13

Наутро меня разбудила Софи с чашкой чая. Сказала, Касс ушел встречаться с друзьями и мы с ним увидимся позже. Я целовалась с твоим сыном, подумала я. Интересно, заметна ли внешне эта перемена во мне: вдруг я выгляжу взрослее, красивее, самостоятельнее? Я ведь никогда раньше не целовалась с парнями, а вчера – сразу с двумя. Мир открывается передо мной, и скоро я узнаю, какое место занимаю в жизни.

– Как голова? – спросила Софи. – Дать таблетку?

– В порядке.

– Да, в молодости быстро приходишь в себя, – заметила Софи.

Я не очень поняла, что она хотела этим сказать, но в голосе ее сквозила зависть, и я улыбнулась Софи. Чем же она занимается все дни напролет? Есть ли у нее друзья, появился ли у нее новый мужчина?

Я допила чай и отнесла чашку на кухню. Стоявшая у окна Софи обернулась ко мне.

– Я придумала, что можно тебе посоветовать, – сказала она, – если, конечно, тебе еще нужен совет.

Я поставила чашку в раковину.

– Нужен.

– Тогда вот: ты имеешь полное право злиться.

– И все?

– Ты спрашивала, как справляться со злостью. Вот так. А как иначе-то? Подавленная злость превращается в страх – бороться с тем, что считаешь неправильным, высказать свое мнение, действовать, наконец. Здоровая девушка имеет полное право порой побыть фурией, поскольку жизнь вообще несправедлива.

Легко ей говорить, она-то взрослая. Наверное, лицо у меня вытянулось от огорчения, потому что Софи подошла и обняла меня. Я удивилась, но тоже обняла ее.

– Вот о чем я хотела тебя спросить, – отстранившись, начала Софи и бросила на меня пристальный взгляд. – Касс ничем тебя не обидел?

Неужели она знает, что мы целовались? Я почувствовала, что краснею.

– Нет, конечно.

Она смерила меня долгим взглядом.

– Потому что на него ты тоже можешь злиться, если считаешь нужным.

– Да с чего бы?

Она улыбнулась.

– Ну и хорошо. Ладно. Береги себя.

Я ответила, что непременно.

– Рада была тебя видеть. – Софи так нежно посмотрела на меня, что жалко стало уходить – ведь ей, похоже, не хотелось меня отпускать.

В лифте я полезла в телефон – посмотреть, нет ли сообщений от Касса. От него не было ничего, зато обнаружилось тринадцать пропущенных звонков и несколько голосовых сообщений от мамы. Я догадывалась, что дома мне устроят, и решила сперва заглянуть к Керис, чтобы забрать свои вещи. Ну и извиниться – не за то, что увела у нее парня, в этом я признаваться не собиралась, а за то, что бросила ее одну на вечеринке. Еще я хотела спросить, не знает ли она, с кем из друзей пошел встречаться Касс: может, подскажет, где его искать.

Керис выглядела бледно, зайти не пригласила.

– Я занимаюсь, – пояснила она. – Отвлекаться не могу: у меня строгое расписание.

Сказала, что теперь до конца экзаменов никаких гулянок. И долго со мной стоять не может, ей надо повторить две темы по английскому, но выйдет поболтать на двадцать затяжек вейпом.

– Не самый здоровый график, – заметила я.

Керис рассмеялась, закрыла дверь, и мы уселись на крыльце.

– Вечно ты меня смешишь.

Без макияжа Керис выглядела моложе и свежее. Она и правда красавица. Вот бы сохранить отношения и с ней, и с Кассом. Может, подождать, пока она не найдет себе нового парня, и только потом сообщить ей, что мы с ним вместе?

– Куда ты вчера пропала? – спросила я.

Она выдохнула струйку пара. Он пах имбирными пряниками. Мы смотрели, как он тает в воздухе.

– Мне вообще не стоило идти. Нет, ты не подумай, Лекс, я тебя ни в чем не виню. Но лучше бы я осталась дома, как и хотела.

«Она знает, что мы с Кассом целовались», – с ужасом подумала я. Вот сейчас она скажет мне об этом, обвинит, что я увела у нее парня, а потом еще и Джону сообщит, и тогда вообще все кончится, не начавшись.

– Что случилось? Тебе плохо?

Она глубоко затянулась вейпом.

– Мне кажется, Касс хочет меня бросить.

– Почему ты так думаешь?

– Мы с ним поговорили на вечеринке.

То есть до того, как мы целовались. Значит, я тут ни при чем.

– Он сказал, что меня не приглашали, и мне не следовало приходить, – призналась Керис. – И что ему кажется, будто я за ним шпионю. Сказал, что обычно после поступления в университет люди расстаются с теми, с кем встречались в школе, потому что это все детские шалости и надо двигаться дальше. – Она вытерла глаза. – Думаешь, он нашел другую?

– Не знаю. – Я рассматривала дома на противоположной стороне улицы и думала о том, что в них живут самые обычные люди, которым до нас нет никакого дела.

– Ты можешь как-то это выяснить?

