Барк

Пётр

Львович

(Людвигович)

(1869–1937)

Пётр Львович Барк родился в Екатеринославской губернии. Дед был лютеранином, арендовал имение в Лифляндской губернии. Отец был управляющим лесничеством в Екатеринославской губернии, получил потомственное дворянство. Рос Пётр Львович в достаточно состоятельной семье, которая в 1879 году переехала в Санкт-Петербург.

Барк окончил гимназический курс в училище при лютеранской церкви, поступил на математическое отделение физико-математического факультета Санкт-Петербургского университета, но впоследствии перевёлся на юридический факультет, который успешно окончил.

После учёбы работал в Особенной канцелярии по кредитной части в Министерстве финансов. В 1890-е годы часто выезжал в командировки в европейские столицы, в том числе в Лондон, Амстердам, Берлин и др. В Германии изучал банковское дело в банкирском доме Мендельсонов, продолжительное время тесно сотрудничающем с Министерством финансов Российской империи. С. Ю. Витте впоследствии писал, что это именно он послал Барка к Мендельсону и что это «пошло Барку впрок».

Позже П. Л. Барк работал секретарём в управлении Государственного банка (у управляющего Э. Д. Плеске, к дочери которого неудачно сватался). В 1897 году был назначен директором Санкт-Петербургской конторы Государственного банка и её отделения заграничных операций.

Одновременно с этим Пётр Львович являлся председателем правления Учётно-ссудного банка в Персии. Находясь на этой должности, он инициировал переговоры о постройке дороги от русской границы в персидские города; обращал внимание на необходимость портового и дорожного строительства в Персии и др. Барк считал, что Учётно-ссудный банк Персии «служит не только для чисто банковских учреждений, но сверх того является политическим орудием».

В начале XX века был избран, с разрешения С. Ю. Витте, директором правлений общества Энзели-Тегеранской железной дороги и Персидского страхового и транспортного общества. В 1903 году по поручению С. Ю. Витте вёл переговоры с персидским шахом относительно железнодорожного строительства в Персии и предоставления ей русских займов. Также Барк совмещал свои должности с участием в правлении Русско-Китайского банка. В качестве представителя Госбанка входил в состав Особого совещания по пересмотру устава Санкт-Петербургской биржи. С 1906 году числился на службе в Министерстве внутренних дел и стал товарищем управляющего Государственным банком С. И. Тимашёва, параллельно оставался председателем Учётно-ссудного банка Персии.

В 1907 году, когда было принято решение заменить С. И. Тимашёва престарелым управляющим киевской конторой Госбанка Г. Е. Афанасьевым, Барк, опасаясь, что «вся тяжесть работ ляжет на его плечи», подал в отставку. В 1907 году избирается товарищем председателя фондового отдела Санкт-Петербургской биржи. В том же 1907 году становится директором-распорядителем и членом правления Волжско-Камского коммерческого банка, связанного с интересами императрицы.

В это время Барк поддерживает тесные отношения с французскими банкирами. Эти связи Петру Львовичу пригодились впоследствии. При нём Волжско-Камский банк возглавил консорциум из русских банков: Учётно-ссудного, Азовско-Донского, Международного, Русского для внешней торговли, Русского торгово-промышленного и Сибирского. В 1911 году П. Л. Барк принимал участие в акционировании газеты Суворина «Новое время», также вошёл в состав акционерного общества по разведению хлопка в Средней Азии.

С именем А. Л. Барка был связан скандал, произошедший в Волжско-Камском банке. Барк присвоил акции на крупную сумму, которые были записаны на имя жены бывшего товарища министра финансов П. М. Романова (по некоторым данным, она была любовницей Барка). Однако скандал был замят.

В 1911 году по приглашению П. А. Столыпина Пётр Львович вернулся на государственную службу товарищем министра торговли и промышленности С. И. Тимашёва, где занимался вопросами внешней торговли. По некоторым предположениям, эту должность Барк получил благодаря Г. Е. Распутину.

