Введение

Настоящая книга ставит своей целью представить в простой, краткой, увлекательной, интересной для разных категорий читателей форме рассказы о жизни и деятельности главных финансистов нашей страны. В монографии приводятся не только ранее не публиковавшиеся новые факты и сведения, но и наиболее выразительные мнения о личностях героев повествования, сохранившиеся в исторических источниках.

Отличительной особенностью настоящего издания является то, что многие оценки и акценты в описании характеров и деятельности министров даются существенно иначе, чем это сделано в монографии, изданной в рамках проекта «Библиотека Б. Г. Фёдорова», и ряде других работ. Изменение угла зрения стало возможным благодаря использованию гораздо большего числа источников, чем в упомянутой книге, и критическому переосмыслению многих моментов. Например, введение в оборот ряда дополнительных ресурсов позволило в не столь однозначно мажорном ключе трактовать жизнь и деятельность такого известного реформатора, как С. Ю. Витте.

Для того чтобы по-новому, свежим взглядом посмотреть на личности и характер деятельности некоторых министров финансов, при написании книги пришлось поднять огромный пласт материалов, так или иначе имеющих отношение к теме исследования. Личностям министров финансов Российской империи, наркомам и советским министрам финансов, руководителям финансовых ведомств современной России посвящено немало разного рода публикаций. Характеристики фигур министров финансов давались в воспоминаниях многих их современников.

В числе наиболее содержательных, ярких, информативных и важных для воссоздания образов главных финансистов страны можно выделить использовавшиеся при подготовке настоящего издания мемуары Б. Г. Бажанова, Ф. Ф. Вигеля, А. Н. Витмер, В. И. Гурко, Г. Р. Державина, В. Ф. Джунковского, А. П. Извольского, А. С. Изгоева, А. А. Киреева, И. И. Колышко, А. Ф. Кони, В. Н. Ламздорфа, В. Б. Лопухина, М. Я. Ларсонс, В. П. Мещерского, П. Н. Милюкова, Г. Н. Михайловского, В. Д. Набокова, А. А. Половцова, Г. И. Серебряковой, К. А. Скальковского, Г. А. Соломона, А. С. Суворина, Ф. Г. Тернера, И. И. Толстого, И. И. Тхоржевского, С. Д. Урусова, Е. М. Феоктистова, А. В. Храповицкого, С. Д. Шереметева и многих других.

Если мемуаров, относящихся к первой половине XIX века, было оставлено сравнительно немного, то во второй половине XIX — начале XX века количество дошедших до нас воспоминаний выросло многократно. Впоследствии, в советское время, по понятным причинам в условиях установившейся тогда цензуры, дополняемой самоограничениями, современники, к сожалению, гораздо менее охотно делились своими впечатлениями и характеристиками эпох, событий и людей. Откровения, легко имеющие шанс сделаться политически некорректными в те годы (как, впрочем, отчасти и в наше время тоже), повлияли на ограниченность источников информации, которые оказались доступными исследователям.

За исключением министров финансов СССР А. Г. Зверева и В. С. Павлова, другие его коллеги советского периода не оставили воспоминаний. По этой причине составить и изложить свои представления об их судьбах, характерах, образе поведения оказалось труднее, чем о министрах финансов досоветского периода, оказавшихся куда более откровенными.

Первым министром, оставившим обширные мемуары о своей деятельности, был С. Ю. Витте. Его воспоминания, хотя они многими воспринимаются неоднозначно, характеризуются как тенденциозные, не вполне достоверные (а некоторыми как позорные) и т.п., тем не менее оставляют богатый фактический материал, который можно критически переосмысливать. Впоследствии вслед за Сергеем Юльевичем мемуары были написаны В. Н. Коковцовым, П. Л. Барком, М. В. Бернацким, П. А. Бурышкиным. В постсоветское время наиболее подробные сведения о своей деятельности мемуарного характера оставили Е. Т. Гайдар и Б. Г. Фёдоров.

Много ценной информации о деятельности министров и работе Министерства финансов в советское время содержится в подготовленных с участием Н. И. Кротова биографиях исполняющих обязанности министров В. А. Раевского и В. В. Деменцева.

Судьбы и деятельность большинства руководителей финансовых ведомств достаточно подробно изучены и освещены. Несколько министров финансов стали героями литературных произведений (Е. Ф. Канкрин, И. А. Вышнеградский и С. Ю. Витте, Е. Т. Гайдар) и даже анекдотов (А. Г. Зверев). Человек, похожий на Е. Ф. Канкрина, ярко и образно описан в интересной «буколической повести на исторической канве» Н. С. Лескова «Совместители». И. А. Вышнеградский и С. Ю. Витте стали героями книги И. Н. Бродского «Наши министры», где были выведены под именами Ивана Николаевича Нижнеградского и Степана Юрьевича Теви. М. И. Терещенко стал персонажем романа А. М. Пятигорского «Вспомнишь странного человека». Нарком финансов СССР Н. П. Брюханов упоминается в пьесе В. В. Маяковского «Баня».

До нас дошли образы и (или) фотографии всех министров. Портреты нескольких руководителей финансового ведомства были выполнены кистью известных художников: В. Л. Боровиковского (А. И. Васильев), Н. Н. Ге (М. Х. Рейтерн), И. А. Тюрина (Н. Х. Бунге), И. Е. Репина (С. Ю. Витте) и др.

Значительное число источников, позволяющих составить представления о характерах, жизни и деятельности министров финансов, уже не по одному разу задействовано в публикациях. Тем не менее ещё остаётся много пластов информации, которые пока не затрагивались и благодаря которым есть возможность взглянуть на личности главных финансистов страны под разными, не всегда традиционно укоренившимися углами зрения.

Специально ради получения новых фактов для настоящего издания были взяты интервью у нынешнего министра финансов А. Г. Силуанова и бывших министров А. Б. Чубайса, А. Л. Кудрина, В. Г. Панскова. Также были проинтервьюированы многие современники, знавшие лично первых лиц финансового ведомства советского и постсоветского периода. В частности, много интересного рассказал работающий несколько десятков лет главным редактором журналов «Финансы СССР» и «Финансы» Юрий Михайлович Артёмов.

Для удобства чтения мы решили не перегружать работу прямыми ссылками на источники непосредственно в тексте и ограничились перечислением огромного числа использованных библиографических источников в конце издания. Те, кому интересно, при желании всегда смогут найти публикации, послужившие источником цитат и некоторых заимствований.

Финансовые отношения в течение многих веков играют важную роль в судьбах стран и цивилизаций. С течением времени эта роль только возрастает. В полной мере сказанное относится и к нашей стране. В своё время министр финансов Гурьев справедливо заметил, что «финансы суть основа жизни государства». Вот почему в истории России традиционно большую роль играли лица, обеспечивающие стратегическое управление денежными отношениями.

Фигура главного финансиста страны возникла на историческом горизонте не сразу и не случайно. Системе отечественного государственного управления пришлось пройти долгий, сложный путь, прежде чем была учреждена должность министра финансов и появились те, кто по разным обстоятельствам удостоились её занять.

Долгое время на Руси управление державой осуществлялось с помощью особых органов управления, именуемых приказами. К моменту прихода к власти Петра I их насчитывалось более 70. Решением различных вопросов финансового характера занимались 13 приказов, то есть примерно пятая часть государственного аппарата. В таких условиях ещё не были созданы предпосылки для появления главного чиновника, способного сконцентрировать в своих руках все нити управления общественными финансами.

