Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
– В вашем творчестве есть осуждение потребительства, мещанства. Но помимо творчества вы участвуете в рекламе.
– Я абсолютно не чужд мещанству. У меня пятеро детей, мать-старушка, а ещё бывшие жёны, которым иногда везёт в жизни, а иногда не везёт, – их тоже надо поддерживать. Я никогда не пойду рекламировать коммунистическую партию или туалетную бумагу, но если поступают предложения, которые не слишком меня очерняют, – я соглашаюсь. Мне кажется, люди от зависти осуждают других за рекламу чего-либо. Потому что это публичная демонстрация высокого дохода. Когда какой-нибудь шоумен ведёт свою вечернюю программу, он получает гораздо меньше денег, чем за участие в рекламе, которая идёт вслед за ней.
– Вы вникаете в суть того, что рекламируете?
– Вникаем.
– Почему во множественном числе?
– Потому что это всегда коллективное решение группы: я несу ответственность не только за свой, но и за её имидж. Приходится признать, что некоторых ошибок в этом плане мы не избежали.
– Нельзя ли назвать протестное движение мещанским? Ведь люди требуют комфорта, чтоб было «как в Европе».
– Нет, я бы назвал его антимещанским. Мещанство – это стремление к комфорту при равнодушии к тому, что творится вокруг. Лично я чувствую себя благополучнее большинства европейцев. Я вышел на улицу от возмущения тем количеством лжи, которое приходится потреблять мне и моим детям. И я не восхищаюсь собственной позицией, она кажется мне нормой.
– Некоторые ваши коллеги по рок-н-ролльному цеху выбирают равнодушие и покой, считая это мудростью.
– У меня так не получается. Я ввязываюсь в конфликты, которые мне совсем не нужны. Недавно была история вокруг фильма «Кукушечка», где я снимался. Возникло непонимание между режиссёром и продюсерами. Меня это не касалось, мне был выплачен весь гонорар. А я вступился за режиссёра, позвонил одному из главных людей в ВГТРК, которого знаю с юности. Он вообще не имел отношения к ситуации, а я втянул и его… Это, конечно, не то же самое, что прийти на помощь девушке в тёмном переулке. Хотя и в физический конфликт я однажды влез. Ехал в метро (давно это было) и принялся выпроваживать агрессивного человека. Понадеялся на свой рост-боевыми искусствами я не владею.
– Давайте подытожим: должна ли душа болеть?
– Уверен, что да, если мы говорим о жизни в обществе, среди людей.
– Но ведь «душевнобольной» – это диагноз.
– Можно сказать и наоборот: самые благостные люди – умалишённые.
«АН» № 367 от 04.07.2013
Илья Лагутенко собрал во Владивостоке группу «Мумий Тролль» в 1983 году – в возрасте 15 лет. Отслужил на флоте, выучился в Дальневосточном государственном университете на востоковеда-африканиста. Пробовал себя в разных профессиях, но музыку не оставлял – и в 1997 году к «Мумий Троллю» пришёл успех.
– Своему стилю вы дали имя «рокапопс».
– Ради шутки так назвал. Мне всегда было интересно, кто же придумывает эти слова: «рок-н-ролл», «панк», «постпанк», «дабстеп»… Я решил внести свой вклад в терминологию и закинул журналистам слово «рокапопс». Хватило нескольких месяцев, чтобы оно прижилось.
– Но ведь в слове «попса» заключён негатив.
– Есть попса, а есть попс, не путайте. «Попс» – очень владивостокское слово 80-х годов. У нас так называлось всё самое лучшее, крутое. Цой для нас был ещё какой попе (смеётся).
– Как вы оцениваете антагонизм между классиками русского рока и поп-музыкой?
– Антагонизм надуман. Его корни – в 90-х годах, когда все между собой что-то делили. Противостояние исходило не от молодёжи, а от рокеров 80-х. Они вдруг вышли из андеграунда, стали собирать стадионы и превратились в очень богатых людей. А потом из-за недостаточных маркетинговых способностей утратили былую популярность – их потеснила попса.
– Шевчук и Кинчев говорят, что никогда не пытаются угодить слушателю, а попса ради этого и существует.
– Я полностью согласен с Юрием Юлиановичем и Константином Евгеньевичем. Вот только просчитать запросы слушателя – очень сложно, почти нереально. Хотя есть немало людей, которые любят думать о себе, что им это по силам.
– У классиков рока, значит, плохой маркетинг, а у вас хороший?
– Ужасный. Я абсолютно не маркетинговый человек. Группу я создал потому, что мне как меломану чего-то не хватало. У каждого любимого исполнителя мне нравилось что-то своё, и к каждому у меня были претензии, вот я и начал исполнять музыку, которая идеальна для меня. Я словно играл в компьютерную игру: что-то взять отсюда, что-то оттуда – и выполнить задачу. Сильно удивился, когда в ходе гастрольного тура после выхода первой пластинки стало ясно: на группе «Мумий Тролль» может зарабатывать кто угодно, причём я – в последнюю очередь. Я знал, что группа получает лишь часть прибыли, но не представлял, что настолько малую – при нашем-то вкладе в этот доход. Один наш музыкант сказал: «Я не буду так жить, это равносильно тому, чтобы снова пойти в армию. Мне не нужна гастрольная суета, я хочу спокойно растить детей и ходить на работу». А мне нравится такой образ жизни – даже при столь высоком уровне ответственности и внутренней дисциплины.
– Наверное, от вас требуется не так много дисциплины, как от «офисного планктона»?
– Поверьте, у меня её гораздо больше, чем у 35 лучших офисных работников. Если бы у кого-то внутренняя дисциплина была выше моей, я бы с удовольствием предложил ему работать вместе.
– Над «планктоном» стоит начальник, а над вами – нет.
– Поэтому ответственен я не перед одним человеком, а перед множеством. Например, вчера журналисты задержали съёмки с моим участием – они продлились до шести утра. А в восемь утра у меня начался новый рабочий день с новыми встречами. Я не имею морального права отменять их и «опрокидывать» людей, в том числе вас и вашу газету.
Войти с помощью соц. сетей: