Обсуждение

Деннис закончил рассказ и обвел взглядом аудиторию. Все сидели в глубокой задумчивости.

– Вау, – произнес наконец Алекс.

Деннис повернулся к нему с улыбкой.

– Вау?

– Молодец Ох, – пояснил Алекс. – Он это сделал. Выбрался-таки из Лабиринта.

– Как и Энди Дюфрейн в «Побеге из Шоушенка», – остроумно заметил Бен.

Раздался дружный смех. Бен уже успел завоевать репутацию весельчака и балагура.

– Когда-то у меня был начальник, которому не так сильно повезло, – сказала Брук.

– Да? А что произошло? – поинтересовался Деннис.

– После окончания журфака я работала в городской газете. Никто не мог убедить издателя в том, что нужно выходить в интернет, – даже когда доходы от печатной рекламы упали, а читатели массово уходили в онлайн-издания. Он считал, что это временное явление и вскоре все встанет на свои места. Но через год он разорился.

– Не выбрался из Лабиринта, – пробормотал Алекс.

– Убеждения – мощная вещь, – сказал Деннис. – Одно-единственное непреклонное убеждение может погубить всю компанию. Люди думают, что мир всегда будет прежним. Но так не бывает.

– Как сказал Марк Твен, к неприятностям ведет не отсутствие знаний, а ослиное упрямство, – прокомментировал Бен.

Все снова рассмеялись.

Деннис улыбнулся:

– Твен, как всегда, прав, и вот тому пример: когда «Титаник» в 1912 году отправился в свой первый рейс, его описывали одним-единственным словом.

– «Непотопляемый», – сказала Брук.

– Точно. «Непотопляемый». И все в это верили – настолько, что даже не позаботились о спасательных шлюпках.

– В результате погибло больше пятнадцати тысяч человек, – снова констатировала Брук.

– А все из-за убеждения, которое они считали истиной, – добавила Миа.

В аудитории на некоторое время воцарилась тишина.

– У меня начинает создаваться ощущение, – нарушила ее Миа, – что все убеждения – это ограниченные суждения, ведущие к неприятностям. Но ведь это не так. Я имею в виду, что даже Ох нашел убеждения, которые пошли ему на пользу, верно?

– Абсолютно, – согласился Деннис. – Все убеждения следует пересматривать, но не все непременно отвергать.

– Одни убеждения мешают нам расти и проявлять свои лучшие качества, а иногда и становятся камнем преткновения. Другие – это мощные истины, «путеводные звезды», которые дают нам силы и помогают идти вперед даже в самые трудные времена.

– Как идея о том, что все люди созданы равными, – предположил Бен, – и наделены Творцом неотъемлемыми правами, такими как право на жизнь, свободу и стремление к счастью.

– Или убеждение Оха, что Надежда – настоящий друг, – добавила Брук.

– Или вера в своих детей, – сказала Миа.

– Или в себя, – произнес Деннис. – Вера в то, что каждый из нас уникален и у каждого свое жизненное предназначение. Вот, к примеру, ты, Миа: почему ты решила стать врачом?

– Чтобы облегчать страдания людей, – не колеблясь, ответила Миа.

Деннис повернулся к группе.

– Вы видите, что это не просто мысль, которую она считает истиной. Желание исцелять – это проявление внутренней сущности Миа. Так же как и страстное стремление Брук к профессионализму и чистоте печатного слова. Все это универсальные ценности – вещи, которые являются истиной и никогда не меняются.

– Но остальное меняется, – бросил Бен.

– Согласен, – кивнул Деннис. – Поэтому Ох и застрял в Лабиринте. Обстоятельства меняются. Мир не стоит на месте. И то, что работало вчера, сегодня уже не работает.

Учредители Blockbuster Video считали, что мы будем вечно смотреть фильмы на кассетах. Учредители Polaroid были абсолютно уверены в том, что люди всегда будут делать снимки на квадратных фотокарточках. А владельцы книжных магазинов в начале девяностых были убеждены в том, что электронные книги никогда не вытеснят бумажные.

Они все строили свое будущее на убеждениях, которые оказались ложными. И это их погубило.

– Так же как «Титаник», – добавил Бен.

– Так же как «Титаник», – согласился Деннис.

Он окинул взглядом аудиторию и обратил внимание на молодого человека, который молча сидел на последнем ряду и усиленно морщил лоб.

– Тим, – обратился к нему Деннис. – Ты хочешь чем-то поделиться?

Все повернулись к Тиму, который неделю назад заварил этот сыр-бор, задав вопрос «А что насчет Оха?».

– Да, пожалуй, – сказал Тим. – Только это, скорее, личная история, потому что с работой у меня, в общем-то, все в порядке.