При переходе на государственную службу Пётр Львович сильно потерял в жалованье, оно сократилось почти в 10 раз по сравнению с тем, что он зарабатывал в банке. Сохранилось свидетельство, что Николай II, удивлённый действиями Барка, во время неофициальной аудиенции задал ему вопрос: «Что же побудило вас вернуться на государственную службу?» Барк ответил: «Хотя тринадцати лет потерял своего отца и мне с юных лет пришлось зарабатывать свой хлеб, я никогда не придавал особенной ценности деньгам, предпочитая более широкую государственную деятельность на пользу родины служению частным интересам».

В 1914 году при поддержке главноуправляющего землеустройством и земледелием А. В. Кривошеина, незадолго до начала Первой мировой войны, Барк был назначен управляющим Министерством финансов. Смещённый с поста министра В. Н. Коковцов в мемуарах писал о том, что Барк после назначения на должность главы финансового ведомства посетил его: «Он вошёл в кабинет весьма смущённый и сказал, что пришёл… выразить мне глубокое своё уважение… и просить моей помощи и совета… Барк начал с того, что назначение свалилось на него как снег на голову… Я сказал ему, прежде всего, что его назначение не было для него неожиданностью, оно подготовлялось издавна. Ещё в 1910 году, когда он был назначен товарищем министра торговли, все говорили открыто, что Тимашёв взял его не столько по собственному выбору, сколько потому, что на него указал покойному Столыпину Кривошеин, видя в нём более сговорчивого, чем я, министра финансов в будущем… Я перешёл затем к самой его просьбе о помощи и сказал: “…рескрипт, данный на ваше имя, ясно говорит, что вы должны делать не то, что делал я, а прямо противоположное…” Я дал ему даже дружеский совет: как можно скорее эмансипироваться от моего влияния и подобрать себе новый штат основных помощников…» Насколько известно, в дальнейшем Барк и Коковцов ни разу не встречались. Что же касается отношений с членом Государственного совета А. В. Кривошеиным, то, как отмечает исследователь В. С. Дякин, письма Барка А. В. Кривошеину «выглядели отчётами перед главой правительства».

Известно, что многие сотрудники министерства первоначально были недовольны приходом руководителя со стороны, считали его малосведущим в финансовых вопросах. Также Барка критиковали и многие сотрудники Министерства торговли и промышленности. На слова одного из современников: «Как? Выдвигают Барка? Разве он так умён?» — С. Ю. Витте бросил реплику: «Деньги-то платят разве за ум? Платят за нюх только». Современники отмечали, что Барк умел лавировать, проявлял осторожность и способность к компромиссам. Противниками Барка выступали князья М. М. Андронников и В. П. Мещерский, банкир М. А. Соловейчик и др., которые неоднократно предпринимали попытки сместить Барка с поста руководителя Министерства финансов.

Особенно активно выступал князь М. М. Андронников, который характеризовал министра финансов «не чем иным, как ловким аферистом», которого «по-видимому, очаровывают лишь русские деньги». В начале Первой мировой войны ходили слухи о том, что близится отставка Барка и возможно возвращение С. Ю. Витте на пост министра финансов.

Попытки смещения Барка предпринимались неоднократно и во время войны. А. В. Ивановский, чиновник Министерства торговли и промышленности, называл Барка в своих мемуарах «величиной, безусловно, отрицательной», отмечая, что он был «положительно нетерпим», а выступая в Государственной думе, вёл себя «глупо» и «беззастенчиво лгал».

Известно, что против Барка выступала, в том числе и перед Николаем II, императрица Александра Фёдоровна. Она относилась к нему с недоверием даже несмотря на то, что именно Барк, будучи руководителем банка, вёл коммерческие дела царицы. Впрочем, об отставке несколько раз просил и сам министр. Однако император не поддержал отставки Петра Львовича. Вместе с тем известно, что великий князь Николай Михайлович, тесно сотрудничавший с Барком, в знак признательности ходатайствовал перед Николаем II о пожаловании Петру Львовичу чина, но император эту просьбу отклонил.