Реформы Петра положили начало процессу сосредоточения финансового управления в относительно небольшом числе управленческих структур. Когда приказы были упразднены и на замену им пришли административные образования нового типа — коллегии, ведение финансовыми вопросами сконцентрировалось в трёх из них: Камер-коллегии (она должна была обеспечивать сбор доходов), Штатс-контор-коллегии (эта структура отвечала за государственные расходы) и Ревизион-коллегии, осуществлявшей контрольные функции.

Со временем три упомянутые управленческие структуры были преобразованы в экспедиции при Сенате, к которым позднее добавилась четвёртая экспедиция, созданная для организации работы в области государственных заимствований.

Уже к моменту восхождения на престол Петра III функции управления государственными финансами (и соответствующими экспедициями, подразделениями Сената) перешли в руки главного чиновника страны — генерал-прокурора, совмещавшего роль министра финансов, министра внутренних дел и генерального прокурора (в дополнение к руководству органом политического сыска — Тайной экспедиции). Осуществляя от имени верховной власти руководство ключевыми отраслями общественной жизни и контроль за деятельностью Сената, генерал-прокурор сосредоточил в своих руках огромную власть в разных сферах, в том числе в финансовой.

Далеко не все чиновники, получающие даже малую часть столь необъятных полномочий, способны оправдывать оказываемое им доверие, удерживаясь от соблазнов злоупотребления своим положением. Есть основания полагать, что назначенный при Петре III генерал-прокурор Александр Иванович Глебов вскоре после воцарения Екатерины II был смещён главным образом в связи с утратой доверия и попытками обогатиться за счёт казны. Назначенный ему на смену в 1764 году новый генерал-прокурор Александр Андреевич Вяземский прослужил в этой должности 28 лет, почти до самой своей кончины. Многие годы он являлся главным финансистом страны, хотя его роль и аппаратный вес были гораздо более значимыми, чем у любого из когда-либо существовавших в отечественной истории министров финансов.

Екатерина II, по-видимому, осознавала, что функциональные обязанности генерал-прокурора весьма широки и что для более эффективного управления государственными финансами рано или поздно может понадобиться отдельный чиновник, концентрирующийся на решении денежных вопросов, не распыляющий своё внимание на прочие дела. В её царствование обсуждались планы выделения из ведения генерал-прокурора и передачи отдельному лицу функций государственного казначея, который должен был получить самостоятельный прямой выход на правящего монарха. Однако до решения этого вопроса у императрицы руки так и не дошли, и генерал-прокурор Вяземский, опытный и расторопный царедворец, умевший довольно ловко и изобретательно удовлетворять запросы государыни в деньгах, сумел на почти три десятилетия сохранить за собой монопольное право управления всеми государственными финансами в дополнение к другим немалым полномочиям, которыми она его наделила. В одиночку руководить финансами Александр Андреевич вряд ли мог, поэтому очевидно, что он пользовался поддержкой своих ближайших помощников и подвижников. В их числе заметную роль играл Алексей Иванович Васильев, служивший сначала секретарём у генерал-прокурора, а потом на различных должностях в Сенате.

Молодой, трудолюбивый, перспективный чиновник, сочетавшись браком с родственницей жены князя Вяземского, сумел породниться с генерал-прокурором и вошёл в узкий круг особо доверенных лиц, которым тот покровительствовал. Рано или поздно у А. И. Васильева должны были появиться амбиции и перспективы стать преемником генерал-прокурора или хотя бы государственным казначеем. В период длительных тяжёлых болезней своего патрона он успешно замещал его и часто напрямую общался с императрицей по финансовым и иным вопросам, что вполне могло создать необходимые предпосылки для подобного развития его карьеры. Однако в эпоху правления Екатерины II звезде Алексея Ивановича Васильева не было суждено взойти высоко. Когда здоровье князя Вяземского окончательно расстроилось, в 1792 году ему на смену пришёл не Васильев, близкий к нему человек, готовый преемник, хорошо разбиравшийся в финансовых делах, а не сильно компетентный в соответствующих вопросах племянник князя Потёмкина генерал Александр Николаевич Самойлов. Подобные вещи в нашей истории случаются часто. С чем связано вышеупомянутое решение государыни, мы можем только догадываться. Екатерина II могла руководствоваться многими соображениями и эмоциями, например отрицательно относиться к тому, что Алексей Иванович Васильев был масоном. Так или иначе, протеже князя Вяземского на какое-то время был отодвинут на второстепенную должность директора медицинской коллегии, и только с воцарением в ноябре 1796 года нового императора — Павла I — фортуна снова повернулась лицом к Алексею Ивановичу.

Как милость по поводу коронации ему был неожиданно пожалован титул барона, и вскоре состоялось назначение государственным казначеем. Эта должность была выведена из-под ведения генерал-прокурора и, хотя она не позволяла её обладателю сосредоточить в своих руках всю полноту финансовой власти, а подразумевала получение лишь части соответствующих полномочий, тем не менее была важной промежуточной ступенькой на пути к образованию единого мощного ведомства, объединяющего все главные отрасли государственных финансов.

Государственному казначею, в ведении которого находилось отдельное ведомство (казначейство), вменялось в обязанности отвечать за составление сводной отчётности по государственным доходам и расходам, организовывать государственное счетоводство и осуществлять финансовый контроль, что было уже немало.

Очевидно, планируя дальнейшее реформирование управления государством и финансами в соответствии с тогдашними передовыми европейскими практиками, Павел I в 1800 году решился на учреждение в дополнение к должности государственного казначея поста финанц-министра. Указом императора на этот пост был назначен Гаврила Романович Державин, известный многим благодаря стихотворной фразе Александра Сергеевича Пушкина как старик-поэт, заметивший и «в гроб сходя» благословивший его поколение. На самом деле, помимо поэтических дарований, Г. Р. Державин был весьма разносторонней и многогранной личностью.

Перспектива взять на себя некоторую часть функций по управлению финансами в условиях, когда другая часть должна была остаться в руках имевшего более длительный аппаратный стаж и опыт давнего приятеля и в то же время соперника (А. И. Васильева), вероятно, озадачила Гаврилу Романовича. Согласно его мемуарам, узнав о появлении указа о своём назначении на должность министра финансов, он обратился за разъяснениями к тогдашнему генерал-прокурору Алексею Борисовичу Куракину, не забыв поведать тому, что в европейских странах позиция министра финансов имеет гораздо больший вес, чем должность государственного казначея, и что при сохранении последнего поста за бароном Васильевым Державину будет непросто осуществлять общее руководство финансами государства.

Что ещё сказал Г. Р. Державин князю Куракину, мы не знаем. Об этом можно только догадываться. Однако, по-видимому, тем, о чём он написал в своих мемуарах, дело явно не ограничилось, так как вскоре после этого разговора и, очевидно, как его последствие состоялась отставка А. И. Васильева. Хотя Г. Р. Державин в своих мемуарах главным инициатором смещения своего бывшего товарища пытается представить графа Кутайсова, возможно, действительно имевшего какие-то претензии к государственному казначею, вполне логично предположить, что и сам поэт внёс свою лепту в соответствующее кадровое решение.

Так или иначе, А. И. Васильев, благодаря стараниям недоброжелателей, которые смогли настроить против него вспыльчивого и импульсивного государя-императора Павла I, мгновенно лишился всех своих постов и получил предписание представить в Государственный совет подробный отчёт о своей деятельности. По результатам рассмотрения этого отчёта в отношении Алексея Ивановича вполне могли последовать дополнительные организационные выводы и решения.

