир «Берендеевка», разместившийся в громадном рубленом тереме, окруженном широкой, крытой щепой террасой.
Одетые в древнерусские костюмы половые подавали соответствующие блюда в расписной хохломской посуде. Ели деревянными ложками, пили ставленные меды и травные настойки из глиняных чарок.
Огромная, выложенная зелеными с золотом изразцами печь распространяла сухое ровное тепло. На выскобленном добела полу лежали продолговатые солнечные блики.
Вадим был искренне благодарен Майе за то, что вытащила его из города, приобщила к жизни, о которой он уже начал забывать.
Они разговаривали о всяких приличествующих случаю пустяках, много шутили и смеялись. Она – над его гротесками из армейской жизни, он – над великосветскими анекдотами, часто малопристойными.
Трапезная была заполнена по преимуществу такими же, как они, молодыми парами, но мужчины все равно, украдкой от своих подруг, бросали на Майю восхищенные взгляды. Даже без косметики, с раскрасневшимся от мороза и ветра лицом, она была необыкновенно хороша. Вадиму это льстило, и он всерьез начинал подумывать о том, чтобы перевести их знакомство в какую-то устойчивую плоскость.
На ее дачу вернулись уже под вечер. Мышцы и связки у Ляхова с непривычки ныли. Хотелось принять горячую ванну и завалиться в постель. Но Майя предложила кое-что получше. Оказывается, их уже ждала заблаговременно истопленная не то сторожем, не то дворецким баня.
– Ты не страдаешь предрассудками? – осведомилась девушка.
– В смысле?
– Ну, не против, если мы будем париться вместе?
Вопрос его несколько удивил. И вновь заставил насторожиться. Непонятная все-таки девушка. Или она на самом деле решила начать их отношения с чистого листа, давая таким образом понять, что совершенно ничего у них в прошлом не было, а если Ляхов думает иначе, так это просто у него конфабуляция, сиречь – ложные воспоминания, разновидность парамнезии. Хорошо, если таким образом она просто решила исправить свою тактическую ошибку.
То есть, подчиняясь минутному капризу, отдалась малознакомому мужчине при первой же встрече, не собираясь продолжать знакомство, а теперь воспылала чувствами и решила срочно переделывать оказавшийся не слишком выгодным имидж.
– Да я-то что, – подыграл ей Вадим, – лишь бы тебя это не смущало.
– По старорусскому обычаю мужчины и женщины мылись в бане вместе, но это совершенно ничего не означало.
Баню строил явно знаток и любитель этого дела. Только снаружи она выглядела примитивным деревенским сооружением, кое-как срубленным топором из некондиционных бревен, внутри же использовались все достижения передовой банной мысли.
Стены обшиты шлифованной липовой вагонкой, сантехника из голубого фаянса и начищенной бронзы, просторный бассейн оснащен ионизатором и гидромассажем.
Но топилась баня не электричеством, а настоящей дровяной каменкой, чтобы пар был должной кондиции.
В силу естественной девичьей стыдливости разделась Майя в отдельной комнатке предбанника и появилась в парилке, целомудренно подпоясавшись полотенцем. Увидев это, Вадим сделал то же самое.
Ему помогала сейчас профессиональная привычка – уметь на работе не видеть женщину в пациентке, сколь бы очаровательной она ни была за пределами врачебного кабинета.
Даже когда, ложась на полок, чтобы подвергнуться избиению пышным дубовым веником, Майя сбросила полотенце, явив взору Ляхова соблазнительные тугие ягодицы, он сохранил выдержку и присутствие духа.
Это, похоже, девушку несколько разочаровало.
– Как тебе это удается? – поинтересовалась Майя, когда они, распарившись до изнеможения, бросились в ледяную воду бассейна.
– Что именно? – сделал вид, что не понял, Ляхов.
– Вот это, – показала она глазами, выбираясь на бортик. – Я, откровенно говоря, не думала, что на меня можно смотреть, как на мраморную статую. Обычно мужики теряют голову, если словчатся заглянуть в вырез платья или юбка невзначай вздернется.
Вадим усмехнулся.
– Может, ты на лыжах перекатался? Как те монахи, что смиряют плоть непосильной работой?
Майя вскочила, выпрямилась, подбоченилась, изогнув талию и отводя назад плечи, плавно повела бедрами.
