Оказавшись на пляже, Виктор повернул налево. Забежал за скалу, пробежал еще метров двадцать. Здесь был крутой обрыв, и казалось, что никаких ангаров и других построек здесь не может быть.

Построек и не было. Гуров сделал еще два шага и увидел открытую железную дверь. Она была вделана прямо в каменную стену обрыва. Виктор щелкнул выключателем, и пространство за дверью осветилось. Это и был ангар, в котором стояли скоростные катера Селезнева. Он представлял собой обширное, хотя и невысокое помещение. В глаза бросился белый мощный катер, стоявший на рельсах, уходящих к морю. Другие рельсы были пусты – второго катера не было.

Виктор достал ключи, включил панель приборов, проверил все и произнес:

– Бензин в норме, можно плыть. Вот только волнение на море сильное. Почти шторм! Обычно мы при такой волне не плаваем…

– Ну, нашим героям не приходится выбирать погоду, – вымученно улыбнулся Гуров. – Значит, и нам не придется выбирать. Как его спускать – сталкивать надо?

– Зачем сталкивать? Тут лебедка есть.

Виктор включил лебедку, катер дрогнул и пополз наружу. Спустя несколько минут он уже качался на волнах. Виктор отцепил трос, залез внутрь и включил мотор.

– Залезайте! Можно плыть.

– Хорошо, поплыли, – сказал Гуров, залезая на катер. – Только один вопрос: куда?

– Куда? – Виктор на секунду задумался. – Вряд ли они поплывут на север, в Геленджик или в Новороссийск. Там их легче перехватить. И потом…

– Что?

Парень смутился. Потом тряхнул головой и ответил:

– У них за рулем, наверное, мама сидит. А она всего раз или два в ту сторону плавала. Зато мы часто ходили на юг – в Архипо-Осиповку, Джубгу, Туапсе. Даже до Сочи доплывали. Оттуда и уехать легче.

– А может, они махнут прямо через море, в Крым?

– Во время шторма? Никогда! Нет, они пошли на юг.

– Значит, давай и мы с тобой отправимся на юг, – сказал Гуров.

Виктор добавил оборотов, мотор взревел, и катер понесся в открытое море.

Гуров много раз участвовал в разных погонях. На чем только он не гонялся за преступниками! На машинах, на самолетах, на санях, даже на параплане. Но участвовать в такой погоне ему еще не приходилось. Носовой прожектор, который включил Виктор, вырывал из темноты только небольшой участок моря перед катером. Дальше царила тьма. Из этой тьмы вырывались волны с пенными барашками на верхушках, разбивались о нос катера. Катер прыгал с волны на волну, и казалось, что он вот-вот опрокинется.

Гуров понимал, что Виктор ведет катер на предельной скорости, стараясь догнать беглецов. В условиях шторма это было крайне рискованно. Но если они хотели догнать тех, кто ушел вперед, надо было рисковать.

Так прошел час, пошел второй. Вдруг Виктор обернулся и крикнул:

– Кажется, я их вижу! – Вслед за этим он выключил прожектор, и в наступившей темноте стала виднее кучка огней слева на берегу, а еще – пятно света впереди. – Мы их догоняем!

Они действительно настигали беглецов. То ли мотор их катера был мощнее, то ли рулевой переднего судна боялся идти на такой скорости, но факт оставался фактом – они настигали идущих впереди. Вот дистанция сократилась до двухсот метров… Потом до ста…

– Ну-ка, пригнись! – сказал Гуров своему рулевому. – Боюсь, у господина Перевозчикова не выдержат нервы.

И только успел он это сказать, только успел Виктор пригнуться, как впереди сверкнула вспышка, над морем разнесся звук выстрела, и пуля пролетела над головой Гурова.

– Неплохо стреляет наш бизнесмен! – несмотря на далеко не стандартную ситуацию, пошутил он.

– Но вы не будете в них стрелять, нет? – крикнул в ответ Виктор. – Ведь там мама!..

– Нет, я воздержусь от стрельбы, – ответил Гуров. – Если только он меня в упор расстреливать будет, тогда придется отвечать…

Они подошли ближе, и человек на переднем катере выстрелил еще три раза. Одна пуля расколола щиток, защищавший рулевого от ветра, две другие вонзились в борт катера, не причинив вреда. Небо на востоке начало светлеть – незаметно подкрался рассвет. Теперь Гуров различал силуэт человека, сидевшего на корме. Тот больше не стрелял – видимо, ждал, когда враги подойдут ближе, чтобы расстрелять их в упор.

Лев вздохнул и, достав свой «макаров», снял его с предохранителя. Было ясно, что без стрельбы не обойтись.

– Обходи их слева! – скомандовал он. – Мне так сподручней будет в него стрелять.

Уже всего несколько метров разделяло два судна. Лев следил за каждым движением человека на корме. Вот стрелок вскинул руку… и в ту же секунду Гуров выстрелил. Одного выстрела оказалось достаточно: человек на переднем катере выронил пистолет, схватился за простреленную руку и сполз на дно катера.

