Глава 30

В руках у человека был мешок. Он кудахтал и дергался. На земле возле курятника лежал Бертран со свернутой шеей.

Гнев победил в Изабель страх.

– Что ты сделал с моим петухом? – завопила она. – А ну, положи кур!

– Ах, прошу прощения, мадемуазель! – отвечал злодей с елейной улыбкой. – Дом стоит закрытый. Я и знать не знал, что в нем кто-то живет.

– Зато теперь знаешь. Так что уходи, – потребовала Изабель, показывая на дорогу.

Человек усмехнулся. Шагнул из курятника во двор. Оглядел Изабель с ног до головы, задержав взгляд на ее груди и бедрах.

«Возможность защиты от противника предоставляется самим противником».

На этот раз с Изабель заговорил не Александр Великий, как вчера, во время столкновения с Сесиль, а Сунь-цзы – китайский полководец, живший две с лишним тысячи лет назад.

Девушка поступила по совету китайца. Пока куриный вор пялился на нее, она внимательно его разглядела и решила, что он не при оружии. На бедре не было перевязи с мечом, из-за голенища не торчал кинжал. Еще она заметила, что за спиной вора, всего в нескольких шагах от нее, стоят прислоненные к дереву вилы, – видно, вчера она забыла их здесь. Значит, надо добраться до них.

Незнакомец перевел взгляд с девушки на дом у нее за спиной.

– Почему ты здесь одна? Где твой отец? Братья?

Но Изабель понимала, что эти вопросы лучше оставить без ответа.

– Эти куры – все, что у нас осталось. Если ты их украдешь, мы будем голодать, – сказала она, взывая к его лучшим чувствам.

– А если я не украду, то сам буду голодать. Я и так несколько недель еды толком не видел. Я – солдат королевской армии, и я голоден, – с достоинством заявил вор.

– Что это за солдат, который покидает свой лагерь и ворует по окрестностям кур?

– Эй, девчонка, ты хочешь сказать, что я лжец? – возмутился вор и шагнул к ней.

– И дезертир, – добавила Изабель, стоя на месте.

Вор прищурился:

– А если и так, что с того? Нас ведут на войну, как ягнят на бойню. Каждый шаг короля становится известен Фолькмару раньше, чем король сам успевает подумать о нем. Так что пусть подыхают другие. А я хочу жить.

– Возьми пару яиц, раз такой голодный, – смягчилась Изабель. – А мешок оставь здесь.

Вор захохотал. И мотнул головой, показывая на вилы, которые были у него за спиной:

– А то что? Погонишься за мной с этой ржавой штукой, на которую смотришь? Да ты в руках-то ее держала до сегодняшнего дня? – Он сделал к ней еще шаг и с сальной усмешкой добавил: – А может, мою штуку хочешь подержать?

– Уходи. Немедленно. А то пожалеешь, – сказала Изабель, не обращая внимания на грязную шутку.

– Я заберу четырех кур. На этом и порешим, – заявил он.

Гнев вспыхнул в душе у Изабель. Ее сестра и мать не будут ходить голодными, пока этот негодяй будет жрать их кур. Но что же делать? Он стоял прямо между ней и вилами.

«Мне нужно оружие, – подумала она, отчаянно оглядываясь кругом. – Грабли, лопата, что угодно».

Тут она вспомнила про складной нож и, бросив корзинку для яиц, которую все еще держала в руках, полезла за ним в карман. Боль пронзила пальцы, острая и неожиданная, как укус. Изабель вскрикнула, но дезертир, который вернулся в курятник, не слышал ее.

Отдернув руку, девушка увидела кровоточащие порезы на подушечках среднего и указательного пальца. Она осторожно раздвинула карман и заглянула в него, думая, что это, наверное, открылся складной нож, но нет. Из кармана торчал какой-то предмет – узкий, тонкий, выпачканный ее кровью; острием он показывал прямо на нее. И тут она вспомнила – это же кость, которую дала Танакиль. Вытащив ее, Изабель поняла, что порезалась об острые зубки. Вдруг косточка стала расти и выпрямляться с таким скрипом, что девушка даже вскрикнула от испуга. Тот край челюсти, которым она когда-то крепилась к черепу, уплощился и стал рукояткой. Другой вытянулся в клинок с зубчатым режущим краем.

К своему изумлению, Изабель обнаружила, что держит в руке меч, прекрасно сбалансированный и смертельно опасный. Пока она дивилась на него, из курятника показался вор. Изабель двинулась к нему.

– Положи кур и уходи. Вот на этом и порешим, – сказала она.

Он засмеялся, но его смех стих, как только он увидел, что у нее в руке настоящий боевой меч.

– Где ты его взяла? – спросил он.

Но Изабель была не в настроении отвечать. Она замахнулась на вора, и лезвие словно само укусило его, оставив длинный порез на предплечье. Тот взвизгнул и выронил мешок.

– Это тебе за Бертрана, – сказала Изабель. Кровь больше не стыла у нее в жилах. Наоборот, ей казалось, будто внутри пылает огонь.

Дезертир прижал к ране ладонь. Когда он отнял ее, та была красной. Он медленно поднял глаза на Изабель.

– Ты за это заплатишь, – зарычал он.

– Изабель? Что у тебя тут? Это… это что, Бертран? Что с ним случилось?

– Не подходи, Тави, – предостерегла ее Изабель. Сестра выбрала не самый удачный момент для появления на сцене.

– Убирайся отсюда. Брысь, – повторила она дезертиру, продолжая держать меч острием к нему.

Тот не двинулся с места, и она сделала еще выпад. Солдат едва успел увернуться. Затем медленно поднял руки.

– Ладно, – сказал он. – Твоя взяла.

«Он сейчас уйдет, – подумала Изабель. – Слава богу».

Именно это ему и было нужно.

Застав в курятнике вора, Изабель так разозлилась, что даже не обратила внимания на сумку в траве в нескольких шагах от них и на меч, который лежал поверх нее. Теперь вор метнулся туда, выхватил из ножен меч и повернулся к ней, вооруженный.

Страх ледяным ручейком пробежал по спине Изабель. У нее едва не сдали нервы. Перед ней был солдат королевской армии, обученный обращению с мечом. А она фехтовала только с Феликсом. В детстве. Палкой от швабры.

– Да я тебя на куски изрежу. И брошу их тут, на съедение стервятникам, пусть растащат. Что теперь скажешь, а, глупая сучка?

Изабель сглотнула. Где-то в глубине ее существа, под сердцем, открыл глаза дремавший до того волк.

Она поудобнее перехватила рукоять меча и, смерив своего противника взглядом, ответила:

– Еn garde, вот что я скажу.