Глава 5
Как удалось выяснить, хозяина поместья следовало искать в кабинете на втором этаже дома. Об этом Гурову сообщила Настя, которая вытирала пыль в гостиной. Объяснив, где находится Селезнев и как найти дорогу в кабинет, она сочла нужным добавить:
– Только у Георгия Юрьевича не принято, чтобы кто-то из обслуги к нему в кабинет ходил. Он даже своих родных туда не всегда пускает.
– А как же прежний водитель, Павел, находил хозяина, если нужно было его срочно о чем-то спросить? – поинтересовался Лев.
– Он ему звонил, – объяснила горничная. – А так из всей обслуги на второй этаж одна я поднимаюсь. Ну, мне по работе это нужно – белье постельное сменить, убраться, в ванную гель принести, все такое.
– А что там находится, на втором этаже? Кабинет и спальни?
– Да. А еще гостевая комната. Там обычно Анатолий Олегович останавливается. А если другие гости приезжают, их размещают в других гостевых, на первом этаже. Здесь же, на первом этаже, и мы все живем, обслуга то есть. И ваша комната здесь будет. Хотите, я вам ее сейчас покажу?
– Спасибо, лучше чуть позже, – сказал Гуров. – А кто такой Анатолий Олегович? Я это имя впервые слышу.
– Так это главный друг Георгия Юрьевича. Друг, партнер и компаньон. В общем, он почти как член семьи.
– Вот как? Интересно… И часто этот друг и компаньон приезжает?
– Каждый месяц, а то и чаще. Иногда приедет, живет недели две. А иногда быстро уезжает, уже через два дня. Но, в общем, он здесь свой человек. И комната на втором этаже, можно сказать, за ним закреплена. Мне так обычно и говорят: «Иди, мол, Настя, приготовь комнату Анатолия Олеговича». А Павла посылают в Краснодар или в Минводы – встречать.
– Спасибо, Настя, за объяснения. Я вижу, ты человек знающий. Мне потом с тобой еще нужно будет побеседовать о порядках в здешнем гараже. Нужно знать эти порядки, чтобы не попадать в неловкие ситуации, как сегодня с Виктором.
– Сегодня была никакая не неловкая ситуация, а просто обычная выходка, которые Виктор себе все время позволяет, – ответила девушка. – И если вы ему дадите укорот, здесь вам все будут благодарны. А что касается того, чтобы все вам объяснить, то пожалуйста, я всегда готова. Только мне кажется, вы и сами скоро во всем разберетесь.
– Может, и разберусь, – согласился Лев. – Но хороший совет и подсказка никогда не будут лишними. Ладно, попробую связаться с хозяином так, как ты мне подсказала, – по телефону.
Он достал телефон и набрал номер Селезнева. Конечно, можно было нарушить правила, придуманные для слуг, и прямо подняться в кабинет миллионера. Но такая явная демонстрация близости к хозяину поместья со стороны нового водителя могла бы навести кого-нибудь на размышления и подорвать придуманную легенду. А этого ему не хотелось.
Когда Селезнев откликнулся, Гуров сообщил, что у него возникло несколько вопросов и он хотел бы их задать.
– Где это будет сделать удобнее? – спросил он в заключение. – Мне подняться к вам в кабинет?
Хозяин поместья немного подумал, затем ответил:
– Нет, подниматься не нужно. Подождите меня возле гаража.
И Лев вновь отправился к гаражу. Внутрь заходить не стал, обошел здание кругом, осмотрел кусты. А когда снова вышел на дорожку, увидел Селезнева, идущего со стороны дома.
– Я так понимаю, беседа у нас будет не очень короткой, – сказал хозяин поместья. – В таком случае давайте пройдемся по парку. Заодно я вам покажу наш парк, как тут все устроено. Ну, и на море поглядите. Или вы уже успели искупаться?
– Нет, до моря я пока не дошел, – признался Лев.
– Ну вот и дойдете, – кивнул Селезнев и двинулся по посыпанной мелким красным песком дорожке, ведущей полого вниз.
Первые несколько шагов они прошли молча, потом он снова заговорил:
– Так о чем вы меня хотели спросить?