– Инесса Максимовна, глушите мотор! – выкрикнул Лев. – Гонка окончена! Если не выключите, я прострелю вам бензобак, катер загорится. Глушите!

С переднего судна донеслись звуки яростной перепалки: видимо, его пассажиры не могли прийти к единому решению. Второй выстрел полковника пришелся на борт переднего катера. Этого оказалось достаточно: двигатель смолк, и судно закачалось на волнах.

– Подойди ближе, чтобы я смог перепрыгнуть, – сказал Гуров Виктору. А людям на чужом катере крикнул: – Не вздумайте совершить какую-нибудь глупость! Попробуете мне помешать – пеняйте на себя!

После чего без всяких приготовлений прыгнул на борт чужого катера. Бизнесмен Перевозчиков, сидевший в углу скамейки, с ненавистью взглянул на него, но помешать не пытался. А женщина, сидевшая за рулем, даже не обернулась.

Гуров приказал Виктору возвращаться в поместье, а женщине велел следовать за катером сына. И они поплыли обратно. Небо слева над морем делалось все красней, и наконец над ним показался край солнечного диска. За все время плавания никто на катере не проронил ни слова. Теперь Виктор не спешил, и они плыли почти два часа. Но вот передний катер свернул к берегу, и Лев различил ленточку пляжа, зелень парка, над которой торчала почерневшая крыша дома. «Интересно, хоть что-то от их дома уцелело?» – подумал он.

Когда подплыли ближе, Гуров увидел, что на пляже их ждут два человека. Это были капитан Коптелов, а с ним стоял наготове врач Борис Аркадьевич. Вот причалил первый катер. Виктор вылез и помог причалить своей матери. Однако ни Инесса Максимовна, ни Перевозчиков не спешили покидать судно.

– Давайте, пора выходить! – поторопил их Лев. – Поезд дальше не пойдет. Ваш вояж окончен.

Виктор, с жалостью глядя на мать, помог ей сойти на берег, а капитан тут же крепко взял Инессу Максимовну за руку и объявил ей, что она арестована по обвинению в двойном убийстве, покушении на убийство и поджоге. Гуров, в свою очередь, помог Перевозчикову и передал его на попечение врача.

– У него рука прострелена, – объяснил он Борису Аркадьевичу. – Иначе никак не получалось успокоить этого субъекта – он все норовил мне голову прострелить. – И, повернувшись к капитану, спросил: – А почему ты обвинил ее также в покушении на убийство? Это на кого же она покушалась?

– Как на кого? – пожал плечами Коптелов. – На своего мужа, Георгия Юрьевича Селезнева. Врач установил, что она ему за ужином, помимо снотворного, дала еще хорошую порцию мышьяка. Мы его еле откачали. Борис Аркадьевич сказал, если бы помощь подоспела на полчаса позже, Селезневу бы уже никто не помог.

– А почему ее обвиняют только в двух убийствах? Ведь тут было три трупа?

– Ширейко показал, что горничную Настю отравил вот этот тип, – кивнул капитан в сторону Перевозчикова. – Инесса Максимовна в их группе была специалистом по порче тормозных систем автомобилей.

Вся компания поднялась вверх, к дому. Здесь Гуров смог убедиться, что дворец олигарха Селезнева сгорел почти полностью. Уцелели только бетонные стены да крыша. Ворота были распахнуты настежь, возле них приехавших дожидались несколько полицейских машин. Инессу Максимовну усадили в одну из них. Перед тем как сесть в машину, Селезнева обернулась к сыну. Возможно, она хотела что-то ему сказать или обнять напоследок. Однако Виктор не подошел к матери и не сказал ей ни слова. Он по-прежнему смотрел на нее с выражением жалости, к которой примешивалась доля некоторой брезгливости.

Инесса Максимовна села в машину. За окном другой машины Гуров увидел лицо секретаря Аркадия Ширейко. Впрочем, видел он его лишь одну секунду – секретарь олигарха поспешил отвернуться. А рядом с ним сидел охранник Олег. Недолгой оказалась его служба в поместье… Анатолия Перевозчикова врач посадил в «Скорую». Туда же сел один из оперативников.

– А где остальные? – спросил Гуров у Коптелова.

– Все уже в городе, – ответил капитан. – Здесь, как видите, жить стало негде – разве что в том ангаре, где катера стоят. Ксения сказала, что разместит всех в местных гостиницах и оплатит проживание. Ну, и мы посодействовали с местами – сейчас, в бархатный сезон, свободных мест нет.

– А отец где? Вместе с сестрой? – спросил у него Виктор.

– Да, как я понял, они поселятся вместе, – сказал Коптелов.

– Как отец себя чувствует?

– Пока неважно, но идет на поправку. Борис Аркадьевич заверил, что завтра, самое позднее – послезавтра, он может лететь в Москву. Кстати, ваш адвокат, Николаев, тоже в порядке. Он тут всем с гордостью заявлял, что сохранил все документы, которые привез с собой.