Барк, несмотря ни на что, с огромным уважением относился к императору Николаю II. В своих мемуарах он писал: «Я говорил ему, что в военное время, когда министру финансов приходится изыскивать новые источники для покрытия всё возрастающих издержек, появляется множество непрошеных советников, предлагающих самые фантастические проекты новых доходов. Я пояснил, что мне трудно бывает отказывать в личном приёме разным видным деятелям, не имеющим никакого понятия о финансах, но с большим апломбом и такой же наивностью излагающих свои тексты. Я сказал Государю, что очень внимательно и терпеливо выслушиваю таких советчиков, но не говорю им своего мнения, а поступаю по-своему. Государь улыбнулся и сказал: “Вы совершенно правы. Я поступаю так же”». По словам Барка об императоре, «если он выказал мне доверие, назначив меня министром финансов, это было потому, что он знал, что я разделяю его личное желание, которое у него было с давних пор, — положить предел злоупотреблению алкоголем…».

Монархист В. И. Гурко называл Барка «смелым финансистом», А. С. Путилов — «беспечным и мало вникавшим в дело… Скоропалительным и… не лишённым склонности пародировать перед иностранцами». По словам поэта и государственного деятеля А. Н. Яхонтова, «министр финансов Пётр Львович Барк, всегда ровный, спокойный и симпатичный, держал себя весьма сановито, говорил убедительно и уверенно. В прениях Совета министров принимал живое участие. Когда беседа сосредоточивалась на крупных вопросах принципиального свойства, он выступал нередко с большим подъёмом и настойчиво защищал ту точку зрения, которую почитал правильною. Но резкостей и обострений он избегал, предпочитая воздействовать благожелательностью и примирительными предложениями… В разрешении расходов Барк высказывал несомненную широту, особенно на нужды обороны, на культурные вопросы и на производительные мероприятия в экономической области».

Барк был тесно связан с финансовыми кругами Англии, особенно с банкирами Берингами. Русский посол в Лондоне А. К. Бенкендорф сожалел, что Барка в России не ценят, и отмечал, что в Англии Барк «произвёл впечатление первоклассного финансиста, человека рассудительного, твёрдого, уравновешенного, без слепого упрямства, — одним словом, многим выше Коковцова».

Ещё до назначения на должность руководителя министерства Барк представил Николаю II финансовую программу. В ней он, в частности, указывал, что «нельзя строить благополучие казны на продаже водки… Необходимо ввести подоходный налог и принять все меры для сокращения потребления водки».

Пётр Львович предлагал отказаться от политики В. Н. Коковцова, основанной на доходах от казённой винной монополии. Уменьшение доходов от водки должно было компенсироваться повышением не косвенного, как раньше, а прямого налогообложения.

В сентябре 1914 года по его инициативе торговля водкой на время войны была прекращена. Введение «сухого закона» лишило бюджет четверти его доходной части. Финансирование военных расходов проводилось за счёт повышения налогов, эмиссии и выпуска внутренних и внешних государственных займов. Также был введён подоходный налог.

Отмена винной монополии, введение нового налога и другие меры были встречены негативно как придворными кругами, так и Государственной думой.

До Первой мировой войны П. Л. Барк стремился поддерживать относительное бюджетное равновесие, однако с началом боевых действий бюджет опять начал сводиться с дефицитом.

В 1914 году, когда стало понятно, что назревает война, Барк дал указание перевести российские деньги из немецких банков-корреспондентов в Париж и Санкт-Петербург. В Германии были ликвидированы российские депозитные счета. С началом войны по инициативе Барка был приостановлен размен кредитных билетов на золото. В период военных действий Пётр Львович выступал против призывов об увольнении этнических немцев из российских банков.

П. Л. Барк участвовал в конференциях министров финансов стран-союзников, имевших важное значение для государственного кредита России. В период войны Петру Львовичу приходилось испытывать острое давление со стороны других государственных деятелей. Так, в 1915 году он собственноручно составил Николаю II письмо, которое подписали и другие министры. В послании Барк писал о «коренном разномыслии» со статс-секретарём И. Л. Горемыкиным и невозможности работать с ним. Император это письмо расценил как ультиматум.

