Мытарство двенадцатое: «Проклят гнев их, ибо жесток, и ярость их, ибо свирепа»
«Новое мытарство, которого мы потом достигли, было мытарством гнева и ярости; но и здесь, несмотря на то что истязующие здесь духи свирепы, немного они от нас получили, и мы продолжали наш путь, благодаря Бога, покрывающего мои грехи молитвами отца моего преподобного Василия», – свидетельствует блаженная Феодора.
На этом мытарстве истязуются имеющие в сердце своем деятельную гордыню, которая трансформируется в грехи: гнев и ярость.
Гнев, совмещенный с яростью, есть гнев несдержанный и ничем не ограниченный. Но верующий именно и призывается к тому, чтобы сдерживать в себе самом греховные поползновения, уничтожать их в зачаточном состоянии. Сказано: И призрел Господь на Авеля и на дар его, а на Каина и на дар его не призрел. Каин сильно огорчился, и поникло лице его. И сказал Господь [Бог] Каину: почему ты огорчился? и отчего поникло лице твое? если делаешь доброе, то не поднимаешь ли лица? а если не делаешь доброго, то у дверей грех лежит; он влечет тебя к себе, но ты господствуй над ним (Быт. 4, 4–7). То есть Слово Божие научает нас господствовать над помыслами и чувствами. И если человек не испытывает духовной радости, «огорчился, и поникло лице его», то это свидетельствует о том, что он сошел с путей добра и «у дверей грех лежит; он влечет к себе».
Джон Тини по оригиналу Шарля Лебрена. Гнев. Гравюра
«Смотри… как этими словами Господь желает укротить ярость и неистовство Каина и удержать его от восстания на брата. Видя движения его мысли и зная жестокость его убийственного намерения, Бог наперед хочет смягчить его сердце и успокоить его ум. И для того подчиняет Каину брата и не отнимает у него власти над ним. Но даже из такой заботливости и из такого врачевания Каин не извлек никакой пользы. Таково различие во внутреннем расположении братьев, такова сила зла», – пишет святитель Иоанн Златоуст.
Таким образом, мы видим, что то, что мы называем хорошим настроением и отсутствием его, есть некие индикаторы, данные нам от Бога, которые мы должны учитывать и на них ориентироваться, не выпуская из-под контроля никакого чувства…
Можно регулировать свое духовное настроение. Злостраждет ли кто из вас, пусть молится. Весел ли кто, пусть поет псалмы (Иак. 5, 13). И тогда злостраждие не приведет к унынию, а веселость не разрушит целомудрие духа.
Блаженный Феофилакт Болгарский советует: «Злостраданию пусть сопутствует молитва, чтобы для искушаемого легче был выход из искушений (т. е. искушения гневливости. – Прот. О.С.). Потом, когда волнения наши через молитву умолкнут и душа достигнет свойственного ей состояния, тогда пусть поет, чтобы блаженство ее приумножилось, ибо пение псалмов, по словам Василия Великого, производит мирное и беспечальное состояние души. Кто не достиг такого состояния, которое Давид называет святостью, побуждая святых петь Господу (Пс. 29, 5), молитва того долго бывает пустословием».
Есть и другой способ регуляции подобного состояния, когда дух гневливости нападает на нас. Кто не согрешает в слове, тот человек совершенный, могущий обуздать и все тело (Иак. 3, 2). Особенно, как известно, согрешают в слове те, которые говорят быстро, много и бездумно. И если мы переходим на медленную и упорядоченную речь, то при таком обстоятельстве можем «обуздать и все тело». Вот, и корабли, как ни велики они и как ни сильными ветрами носятся, небольшим рулем направляются, куда хочет кормчий; так и язык – небольшой член, но много делает (Иак. 3, 4, 5).
И очень важно, пребывая в таком состоянии, не замыкаться в самом себе и на самого себя, но искать общения с другими верующими, ибо не хорошо быть человеку одному (Быт. 2, 18). И напротив: Как хорошо и как приятно жить братьям вместе! Это – как драгоценный елей на голове, стекающий на бороду, бороду Ааронову, стекающий на края одежды его (Пс. 132, 1–2).
