– Машину в гараж поставить, Семен Васильевич? – спросил водитель Николай, придерживая дверцу, чтобы пассажир мог без помех выйти.

Приходько не торопясь вышел, потянулся – ох, засиделся сегодня на работе! – после чего ответил:

– Да, Коля, поставь. Ворота потом не забудь закрыть.

– Обижаете, Семен Васильевич! Ведь сколько лет вас вожу. Никогда такого не было, чтобы я что-то забыл.

– Да, верно, верно, – согласился министр.

– Завтра приезжать как обычно? – уточнил Николай.

– Да, все как всегда, – сказал Приходько.

И, больше не обращая внимания на водителя, направился к дому. Там, на всех двух этажах нового, радующего глаз особняка света не было. Только над входом горела лампочка – она автоматически загоралась, когда открывались ворота, и освещала подъездную дорожку. Да еще в холле горел свет – его специально оставила включенным экономка Наташа, когда уходила. Такова была договоренность с хозяевами – оставлять свет в холле. Семен Васильевич не любил, чтобы в доме, когда он возвращался, царила полная темнота. Не терпел он темноты, ничего тут не поделаешь. Ну и что с того, что дома никого нет? Хозяев нет, а свет пусть горит, создает уют и гостеприимство.

Что жены и сына дома не было, Приходько знал, был предупрежден. Жена Лида отправилась в гости к подруге Соне Каблуковой, а сын Евгений был на тренировке, играл в теннис в спортивном центре. Семен Васильевич нисколько не страдал от предстоящего одиночества. Наоборот, так даже лучше! Первым делом переодеться в домашнее, сбросить эту надоевшую служебную сбрую, особенно галстук. Ох уж этот галстук, эта чертова удавка! Приходько просто ненавидел этот предмет своего туалета. Но как без него? Ведь он не кто-нибудь, а министр. Как требовать порядка с подчиненных, если сам будет являться на службу черт знает в чем? Тут как-то новый начальник отдела стандартов вздумал в джинсах на работу прийти. Приходько заметил эту синюю фигуру в коридоре, немедленно вызвал своего зама, отвечающего за данный отдел, устроил ему взбучку, потом вызвал еще и нахала, вздумавшего нарушить правила, и устроил выволочку уже обоим. Порядок должен быть во всем!

Да, переодеться, потом налить полстакана отличной водки, что хранилась в холодильнике, там же взять приготовленные Наташей бутерброды с икрой и с ветчиной и сесть смотреть хоккей. Сегодня, кажется, предстоят два матча, один наш, один за океаном. Можно сидеть и смотреть сколько душе угодно, и никто не пристанет с разговорами о домашних проблемах.

Семен Васильевич вошел в холл. Доставать ключ, чтобы открыть дверь, ему не требовалось – Наташа ушла всего четверть часа назад, и дверь после ухода она не запирала. Зачем? Дом находился на охраняемой территории, посторонние здесь не шастали. Да еще прочный забор вокруг всего участка и камеры на воротах и на заборе, на каждом углу. Нет, с безопасностью у Приходько был полный порядок. Так что он вошел в дом, прошел через освещенный холл и поднялся по лестнице на второй этаж, в спальню. Здесь разделся, бросая предметы туалета куда придется – пускай Лида потом убирает. Иначе зачем жена нужна? Вообще, если такой вопрос задать всерьез, то ответа на него не найдешь. Семен Васильевич иногда (когда принимал на грудь хорошую дозу, ну, и настроение было соответствующее) говорил на эту тему с другом Денисом. Ну, и с Александром Львовичем иногда тоже обсуждал.

И правда, зачем нужна жена? Работать она уже лет двадцать не работает – с тех пор, как Приходько занял свой первый руководящий пост, стал директором завода. Стало быть, в обеспечении семьи не участвует. Готовить не любит и не готовит – едой занимается Наташа, или заказывают готовую в ресторане. Дети? Один сын совсем взрослый, в Москве, второй тоже не нуждается в материнской заботе. Ну а если говорить об интимном, то тут тоже полный швах. Уже несколько лет между ними ничего нет. Разумеется, Семен Васильевич остается мужчиной, и даже очень остается. И у него имеются свои мужские потребности. Но он научился их удовлетворять вне дома. И при этом вне собственного министерства – железное правило! Всегда можно найти какую-нибудь женщину с хорошей фигурой и с пониманием где-то на стороне. Так что пусть Лида хотя бы брюки на вешалку повесит!

Оставшись в одних трусах и майке, Приходько прошел в кабинет. Здесь за шкафом стоял его личный холодильник. Открыл, глянул на тихо зазвеневшую батарею бутылок, на приготовленную Наташей тарелку с бутербродами. Хороший вид, сердце радует! Достал любимую французскую водку и вместе с бутербродами отнес к телевизору. Вынул из шкафа стакан, налил до половины. И уже приготовился выпить, как вдруг почувствовал, что у него по ногам словно слегка воздухом потянуло. Как будто где-то открыли дверь. Но кто мог открыть? Ни в доме, ни на участке никого не было, и быть не могло – Приходько это отлично знал. Может, у Евгения тренировка раньше времени окончилась?

Семен Васильевич поставил стакан, выглянул из кабинета и громко спросил, глядя вниз, в освещенный холл:

– Кто здесь? Это ты, Женя?

Ему никто не ответил. Никого не было ни видно, ни слышно.

– Показалось, наверное, – буркнул он, разговаривая сам с собой. – Или форточка где-то открылась.

Тем не менее вернулся в спальню, надел пижамные брюки, рубашку. Еще сходил в ванную, умылся – смыл все служебные заботы, разговоры о делах, все смыл – и вновь вернулся в кабинет. Включил телевизор – там истекали последние минуты перед началом матча, крутили рекламу, – взял заветный стакан, выпил глоток, потянулся к тарелке… И в этот момент услышал у себя за спиной какой-то звук. Хотел повернуться, посмотреть, но не успел.

Чужие руки в перчатках обхватили его шею, обернули вокруг нее его собственный, только что снятый галстук. Приходько схватился за эти руки, хотел разжать, но куда там! Силы были явно неравны. Человек за спиной потянул за концы удавки, до упора стянул. Приходько разинул рот, пытаясь поймать хоть малую толику воздуха, захрипел, дернулся, все его тело напряглось в последнем, уже самом последнем усилии.

Напряглось – и обмякло. Рука еще пошевелилась и упала. И ничто в грузном теле министра больше не двигалось.

Подождав немного для верности (торопиться в таком деле не следовало), убийца отпустил труп, бросил рядом галстук, прошел в спальню. Достал из кармана пиджака бумажник, глянул. Денег было не слишком много, но кое-что имелось. Он вытащил всю пачку, отсчитал некоторую сумму, сунул в карман, оставшиеся деньги положил в бумажник и кинул его на пол. Спустился на первый этаж, вышел из дома и направился к воротам. Они так и стояли полуоткрытые. У ворот, привалившись к машине, сидел водитель Николай – все еще без сознания. Убийца оттащил его в сторону, сел за руль, повернул ключ. Мотор тихо заурчал, машина двинулась с места и исчезла в ночи.