Швейцарская тактическая система

Именно швейцарцы впервые после римского легиона снова стали использовать пехоту в наступательной войне. Малоимущий горный народ, не имеющий лошадей, легковооруженный, в легких доспехах, швейцарцы были вынуждены сражаться за независимость против Габсбургов, используя наилучшим образом в этой борьбе местные ресурсы и труднопроходимость гористой местности. В ходе борьбы они обнаружили преимущества подвижности и вновь открыли прием, который использовали еще древние греки, – атаки отряда пикинеров с горы вниз, приводящие противника в состояние шока. Швейцарцы также убедились, что тот же принцип действует и на ровной местности, если удастся сохранить свой строй без прорывов и не дрогнуть перед лицом несущейся в лоб конницы. Когда же им самим удавалось ринуться в атаку стремительно и энергично, пики приводили в панику лошадей и всадников, точно так же как конница – пикинеров. Осуществление такой операции требовало безупречной организации, бесконечных тренировок и железной дисциплины, подобных которым не было со времен Древнего Рима. Решительным швейцарцам оказалось под силу справиться с этими задачами, они создали войска, не уступавшие македонским фалангам по маневренности, монолитности и ударной силе. Вследствие этого к середине столетия эти войска, по всеобщему признанию, не имели себе равных в мире.

Как и у македонян, основным оружием швейцарцев была 6-метровая пика, состоявшая из 5-метрового древка, заканчивающегося железным наконечником длиною 1 метр. Пика отражала удары меча нападающих всадников. Впервые после римлян швейцарцы передвигались в ритме каданса, часто под музыку.

Как и македоняне, они прибегали к разным построениям – линия, клин, квадрат. Они могли внезапно перестраиваться в системе и в порядке. Однако большей частью они передвигались и сражались в тяжелых колоннах с фронтом, редко превышавшим тридцать человек, зато достигавшим 50—100 человек в глубину. В дополнение к составлявшим основу войска пикинерам в отряды включали нескольких арбалетчиков – позже с ружьями или с аркебузами, с целью внести панику в ряды противника.

Главнейшей задачей алебардистов было сбивать отдельных всадников с коня в рукопашной схватке после того, как пикинеры останавливали или отбивали кавалерийскую атаку. При малейшей возможности швейцарцы вступали в бой прямо с марша. Они не тратили времени на перестраивание. Обычно они сражались тремя колоннами или фалангами, эшелонированными по левому или правому краю. Если позволяла местность, отдельные колонны шли маршем по параллельным дорогам или по пересеченной местности в таком же порядке, в каком предстояло сражаться. При наличии только одного маршрута первая группа сразу вступала в бой, а остальные отходили направо или налево и быстро пристраивались во фланг первой колонны.

Швейцарцы пренебрежительно относились к пушкам и в течение всего XV столетия так и не уяснили, насколько уязвимы их массированные колонны для артиллерийского огня, скорее всего потому, что тогда не было еще подлинной полевой артиллерии. Герцог Бургундский Карл Смелый понял это раньше других, но его неосмотрительность не позволила ему использовать свои выдающиеся для того времени тактические идеи.

Ни одна пехота в Европе не могла противостоять швейцарцам, и к концу столетия их моральное и тактическое превосходство было абсолютно. Хотя они и проявляли неразборчивость при наборе наемников, тем не менее именно они чаще всего обеспечивали основной контингент французской пехоты конца XV в. Максимилиан Габсбург, пытаясь компенсировать превосходство швейцарской пехоты, создал ее германский вариант – ландскнехтов. Организованные, обученные и экипированные точно по швейцарскому образцу, эти наемники вскоре стали цениться не меньше, чем сами швейцарцы. Но когда швейцарцы и ландскнехты сталкивались друг с другом в яростном и кровопролитном бою, швейцарцы неизменно побеждали.

