Глава 65

Со времен правления команданте Нагеля станция «Революшн-II» значительно увеличилась в размерах, и теперь ее яркая иллюминация была видна даже с одной из коммерческих путевых веток. Примерно на одинаковом расстоянии от станции находились планеты Зуфар, Червонец и Судак, составлявшие известный во всем Равновесном мире Треугольник.

Все три планеты были обитаемы и имели обширные территории с уникальными природными условиями, позволявшими выращивать наркосодержащие клубни и промышленную грибную плесень.

Дела у Треугольника шли неплохо, управляли этим преступным анклавом бывшие террористы, уставшие от преследований спецслужб и полицейских агентов.

Основной рабочей силой на плантациях плесени были рабы, в которых превращали захваченные экипажи коммерческих судов. Случалось, рабочую силу наркопроизводители вывозили обманным путем с планет с высоким уровнем безработицы, а иногда нападали и на пассажирские суда.

Время шло, и с тех пор, как в Равновесном мире узнали о войне примаров и урайцев, начали изменяться и условия наркоторговли. Урайские и примарские дельцы решили укрепиться на новом рынке, и в Равновесный мир хлынули неизвестные прежде препараты с такими характеристиками, о каких торговцы из Треугольника могли только мечтать.

Прежний руководитель Треугольника команданте Нагель оказался неспособен противостоять активной агрессии новых конкурентов, и товары Треугольника начали стремительно вытесняться с рынка.

Вместо активных действий Нагель собирал бесконечные политические митинги и клеймил империалистов-инопланетян. Однако это лишь злило его камрадов – дела шли все хуже, и ничто не помогало, даже спорадические военные акции.

Именно в такое нелегкое для Треугольника время на сцену вышел камрад-полковник Бен Либерман, который много лет томился, ожидая продвижения по службе. Поначалу Бен терпел эту несправедливость и хранил верность руководству, однако в конце концов это ему надоело, и он начал готовить переворот.

В течение полугода Либерман осторожно намекал то тут, то там, что, дескать, именно его стареющий команданте Нагель прочит себе в преемники. Ну а по службе долго не продвигает, потому что хочет полностью убедиться в его верности идеалам революционной борьбы.

Когда камрад-полковник решил, что нужный момент настал, он напросился к вождю на прием, чтобы доложить о чем-то очень важном, и, воспользовавшись отсутствием двух дюжих телохранительниц, утопил команданте, вжав его лицом в тарелку молочного киселя. Затем выудил из кармана утопленного Нагеля блокнотик с номерами банковских счетов Треугольника и только после этого оповестил по внутренней связи службы безопасности.

Ворвавшиеся в покои Нагеля полтора десятка самых значимых людей Треугольника были готовы растерзать Либермана. Все понимали, что человек не может просто так «утонуть» в тарелке с киселем, однако Бен знал, у кого искать помощи. Его надеждой был второй заместитель в службе безопасности, который, как и сам Либерман, очень долго ждал повышения.

– Господа! На последнем издыхании команданте Нагель назвал меня своим преемником!

– Врешь, скотина! – закричали приближенные Нагеля, считавшие, что имеют больше оснований занять место вождя.

– Камрад-майор Гауш! Назначаю вас начальником службы безопасности. Отныне вы камрад-генерал.

– Жду приказаний, команданте! – воскликнул новоявленный генерал, мгновенно сообразив, что это его единственный шанс. Пистолет был уже в его руке, и Либерману оставалось только крикнуть: «Огонь!»

Гауш положил всех – все политическое руководство Треугольника и двух телохранительниц Нагеля, потерявших со временем быстроту реакции.

Переворот закончился для Бена Либермана благополучно, и он немедленно приступил к работе.

Первым делом он занялся усовершенствованием технологий на плантациях и отказался от рабского труда. На смену подневольным больным людям пришли машины, а место жестоких надсмотрщиков заняли наемные рабочие. Издержки производства снизились, цены на наркотики из Треугольника тоже упали.

Либерман не остановился на достигнутом и связался со спецслужбами воюющих гигантов, пообещав и тем, и другим уничтожать суда-курьеры их противников.

Таким образом, флот Треугольника стал получать информацию о продвижении грузовиков, доставлявших в Равновесный мир импортные наркотики. Теперь суда камрадов не стояли на приколе, а постоянно кого-то жгли, убивали, сносили вместе с причалами и орбитальными складами.

Привозных наркотиков стало не хватать, и на рынок начал возвращаться дурман с Треугольника.

Между тем война с конкурентами требовала оружия, и желательно такого же мощного, что и у армий примаров и урайцев. Однако, несмотря на все усилия Либермана, подкупить внутренних поставщиков воюющих держав ему не удавалось. Методы, которые успешно работали в армии Объединения Англизонских Миров, за его пределами не срабатывали.

Скоро конкуренты научились быстро покрывать потери от ударов флота Треугольника и снова начали теснить продукцию трех планет.

Тогда Либерман пошел на беспрецедентный шаг: он предложил конкурентам договориться. Новый команданте понимал, что встреча, даже если она состоится, едва ли принесет позитивные результаты, однако он собирался использовать эти переговоры по-своему.

Первыми были приглашены примарские торговцы, которые, как и следовало ожидать, прибыли на «Революшн-II» на судне СИБ.

Это был настоящий боевой корабль, прибывший по гостевому приглашению небольшого государства «Союз Двадцати Семи», в которое формально входили планеты Треугольника.

Беседа с тремя агентами имперской безопасности, представлявшими своих наркоторговцев, длилась два часа, и все это время Либерман расписывал гостям, как хорошо было бы изготавливать их продукцию прямо на Треугольнике или, если это неприемлемо, сделать Треугольник главным дилером.

Слушая Либермана, гости только вежливо улыбались. Единственное, чего он добился, было обещание подумать над его предложениями.

«Да и хрен с вами, придурки», – сказал про себя Либерман, пожимая гостям на прощание руки. Команданте знал, что за два часа, пока он заговаривал зубы конкурентам, его умельцы сумели подсоединиться к управляющим магистралям чужого судна и скачать кучу информации, которая могла пригодиться в будущем.

Либерман решил, что пора переходить к грабежу Больших Братьев по-крупному, ведь другого способа получить их оружие у него не было. Недавняя неудача, когда корабли, посланные разделаться с караваном Эдгара Хубера, сами были уничтожены урайской эскадрой, только подхлестнула команданте. Помимо необходимости, у Треугольника появился такой стимул, как обида.

«Медлить больше нельзя, камрады. Мы обязаны воспользоваться беспечностью этих империалистов, пока они еще не уделяют охране своих караванов должного внимания!»

Эта речь команданте Либермана вызвала на заседании экономического совета бурю оваций. Теперь оставалось претворить этот замысел в жизнь.