Однако, уволив барона Васильева со всех должностей, Павел I в силу каких-то нам не вполне понятных обстоятельств неожиданно передумал менять систему управления финансами, отказался от планов введения должности министра финансов, предназначавшейся Г. Р. Державину. Вместо этого 23 ноября 1800 года он был назначен на освободившееся место государственного казначея. В этой должности Гаврила Романович проработал совсем недолго — чуть более трёх месяцев. Потом колесо судьбы вновь сделало крутой поворот, но уже в обратном направлении.

В марте 1801 года Павел I был убит в результате дворцового переворота и на престол взошёл его сын Александр I. Новый император пожаловал Алексею Ивановичу Васильеву графское достоинство и вернул его на должность государственного казначея, освободив от неё Г. Р. Державина, которого сделал сенатором. На этом история не закончилась.

В сентябре 1802 года Александр I решился учредить восемь министерств, в том числе впервые в отечественной истории создать Министерство финансов как единый орган управления всеми государственными доходами и расходами. И опять, как его отец, он почему-то решил предложить пост министра финансов Г. Р. Державину, переместив при этом А. И. Васильева на должность министра юстиции. Когда намерения императора были доведены до сведения графа Васильева, тот, согласно воспоминаниям современников, высказал пожелание занять пост министра финансов. В итоге к его пожеланиям прислушались, и теперь уже стараниями Алексея Ивановича Г. Р. Державин, дважды номинировавшийся на роль главного финансиста страны, снова лишился такой возможности и был отправлен (ненадолго) руководить Министерством юстиции. Так что учреждение Министерства финансов и появление первого министра не обошлись без приключений и известных интриг вокруг этого назначения.

В рамках министерской реформы Государственное казначейство сохранялось как ведомство, выполняющее свои функции под патронажем Министерства финансов. На должность государственного казначея А.И. Васильев сумел назначить своего племянника (сына старшей сестры) Фёдора Александровича Голубцова, который спустя пять лет после кончины Алексея Ивановича сменил его на посту министра.

Впоследствии (в 1821 году) Казначейство утратило свой статус самостоятельного учреждения и влилось в структуру Министерства финансов наряду с системой органов Государственного контроля. В результате главное финансовое ведомство страны значительно усилило свои позиции и стало самым крупным и наиболее значимым государственным учреждением как по функциям, так и по численности служащих. Достаточно сказать, что по линии Министерства финансов в первой половине XIX века расходовалось около 80 процентов гражданских ассигнований государственного бюджета.

Помимо министерства, некоторые финансовые вопросы прорабатывались и решались в отдельных коллегиальных органах, например в рамках комитета финансов. На рассмотрение комитета, высшего совещательного органа, состав которого определялся по высочайшему повелению императора с обязательным включением председателя Совета министров, министра финансов и государственного контролёра, выносились ключевые вопросы финансовой сферы. Кроме того, при министре финансов действовал специальный совет для рассмотрения дел, «требующих общего соображения», то есть совместного обсуждения, в который входили товарищи (заместители) министра и директора департаментов.

В своей деятельности министры финансов опирались на поддержку Учёного комитета, состоящего из пяти–восьми членов. В его функции входило: участие в рассмотрении различных предложений, планов и проектов, изучение опыта и практики организации финансов в зарубежных странах; сбор, обработка и распространение по финансовой системе и органам государственного управления важной информации. Учёный комитет готовил свои заключения и соображения по многим важным вопросам государственного и финансового управления для министра финансов, комитета финансов, Государственного совета и других органов власти.

В дореволюционной России пика своего могущества Министерство финансов достигло в период управления им С. Ю. Витте. Военный министр А. Н. Куропаткин следующим образом характеризовал возможности и потенциал финансового ведомства: «Наши финансовые дела сложились так, что министр финансов оказался не только собирателем денежных средств, но и их главным расходчиком. Министр финансов образовал в своём министерстве отделы других министерств… он проектировал, строил и управлял… организовывал и командовал двумя корпусами войск… самостоятельно принимал, даже без сношения с военным министром, тип артиллерии для войск. По морскому ведомству ведал торговым флотом в Тихом океане. По ведомству народного просвещения он основал высшие технические заведения. По ведомствам внутренних дел и земледелия он строил города, посёлки, решал вопросы землеустройства и землепользования. По ведомству иностранных дел вёл переговоры и заключал договоры, имел своих коммерческих и одновременно дипломатических агентов в разных пунктах».

Роль финансового ведомства как главного министерства страны сохранилась и в последующие периоды. В ранние годы советской власти полномочия Народного комиссариата финансов по ряду ключевых вопросов были даже шире, чем Высшего совета народного хозяйства. В дальнейшем главенствующая роль в определении планов и направлений социально-экономического развития страны перешла к Государственному плановому комитету СССР (Госплану), что несколько уменьшило роль Министерства финансов в системе органов финансово-экономического управления, но не смогло совсем лишить его существенного влияния.

К моменту выхода в свет этой книги в нашей стране должности министров финансов (или аналогичные им позиции главных финансистов) занимали 53 человека. Имена одних из них хорошо известны, как говорится, «на слуху». Личности, характеры, деятельность других не столь хорошо знакомы не только обычным читателям, но и специалистам в финансовых вопросах. Среди людей, побывавших в должностях первых финансистов страны, много лиц, волею судьбы оказавшихся в этой роли совсем случайно, порой мимолётно, не оставивших яркого следа в истории отечественной финансовой системы.

В то же время многие лица вполне ожидаемо, закономерно дослужились до назначения на должности министров, сумев при этом оставить заметный след в истории отечественной финансовой системы. Среди них можно выделить таких видных профессионалов, как Е. Ф. Канкрин, Н. Х. Бунге, И. А. Вышнеградский, С. Ю. Витте, В. Н. Коковцов, Г. Я. Сокольников, А. Г. Зверев, В. Ф. Гарбузов, В. С. Павлов, А. Л. Кудрин, А. Г. Силуанов.

Министрами побывали многие интересные, яркие, колоритные личности, такие как, например, Д. А. Гурьев, С. А. Грейг, И. И. Скворцов-Степанов, В. Р. Менжинский, Е. Т. Гайдар, А. Б. Чубайс и др.

До настоящего времени пока среди руководителей Министерства финансов не было ни одной женщины (в этом контексте можно упомянуть лишь В. Н. Яковлеву, которая занимала должность наркома финансов РСФСР, но поскольку она подчинялась союзному наркому, то ей, как и другим руководителям республиканского уровня, в книге не уделено внимания).

Среднестатистический возраст, в котором происходило назначение на должность министра (по всей выборке из 53 человек с 1802 года), составляет 44 года. Средний возраст дожития министра, по подсчётам, оказался равен 63 годам. В самом пожилом возрасте министрами становились в императорской России Ф. П. Вронченко (66 лет) и А. М. Княжевич (65 лет). В самые ранние годы свои должности получили в 1917 году члены Временного правительства И. А. Михайлов (27 лет) и М. И. Терещенко (31 год).

В среднем на должности министры находились 4,5 года. Двум финансистам (В. Н. Коковцову и А. Г. Звереву) удалось повторно после своих отставок вернуться на ранее занимаемые ими посты. Дольше всех в занимаемой должности прослужили В. Ф. Гарбузов (25 лет 6 месяцев), А. Г. Зверев (21 год 8 месяцев), Е. Ф. Канкрин (21 год).

В то же время А. Г. Хрущов пробыл министром всего две недели. От одного до двух месяцев руководили министерством в смутное время Н. В. Некрасов, М. В. Бернацкий, А. И. Шингарёв, М. И. Терещенко.

