Следующим утром я быстро позавтракала в зале и отправилась во двор вместе с валенийцами. Они ждали, пока приведут лошадей. Туман только начал рассеиваться. Я стояла поодаль и смотрела, как обширные земли Дамэна, блестя росой, пробуждаются на солнце.

Я заметила пивную, пристройки для слуг, конюшни, площадку, где когда-то фехтовали Оран и Тристан. На краю пастбища вставал лес Майренны: темно-зеленые сосны и желтые осины, окутанные туманом. Немногое изменилось здесь за сто шестьдесят лет. Это напомнило мне, что Мэвана и ее люди жили согласно обычаям, которые почти не изменились.

Я хотела добраться до леса во время поездки, которую, похоже, придется отложить, ведь все мужчины собрались на охоту. Нужно было выказать интерес к этим землям, чтобы моя одинокая прогулка не казалась странной.

Я чувствовала груз лопатки в своем кармане, как и тяжесть мятежа в своем сердце.

Поежившись, я сказала себе, что, если этот план провалится, я вернусь в замок и этой ночью исследую потайные проходы, даже если, не зная, куда они ведут, рискую открыть не ту дверь…

Я представляла, как страшно будет потеряться в темных коридорах, когда услышала за спиной звонкий, любимый голос.

– Мне говорили, вы госпожа Науки.

Я обернулась и посмотрела на Мириай, изо всех сил противясь желанию обнять ее. Кажется, мы думали об одном, ибо на щеках у нее проступили ямочки, словно она тоже пыталась сдержаться.

– Да. А вы – госпожа Музыки?

– Да. Мириай Лабелль. – Она присела в реверансе.

– Амадина Журден. – Я тоже сделала реверанс, столь же изящный, чувствуя, что Аллена следит за мной с другой стороны двора. Хорошо, подумала я, пусть увидит, как мы знакомимся.

– Что ж, Амадина, похоже, мы одни в море мужчин. Возможно, нам стоит провести день вместе? – спросила Мириай. Ее глаза блестели от любопытства.

Я задержала дыхание, обдумывая возможные варианты.

Я не хотела вовлекать во все происходящее Мириай и рисковать ее безопасностью, но внезапно поняла, как важна может оказаться ее помощь.

– Да, с удовольствием. Но я хотела отправиться на верховую прогулку, – проговорила я, пока мы, смешавшись с толпой, шли к Аллена. Краем глаза я заметила Картье в кругу валенийцев. Сердце забилось быстрее, я спросила Мириай:

– Вы составите мне компанию?

– Конечно! – согласилась она, когда мы подошли к Аллена.

– Милорд, – поприветствовала я его, опустившись в почтительном реверансе, – я надеялась, что сегодня вы покажете мне свои земли.

– Боюсь, я должен ехать с мужчинами – возглавить охоту, – покачал он головой.

– Возможно, один из ваших сыновей пожелает сопроводить меня? – предположила я, надеясь, что это будет милый, вежливый Шон, а не Райан, который весь прошлый вечер смотрел на меня с подозрением.

Словно по волшебству Шон вышел во двор. Его глаза выглядели сонными, а волосы были растрепаны. Он носил цвета отца: багровую рубашку, кожаный камзол и черные бриджи, заправленные в сапоги до колен, за плечами висели колчан со стрелами и длинный тисовый лук. Шон посмотрел на меня, почувствовав мой взгляд, и я ему улыбнулась. Он подошел к нам.

– Доброе утро, – поздоровался младший сын лорда. – Я не знал, что вы охотница, Амадина.

– Вовсе нет, – возразила я. – Но я надеялась совершить верховую прогулку, познакомиться с землями вашего отца.

Аллена молчал, наблюдая за нашей беседой. Я не могла предположить, о чем он думает, но мой желудок сжался, когда я поняла, что он не спустит с меня глаз. Мне нужен был щит, волшебный плащ, который укрыл бы меня от его пронзительного взгляда.

– Ваш отец не может сопровождать меня, – продолжила я. – Возможно, стоит подождать до завтра?

Шон переминался с ноги на ногу.

– Я могу поехать с вами, – наконец проговорил он и посмотрел на лорда. – Можно, отец?

К нам подошел Райан, беззвучно, как змея, скользящая в траве, словно почуяв мои тайные намерения с другого конца двора.