В «Отечнике» святителя Игнатия (Брянчанинова) содержится такой рассказ: «Некий брат, живя в общежительном монастыре и часто побеждаясь гневом, сказал сам себе: “Пойду в пустыню, может быть, там, не имея, с кем ссориться, успокоюсь от страсти”. Он вышел из монастыря и стал жить один в пустыне. Однажды он наполнил водой сосуд и поставил его на землю. Сосуд внезапно опрокинулся. Во второй раз случилось то же самое. В третий раз кувшин также опрокинулся. Монах, рассердясь, схватил кувшин и ударил о землю. Кувшин разбился. Придя в себя, брат начал размышлять о случившемся и понял, что враг поругался над ним. Тогда он сказал: “Вот! Я один, однако побежден страстью гнева. Возвращусь в монастырь: видно, везде нужна борьба с самим собой и терпение, в особенности же – помощь Божия”. Монах возвратился в свою обитель, к братии».
Гнев есть то, что может вывести из равновесия нашу душу. С другой стороны, несдержанный гнев свидетельствует о несовершенном рассудке. Сказано: У глупого тотчас же выкажется гнев его, а благоразумный скрывает оскорбление (Притч. 12, 16). Что значит: «а благоразумный скрывает оскорбление»? Это означает, что он не дает первому чувственному порыву перейти в словесное выражение или, хуже того, в действие.
Преподобный Серафим Саровский наставляет: «Мы должны быть чисты от помыслов нечистых, особенно когда приносим молитву Богу, ибо несть согласия между смрадом и благовонием. Где бывают помыслы, там и сложение с ними. Итак, дóлжно отражать первое нападение греховных помыслов и рассеивать их от земли сердца нашего. Пока дети вавилонские, т. е. помыслы злые, еще младенцы, дóлжно разбивать и сокрушать их о камень, который есть Христос; особенно же три главные страсти: чревоугодие, сребролюбие и тщеславие, которыми старался диавол искушать даже Самого Господа нашего в конце подвига Его в пустыне». Здесь старец обнаруживает и генезис (происхождение) любого зломыслия, выделяя «три главные страсти: чревоугодие, сребролюбие и тщеславие». Следовательно, противостоя мысленным гневливым движениям, чревоугодию противопоставим пост, сребролюбию – благотворительность, а тщеславию – смирение.
Но внешне справедливый гнев может опрокинуть и мудрого человека в глупость. Сказано: [Гнев губит и разумных.] Кроткий ответ отвращает гнев, а оскорбительное слово возбуждает ярость (Притч. 15, 1). Здесь мы видим, как от гнева рождается и ярость, и она настигает гневливого. И все сие порождает самомнение.
В «Достопамятных сказаниях о подвижничестве святых и блаженных отцов» читаем: «Один брат спросил авву Пимена: как может человек достигнуть того, чтобы не говорить худо о ближнем? Старец сказал ему: “Если человек, смотря на себя, находит в себе недостатки, то в брате своем видит совершенства. А когда сам себе он кажется совершенным, тогда, сравнивая с собой брата, находит его худым”».
Преподобный Ефрем Сирин учит: «Если гнев вселился в душу твою, то им уже уничтожен день твоей жизни. По крайней мере, не позволяй гневу переходить на другой день, чтоб не погубил он целой жизни твоей». Это наставление святой Ефрем выводит из слов Писания: Гневаясь, не согрешайте: солнце да не зайдет во гневе вашем (Еф. 4, 26).