– Прежде всего я хотел бы объясниться по поводу инцидента, имевшего место в гараже, – начал Гуров. – Поверьте, я не собирался…
– Не нужно ничего объяснять, – остановил его Селезнев. – Я понимаю, что произошло. Я знал, что Виктор не слишком умен, а сегодня еще раз убедился, что он просто глуп. Глуп и агрессивен. Это обидно… страшно обидно! Когда он был еще мальчишкой, он был таким милым, доставлял мне с женой столько радости! А теперь доставляет одни огорчения. У нас с ним был серьезный разговор. Я сделал ему строгое внушение, чтобы он убавил свое высокомерие. Он твердо обещал, что больше таких выходок с его стороны не будет.
– Очень на это надеюсь. Мне тоже досадно то, что случилось в гараже. Все это выглядело так, будто я заявляю о каком-то своем особом положении, хочу выставить себя крутым. А у меня и в мыслях не было ничего такого. Помимо прочего, этот эпизод может помешать проводимому мной расследованию. У кого-нибудь возникнет сомнение: тот ли я человек, за кого себя выдаю? А это было бы крайне нежелательно. Но хватит об этом. А спросить вас я хотел вот о чем. Скажите, вы уже составили завещание?
Селезнев искоса глянул на Гурова, потом ответил:
– Понимаю ваш вопрос. Да, если кто-то покушался на мою жизнь, такой вопрос приходит в голову в числе первых. Отвечаю: и да, и нет.
– И как это понимать?
– Понимать это надо так, что я составил завещание еще три года назад. Тогда у меня что-то сердце стало барахлить, затем еще возникли проблемы с кровью, с печенью… В общем, организм стал отказывать, одна система за другой. Вдруг пришло осознание, что я смертен и конец может наступить совершенно неожиданно. И захотел урегулировать вопрос с имуществом. Решил этот вопрос как нельзя проще: взял и поделил всю свою собственность на три части. Взял – и все поделил поровну.
Сказав это, Селезнев искоса взглянул на Гурова, а затем замолчал. Дорожка повернула и пошла вниз круче. По сторонам дорожки из зелени выступали скульптуры – как догадался Гуров, копии античных скульптур. Повеяло запахом моря, донесся рокот волн.
– Жене и двум детям? – спросил Лев, чтобы возобновить беседу.
– Именно так. Каждому достался кусок собственности примерно на триста миллионов. Хватит и для того, чтобы попробовать дальше вести дела, которые я начал, и просто для безбедной жизни. Ну, еще, конечно, отписал какие-то деньги людям, которые мне близки: например, моему секретарю Аркадию, горничной Насте (ведь она у нас уже пять лет работает)… Племянникам кое-что завещал, другим родственникам. Но это уже все, в общем, мелочи.
– Так, все понятно, – кивнул Гуров. – А почему вы сказали «и да, и нет»? – повторил он свой вопрос.
– Потому что не так давно я решил это завещание изменить, – объяснил хозяин поместья. – Это случилось после того, как я убедился в непригодности Виктора для ведения бизнеса. Раньше его доля наследства состояла в основном из акций самых перспективных моих компаний. В частности, ему целиком отходила моя гордость – компания «Сплавсталь». Теперь же я решил отдать эту компанию Ксении. Вы уже успели познакомиться с моей дочерью?
– К сожалению, мы виделись мельком, – ответил Гуров. – Но при этом первом свидании она произвела очень приятное впечатление.
– Уверяю вас – оно таким и останется. Ксения – большая умница. И хотя она увлекается в основном модой и дизайном, очень быстро и глубоко разбирается и в других вещах, далеких от ее интересов. Так что я решил отдать лучшие компании ей, и вообще увеличить ее долю в наследстве. Скажем, до половины всего объема наследства.
– Вы говорите об этом как о чем-то еще не определенном, – заметил Лев. – Значит ли это, что новый вариант завещания еще не составлен?
– Именно так и обстоит дело, – кивнул Селезнев. – Я провел две консультации со своим адвокатом по денежным делам, поручил ему составить новый вариант завещания и на следующей неделе представить мне на подпись.
– А до того времени действительным является прежнее завещание?
– Да, но жить этому документу осталось недолго – от силы четыре дня.
– Вот как… – медленно произнес Гуров, а затем спросил: – Скажите, а ваши домашние знают о том, что вы решили изменить завещание?
– Нет, я им не говорил.
– Никому не говорили? Даже жене?
– Нет, нет! – настаивал миллионер. – Инесса тоже ничего не знает.
– А ваш адвокат – кто он?