– Если тебе удобно, – тихо сказал Деннис.

– Конечно. Не так давно я узнал, что мои родители разводятся. Точнее, уже развелись.

– И тебе очень тяжело, – предположил Деннис.

– Тяжело? Невозможно. Всю мою жизнь они были для меня некой константой, опорой – единственным, в чем я всегда был уверен. И эта опора рухнула!

– Похоже, ты злишься, – заметил Деннис.

– Я взбешен, – уточнил Тим. – Я их, конечно, люблю, но и одновременно ненавижу. Я просто не могу принять то, что они делают. И что тогда сказать о моем детстве? Что оно тоже сплошная ложь?

– Знаешь, люди меняются, – мягко сказал Деннис.

Тим покачал головой.

– Но не настолько.

Деннис обдумал его слова и спросил:

– А как они, по-твоему, видят эту ситуацию?

Тим опешил:

– Понятия не имею.

– Что они говорят?

– Они говорят, что пытались сделать все возможное, что так для них будет лучше и что со временем я их пойму. Но я не верю в эту чушь.

Деннис помолчал, а потом сказал:

– А что, если попробовать… мыслить по-другому?

– Так не бывает, – вырвалось у Тима.

Все притихли.

– Ой, – опомнился он и с кривой усмешкой добавил: – Похоже, то же самое говорил Ох?

Деннис пожал плечами и улыбнулся:

– Похоже.

– Так вы считаете, что они приняли правильное решение? – помявшись, проговорил Тим. – А разве не было бы более правильным остаться вместе и выяснить отношения?

– Это не мне судить, – покачал головой Деннис. – Оценивая убеждение, я использую вопросы Оха: «Оно дает крылья или подрезает? Оно помогает найти выход или заставляет ходить по замкнутому кругу?»

Тим уставился в стол и задумался.

– Просто помни об этом, Тим, – сказал Деннис. – Изменяя мнение, ты не изменяешь себе.

Тим поднял глаза, встретился взглядом с Деннисом и медленно кивнул:

– Да. Хорошо. Я подумаю об этом.

А потом, немного помолчав, добавил:

– Возможно, я последую примеру Оха и посмотрю, что там, снаружи Лабиринта.

Лицо Денниса просветлело.

– Отличная идея, Тим.

Он взглянул на часы на стене: занятие подходило к концу.

– На прошлой неделе мы говорили о том, как сложно бывает справиться с навалившимися переменами. И некоторые из вас задали замечательный вопрос: «С чего начать?» Как бы вы ответили на него сегодня?

Он обвел глазами группу:

– Алекс?

Тут до всех дошло, что Алекс, который неделю назад разливался соловьем, за все это время не проронил ни слова.

Алекс долго обдумывал свой ответ и наконец медленно произнес:

– Мне кажется, начинать нужно с себя.

Деннис кивнул, словно говоря: «Продолжай»».

– Я был слишком зациклен на проблемах, – сказал Алекс, – на происходящих в моей отрасли изменениях и связанных с ними сложностях.

– Ты сказал, что с радостью отправился бы искать Новый Сыр, но в половине случаев не знаешь, куда он подевался, – помогла ему Брук.

– Да, – кивнул Алекс. – Именно этим и занимался Ох, верно? Рыскал по Лабиринту, пытаясь найти решение. Хотя начинать нужно было не с Лабиринта, а с головы.

Когда я услышал фразу «выбраться из Лабиринта», меня вдруг осенило, что Лабиринт, в котором я застрял, – это не моя работа, не моя компания и даже не моя отрасль. Это мой подход к делу. Мой образ мышления.

– Возможно, пришло время избавиться от каких-то старых убеждений, – подсказала Брук.

– Однозначно, – ответил Алекс. – И выбрать новые!

Бен ухмыльнулся и добавил:

– Вроде того, что выбрал Ох. «Снаружи Лабиринта есть что-то удивительное!»

Все рассмеялись и зааплодировали, а Бен встал и раскланялся.

– Что ж, неплохо, – произнес Деннис с задумчивой улыбкой. – Когда вы позволяете себе в это верить, перед вами открывается целый мир новых возможностей. А это на самом деле удивительная вещь. На этом, друзья мои, я хотел бы закончить наш семинар. Благодарю вас за замечательную дискуссию и желаю вам всего наилучшего как в профессиональной, так и в личной жизни. Да, и если вы что-то вынесли для себя из этой небольшой истории, я надеюсь, что вы…

Поделитесь

ею

с другими.

Ниже приводится письмо Спенсера Джонсона, которое он написал, находясь на последней стадии тяжелой болезни, и которое наглядно демонстрирует его приверженность принципам, изложенным в этой книге.