– О чем вы говорите? – поинтересовался он, смерив меня темным, подозрительным взглядом.

– Шон хочет показать Амадине наши земли, – объяснил Аллена, и вновь я не могла понять, раздражен он или скучает. Его голос не выражал ничего.

– Что? – вспылил Райан. – Почему Шон? С ней поеду я.

Мои ладони вспотели, но я стояла неподвижно, ожидая, творя немую молитву.

– Ты должен возглавить охоту вместе с отцом, – возразил Шон.

– А ты должен плестись в хвосте.

– Довольно, – оборвал их лорд тихо, но грозно. – Райан, ты поедешь со мной. Шон, отправляйся с Амадиной.

Не верилось, что глава Дома Аллена только что сыграл мне на руку.

Шон кивнул, явно довольный, а Райан нахмурился. Его лицо потемнело, когда он наконец отвел от меня взгляд. Но я услышала, что он сказал Аллена, его тихие слова ударили меня словно камни:

– Возишься с отродьем Мак-Квина как с принцессой.

Я не слышала, что ответил лорд, но мое горло сжалось.

– За мной, мадемуазель, – пригласил нас Шон, подавая руки. Я взяла его за левую, Мириай – за правую. – А ваше имя?

– Мириай Лабелль, – представилась она. – Мы познакомились с Амадиной пару минут назад.

Шон повел нас к открытым воротам – слуги Аллена подавали лошадей валенийцам.

– Минутку, я приведу вам коней, – сказал он. – Ждите здесь.

Мы отошли с дороги, глядя, как Шон бежит к стойлам. Я воспользовалась моментом – двор гудел как улей, мужчины садились на коней – и увлекла Мириай в залитый солнцем уголок.

– Притворяйся, словно я говорю тебе милую ерунду, – прошептала я ей. Она стояла лицом к мужчинам, я повернулась к ним спиной, чтобы кто-то вроде Райана не мог прочесть моих слов по губам.

– Хорошо, – кивнула Мириай, одарив меня, незнакомку, застенчивой улыбкой. – Объясни, что происходит.

– Ш-ш-ш. Просто слушай, – прошептала я. – Во время поездки я подам тебе знак. Когда коснусь воротника, притворись, что твоя лошадь взбрыкнула. Уезжай от леса так далеко, как сможешь. Ты должна отвлечь Шона и выиграть мне время.

Мириай все еще улыбалась мне, кивая, как будто я сказала ей что-то приятное. Но ее глаза расширились.

– Я не могу рассказать тебе все, – прошептала я. – Да и тебе лучше не знать.

Она хотела произнести мое имя – я видела, как ее губы складываются в «Бри», – но рассмеялась, вспомнив мои наставления. И хорошо, ибо я вновь почувствовала грозный взгляд Райана в нашу сторону.

– Будь осторожна с темноволосым братом. Меня злит, как он на тебя смотрит, – прошептала Мириай, едва шевеля губами, чтобы никто из отъезжавших мужчин не мог понять ее слов.

– Не позволяй ему тебя злить. – Я взяла ее за руку. Мы остались в одиночестве на огромном пустом дворе и подошли к воротам, глядя, как мужчины едут по роскошному лугу и исчезают в лесу. – Обещаю: когда все закончится, я расскажу тебе правду.

Мириай посмотрела на меня. Из конюшни вышел Шон, ведя за собой трех лошадей.

– Тебе придется, – игриво погрозила она. – Ведь сама знаешь, кто еще здесь.

Я не могла не улыбнуться при упоминании Картье.

– Да, это был настоящий сюрприз.

Ее глаза заблестели от любопытства. Она пыталась сдержать его, как сдерживают слезы, но я не стала больше говорить о нем. Вместо этого я велела:

– Продолжай мне подыгрывать.

Она кивнула, и мы наградили Шона радостными улыбками. Он подвел к Мириай гнедую кобылу, мне достался чалый мерин. Мы забрались в седла и последовали за Шоном, ехавшим на черном жеребце.

– Что бы показать вам в первую очередь? – поинтересовался Шон, обернувшись, ибо мы ехали вереницей.

Он старательно выбрал нам лошадей – они были спокойными и добродушными. Кобыла Мириай, казалось, спала на ходу, а мой мерин хотел попробовать каждую травинку на дороге.

– Возможно, стоит начать с пивной, – предложила я.