– Мой денежный адвокат – Игорь Сергеевич Николаев. Это очень опытный московский юрист. Мы с ним сотрудничаем давно, уже лет десять. Он человек солидный, ему пятьдесят пять, и очень надежный. Он еще никогда меня не подводил. Могу даже так сказать: Игорь для меня не просто надежный юрист, но и друг.
– Вы вели свои переговоры с адвокатом в Москве, или он приезжал сюда?
– В основном, конечно, в Москве. Но в последний раз я пригласил Игоря Сергеевича погостить пару дней у меня. Вы же видите, какая здесь красота. Хочется этой красотой поделиться с друзьями, с близкими тебе людьми…
Говоря это, Селезнев обвел рукой открывшийся перед ними вид. Собеседники вышли на берег моря, и перед ними открылась панорама большого залива. Справа в нескольких километрах белели домики поселка Дивноморское, слева виднелись утесы, а выше, на склонах гор, зеленели леса.
– Значит, адвокат жил здесь, – констатировал Гуров. – Он привез с собой проект нового завещания, и вы с ним обсуждали этот документ. Где вы это делали – у вас в кабинете?
– Кажется, я понимаю, к чему вы клоните. Вас интересует, не видел ли кто-то из домашних новое завещание? Так вот, уверенно вам отвечу: его никто не видел. Мы обсуждали этот вопрос только у меня в кабинете. И за пределы кабинета ни этот текст, ни разговоры о нем не выходили.
– Я тоже вижу, к чему вы клоните, Георгий Юрьевич, – внимательно посмотрел на бизнесмена Лев. – И я вас опровергну. Скажите, где ночевал ваш гость?
– Ночевал… Естественно, в гостевой комнате.
– В той, что расположена на первом этаже?
– Ну да… А откуда вы…
– И бумаги он, конечно, брал с собой? Ведь вы не заставляли гостя хранить документы у вас в сейфе?
– Нет, то есть да… – согласился Селезнев. – Вы правы, после обсуждения Игорь уложил все бумаги в портфель и унес. Мне и в голову не пришло…
– Да, вам не пришло в голову опасаться ваших домашних, – кивнул Гуров. – И это вполне естественно для обычных людей – доверять своим близким. Но люди очень богатые находятся в другом положении. Скажите, ведь вечером, после работы, вы с вашим другом-адвокатом наверняка бродили где-то здесь, по берегу моря? Беседовали о том, о сем…
– Да, так все и было…
– А в это время никто не мешал кому-то из ваших домашних, а может, из слуг, зайти в комнату гостя – ну, скажем, чтобы поставить ему цветы в вазу или спросить, как он себя чувствует – и ненароком заглянуть в бумаги, лежащие на столе…
Они дошли до конца пляжа, до утесов, и повернули назад. Солнце ниже склонилось к горизонту – дело близилось к вечеру – и теперь светило им в спины. Селезнев выглядел удрученным. Некоторое время он молчал, потом произнес:
– Да, так все и было, как вы говорите. Несомненно, так могло быть…
– А это значит, что кому-то из членов вашей семьи стало известно ваше решение значительно изменить текст завещания. И тот, кому это было невыгодно, кто много терял при этом, мог начать действовать. Таких людей, как я понимаю, двое: ваш сын и ваша жена. Я прав?
– Да, вы правы! – воскликнул миллионер. – А я осел! Просто осел!
– Не надо так себя корить. Ведь все это – только мои предположения. Один из возможных вариантов развития событий, которые привели к отказу тормозной системы вашего автомобиля и гибели водителя Горшенина. Могли быть и другие мотивы, и другие организаторы аварии. И было бы крайне опрометчиво с вашей стороны дать понять вашему сыну или вашей жене, что вы их в чем-то подозреваете, а может быть, и несправедливо. А теперь скажите, кто в РОВД Геленджика вел расследование случившейся аварии?
– Есть там такой капитан Коптелов, Геннадий Кузьмич, – ответил хозяин поместья. – Он занимался всей этой историей.
– Если я завтра обращусь к нему – обращусь в своей нынешней роли, как ваш новый водитель, который хочет посмотреть на искореженную машину, – могу я сослаться на вас, сказать, что вы дали мне такое распоряжение?
– Да, конечно! Это будет выглядеть вполне правдоподобно: я, как хозяин, хочу знать, можно ли мне использовать эти обломки или просто сдать их в утиль. Ну, и вы, как новый водитель, хотите понять, в чем состояла ошибка вашего предшественника…
– Вот именно, – кивнул Лев. – Нужно узнать, в чем состояла ошибка…
