Роуз согласилась присмотреть за Джошем во время ланча, чтобы у меня было время подумать. Позвонив Маркусу, я договорилась с ним, что он придет домой не слишком поздно, и сказала, что нам надо поговорить. Муж на удивление быстро согласился.

– Да, я знаю, – сказал он. – Я знаю.

На самом деле он ничего не знал и не мог знать. Его трогательное неведение лишь причиняло мне дополнительную боль.

Время, отпущенное мне на раздумья, я провела в сильном беспокойстве. То и дело я старалась заранее проговорить все, что собиралась сказать. Переходя из комнаты в комнату, я иногда даже заговаривала сама с собой вслух. Но подходящие слова никак не находились. Трудно, в самом деле, было подобрать такие выражения, которые не разрушили бы наши с Маркусом отношения.

Я то смотрела в потолок, лежа на кровати, то сидела в ванной комнате, внимательно разглядывая известковые пятна на плитке в том месте, где еще совсем недавно подтекал кран, то возвращалась в гостиную и перебирала рамки фотографий, сломанные во время визита в дом непрошеных гостей и теперь сложенные на каминной полке. Кстати, давно надо было купить новые, но как-то руки не доходили. Взяв в руку фотографию Джоша, я прижала ее к щеке, потом к губам.

Где-то в верхней части моей груди гнездилась острая боль, время от времени там словно что-то сжималось.

Зазвонил телефон. Достав его, я посмотрела на экран – номер был незнакомый. Когда я сняла трубку и приложила телефон к уху, я ничего не услышала – на другом конце молчали. Как только я нажала на кнопку сброса, снова раздался звонок – и история повторилась.

Я стала тереть пальцами правой руки левое запястье с такой силой, что ощутила боль. Мне вдруг стало совершенно ясно, что это звонил Джепсом. Не знаю, почему он решил изводить нас подобными звонками – по-моему, в этом уже не было никакой необходимости. Я и без того уже безумно устала от напряженного ожидания того, каким будет его следующий ход. Хотя, конечно, слышать молчание в трубке было неприятно. Пожалуй, оно было даже хуже, чем слова – вряд ли Джепсом мог сказать что-то, что ранило бы меня или Маркуса сильнее.

Боль в груди тем временем распространилась на область живота и ощущалась теперь даже в руках и ногах.

Я какое-то время постояла у окна, глядя на дорогу и набираясь храбрости, а затем набрала номер.

Услышав мрачное «алло», я испытала сильнейшее желание бросить трубку, но сдержалась.

– Дэйв, – сказала я, – это Тесса. Я чувствую, что нам нужно прояснить кое-что. Во-первых, я звоню, чтобы извиниться за кое-какие наши действия, а во‐вторых…

– Тесса. – Я ясно услышала, как мой собеседник перевел дыхание. Его голос сопровождало эхо, словно он находился в каком-то пустом помещении. – Тесса, – повторил он еще раз.

Я почувствовала, как у меня бешено заколотилось сердце. Вполне возможно, что этот звонок был ошибкой с моей стороны. Я отошла от окна и направилась в холл.

– Это вы звонили, молчали, а потом бросали трубку? – спросила я.

– Не понимаю, о чем вы говорите.

– Я хочу знать – это вы постоянно звоните и, ничего не сказав, кладете трубку?

– Почему вы считаете, что это делаю я? – поинтересовался Джепсом подозрительно спокойным тоном.

– Я понимаю причины, по которым вы можете испытывать раздражение по отношению к нам. Мне ясно, что нам не следовало обвинять вас в незаконном проникновении в наш дом, а вчера, когда я звонила… простите, я была сильно расстроена. У меня потерялся Джош, и…

– Так это были вы? Та женщина, которая позвонила мне и начала бормотать в трубку что‐то такое, из чего невозможно было разобрать ни слова?

После этих слов Джепсома я невольно стушевалась. Судя по его голосу, он действительно был озадачен и, пожалуй, обижен. У меня снова возникло ощущение, что все обстоит не так, как мы с Маркусом себе представляем.

– Ну да, это была я. А это вы были в торговом центре? Возможно, я ошиблась. Возможно, все это – всего лишь недоразумение.

– Я думал, мы можем стать друзьями.

В голосе Джепсома слышалось равнодушие – казалось, что он слишком устал, чтобы испытывать горькие чувства.

Я начала осторожно, словно пыталась перейти трясину по кочкам:

– У меня есть ощущение, что мы были несправедливы по отношению к вам, и потому мне, возможно, следовало бы перед вами извиниться.

Джепсом ответил не сразу, а когда он заговорил, тон его стал немного теплее:

– Ну да, я был здорово ошарашен. Ну, и обижен тоже. Я хотел добиться от Маркуса каких-то объяснений, но… оказалось, что с ним довольно трудно разговаривать. А вот с вами, я чувствую, мы могли бы найти общий язык.

Я в этот момент находилась на кухне. Наклонившись над раковиной, я выглянула в сад. На столе сидела большая ворона. Она клевала найденный ею кусок чего-то съестного, то и дело переворачивая его с одной стороны на другую.

– Мы просто запаниковали, – сказала я после небольшой паузы. – Просто мы думали, что вы родственник тех людей, с которыми мы познакомились во время отпуска. А когда выяснилось, что это не так, это нас сильно насторожило. Конечно же, все это было просто недоразумение, но в течение какого-то времени мы были уверены, что вы сознательно нам лгали – например, что у вас есть дети. В общем, сейчас я уже не вполне понимаю, почему мы решили, что вы человек семейный. Наверное, потому, что вы беспокоились о Джоше.

– У меня на самом деле был ребенок.

Фраза прозвучала так, что у меня похолодело в груди.

– Да, – подтвердил Джепсом. – Маленький мальчонка. Он умер.

Теперь голос моего собеседника звучал глухо.

– Мне так жаль, Дэйв. Я понятия не имела.

– Это был несчастный случай. Если верить коронеру, которым моя бывшая крутила как хотела. Хотя вообще-то стоило бы разобраться, почему окно оказалось открытым и почему трехлетнего малыша оставили одного в комнате с распахнутым настежь окном. Это все вопросы, которые я унесу с собой в могилу. Конечно, я давно уже бросил попытки получить на них какие-то ответы от моей бывшей жены. Так что, я надеюсь, вы простите мне то, что я проявлял чрезмерное беспокойство, когда речь заходила о безопасности вашего сына.

– То, что вы рассказали, просто ужасно, Дэйв. Пожалуйста, не сердитесь на нас.

– Вы хорошая женщина, Тесса, но в тот день ни вы, ни ваш муж не следили за Джошем. Я видел, как вы в баре разговаривали по телефону.

– Вот как? Видели? Вы меня видели?

– А ваш муж был настолько невнимателен, что вообще заснул. – Голос Джепсома слегка задрожал. – Дети уязвимы, они могут погибнуть. Для этого достаточно какой-то секунды. Всего миг отделяет жизнь от смерти. Похоже, вы с мужем этого не понимаете.

Из моих глаз к этому времени лились слезы.

– Я сожалею, – сказала я в трубку. – Очень сожалею.

Голос Джепсома по-прежнему звучал как-то странно.

– Не думаю, что вы в самом деле сожалеете, – сказал он. – Не уверен. Вот если что-нибудь случится с Джошем – тогда вы в самом деле узнаете, что значить сожалеть.

– С ним нечего не случится. Я этого не допущу.

– Вы оба так ничего и не поняли, – спокойно произнес Джепсом, словно не слыша моих слов.

– Чего не поняли?

– Что я всего лишь хотел помочь вам.