– Отлично, – согласился Шон. Едва он отвернулся, как я обменялась с Мириай взглядом: ей придется подстегнуть кобылу, чтобы та взбрыкнула.

Мы проехали немного вниз по холму и спешились, привязав лошадей у пивной. Шон явно хотел показать нам окрестности, он рассказывал нам все, что знал о каменном строении. Я едва его слушала, волнуясь, сумеет ли Мириай напугать кобылу. Сердце у меня в груди успокоилось, лишь когда я увидела, как она украдкой спрятала тонкую веточку в карман юбки.

Сейчас. Нужно было действовать сейчас, пока мы рядом с лесом, в который когда-то убежал Тристан, пока остальные мужчины на охоте и не потянулись в замок.

Мы сели на лошадей и потрусили за Шоном по кромке леса, разговаривая о мельнице, которую он хотел нам показать. Оказавшись у нужного мне участка леса, я посмотрела на Мириай и поправила воротник правой рукой. Она кивнула и взмахнула веткой – стегнула кобылу по крупу, и, святые угодники, та взвилась на дыбы так, как я того и хотела.

В Магналии нас учили ездить верхом. Несмотря на это, Мириай едва не свалилась на землю, когда ее лошадь взбрыкнула и понесла. Я закричала. Шон вздрогнул и поскакал вдогонку за Мириай через поле.

Мой мерин, старый крепыш, испуганно смотрел им вслед. Я направила его в лес, но он заупрямился, пока я не пришпорила его как следует. Мы трусили среди листвы, ветки царапали мне лицо, я внимательно осматривалась. Быстрее, быстрее. Я снова пришпорила коня, и он перешел на шаткий галоп.

Ветви стегали меня по лицу, вцеплялись мне в волосы. Но я углублялась в лес, мое сердце с каждым шагом колотилось все сильнее. Я положилась на свою память – на память десятилетнего Тристана – и вскоре почувствовала близость дуба. Его корни простирались под землей, приветствуя и притягивая меня, словно я попала в их сети.

Мерин перепрыгнул через маленький ручей, и мы оказались на поляне.

За минувшие годы она стала шире – лес изменился, но дуб по-прежнему возвышался в центре, гордый, раскидистый. В могучих ветвях шелестел ветер. Начав копать, я окажусь на виду.

Я спешилась и на нетвердых ногах побежала к дубу. Я знала, что это именно он, но все равно коснулась рукой мощного корявого ствола и нащупала почти стертые ветром и непогодой инициалы: Т. А.

Я опустилась на колени, нашарив в кармане лопатку, и принялась копать так быстро, что мышцы спины заныли. Земля была мягкой, она испачкала мои юбки, как шоколад, запятнала мои пальцы. Я искала медальон и Камень.

Внезапно я вздрогнула. До меня долетел удар грома, хотя небо было чистым. Я почувствовала, как подступает видение. Тристан приближался. Я не могла позволить ему взять верх и стала копать быстрее, прикусив губу до крови. Боль и металлический привкус во рту удерживали меня в настоящем как якорь.

Мне понадобились все силы, чтобы отогнать его, чтобы сопротивляться. Я словно плыла против течения. Изможденная, я наконец оттолкнула его, процедив:

– Я исправлю то, что ты натворил. – Шепот был обращен к моему предку, виновному в закате Мэваны.

Я почти ощутила его удивление, словно он стоял рядом со мной, а потом исчез, уступив мне.

Моя лопатка ударилась обо что-то.

В глубине ямы лежал медальон.

Я думала, что дерево сгниет, но он оказался целым – годы пребывания в земле не навредили ему, словно он был заколдован.

Осторожно я опустила руку в отверстие и взялась за цепочку. Медальон лег в мою ладонь. Дрожащими пальцами я вытащила и открыла его.

Камень Сумерек оказался таким, как я видела его чужими глазами: гладким, сияющим, как лунный камень. Он почувствовал мое присутствие – по поверхности побежали голубые волны, мерцая, как солнце, сквозь дождь. Меня наполнил восторг, густой и сладкий как мед. Мне хотелось сидеть, наслаждаясь игрой волшебных переливов. Должно быть, так я, к своему стыду, и сделала, зачарованная их тихой прелестью, но вскоре они померкли, и Камень снова стал жемчужно-белым, печальным и тусклым.