И. И. Скворцов-Степанов отличился тем, что, будучи назначенным народным комиссаром финансов, отказался вступать в должность и побывал главным финансистом страны только номинально, хотя уровню его общей эрудиции, экономического образования и кругозора могли бы позавидовать многие из тех, кто, недолго думая, спешил принять предложение занять главное кресло на финансовом олимпе.

По характеру, образу жизни и деятельности среди министров финансов можно встретить людей различного склада. Одни «вписывались в образ» финансиста в его традиционном понимании, будучи на деле специалистами высочайшего уровня, эрудированными, интеллектуальными, прекрасно образованными, хорошо воспитанными, организованными, скромными в быту, порой даже аскетичными людьми. К числу министров такого типа, безусловно, можно отнести, например, Е. Ф. Канкрина, М. Х. Рейтерна, Н. Х. Бунге, И. А. Вышнеградского, В. Н. Коковцова, Г. Я. Сокольникова, А. Г. Зверева.

Иные лица, побывавшие в должности министров, запомнились в большей степени не столько своей профессиональной деятельностью, сколько другими сторонами жизни, которой «ничто человеческое не было чуждо». В числе таких деятелей можно упомянуть, пожалуй, Д. А. Гурьева, С. А. Грейга, И. Э. Гуковского.

Среди героев книги встречается много людей, проявивших свои таланты за рамками одной финансовой сферы. Например, Д. А. Гурьев запомнился многим не столько своей деятельностью на посту министра, сколько по имени знаменитой гурьевской каши, к появлению которой он был причастен (С. Ю. Витте не удалось повторить опыт Дмитрия Александровича и оставить после себя пирожки, приготовленные по его рецепту). По проектам Е. Ф. Канкрина, увлекавшегося архитектурой, в Санкт-Петербурге были построены сооружения и парки, сохранившиеся до наших дней. Егор Францевич также сочинял литературные произведения и хорошо играл на скрипке. Страстью к литературе и сочинительству запомнился А. М. Княжевич. Профессор И. А. Вышнеградский, по-видимому, любивший математику и физику примерно так же, как деньги, оставил след в истории достижениями в области механики. Кроме того, он запомнился как выдающийся делец-предприниматель, добившийся (правдами и неправдами) уникальных результатов в сколачивании личных состояний. С. А. Грейг, помимо балета и балерин, серьёзно увлекался садоводством — в честь него был назван сорт тюльпанов. В. Р. Менжинский запомнился тем, что создавал советскую разведку, был полиглотом, сочинял литературные опусы, писал картины. Советский министр А. Г. Зверев играл на фортепиано и гармони, особенное внимание уделял чтению и охоте. Его коллега В. Ф. Гарбузов запомнился современникам как заядлый театрал, а А. Г. Силуанов известен своим пристрастием к мотоциклам.

Знакомство с историческим материалом оставляет ощущение того, что значение должности и личности министра финансов далеко не всегда и всеми (включая первых лиц государства) оценивалось по достоинству. Для многих позиция руководителя финансового ведомства виделась и видится до сих пор скорее как «техническая», а не «политическая» в силу ощущения того, что министры являются простыми исполнителями (оформителями) воли главных руководителей страны, обладающих всей полнотой власти и реально принимающих основные стратегические решения. Хотя подобные взгляды небезосновательны, думается, что они справедливы по отношению далеко не ко всем историческим эпохам и личностям. Несмотря на кажущуюся «техничность» позиции министра финансов в определённые исторические периоды, с её вершин многие деятели оказывали огромное влияние не только на социально-экономическое развитие нашей страны, но и на глобальный ход мировых политических процессов. Авторы настоящего издания не ставили своей целью специально акцентировать внимание на такого рода вопросах, но знакомство даже с краткими изложениями биографий руководителей финансовых ведомств во многих случаях наводит на мысли о том, что реальные роли, которые играли многие министры финансов в судьбах нашей страны, оказывались гораздо более серьёзными, чем они представлялись современникам и видятся многим даже с позиции наших дней. То, что на протяжении истории происходило с нашей страной, — во многом следствие как заслуг, так и просчётов, упущений, злоупотреблений (вины, а иногда и явных антигосударственных преступлений) главных финансистов страны.

Подавляющее большинство руководителей нашего государства (за редкими исключениями), к большому сожалению, не имели не только фундаментального экономического образования, но и даже элементарной общей экономической подготовки, весьма полезной и желательной для успешного и максимально полезного для общества их пребывания в должности. В этих условиях многие министры финансов реально были инициаторами ряда важных, а порой судьбоносных решений, формально принимавшихся первыми лицами страны, но реально продвигаемых ими или теми кругами, с которыми были связаны главные финансисты. В ряде случаев не покидает ощущение того, что отдельные министры работали не только (а порой и не столько) на благо государства, которому служили, сколько в первую очередь в интересах определённых кланов, группировок и лиц, с которыми они были связаны, и, разумеется, также в своих личных интересах, подчас далеко не бескорыстных. В результате даже страшно представить, сколько возможностей было упущено нашей страной, какой колоссальный экономический ущерб ей был нанесён, сколько раз и на какие суммы она была ловко и цинично ограблена, каких хороших альтернатив лишилась и к каким порой ужасным сценариям вольно или невольно толкалась главными финансистами и тем, кто им помогал или реально ими руководил извне.

Должность министра финансов в отдельные времена могла обеспечить сказочные возможности для личного обогащения. Многие министры императорского периода (например, Е. Ф. Канкрин, Н. Х. Бунге, В. Н. Коковцов), согласно воспоминаниям современников, обладали высокими нравственными началами и внутренними самоограничениями и, как представляется, сумели воздержаться от соблазнов использования служебного положения в личных целях. Сложившаяся в СССР система управления делала масштабные злоупотребления не только опасными, но и просто немыслимыми. Поэтому о министрах советского периода в смысле их подверженности коррупции нельзя сказать ничего плохого.

В то же время далеко не все главные финансисты страны были святыми, и им хватало сил удерживаться от того, чтобы втайне не путать свой карман с государственным. Однако тайное рано или поздно становится явным. Многие нежелательные для людей подробности часто всплывают наружу, нанося их репутации (иногда посмертно) ущерб. Яркие примеры злоупотребления должностным положением в целях личного обогащения оставили в истории такие деятели, как А. А. Абаза, С. А. Грейг, И. А. Вышнеградский, И. Э. Гуковский и др.

Неблаговидные поступки, совершаемые главными финансистами, часто вызывали законное негодование назначивших их руководителей государства. Например, Александр II сильно возмущался убытками, нанесёнными казне семьёй Штиглицев, состоящей в родстве с С. А. Грейгом, который, очевидно, оказывал поддержку тем кланам, с которыми он был тесно связан родственными и деловыми узами. Когда Александр III узнал, что после смерти И. А. Вышнеградского его сын пытался получить принадлежавшие отцу 25 миллионов, укрытые в английском банке, то начертал на бумаге по этому вопросу краткую резолюцию: «великий мошенник» и велел навести справки, не окажутся ли ещё и в других банках такие деньги.

О теневых аспектах деятельности многих министров можно догадываться по косвенным обстоятельствам и свидетельствам очевидцев (иногда вызывающим доверие, иногда — не очень), немало интересного наверняка ещё доведётся узнать в будущем.