Святитель Иоанн Златоуст так истолковал эти слова: «Ты не можешь удержаться от гнева? Гневайся час, два, три; но да не зайдет солнце, оставив нас врагами. Оно по благости [Господа] взошло, – да не зайдет же, сиявши на недостойных. Если Владыка послал его по многой Своей благости и Сам оставил тебе согрешения, а ты не оставляешь их своему ближнему, то подумай, какое это большое зло. Притом от него может происходить и другое зло. Блаженный Павел опасается, чтобы ночь, захвативши в уединении человека, потерпевшего обиду и еще пламенеющего [гневом], не разожгла огня еще более. Днем, пока еще многое раздражает тебя, тебе позволительно дать в себе место гневу; но когда наступает вечер, примирись и погаси возникшее зло. Если ночь застанет тебя [во гневе], то следующего дня уже не довольно будет для погашения зла, которое может возрасти в тебе в продолжение ночи. Если даже большую часть его ты и уничтожишь, то не в состоянии будешь уничтожить всего и в следующую ночь дашь возможность более усилиться оставшемуся огню. Как солнце, если дневной теплоты его не довольно бывает для осушения и очищения воздуха, наполнившегося облаками и испарениями в продолжение ночи, дает этим повод быть грозе, когда ночь, захвативши остаток этих паров, прибавляет к ним еще новые испарения, так точно бывает и в гневе».
Однако в христианском понимании кротость – это не пассивное бездействие. Блаженный Феофилакт учит: «Кроткие же суть не те, которые вовсе не гневаются, таковыми бывают только лишенные разума, но те, которые могут гневаться и воздерживаются, а гневаются только тогда, когда дóлжно». Вспомните праведный гнев наикротчайшего старца преподобного Серафима Саровского, когда к порогу его кельи подошел масон. Старец возмущенно затопал ногами и громко раскричался на сего нечестивца. Вспомните священный меч кроткого и воинственного благоверного князя Александра. Но гнева неоправданного необходимо всячески избегать…
Святитель Иоанн Златоуст учит: «Гневливый наперед наказывает себя, терзаясь в себе самом, а потом уже того, на которого гневался». Иллюстрацией к этим словам может стать известный афоризм блаженного Августина: «Мы ненавидим тех, кому делаем зло, и любим тех, кому делаем добро».
Герард Хут. Симеон и Левий убивают Сихема и иже с ним. Гравюра
Авва Дорофей учит: «Невозможно кому-либо разгневаться на ближнего, если он сердцем своим сперва не вознесется над ним, если не уничижит его и не сочтет себя высшим его». То есть внешний гнев раскрывает, разоблачает скрытый, так что гнев не есть что-то спонтанное, но, напротив, продуманное и поэтому более коварно-зловредное.
P. S. Слова, вынесенные в наименование данной беседы, взяты из Книги Бытия (49, 7), где рассказывается о том, какую оценку умирающий патриарх Иаков (Израиль) дал двум своим сыновьям. Симеон и Левий братья, орудия жестокости мечи их; в совет их да не внидет душа моя, и к собранию их да не приобщится слава моя, ибо они во гневе своем убили мужа и по прихоти своей перерезали жилы тельца; проклят гнев их, ибо жесток, и ярость их, ибо свирепа; разделю их в Иакове и рассею их в Израиле (Быт. 49, 5–7). Казалось бы, Симеон и Левий отомстили за изнасилование своей юной сестры Дины. Но! Они совершили все это самым жестоким образом, за что отец и проклял их.
Слова разделю их в Иакове и рассею их в Израиле имеют и более глубокий смысл. Левий – родоначальник всех священников (колена Левина), Симеон – воин и светское лицо. Следовательно, призыв разделить их в Иакове и рассеять их в Израиле может быть распознан и как призыв не смешивать религию с политикой. И уточнение разделю… рассею – суть призыв между одним и другим выстроить непреодолимую преграду…
И действительно, самые жестокие преступления совершались и совершаются на земле во имя неких псевдорелигиозных идеалов. … Даже наступает время, когда всякий, убивающий вас, будет думать, что он тем служит Богу (Ин. 16, 2). И в то же время сказано: Горе тем, которые постановляют несправедливые законы и пишут жестокие решения (Ис. 10, 1). То есть «религиозное» чувство, стимулирующее агрессию и зло, не является религиозным по определению. И верующим необходимо удаляться от всякого рода политических или националистических спекуляций, не смешиваясь и не соединяясь с миром современной спекулятивной политики. Бывает время, когда человек властвует над человеком во вред ему (Екк. 8, 9). Потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных (Еф. 6, 12). То есть церковные люди («Левий») не могут во всем соглашаться и солидаризироваться со светскими людьми («Симеон»). И если мы и ведем брань, то она «не против крови и плоти», но против «мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных». Те средства и то оружие, которые мы используем в нашем противостоянии с духовными силами зла, – они суть прежде всего «всеоружие Божие». Итак станьте, препоясав чресла ваши истиною и облекшись в броню праведности, и обув ноги в готовность благовествовать мир; а паче всего возьмите щит веры, которым возможете угасить все раскаленные стрелы лукавого; и шлем спасения возьмите, и меч духовный, который есть Слово Божие (Еф. 6, 14–17).