Я не была Кавана. В моей крови не струилась магия. Почувствовав это, Камень словно впал в спячку. Я подумала, что ему нужна Изольт, и воспоминание о ней привело меня в чувство. Я вспомнила об опасности своего положения.

Закрыв медальон, я услышала голоса и хруст подлеска под копытами лошадей. Дрожа, я сунула медальон под платье, в клетку корсета, швырнула лопатку в яму и быстро засыпала ее. Примяв землю, забросала ее листьями, желудями и ветками, в точности как Тристан сто тридцать шесть лет назад.

За спиной у меня хрустнула ветка, раздались шаги. Я попыталась придумать, как оказалась здесь, на коленях, перед деревом, с грязными руками. Я ждала, что мне на плечо опустится ладонь, Шон развернет меня, чтобы спросить, что я делала. Но вместо этого моего локтя коснулся влажный нос. Я села. Облегчение обожгло меня жаркой волной. Несси – волчья гончая – снова боднула меня, словно хотела поиграть.

– Амадина! – А это уже был Шон, совсем близко.

За те секунды, что оставались, я порвала подол платья, вытерла руки о юбки, засунула в волосы веточку. Несси серьезно смотрела на меня, словно разделяла мою тревогу. Я подошла к пасшемуся на поляне мерину. Медальон оказался прижат к моему животу – было больно, но я знала: так он не выпадет.

– Шон! – позвала я, уводя коня с поляны. Несси бежала за мной.

– Амадина!

Мы продолжали звать друг друга, пока не встретились посреди леса. При виде меня Шон побледнел и быстро спешился.

– Что случилось? Вы в порядке?

– Мой конь испугался, когда взбрыкнула кобыла Мириай, – соврала я дрожащим голосом. – Он унес меня в лес.

– Силы небесные, вы ничего не сломали? – Шон смотрел на мою губу, о которой я совсем забыла. Тонкая струйка крови текла по подбородку.

– Нет, просто немного ушиблась, – покачала головой я. – Как Мириай?

– С ней все хорошо.

Я глянула ему за спину. Она шла к нам, ведя за собой кобылу. Посмотрела на меня: на грязь, порванное платье и кровь. Ее наконец охватил страх, протянувшийся между нами словно тень.

«Бри-Бри, что ты задумала?»

– Клянусь, я выбрал самых смирных лошадей, – оправдывался Шон, качая головой. – Поверить не могу, что они испугались. Мне очень жаль.

– Это не ваша вина, – заверила я, положив руку ему на плечо. – Пожалуйста, давайте вернемся в замок.

– Конечно, – мгновенно согласился Шон и помог мне сесть в седло.

Мы вернулись во двор. Музыканты из оркестра Мириай собирались на прогулку и пригласили меня отправиться с ними, но я отказалась. Сейчас я могла думать только об одном: надо сменить платье и убрать грязь из-под ногтей, пока не вернулся Аллена. Я хотела остаться одна и заплакать от облегчения. Я нашла Камень Сумерек.

Переодевшись, я дождалась вечера, готовясь к тому, что ждет впереди. Вернувшись с ужина, я начала мерить шагами комнату, давая Картье время покинуть зал. Я думала, что скоро увижу его, как в дверь постучали.

Я осторожно открыла – в коридоре стояла служанка с письмом.

– Госпожа Музыки просит вас встретиться с ней в библиотеке этим вечером, – сообщила девушка, почтительно протягивая письмо.

Я взяла его, ощущая на себе взгляд стражника.

– Спасибо.

Служанка удалилась, прежде чем я закрыла дверь. Я знала, что Мириай хотела обсудить то, что случилось этим утром, и это была возможность объясниться.

Я открыла конверт, из него выскользнул лист пергамента.

На сердце у меня потеплело, когда я узнала ее почерк.

«Встретимся?»

Я колебалась, больше всего на свете желая оказаться рядом с ней. Но, прежде чем я приняла решение, ее изящный почерк стал таять. Дыхание замерло у меня в горле: буквы вились, как черная змея, становясь прерывистыми и дайринскими.

«Встретимся?»

Воспоминание Тристана неожиданно обрушилось на меня. Было слишком поздно противиться ему на этот раз, и, вздохнув, я увидела, как его рука смяла листок. Он подошел к очагу и швырнул пергамент в огонь.