Что нужно, чтобы стать министром финансов? Какие качества и стечения обстоятельств требуются, чтобы удержаться на занимаемом посту, который Е. Ф. Канкрин называл «огненным стулом», длительный срок? Как оставить о себе добрую память и не испортить репутацию перед лицом истории? — вот некоторые из тех вопросов, ответы на которые может помочь получить знакомство с этой книгой. При её написании делалась попытка максимально объективно, всесторонне и сбалансированно, под разными углами зрения взглянуть на личности и результаты деятельности героев изложения. Понятное дело, что многие расставленные в публикации акценты, высказанные оценки, выводы, взгляды и суждения отнюдь не бесспорны и далеко не все читатели их смогут безоговорочно принять.

Тем не менее иногда свежий и (или) нетрадиционный взгляд на ту или иную историческую личность, эпоху, а также на те или иные события может дать ценную пищу для новых размышлений, открытий, суждений и взглядов, обогащая наше видение прошлого и возможности прогнозирования будущего. Вот почему в книге сознательно делается упор на представление различных, порой диаметрально противоположных мнений, с тем чтобы дать читателям возможность самим выработать и (или) уточнить собственные взгляды на разные исторические фигуры, реальные движущие силы многих важных процессов и событий, случавшихся в нашем прошлом и до сих пор сказывающихся на нашем настоящем и будущем. Книга является попыткой прочтения биографий министров финансов через призму менеджмента и истории России, она в каком-то смысле представляет собой краткое изложение истории отечественных финансов в человеческом измерении.

Бытует расхожее мнение о том, что должность министра финансов носит технический характер. С такой точкой зрения вряд ли можно согласиться. Несмотря на то что руководители финансового ведомства во все времена были исполнителями воли первых лиц государства, их было бы наивно считать только техническими специалистами. Человек, оказавшийся в должности министра финансов и какое-то время проработавший на ней, волей-неволей, даже независимо от того, что он сам об этом думает, превращается в политическую фигуру. За министерское кресло постоянно ведётся борьба, порой невидимая, но реальная, часто изощрённая. Для того чтобы быть достойным занять и удерживать кресло главного финансиста страны в различных, порой драматических ситуациях, нужны, по выражению Сталина, «бычьи нервы» (бойцовские качества).

Одного желания быть хорошим специалистом и приятным для всех человеком для успешной деятельности в должности министра недостаточно. Наверное, не будет сильной ошибкой утверждение о том, что на пять десятков известных нам министров за всю историю можно насчитать несколько сотен персонажей, претендовавших на то, чтобы занять соответствующее место. Многие из них были весьма достойными, в чём-то более выигрышными кандидатами, обладали мощными связями, ресурсами, возможностями, потенциалами, делали многое и много чем готовы были пожертвовать для того, чтобы сделаться главными финансистами, но по тем или иным причинам не смогли преуспеть в реализации своих амбиций.

В то же время в кресло министра финансов провидение заносило много явно случайных людей. Например, конногвардеец и моряк С. А. Грейг, будучи человеком без какого-либо экономического образования, о невероятных вещах любил говорить: «Это было бы так же странно, как если бы меня назначили министром финансов». И действительно, когда его выдвинули в министры, это вызывало изумление у очень многих. Даже император Александр II, назначивший С. А. Грейга, как-то сказал ему: «До сих пор я считал, что я тот человек, который меньше, чем кто-либо в России, понимает в финансах. Теперь вижу, что ошибался: этот человек — ты».

Впрочем, С. А. Грейг, скорее, был исключением из правила. Большинство министров в той или иной степени обладали необходимыми компетенциями и познаниями, а многие просто были выдающимися учёными и специалистами, авторами многочисленных научных трудов (как Н. Х. Бунге, И. А. Вышнеградский и др.). Большое количество работ, составивших 15 томов сочинений, принадлежит Е.Т. Гайдару.

Изучение биографий министров показало, что во время перемен (в истории нашей страны — это начало и конец XX века) смена руководителей финансового ведомства происходит часто, спонтанно, вынося в кресло первого лица много случайных, не вполне компетентных в соответствующих вопросах политических назначенцев, впрочем, именно по этой причине не сильно задерживающихся и уступающих дорогу следующим за ними выдвиженцам. В эпоху стабильности на должности министров обычно оседают на долгий срок относительно аполитичные профессионалы, знающие своё дело и умело лавирующие в водовороте событий.

Путь в министры финансов, как и на другие руководящие позиции, как правило, тернист. Для продвижения на роль первого лица в главном финансовом ведомстве страны часто критически важной оказывается поддержка влиятельных людей, доверие первых лиц государства. Однако, когда в силу тех или иных причин обстоятельства меняются, уходят те, кто оказывал протекцию при назначении или инициировал его, сохранять свои позиции министру может быть очень непросто. Например, после смерти А. И. Васильева его племянник Ф. А. Голубцов, лишившись покровительства влиятельного дяди, недолго оставался министром. Его слабость и отсутствие гибкости позволили М. М. Сперанскому, бывшему тогда в фаворе у Александра I, обеспечить назначение главным финансистом Д. А. Гурьева. После отставки М. М. Сперанского его протеже пришлось очень непросто, и он в конце концов был вынужден покинуть свой пост, хотя и сумел каким-то образом продержаться на нём ещё несколько лет. Брату Александра II великому князю Константину Николаевичу, находившемуся в центре либеральных реформаторов, были обязаны своей карьерой такие министры финансов, как М. Х. Рейтерн, С. А. Грейг, А. А. Абаза. Пользовавшемуся большим влиянием при Александре II М. Т. Лорис-Меликову в значительной степени обязан своим назначением профессор Н. Х. Бунге, который после смены власти и ухода продвинувшего его человека относительно недолго смог удержаться в своей должности. Весьма влиятельный и авторитетный «серый кардинал» Д. М. Сольский (который сам рассматривался в качестве возможного министра финансов) способствовал назначению министром финансов С. Ю. Витте.

Часто смена первого лица государства сопровождалась у нас заменой министров. Так, А. А. Абаза потерял должность министра финансов практически сразу после гибели императора Александра II и прихода к власти его сына Александра III. В то же время такому крупному аполитичному профессионалу, каким был, например, Е. Ф. Канкрин, удалось много лет успешно продержаться на своём посту после ухода Александра I. Николай I не стал менять министра, даже несмотря на то что последний состоял в родстве с одним из участников декабрьского восстания 1825 года, а также поспешил выпустить пробный рубль с профилем Константина, представленного на монете в качестве императора, что в известной ситуации междуцарствия могло показаться подозрительным поступком. За 30 лет своего правления Николай I назначил всего двух министров финансов — Е. Ф. Канкрина он заменил на Ф. П. Вронченко в связи с ухудшившимся здоровьем Егора Францевича (и также отчасти из желания самому усилить своё влияние на финансы), а Ф. П. Вронченко был сменён П. Ф. Броком только вследствие смертельной болезни.

В то же время внук Николая I, Александр III, сразу после вступления на престол заменил министра финансов Александра Агеевича Абазу профессором Николаем Христиановичем Бунге, к которому новый император благоволил и кому безгранично доверял. К слову сказать, многие кадровые решения первых лиц государства предопределялись в том числе благодаря информации о нравственных, профессиональных и личных качествах министров и их поведении, предоставляемой императору. Егор Францевич Канкрин, по всей видимости, не давал поводов заподозрить его в непрофессионализме и злоупотреблениях, в то время как к личности и некоторым поступкам Александра Агеевича Абазы, судя по воспоминаниям современников, возникали определённые вопросы.