Ляхову пришлось изрядно поднапрячься, чтобы не среагировать на провокацию.
– Есть такое слово – «надо», – с улыбкой сказал он, подняв голову и глядя ей в глаза.
– Что – надо? – не поняла Майя.
Она первая отвела взгляд, села на лавку с ногами, обхватила руками колени.
– Надо уметь оставаться джентльменом в любых ситуациях. Хорош я был бы рейнджер, если бы вид голой красотки тут же срывал меня с катушек. Вот однажды пришлось вломиться прямо в гарем одного шейха. Визгу было! А бабоньки там все на подбор пышные, дебелые, не тебе чета. И без всего. Причем, что примечательно, бреют не только ноги и подмышки..
– Да ну тебя! – Майя брезгливо сморщила носик. – И чем дело кончилось?
– Согласно заданию. Взяли мы означенного шейха под жирные ручки, и через два часа он уже давал показания за полтыщи километров от своего оазиса.
– Интересно люди живут, – с завистью промолвила девушка.
– Ну, пойдем еще погреемся.
Полотенцем она больше не перепоясывалась, и следующие полтора часа прошли без эксцессов и сексуальной агрессии.
После бани они совсем немного выпили, и Вадим, наконец, улегся в отведенную ему постель.
Сон не шел, вопреки ожиданиям. Вадим дважды вставал и курил перед открытой форточкой, надеясь, что, как следует замерзнув, легче будет уснуть под теплым одеялом.
А потом тихонько скрипнула дверь. На пороге стояла Майя, подсвеченная сзади коридорными плафонами. На ней была длинная, отчего-то вдруг непрозрачная ночная рубашка. А он воображал, что она появится, по обычаю, в туалете более обнажающем, чем скрывающем. Впрочем, после бани смысла в этом не было.
– Не спишь?
– Нет пока.
– Я войду?
– О чем речь. Здесь ты хозяйка.
Девушка присела на край постели. Он подвинулся. Майя легла рядом, но поверх одеяла.
– Дай мне тоже сигарету.
Вадим подал ей сигарету и пепельницу, щелкнул зажигалкой. Пламя отразилось в больших, как ему показалось – загадочно поблескивающих глазах.
– Не думай, я не навязываюсь, – тихо сказала она после долгой паузы. – Мне просто непонятно. Что-нибудь случилось? Я тебя обидела? Или хочешь мне отомстить за те слова, за мое тогдашнее поведение?
– О чем ты, Майя? Вот имя у тебя неудобное для подобных случаев. Не Маечкой же тебя называть.
– Наверное, соответствует натуре, – с оттенком иронии сказала девушка.
– Похоже, так. Дело тут совершенно не в тебе..
– В чем же?
– Ты мне нравишься, честно. Поэтому скажу.. Давай пока обождем.
– Нет, ну совсем не понимаю. Я тебе нравлюсь, ты мне – тоже. Не думай, я не шлюха. Просто стиль себе придумала такой. Меня чуть не десяток раз в месяц пытаются «соблазнить», и не самые последние люди в этом городе, поверь. И если ты найдешь хоть одного, кто осмелится сказать, что спал с Бельской, спокойно плюнь ему в глаза, как советовал Козьма Прутков.
И уж если я.. Значит, все не просто так.
– Аналогично. У меня тоже стиль. И нечто вроде принципов. Поэтому и предлагаю подождать.
– У тебя есть жена? – догадалась Майя.
– Не обзавелся. И любовницы тоже нет. Давно. А с тобой.. Ну, представь, что, пока я не разобрался, просто не хочу себя связывать.. моральными обязательствами, если угодно.
– Впервые такое слышу, – фыркнула Майя. – От пришибленных воспитанием девственниц слыхала, но от боевого офицера – никогда. Тем более я ни на что не претендую. Будем вместе, пока нам хорошо, а дальше – как получится. Похоже, милый, у тебя в прошлом какая-то печальная история. Психическая контузия?
– Совсем не то, что ты вообразила. Просто ты в силу пока еще юного возраста пребываешь в плену стереотипов, свойственных кругу твоего общения, – получилось как-то слишком занудливо, но так уж выговорилось. – А я слегка другой. Ну, не получается у меня по-вашему, ты уж прости. Давай еще хоть пару недель побудем просто хорошими друзьями.
