Глава 40

Тави стояла у дверей кухни, обеими руками прижимая к себе большую миску свежесобранных слив; утренний ветерок развевал широкий подол голубого платья. Ее скептический взгляд был устремлен на содержимое большой корзины, которую Изабель погрузила в заднюю часть повозки.

– А что, если сиротам не нужны яйца? – спросила она.

– Конечно нужны, – ответила Изабель, поправляя Мартину упряжь. – У сирот ведь ничего нет. Они будут рады и этому.

Тави приподняла бровь:

– Ты хотя бы знаешь, где он, сиротский приют?

Изабель метнула в сестру взгляд. И ничего не ответила.

– А меч у тебя с собой?

– Нет, конечно. Зачем он мне? – сказала Изабель.

Правда, однако, была в том, что меч пропал. Утром она проснулась и обнаружила, что меч, которым еще два дня назад она рубилась с дезертиром, превратился обратно в кость, словно почуял, что опасность миновала. И она снова положила ее в карман вместе с другими дарами Танакиль.

– И вообще, с чего это тебе вздумалось отдавать неизвестно кому яйца, которые нам и самим нужны? – не унималась Тави.

– Потому что это будет правильно. Я сделаю доброе дело.

– Продолжаешь искать куски своего сердца?

– Да, – сказала Изабель, забираясь в повозку и занимая место впереди.

– А ты хотя бы знаешь, какие они?

Изабель кивнула. Ведь она только и делала, что думала о них.

– Доброта, великодушие, щедрость, – с уверенностью ответила она. – Сегодня я воспитываю в себе щедрость.

Танакиль говорила, что Элле не пришлось искать куски своего сердца. «Потому что она их и не теряла, – поняла Изабель, когда укладывалась вчера спать. – Элла всегда была такой: доброй, великодушной, щедрой. Может быть, Танакиль хочет, чтобы и я такой стала».

– Иззи, я говорила серьезно, когда просила тебя не ездить больше верхом. Ты опять ездила?

Изабель, которая как раз подалась вперед, чтобы взять вожжи, выпрямилась и посмотрела на сестру.

– Ты все еще думаешь, что я ударилась головой?

– Я думаю, что все это очень странно, – сказала Тави, занося сливы в кухню.

Изабель посмотрела ей вслед.

– Я не спятила. Скоро нам станет легче жить, вот увидишь, – сказала она тихо. – Хорошеньким девушкам всегда живется легче. Перед ними придерживают дверь. Дети дарят им цветы. Даже мясник и тот бесплатно отрежет кусочек колбасы, только ради удовольствия посмотреть, как хорошенькая девушка будет его есть.

Щелкнув вожжами Мартина, она выехала со двора.