Изучение материалов о жизни и деятельности руководителей главных финансовых ведомств страны позволяет лучше понять особенности устройства и специфику функционирования финансовой и кредитной систем на разных этапах исторического пути нашей страны и не только. Анализ жизненного пути ярких, неординарных и интересных персонажей, которым посвящена книга, даёт богатую пищу для размышления о том, какие особенности характера и поведения могут оказаться полезными для успешной самореализации в такой непростой области, как государственные финансы, каких типичных ошибок и просчётов стоит избегать. Опыт чужих успехов и неудач при правильном его осмыслении и критическом восприятии порой может оказаться бесценным руководством к собственным практическим действиям.

Многие главные финансисты страны являются поистине выдающимися государственными деятелями, положившими многое на алтарь служения Отечеству. Такие люди заслуживают доброй памяти. Вместе с тем мы не должны забывать и тех, кто действовал, руководствуясь какими-то иными интересами и соображениями, далёкими от общественного блага. Историческая память необходима нам для того, чтобы на основе прошлого опыта добиваться новых успехов и избегать повторения трудных моментов и ошибочных кадровых решений, уже не раз случавшихся в нашей истории.

С того момента, как в России появилось самостоятельное главное финансовое ведомство — Министерство финансов, — прошло уже более двух сотен лет. За это время наша страна прошла разные этапы своей истории, пережила периоды взлётов и падений, больших достижений и трагичных катастроф.

Представляется логически правильным выделить в истории главного финансового ведомства страны и его руководства четыре разновеликих по протяжённости и наполненных разным содержанием периода. Первый этап — 115 лет функционирования в рамках Российской империи (1802–1916), далее — несколько месяцев безвременья, переходного периода в эпоху Временного правительства (1917), третий этап — 73 года деятельности в период Советской России и СССР (1918–1991) и, наконец, четвёртый этап — это то, что уже более четверти века происходит с министрами и министерством в нынешнюю эпоху (с 1992 года по настоящее время).

В рамках Российской империи при пяти императорах сменилось 17 министров финансов. В XIX веке министры менялись не столь часто, как впоследствии. На почти сто лет пришлось 13 министров. Ротация участилась при Николае II. При нём министры были сменены пять раз.

Руководителями финансового ведомства в императорский период становились люди самого разного, порой диаметрально противоположного склада, так что выделить в эту эпоху какие-то закономерности назначений не представляется возможным. Среди них были люди разного происхождения: кадровые военные, университетские профессора, дельцы-предприниматели, чиновники широкого профиля, служащие Министерства финансов, сделавшие карьеру с самых низов. Многие главные финансисты достойно справлялись с возложенным на них тяжёлым грузом ответственности, но были и те, кто не оставил яркого следа в истории и (или) долго не задержался на непростом посту. Одни министры смогли проработать очень долгое время (так, Егор Францевич Канкрин прослужил 21 год), а другие пробыли в должности незначительные сроки (например, Иван Павлович Шипов по состоянию здоровья смог быть министром только полгода).

Среди министров встречались как исключительно организованные, трудолюбивые и эффективные руководители, так и те, кто явно недостаточно времени уделял работе и не умел разумно её организовать. Одни руководители государственных финансов обладали глубокими познаниями в экономике и других областях жизни, имели своё видение путей социально-экономического развития страны, умели разрабатывать и реализовывать планы и проекты улучшения ситуации, другие годились только на то, чтобы послушно плыть по течению, вяло и не всегда компетентно реагируя на сложные вызовы времени.

Справедливости ради надо отметить, что разным министрам выпадало работать в существенно различающихся условиях. На период управления государственными финансами одних приходились жестокие войны, социальные потрясения и непростые вызовы в социально-экономической жизни. У других руководителей годы пребывания на постах оказывались относительно спокойными и в меру благостными.

На судьбах министров сказывались войны, которые часто вела наша страна. Боевые действия всегда связаны с большими расходами и нередко оказывали разрушительное воздействие на состояние государственного бюджета и экономику, да и на карьеру финансовых руководителей. Далеко не всем из них было под силу справляться с напряжениями, вызываемыми военным временем. Например, П. Ф. Брок не лучшим образом показал себя на своём посту в период Крымской войны, после которой был отправлен в отставку. В то же время Д. А. Гурьев, выпускавший в больших объёмах необеспеченные ассигнации в период Отечественной войны 1812 года и Заграничных походов русской армии, каким-то чудом сумел профинансировать военную кампанию в условиях острого денежного дефицита, правда ценой практически полного расстройства государственных финансов.

Среди министров были те, кто были прекрасными командными руководителями, авторитетными лидерами, создававшими собственные команды ближайших соратников из числа сотрудников возглавляемого ими ведомства, и те, кто работал «в одиночку», не стремясь сплотить вокруг себя сильный коллектив единомышленников. Прекрасную команду отчасти сумел сформировать Н. Х. Бунге, замечательный учёный и профессионал, однако в полной мере ему это не удалось из-за того, что он был вынужден покинуть свой пост. Не отличался командным подходом Е. Ф. Канкрин, предпочитая всё концентрировать в своих руках. По свидетельствам современников, он приближал к себе далеко не самых выдающихся людей, а сильных личностей и профессионалов высокого уровня, наоборот, отодвигал, возможно, из опасений конкуренции с их стороны. Успешная денежная реформа, проведённая в период руководства Народным комиссариатом финансов Г. Я. Сокольниковым, стала возможной только благодаря тому, что он сумел привлечь для её реализации сильнейших специалистов старой формации и смог наладить их эффективную командную работу под своим руководством.

Далеко не все министры были талантливыми организаторами, хорошо разбирающимися в людях и способными выдвинуть компетентных, порядочных, лояльных коллег. Многие допускали роковые ошибки в оценке своих подчинённых. Порой эти ошибки дорого им обходились, иногда стоили карьеры. Например, И. А. Вышнеградский, согласившись принять на работу в качестве своего ближайшего соратника С. Ю. Витте, не раз после сокрушался о содеянном. Сергей Юльевич путём свойственных ему интриг довольно ловко сумел подсидеть своего благодетеля, отправив того в отставку и заняв его место. Впоследствии сам С. Ю. Витте не раз в крайне негативных тонах высказывался о В. Н. Коковцове, которого сам же и приблизил, и даже пытался за рамками видимого приличия шантажировать Николая II в горячем стремлении воспрепятствовать назначению собственного же выдвиженца министром.

Высокое положение часто меняло людей не в лучшую сторону. Некоторые министры отличались высокомерным, скверным характером. По свидетельствам современников, к таким типам руководителей относился, например, Ф. П. Вронченко. Ходили слухи, что он отказался принять престарелого отца-священника, специально приехавшего навестить сына, после чего батюшка скончался. Настолько они достоверны, сказать трудно, но похоже, что действительно, как утверждают многие исследователи, в «Мёртвых душах» Н. В. Гоголя в «Повести о капитане Копейкине» прототипом образа бездушного чиновника послужил именно Фёдор Павлович.

Далеко не все министры были бездушными и высокомерными. Многие финансисты являли собой образцы самых лучших нравственных начал. Например, Н. Х. Бунге отличался простотой, приветливостью, неприхотливостью, скромностью. Отправляясь в Гатчину для доклада императору, до вокзала министр обычно добирался на простом извозчике.