– А потом ты оденешься в парадный мундир и явишься к моим родителям просить руки и сердца? Так имей в виду, я замуж пока не собираюсь. Тем более за такого напыщенного болвана, у которого не голова, а котелок с возвышенными мыслями. – После этих слов Майя своим мелодичным и ровным голосом выдала такую сложную матерную конструкцию, что впору боцману парусного флота. По слухам, именно у них данное искусство достигло наивысшего расцвета.
– Браво! Где ж ты такому обучилась?
Девушка не ответила, выдернула из-под себя одеяло, легла рядом с Вадимом, укрылась, повернувшись к нему спиной.
– Раз вы столь хорошо воспитаны, полковник, я надеюсь, моей чести ничто не угрожает. А спать одной мне страшно и холодно. Спокойной ночи, пусть вам приснится что-нибудь попротивнее..
Он из вредности хотел было напомнить ее же принцип: «Я никогда не сплю с мужчинами», но сообразил, что тут можно и настольной лампой по голове получить.
Вадим, пару раз просыпаясь, чтобы выпить глоток минеральной воды, слышал, как Майя, беспокойно ворочаясь, бормочет нечто неразборчивое.
Похоже, с подкоркой у нее не все в порядке и сны как раз ей снятся тревожные и неприятные.
И тут вдруг неожиданно сообразил, что сам он никаких снов давным-давно не видел. Пожалуй, как раз с Нового года. До этого они снились регулярно, как правило, подробные и яркие. Он даже помнил кое-какие. А потом – как обрезало. До сих пор он просто не обращал на сей факт внимания, занятый делами, уставая от учебы, проваливаясь в сон после дружеских пирушек. А тут задумался.
Ей-богу, не в порядке что-то с ним, очень не в порядке.
Под утро у Ляхова возникло вдруг почти непреодолимое желание послать подальше все свои принципы. Девушка ведь и вправду казалась ему сейчас очень искренней в своих поступках.
И все же..
Утром, видя, что Майя продолжает держаться хотя и вежливо, но крайне холодно, он постарался, не слишком кривя душой, объясниться с ней. Ссориться окончательно Вадиму не хотелось, и он изложил ей с некоторой литературной правкой историю своей первой любви, которая и оказалась столь неудачной именно потому, что он слишком рано позволил себе потерять голову.
Кажется, Майю это несколько примирило с предыдущим, она вроде бы оттаяла, хотя позволила себе несколько крайне язвительных комментариев.
До обеда они снова катались, причем теперь уже не на лыжах, а на мощном снегоходе «Вятка-7», который дюжие охранники выкатили из каретного сарая.
Вадим собирался сесть за руль сам, но Майя его отстранила твердой рукой.
– Извини, дорогой, но я еще жить хочу. Слишком часто видела, как такие «чечако», как ты, раскалывали головы об окрестные деревья. Это не машина и не мотоцикл..
В справедливости ее слов он убедился почти немедленно.
А потом ей вдруг кто-то позвонил, и она неожиданно, как-то совсем несовместимо со своим тщательно отработанным имиджем, возбудилась.
Мол, немедленно ей надо ехать в Москву. Некое срочное, совсем не терпящее отлагательства дело. Но не думай, ничего личного!
– Так это же твои дела, дорогая. А ты меня пригласила на полный уикенд. Ну и позволь догулять, как собирался. Или сама пошли все проблемы туда и туда, куда прошлой ночью посылала.
– Увы, – с искренним сожалением сказала Майя. – Я правда должна уехать, и немедленно.. А ты оставайся. И присмотрят за тобой, и в город отвезут, только скажи.
Ляхов пожал плечами, и она села в поданный ей автомобиль. Вадим, почувствовав неожиданное облегчение, вскинул на плечи лыжи и направился в сторону оврагов.
.. Встреча с Еленой его как-то даже и не удивила. Ему давно уже казалось, что реальность вокруг него странным образом деформировалась и в ней начали случаться вещи, ранее невероятные. Или хотя бы – крайне маловероятные. Ну, вот если выстроить все случившееся по порядку, начиная с новогоднего утра. Он это и сделал, нарисовав на листе бумаги соответствующую таблицу, указывая в отдельной графе вероятность реализации каждого события.
А потом просчитал по формуле Шеннона вероятность того, что все названные события случились с одним и тем же человеком в ограниченный отрезок времени. Величина получилась настолько исчезающе малая, что и во внимание ее принимать не стоило.