Значительные отряды профессиональных воинов наряду с феодальными ополчениями появились в Италии, Франции, Германии. С конца XV – начала XVI в. наемные армии и наемные флоты становятся в ряде стран основной военной силой. Как правило, вербовались горожане и свободные (незакрепощенные) крестьяне, разорившиеся рыцари и сыновья городской знати, а также иностранцы – швейцарские и шотландские наемники, немецкие ландскнехты.

Для формирования наемных армий, которые состояли из полков – по нескольку тысяч человек – и нанимались главным образом на время войны, глава государства выдавал военачальнику патент на право набора войск определенной численности и нужную сумму. Военачальник приглашал на службу военных специалистов в качестве полковников, которые подбирали капитанов, формировавших роты. Капитаны имели лейтенантов (заместителей), непосредственно ведавших вербовкой. Дисциплина наемников определялась главным образом регулярностью выплаты жалованья и поддерживалась физическими методами принуждения. На жалованье наемники обязаны были приобрести оружие, снаряжение, одежду и продовольствие. С созданием в XVI в. феодально-абсолютистских государств страны Западной Европы – Испания, Нидерланды, Франция, Пруссия – перешли от наемных армий, создававшихся на время войны, к постоянным наемным армиям, в которых офицерский корпус состоял в основном из дворян.

В России и, например, в Швеции наемных армий не было никогда.

Тактика кавалерии

Удар, который получила западноевропейская тяжелая конница в борьбе с английской пехотой в XIV в., стал еще ощутимее с появлением швейцарской тактической системы и огнестрельного оружия. Однако к концу века из этого упадка так и не сделали никаких выводов. Тяжелая конница оставалась основной составляющей всех западноевропейских армий, так как в сочетании с другими родами войск она по-прежнему была эффективна в контратаке против врага, расстроившего свои ряды в результате артиллерийского обстрела или предыдущей стычки с пехотой. Дисциплинированные французские жандармы (от фр. gens narmes – букв, люди оружия) были лучшей частью европейской тяжелой кавалерии.

Тяжелая кавалерия появилась во Франции как род рыцарской королевской гвардии с середины XV в. Эти отборные части дворянской тяжелой конницы славились своей ударной силой.

С распространением огнестрельного оружия и появлением легкой кавалерии функции тяжелой кавалерии переходят к кирасирам, а жандармы в XVI–XVII вв. теряют свое боевое значение. Сохранявшиеся во Франции и Пруссии немногочисленные части жандармов использовались главным образом для военно-политических целей.

Что касается рыцарской кавалерии, то с появлением и развитием огнестрельного оружия и усилением роли пехоты она постепенно утратила свое значение. Защитное вооружение всадников облегчалось, и в конце XVI в. на первый план выдвинулась легкая кавалерия, вооруженная огнестрельным оружием. Одновременно менялась тактика кавалерийского боя. Глубина развернутого кавалерийского строя была доведена до 8—10 и более шеренг. Вместо атаки в конном строю и удара холодным оружием стала применяться стрельба с коня шеренгами, которые поочередно выдвигались из глубины боевого порядка. Все это лишало кавалерию возможности использовать способности к стремительному удару.

Однако был найден компромисс: в Западной Европе появились конники, легко вооруженные и с облегченными доспехами. Некоторые западноевропейцы в войнах, которые вела Турция в Восточной Европе, обратили внимание на эффективность венгерской, турецкой и албанской кавалерии, сочетавшей дисциплину и ударную силу с мобильностью и гибкостью легкой кавалерии. Это были смешанные отряды конных лучников и пикинеров, напоминавших по организации, вооружению и тактике византийскую катафракту (конницу), правда с более легкими доспехами. Венецианцы, по-видимому, ввели албанскую конницу такого образца, так называемых страдиотов, во время войн в Северной Италии, происходивших в конце столетия. Их примеру вскоре последовали французы. Термин «страдиоты» стал использоваться в Западной Европе для любой кавалерии, независимо от того, являлись они албанцами или нет. Примерно в это же время в Италии появились напоминавшие страдиотов испанские генитуры. Это был первый шаг в серии важнейших преобразований в европейской кавалерии, которая по-настоящему эффективной стала только в следующем столетии.