По-разному проходило и назначение кандидатов на должность министра. Известны случаи, когда лица, которым предлагалось возглавить министерский пост, решительно отказывались от высокой должности. Так, например, князь В. П. Кочубей, который должен был заменить второго по счёту министра Ф. А. Голубцова, не согласился принять это назначение, и тогда министром назначили Д. А. Гурьева, товарища (заместителя) отправляемого в отставку первого лица финансового ведомства. Из числа товарищей (заместителей) впоследствии министрами выпало стать Ф. П. Вронченко, П. Ф. Броку, С. А. Грейгу, Н. Х. Бунге, В. Н. Коковцову. Опытный чиновник А. М. Княжевич, много лет прослуживший в министерстве, но так и не удостоившийся быть назначенным товарищем министра, в конце концов тоже сумел взойти на вершину финансового олимпа.

В. Ф. Голубцов и А. А. Абаза стали министрами, перейдя на эту работу с позиций руководителей казначейства (государственных казначеев), близких по своей значимости к должностям товарищей (заместителей министра).

Многие лица, ставшие министрами, вплоть до получения предложения возглавить финансовое ведомство не ожидали подобного развития событий и не стремились к нему. Например, для С. А. Грейга предложение стать министром было такой же неожиданностью, как и для большинства других людей. Назначение Э. Д. Плеске на должность министра финансов взамен С. Ю. Витте стало полной неожиданностью для обоих — они узнали об этом одновременно в день принятия решения от Николая II.

Нередко, особенно в условиях серьёзных экономических и финансовых преобразований, на должности министров назначались лица, не имеющие многолетнего опыта службы в финансовом ведомстве, зато обладающие другими важными качествами и компетенциями. Таким образом министрами стали военный интендант Е. Ф. Канкрин, кадровый чиновник различных ведомств М. Х. Рейтерн, университетский профессор Н. Х. Бунге, профессор-предприниматель И. А. Вышнеградский, железнодорожный руководитель С. Ю. Витте.

Министерство финансов в годы Российской империи отличалось от других ведомств тем, что его руководителями становились лица, не принадлежащие к высшей титулованной аристократии, а выходцы из более простых кругов. Одиннадцать из 17 министров (то есть около двух третей) не были потомственными дворянами. Служба министром для многих была своеобразным, как теперь говорят, «социальным лифтом» в высший свет. Семи из 17 министров было пожаловано графское достоинство. При этом министры раннего периода получали графские титулы гораздо чаще, чем их последователи. Из первых восьми министров графским достоинством были отмечены пять человек (А. И. Васильев, Д. А. Гурьев, Е. Ф. Канкрин, Ф. П. Вронченко, М. Х. Рейтерн) и только трое (Ф. А. Голубцов, П. Ф. Брок и А. М. Княжевич) не удостоились подобной чести. В дальнейшем графские титулы за особые заслуги получили только С. Ю. Витте и В. Н. Коковцов.

Наличие хорошего образования также способствовало продвижению по карьерной лестнице. Шесть министров (Канкрин, Вронченко, Брок, Бунге, Вышнеградский и Витте) имели университетское образование, причём двое (Бунге и Вышнеградский) долгое время служили университетскими профессорами. Четверо из 11 министров финансов окончили Александровский царскосельский лицей.

Если говорить о руководителях финансового ведомства после 1917 года, то этот пост, как правило (за отдельными исключениями), в первые годы занимали люди, не имеющие глубоких познаний в экономике. В дальнейшем большинство министров имели хорошее специальное финансовое образование.

Что касается современности, то больше всего министров финансов вышли из стен Московского и Санкт-Петербургского университетов. На третьем месте — Финансовый университет при Правительстве РФ (в разные годы университет менял своё название).

В условиях, когда российская правящая элита была довольно космополитичной, 11 из 17 министров не были православными христианами. В пореформенную эпоху русско-православные корни имели только трое: И. А. Вышнеградский, В. Н. Коковцов и И. П. Шипов. Больше половины министров (9 из 17) были потомками обрусевших инославных чиновников, в основном немцев (Е. Ф. Канкрин, А. М. Княжевич, М. Х. Рейтерн, С. А. Грейг, А. А. Абаза, Н. Х. Бунге, С. Ю. Витте, Э. Д. Плеске, П. Л. Барк).

Оставление министрами своих постов происходило по разным причинам, которые можно сгруппировать в типичные случаи. Многие финансовые руководители могли бы по состоянию своего здоровья ещё какое-то время проработать в занимаемых должностях, но им пришлось покинуть их явно не по своей воле, очевидно, в силу интриг окружающих (Ф. А. Голубцов, Н. Х. Бунге, И. А. Вышнеградский). Часть руководителей оставила свой пост по болезни (Е. Ф. Канкрин, А. М. Княжевич, Э. Д. Плеске), карьеру третьих оборвала смерть (А. И. Васильев, Ф. П. Вронченко), четвёртые были отправлены в отставку как не справляющиеся с поставленными задачами (Д. А. Гурьев, П. Ф. Брок), пятые покинули свои должности в связи с подозрениями на нечистоплотность (С. А. Грейг, А. А. Абаза), некоторые из-за утраты доверия руководителя страны (С. Ю. Витте). В отдельных случаях отставка могла быть следствием несогласия министра с проводимой в стране политикой (М. Х. Рейтерн).

Людям, которым довелось побывать министром, часто приходилось жертвовать не только своим здоровьем, но и личной жизнью. Особенно это характерно для пореформенной эпохи: М. Х. Рейтерн и Н. Х. Бунге не имели семей. При изучении биографии министров финансов дореволюционной России был выявлен интересный факт: ни один из министров финансов вышеназванного периода не имел более пяти детей, тогда как среди руководителей иных ведомств немало обладателей многодетных (7–10 детей) семей. У А. А. Абазы и В. Н. Коковцова было по одному ребёнку, что в то время случалось нечасто.

Министерство финансов Российской империи просуществовало до Февральской революции 1917 года. С февраля по октябрь 1917 года сменились пятеро министров финансов Временного правительства. Некоторые из них были далеки от финансовой сферы и оказались на этой должности случайно. Из-за сложной политической и экономической ситуации в переходную эпоху, отсутствия практического опыта в управлении государственными финансами новые назначенцы не смогли проявить себя. В основном их судьбы сложились трагично. Например, министр финансов Временного правительства А. И. Шингарёв был убит в тюремной камере.

После Октябрьской революции был учреждён Народный комиссариат финансов (Наркомат финансов). Название ведомства было изменено, чтобы показать его отличие от царского министерства и подчеркнуть близость к народу. Важную роль в создании Народного комиссариата финансов сыграла Чрезвычайная комиссия (ЧК), так как в первое время проводился захват дореволюционных ведомств, преодолевался саботаж дореволюционного аппарата и т.д.

Описанию работы главного финансового органа страны и личностей его руководителей в советский период посвящено относительно небольшое число исследовательских работ. Отчасти это объясняется известной обстановкой, обычаями и нравами того времени, гораздо более высокой степенью закрытости и непубличности многих аспектов работы финансовых учреждений в то время по сравнению с практикой, принятой в Российской империи.

В первые годы советской власти народными комиссарами становились обычно случайные люди. Например, по воспоминаниям одного из современников, В. Р. Менжинский стал наркомом финансов после того, как Ленин, наткнувшись на него в коридоре Смольного, ухватил за пуговицу и настоял на том, чтобы он немедленно занял пост народного комиссара финансов.

Первые трое советских наркомов (И. И. Скворцов-Степанов, В. Р. Менжинский, И. Э. Гуковский) занимали пост в совокупности 10 месяцев.

При первых наркомах финансовая система страны практически распалась. После революции новая власть попыталась упразднить денежные отношения и предприняла попытку обойтись без таковых в рамках политики военного коммунизма. Идея «упразднения» денег, как показала практика, оказалась утопичной. Несколько лет понадобилось для того, чтобы осознать реалии и хоть как-то воссоздать работающую систему управления государственными финансами.