Неплохо было бы еще найти способ выяснить, имеется ли между всем этим причинно-следственная связь или же каждое событие независимо от других и автономно.
Как сейчас вот.
Моментами Вадиму чудилось, что он совсем близко от разгадки. Такое же ощущение, как при попытке вспомнить вылетевшую из головы фамилию хорошо знакомого человека. Но – не выходило.
Он даже попробовал связать все это со странным мигом деформации сознания в финальный момент боя. Деформация сознания и выпавшие из жизни минуты..
В разговоре с Тархановым Вадим прямо спросил его, не замечал ли тот за собой похожих странностей. От природы чуждый склонности к рефлексиям капитан, похоже, даже не понял сути вопроса.
– Вся наша жизнь, по сути, одна огромная случайность. Если бы нас тогда убили – все остальное происходило бы с кем-то другим и по-другому. Только лишь. А что касается всего остального, так еще в гимназии наш химик Сергей Яковлевич любил повторять, что в жизни, как и в химии, происходят только те процессы, которые могут происходить. Что же касается каких-то нарушений психики – нет, не замечал. Контузия обошлась без последствий.
Поняв, что в этом вопросе капитан ему не помощник, Вадим решил дальше разбираться самостоятельно.
А Елена? Ну, что Елена?
Не сказать, что он вспоминал ее часто, но вспоминал, с сожалением, особенно когда были проблемы с другими дамами. О том, чтобы рано или поздно на ней жениться, он подумывал, но особенно не спешил. А Елена ждать не захотела.
И вот сейчас вернулась. И притащила за собой целый хвост проблем. А не попадись ей на глаза тунисский журнальчик?
Это что, тоже случайность или же просто непознанная закономерность?
И вот еще загадка. Словно бы предчувствуя эту встречу (а может быть, действительно предчувствуя), он, вопреки нормальной логике, только вчера отказал Майе, да еще и придумал соответствующую легенду, и вот теперь свободен, никому ничего не должен и может поступать по собственному разумению.
Но вот история с коллекционерами..
Выходит, совсем не врали и не фантазировали Чекменев с Розенцвейгом, и впредь следует ориентироваться на их контору. То есть в данном конкретном случае на Тарханова и его коллег.
И лучше всего – начать делать это прямо сейчас. Если они с самого Байреса держат Елену под плотным колпаком, то отчего не допустить, что они делают это и сейчас?
Ну не поверили они ее «справке», решили понаблюдать еще или, наоборот, поверили, и зачем тогда им лишний свидетель?
Затерянный в зимнем лесу поселок и домик с единственной обитательницей – отличное место для окончательного решения вопроса. Особенно если их «наружка» прозевала появление Ляхова. Это, впрочем, вряд ли. Он сам еще мог проскочить незамеченным, а тут машины подъезжали, официанты с корзинами..
У Елены пистолет, у него тоже. В случае чего продержаться можно, только к окнам не подходить и на улицу до утра нос не показывать.
По спецномеру, по якобы не доступной для прослушивания линии, Вадим позвонил Тарханову. Кратко, но доходчиво изложил ситуацию.
– Могу подъехать с парой надежных ребят прямо сейчас, – отозвался Сергей.
– Вряд ли стоит. Не вижу необходимости. Если не начнут стрелять из гранатометов в окна, до утра доживу. А вот если бы утром организовать прикрытие.. Думаю, тебе с моей подругой найдется о чем поговорить.
Во время ужина и позже Ляхов продолжал раздумывать, как все-таки держать себя с Еленой?
Она его влечет, и по старой памяти, и потому, что действуют не отреагированные в отношении Майи эмоции, загнанные в подсознание.
А если придется делать окончательный выбор? С одной стороны, Майя для него слишком темпераментна и отвязана. С такой подругой наплачешься. Но с другой – Елена все-таки замужем и пока не намекала, что собирается разводиться.
Поэтому проще пустить все на самотек. Если Елена сейчас сама предпримет какие-то шаги или хоть намекнет, он второй день подряд монаха из себя строить не станет. А там как выйдет.
Она дама замужняя, пусть сама решает эту проблему. Тем более что в нынешних условиях он как солдат на войне. Что живым завтра останется, и то обещать не может.