Я обхватила колени руками и положила на них голову.

– Мы с ним обычно такое не обсуждаем, так что он сразу догадается.

– Ладно, не парься, сами разберемся. – Она несколько раз затянулась вейпом. Пахло Рождеством. – Лекс, ты сама-то как? Чего лицо прячешь?

– Похмелье.

– Хочешь кофе?

Я согласилась, но потому лишь, что не знала, как быть дальше. Мы с Керис пошли на кухню. Оказалось, что там ее папа, и мне стало еще хуже, потому что он улыбнулся мне и спросил:

– Так-так, и кто к нам пожаловал?

– Это Лекс, – ответила Керис. – Сестра Касса.

– Я ему не сестра, – поправила я.

– Сводная, – пояснила Керис.

«И даже не сводная», – подумала я, но вслух не сказала, чтобы не показаться глупой.

Папа Керис пожал мне руку.

– Что ж, все равно рад с вами познакомиться. Чем же вас угостить, леди?

– Я сварю кофе, – сказала Керис. – У Лекс болит голова, а мне нужен кофеин.

– Я только что сварил, возьмите мой, – предложил ее отец.

– Не надо.

– Берите-берите. Вам нужнее. – Он легонько ущипнул дочь за кончик носа, а она рассмеялась. – Подогреть вам молоко? Соевое, миндальное? А может, обычное коровье – прощай, здоровье?

Мне не хотелось выбирать, поэтому я ответила, что буду то же, что и Керис.

– Миндальное, – попросила та. – Полезнее для мозгов.

– Твои мозги и так в полном порядке. – Отец Керис подмигнул мне и налил в кастрюльку молока. Мы уселись на табуреты за высоким столом.

– Жаль мне нынешнюю молодежь, – признался он. – Когда я учился в школе, нас так не грузили экзаменами. Теперь в университет просто так и не поступишь, конкуренция о-го-го какая. Всем подавай высокие оценки, правда?

– Не знаю, – ответила я.

– Зато я знаю, – вставила Керис. – Ничего, прорвемся.

Отец нежно ей улыбнулся.

– Даже не сомневаюсь, дочь, с твоим-то усердием. Но если не поступишь – ничего страшного. Ты ведь это знаешь, да?

Керис улыбнулась ему в ответ и сразу как-то успокоилась. Я смотрела на них обоих и чувствовала себя невидимкой.

– Ну а ты, Лекс, – спросил он, – ставишь перед собой большие цели?

Я пожала плечами. Единственной моей целью было увести Касса у Керис, так что я лишь стиснула зубы.

– Держишься ты уверенно, – заметил отец, – так и надо. Молодец.

Больше он ни о чем не спрашивал: налил нам кофе. Керис рассказала, что намерена сегодня заняться. Отец посоветовал ей обязательно делать передышки и предложил заниматься в его кабинете, потому что он где-то читал, что по фэн-шуй учить уроки там, где спишь, не очень-то хорошо.

Я снова почувствовала себя так, словно меня там и нет, и, чтобы напомнить о себе, попросила Керис вернуть мне одежду. Та принесла, и я отправилась переодеваться в ванную. Закрыла дверь на задвижку, опустилась на стульчак и уронила голову на руки. Какое же я чудовище. Надо позвонить Кассу и сказать, что между нами все кончено. Ему будет лучше с Керис. Она хороший человек и достойна всего самого лучшего.

Однако чем дольше я там сидела, тем меньше меня мучило чувство вины. Керис все любят, она выглядит как фотомодель. Круглая отличница, отец ее обожает, балует. Вот и хватит с нее.

Я переоделась в свое, проверила телефон. От Касса ничего. Пропущенный от Джона.

Атмосфера на кухне изменилась. Отца Керис там уже не было; может, он велел ей выгнать меня, но Керис со мной почти не разговаривала и лишь пила кофе большими глотками. Я попросила показать план подготовки к экзаменам, и она открыла его в телефоне. Она собиралась сдавать английский, испанский и историю. Ну надо же.

– Ты такая умная, – сказала я и подумала: похоже, я заискиваю перед ней, говорю комплименты потому лишь, что целовалась с ее парнем.

– Не умней тебя, – ответила Керис. – Просто занимаюсь больше.

– Я бы никогда не смогла написать сочинение.

Мы прошлись по ее плану. Он был весь в разноцветных пометках. Даже синего было два разных оттенка.

– На самом деле все не так страшно, – уверенно заявила Керис. – А когда мне становится страшно, я успокаиваю себя тем, что в один прекрасный день все закончится.

– А потом что?

– А потом, – ответила Керис, – я поступлю в университет и буду жить дальше как взрослая.

Это она о Кассе. Я поблагодарила ее за кофе и надела куртку.

– Ты увидишься с братом до его отъезда?

Я-то к ней пришла, надеясь узнать, где он, а она сама не в курсе.

– Он обещал прийти на ужин, – ответила я, не глядя на Керис.

– Не подумай, что я на тебя давлю, но если вдруг узнаешь, что он мне изменяет, то скажи, ладно?