В 1918 году, когда советское правительство переехало в Москву, Народный комиссариат финансов разместился в бывшем здании Петербургского международного коммерческого банка (построенного в 1910 году по проекту архитектора Адольфа Эрихсона) на улице Ильинка, известной до 1917 года как «улица банков». Это здание было соединено с соседними строениями разного архитектурного стиля и в таком немного нелепом виде существует поныне. Сложные запутанные разноуровневые переходы внутри комплекса министерских строений, в которых непросто сразу сориентироваться непосвящённому человеку, уже 100 лет создают весьма своеобразный колорит, ставший «визитной карточкой» финансового ведомства.

В первые годы советской власти, примерно до 1930-х годов, наркомы финансов в основном были политическими назначенцами, работавшими бок о бок с такими же, как они, не всегда вполне компетентными соратниками, со «старыми специалистами». В 1930-е годы завершается замещение аппарата специалистами, подготовленными в системе советского образования. В то время во многих крупных городах были сформированы финансовые и финансово-экономические институты, а непосредственно в подчинении центрального ведомства находилась широкая сеть финансовых техникумов. Функции, методы и инструментарий работы финансового ведомства менялись в соответствии с задачами, выдвигаемыми руководством страны, где первую роль играл аппарат коммунистической партии. Советская эпоха сформировала министров нового типа. Они были образованны, опытны, профессиональны, благонадёжны.

В 1946 году Наркомат финансов был преобразован в Министерство финансов СССР, которое в соответствии с Конституцией относилось к категории министерств союзно-республиканского типа. Это означало, что одноимённые министерства союзных республик были ответственны за составление и исполнение бюджета перед Верховным советом и Советом министров соответствующей республики. Минфин СССР, отвечая за общую организацию и методическое обеспечение всей общегосударственной финансовой работы, составлял бюджет Союза ССР и делал расчёты к бюджетам республик, включаемые в общий консолидированный бюджет — Государственный бюджет СССР, который рассматривался Советом министров СССР и представлялся на утверждение Верховному совету СССР.

Две трети из семи десятков лет, в течение которых просуществовала советская власть, у руля Министерства финансов стояли только два министра — А. Г. Зверев и В. Ф. Гарбузов. Вместе они руководили финансовым ведомством без малого почти пять десятков лет (22 года один и 26 лет — другой). Эти министры пока остаются и, наверное, ещё долго, возможно навсегда, останутся в истории лицами, которых сложно будет понять до конца.

Судьба министров (наркомов) финансов складывалась порой непросто, часто — трагически, особенно в раннее советское время. Пять народных комиссаров финансов попали под маховик репрессий (Н. Н. Крестинский, Г. Я. Сокольников, Н. П. Брюханов, Г. Ф. Гринько, В. Я. Чубарь). При туманных обстоятельствах окончилась жизнь одной из самых зловещих фигур в рассматриваемой книге — И. Э. Гуковского. Показателен пример Н. П. Брюханова, который после отставки с должности наркома финансов был на время забыт, но после того, как попытался напомнить о себе, о нём вспомнили и расстреляли. Показательно, что в тюремном заключении из-за попыток спасти СССР уже в постсоветскую эпоху оказался последний советский министр финансов В. С. Павлов (в заключение он попал, уже будучи председателем Кабинета министров СССР). Вместе с уходом Г. Ф. Гринько в 1934 году оборвалась традиция помещения подписи финансовых руководителей на банкнотах. Бумажные денежные знаки, на которых присутствовал его автограф, после осуждения наркома стали печататься уже без него. Когда готовился выпуск денежных знаков образца 1947 года, по воспоминаниям В. С. Геращенко, Сталин прагматично высказался в том ключе, что не имеет смысла ставить подпись финансиста на банкнотах с тем, чтобы не менять весь выпуск в случае, если тот окажется врагом народа.

С позиций нашего времени весьма мудрым представляется поступок видного экономиста И. И. Скворцова-Степанова — одного из наиболее уважаемых в советское время деятелей, который, будучи назначенным первым народным комиссаром финансов, сумел отказаться принять это назначение. Возможно, такое решение позволило ему сохранить себе жизнь и окончить свои дни мирно, спокойно, удостоившись как уважаемый большевик почести быть торжественно захороненным у кремлёвской стены.

Для многих министров их должность была не последней. В императорской России многих руководителей министерства по завершении службы назначали на разные новые ответственные должности, в том числе — на должности председателя Совета министров. Следует сказать, что, в отличие от нашего времени, эта должность тогда была достаточно символической, так как реальный аппаратный вес и возможности председателя Совета министров не шли ни в какое сравнение с позицией министра финансов. В советское время после завершения работы в должности министра финансов А. Н. Косыгин стал председателем Совета министров СССР, а В. С. Павлов был назначен премьер-министром СССР (председателем кабинета министров СССР).

В ноябре 1991 года Министерство финансов СССР было ликвидировано, а его структуры переведены в подчинение Министерства экономики и финансов РСФСР. Довольно быстро это ведомство было преобразовано в Министерство финансов Российской Федерации. С тех пор и до настоящего времени должность министра финансов занимали 12 человек, из которых двое (С. К. Дубинин и А. П. Вавилов) были исполняющими обязанности министра. Два руководителя финансового ведомства впоследствии были назначены руководителями Правительства России: Е. Т. Гайдар (он некоторое время проработал исполняющим обязанности премьер-министра) и М. М. Касьянов (премьер-министр). Трое министров финансов совмещали свою деятельность с должностью вице-премьера (А.Б. Чубайс, А.Л. Кудрин, А.Г. Силуанов). Министр финансов А.Я. Лившиц был также заместителем Председателя правительства.

Что касается министров последних десятилетий, то оценивать их деятельность будут наши потомки: время для непредвзятых, свободных от конъюнктурных представлений оценок того, что произошло в нашей стране в 1990–2010-е годы, по-видимому, ещё не настало. Относительно многих личностей и результатов их деятельности до сих пор ведутся дискуссии, в ходе которых часто высказываются весьма острые, порой диаметрально противоположные точки зрения. Вот почему, излагая биографии министров финансов новейшего времени, многие из которых ещё живы и здравствуют, занимая важные посты, мы решили ограничиться изложением той части известных нам фактов, которые являются максимально нейтральными, и постарались уйти от участия в полемических дискуссиях, «приглушив» какие-то собственные частные мнения и ощущения.

Проделав огромный труд, по его завершению, так же как в своё время отметил Б. Г. Фёдоров по итогам выхода своей книги, мы не считаем тему исчерпанной. Ещё не все архивные материалы, свидетельства современников собраны и должным образом проанализированы. Эволюция экономических отношений в современном мире не только формирует новые подходы к государственным финансам, их институтам и инструментам, но и позволяет иначе взглянуть на их прошлое, расставить новые акценты в тех решениях и свершениях деятелей прошлого, которые ранее относили к заблуждениям или, наоборот, озарениям и победам. История продолжается, продолжается деятельность Министерства финансов России. Возможно, уже сейчас в Финансовом университете при Правительстве РФ или другом нашем вузе, готовящем финансистов, осваивает азы профессии будущий министр финансов России, и его биография дополнит вошедший в историю список государственных деятелей прошлого. Успехов ему в учёбе и трудном пути к вершинам профессии!

Михаил Юрьевич Алексеев,

доктор экономических наук

Отправить