Имея такое вооружение, мы и осознаем, что наше противостояние силам зла ни в коей мере не имеет ничего общего с агрессией этого мира, характером мирской борьбы, конкуренции и взаимной неприязни. …И не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего, чтобы вам познавать, чтó есть воля Божия, благая, угодная и совершенная (Рим. 12, 2).
Святитель Иоанн Златоуст писал о поспешных анафемах: «Но кто ты, присвояющий себе такую власть и великую силу? Тогда сядет Сын Божий и поставит овцы одесную, а козлища ошуюю (Мф. 25, 31–33). Почему же ты присвояешь себе такую честь, которой удостоены только сонм апостолов и истинные и во всем точные их преемники, исполненные благодати и силы? И они, строго соблюдая заповеди, отлучали еретика от церкви, как бы исторгая этим у себя правый глаз, чем доказывается их великое сострадание и соболезнование, как бы при отнятии поврежденного члена. Посему и Христос назвал это исторжением правого глаза (ср. Мф. 5, 29), выражая сожаление отлучающих… Объясняя тяжесть этого слова (анафема. – Прот. О.С.), он [апостол Павел] употребил такое сравнение: как облекший себя в царскую багряницу простолюдин и сам, и его сообщники предаются смерти, как тираны, так, говорит он, и злоупотребляющие определением Господним и предающие человека церковной анафеме подвергают себя совершенной погибели, присвояя себе достоинства Сына Божия». Далее Златоуст дает совет, как надо обличать упорного еретика: «…без ненависти, без отвращения, без преследования, но оказывая искреннюю и истинную любовь к нему… Ибо тот, кого ты решился предать анафеме, или живет и существует еще в этой смертной жизни, или уже умер. Если он существует, то ты поступаешь нечестиво, отлучая того, кто еще находится в неопределенном состоянии и может обратиться от зла к добру; а если он умер, то – тем более. Почему? Потому что он своему Господеви стоит или падает (Рим. 14, 4), не находясь более под властью человеческою».
Многие неофиты, недавно пришедшие в Церковь, привносят в нее дух нетерпимого и гневливого отношения к любым формам несогласия с их собственным мнением. И порою христианские истины защищают совсем не христианским образом. Тем более недопустимо для христиан яростное участие в любых формах политических и националистических спекуляций. То есть в тех или иных человеческих конфликтах мы не принимаем чью-либо сторону, всегда избирая только сторону Бога. Того Господа Бога, Который однажды изрек: Уклоняйся от зла и делай добро; ищи мира и следуй за ним (Пс. 33, 15).
Святитель Феофан Затворник наставляет: «Прилично сказано: “ищи мира”. Мир есть драгоценное сокровище, достойное усильного искания. Но не всегда легко иметь мир, при всех усилиях. Почему святой Павел и говорит: аще возможно, еже от вас, со всеми мир имейте (Рим. 12, 18). Аще возможно указывает на труд дела. Но зато тем, кои успевают достигнуть сего, присвояется блаженство: блажени миротворцы (Мф. 5, 9). Долг всякого – искать мира, употребляя со своей стороны все зависящее, чтоб крепко держать мир и всякий раз спешить примириться с немирными. Почему и говорит святой Давид: “и следуй за ним”. Гонись за ним, когда он уходит, преследуй его до тех пор, пока не догонишь, пока совсем не изгладишь возникшей с кем-либо размолвки».