– Ну да, завещание… – с непонятным выражением произнес Виктор. Потом спросил: – А меня вы до города подбросите?

На этот вопрос решил ответить Гуров:

– Обязательно подбросим, сынок! Если понадобится, я тебе свое место в машине уступлю. Тебе не только место в машине – тебе медаль надо дать за сегодняшнюю помощь. Действовал ты этой ночью совершенно правильно.

– Правда? – На лице Виктора появилась неуверенная улыбка.

– Правда, ничего, кроме правды! – произнес Лев и обратился к капитану: – Ну, тогда давай ехать. А то я сегодня, кажется, немного устал.

Они сели в полицейскую «Гранту», причем Коптелов сел впереди, рядом с водителем, а Гуров и Виктор разместились сзади. Машина выкатила за ворота. Коптелов вместе с водителем вручную закрыли ворота поместья, и капитан опечатал их. После чего машина покатила в сторону города.

Гурову хотелось спать, но он видел, что Виктору очень хочется о чем-то с ним поговорить.

– Ну, давай, спрашивай. Ты ведь что-то хотел у меня спросить? – повернулся он к младшему Селезневу.

– Да, хотел, – признался Виктор. – Вы мне не объясните, что все-таки у нас случилось?

– Что случилось… Все началось, представь себе, с того, что твоя мать увлеклась господином Перевозчиковым. Они постоянно встречались в Москве. И постепенно этот милый господин убедил Инессу Максимовну провести операцию, в ходе которой она бы избавилась от мужа и стала владелицей контрольного пакета акций компании «Сплавсталь» и ряда других предприятий. Ему это было до смерти необходимо – ведь он практически разорился в результате своих сомнительных финансовых афер. Ну, а твоей матерью двигала не жадность, а любовь. Она готова была сделать, что велел ей Перевозчиков, но медлила, не решалась приступать к активным действиям. Но тут заговорщикам стало известно о новом варианте завещания, по которому большая часть имущества отходила Ксении, и они решили, что надо действовать быстро. Вот тогда и отказала тормозная система «Мерседеса». В той аварии должен был погибнуть твой отец, но судьба его уберегла, погиб только водитель. Ну, а дальнейшее, в общем, тебе известно. Настя погибла, потому что случайно подслушала разговор Перевозчикова и Аркадия. Кстати, об Аркадии. Он сам никого не убивал, но играл в этой истории немалую роль, будучи подручным заговорщиков. Охранника Громова убили, чтобы повесить на него предыдущие преступления и сбить следствие со следа. В общем, боюсь, что твоей матери, как и Перевозчикову, теперь придется немало лет провести в тюрьме.

– Да, я понимаю… – невесело отозвался Виктор. – Значит, в полиции мне служить уж точно не придется. С таким пятном в биографии…

– Почему же не придется? – посмотрел на него Гуров. – Вполне возможная вещь.

– Значит, я могу перевестись на юрфак? – обрадовался младший Селезнев.

– Нет, это слишком короткий путь. Я думаю, твоя дорога в полицию должна быть длинней. Это если ты действительно выбрал такую дорогу в жизни… А ты ее действительно выбрал?

– Да, я хочу работать оперативником, как вы! – твердо ответил Виктор.

– Тогда вот тебе мой совет. Бросай свой пафосный вуз, от которого тебя тошнит, – так мне, по крайней мере, сказала твоя Анюта, – и ступай в армию. Отслужишь в армии – и тогда тебе открыта дорога в полицию. Можешь сразу начать работать, можешь пойти учиться. И в том, и в другом случае, если понадобится, обращайся ко мне – я помогу.

– Ага, значит, сначала так… потом так… – усваивал полученный совет Виктор. – Хорошо… Скажите, а вы здесь останетесь? Или в Москву уедете?

– Здесь мне, в общем, больше делать нечего, – ответил Гуров. – Но на пару дней придется задержаться. Во-первых, я, наконец, отосплюсь. – Он наклонился вперед к Коптелову и спросил: – Что, капитан, найдется мне где-нибудь местечко, чтобы отоспаться?

– А как же! – улыбнулся капитан. – Обязательно найдется!

– Ну вот, отосплюсь, – продолжал Гуров. – Потом надо будет еще денек с капитаном посидеть, помочь ему составить обвинительное заключение по всем правилам. Ну, а потом уже можно и в Москву.

– Значит, вы поедете в Краснодар послезавтра?

– Скорее всего, так, – кивнул Лев.

– Тогда я скажу отцу, чтобы он тоже взял билеты на послезавтра. Полетим с вами вместе. Может, дорогой еще побеседуем, – смущенно проговорил Виктор.

– Почему же не побеседовать, – согласился Гуров. – Нам ведь есть что вспомнить…

И они оба замолчали – ведь главное уже было сказано. Да и дорога кончалась – впереди уже показались первые дома Геленджика.