Барк — один из нескольких министров, сохранивших должность в ходе «министерской чехарды» периода Первой мировой войны. По этой причине он получил прозвище «непотопляемый Барк».

В ходе Февральской революции 1917 года Пётр Львович был арестован своим бывшим лакеем, которому не помог избежать отправки на фронт, несколько дней находился под арестом, после чего был освобождён по настоянию М. И. Терещенко. Формально был уволен со службы только в декабре 1917 года. В 1918 году Барк с семьёй переселился на юг России, в Ялту, где находился до осени 1920 года.

Один из современников писал: «Несмотря на все ужасы пережитого, Пётр Львович казался по-прежнему ровно-спокойным человеком, не терявшим, видимо, надежды на лучшее будущее и на собственные силы. Меж тем положение его было тогда не из лёгких. Барк лишился всего и сильно бедствовал». Однако есть сведения о том, что во время Гражданской войны Пётр Львович помогал в финансировании Белого движения.

В 1919 году, став управляющим министерством финансов Крымского областного правительства, выезжал во Францию, чтобы получить финансовую поддержку в борьбе против большевиков. Вместе с тем П. Л. Барк отказался от предложения барона П. Врангеля занять пост министра финансов вместо М. В. Бернацкого.

Пётр Львович представлял Белое движение на мирных переговорах в Версале. В эмиграции Барк жил в основном в Лондоне. Британское правительство привлекало его в качестве советника, также долгое время Пётр Львович был советником управляющего Банка Англии по восточноевропейским делам. После этого занимал высокие должности в образованных при участии Английского банка Англо-Австрийском, Англо-Чехословацком, Хорватском, Венгерском банках и в Банке стран Центральной Европы. Кроме этого, Барк представлял директора Банка Англии в американском National City Bank.

Пётр Львович также был поверенным английского короля по делам членов русской императорской фамилии, стал одним из учредителей Союза Ревнителей Памяти Императора Николая II. В 1935 году принял английское подданство.

С 1921 года П. Л. Барк выступал с планами привлечения иностранного капитала для хозяйственного восстановления России. В 1922 году вошёл в Совет Объединения деятелей русского финансового ведомства за границей (председательствовал в Лондонском отделении). Уже в эмиграции Барк был награждён британским орденом и получил рыцарское достоинство от английского короля Георга V.

По словам бывшего министра земледелия А. Н. Наумова, «благодаря установившимся в былое время финансово-банковским связям, личным способностям и практическому складу своего житейски-мудрого ума, он сумел так поставить себя в лондонских высших деловых сферах, что в несколько лет стал главным директором-распорядителем в одном из крупнейших банков на Ломбард-стрит, получая солидное содержание, и имел честь быть принятым английским королём, который дал ему титул». Однако можно предположить, что главную роль в возвышении Барка в Лондоне сыграл не столько «практический склад житейски-мудрого ума», сколько его роль в вывозе российского золота из Российской империи в Англию в период Первой мировой войны. По данным современного исследователя В. Ю. Катасонова, в период Первой мировой войны (до начала 1917 года) «золотой резерв Российской империи (без учёта позиции “золото за границей”) уменьшился примерно на 462 тонны. Данное уменьшение почти исключительно обусловлено переводом в Банк Англии части золотого резерва России для формирования специального гарантийного золотого запаса… По некоторым данным, в Великобританию в начале 1917 года было также направлено 5,5 тонны личного золота Николая II (в банк братьев Берингов)… Общая стоимость вывезенного за границу золота с августа 1914 года по октябрь 1917 года составила 643,36 миллиона золотых рублей, что, исходя из официального золотого паритета российской валюты, эквивалентно 498 тоннам чистого золота».

Есть предположения, что П. Л. Барк, состоявший в масонской ложе, был связан с закрытыми обществами Англии. Этот факт также мог повлиять на его карьерный взлёт в Лондоне.

Скончался П. Л. Барк недалеко от Марселя и был похоронен на русском кладбище в Ницце. Барк написал воспоминания, которые были опубликованы в журнале «Возрождение» уже после его смерти.

Отправить