Теперь-то я знаю… Ну, нельзя сказать, что я знаю все. Нельзя сказать, что я знаю достаточно. Но я хотя бы знаю, что «болотная тварь» – это оскорбление, что так уже давно не принято называть бледных потомков обитателей болот и рек, которые приспособились жить и на суше. Филипп Петрович намеренно хамил, напоминая «болотным тварям» об их статусе, ведь они не считались водяными, одной из Великих Старых рас. Собственно, водяные и стали их презрительно именовать «болотными тварями», и уже много позже люди изобрели для них более приличное название – «амфибии». Они были всего лишь немногочисленным видом мутантов, а потому права их были невелики, и работа наемника или водолаза – это то немногое, на что могли рассчитывать молодые «амфибии». Молодые мужчины-амфибии, я имею в виду; чем занимались их женщины, я не знаю, да и самих женщин-амфибий я никогда не видела.

Все эти дополнительные сведения я почерпнула позже, а тогда, лежа на полу старопряничного ресторана, я раз за разом усваивала другую важную истину: когда в «болотную тварь» попадает пуля, «тварь» стремительно раздувается, а потом с треском лопается, и вонючие мокрые внутренности разлетаются на несколько метров вокруг.

От пуль погибло лишь двое или трое «болотных тварей», остальные были умерщвлены другими способами, и поэтому ресторан был забрызган липкими зелёными ошметками не снизу доверху, а лишь кое-где. Это «кое-где» отчасти распространялось и на Настину спину, потому что в ту самую секунду, когда началось побоище, кто-то из болотных прыгнул на неё сзади, но был остановлен в полете большой пулей из большого черного пистолета.

Теперь чьи-то руки заботливо счищали эту мерзость с Настиной одежды, в то время как сама Настя задумчиво смотрела в пол и пыталась унять дрожь в коленях. То есть дрожали не только колени, но именно дрожание коленей она могла видеть сама, выглядело это отвратно, и ей было особенно стыдно именно за колени. В конце концов она схватила их и сжала что есть силы, стараясь тем самым призвать собственное тело к порядку: «Подумаешь, какие-то там болотные твари. Подумаешь, холодное липкое желе на спине. Подумаешь!..»

Она подумала, и ее стошнило.

– Как она? – спросил Филипп Петрович, обматываясь шарфом.

– В порядке, – сказал вежливый кто-то. – Насколько это возможно.

Настя вытерла рот заботливо предоставленной салфеткой и поднялась с пола. Филипп Петрович в это время застегивал пальто.

– Собирайся, – сказал он.

Настя, вообще-то, и не собиралась задерживаться в этом месте, но все-таки для начала ей хотелось бы узнать…

– Все вопросы потом. Собирайся и пойдем.

Настя деревянными пальцами потянула застежку пуховика, накинула капюшон и двинулась к выходу. Иннокентия в ресторане не было, но Настю волновало не это – она старалась не смотреть на пол и в то же время не попасть ногами в останки кого-нибудь из «болотных тварей».

– Всего хорошего, – сказали ей в спину, и, когда Настя уже добежала до двери, она позволила себе обернуться и вздрогнула. Трое официантов и две официантки, повар, охранник и еще какая-то женщина в брючном костюме выстроились вдоль стены и приветливо улыбались Насте, как будто ее появление здесь было самым счастливым событием в их жизни.

– Всего хорошего, – снова услышала она и автоматически кивнула в ответ, а потом Филипп Петрович вытолкал ее за порог и потащил на улицу. Только там, глотнув холодного вечернего воздуха, Настя пришла в себя. Страх, который до того был сродни туману – вязким, смутным и нечетким, – стал пугающе конкретным, словно Настя ощутила у своей шеи не бесформенное душное облако, а чрезвычайно конкретное лезвие ножа.

– Что?.. – вопрос вырвался у нее, как выстрел, направленный между лопаток Филиппу Петровичу. – Что это было?!

Он обернулся – спокойный и чуть сонный, как всегда.

– Ну, как я и говорил… Гарджели послал за тобой человека.

– Я поняла. Что было потом?

– Я договорился с местными, и они решили проблему.

– Они убили этих…

– А что было делать? Иначе убили бы нас. – Филипп Петрович задумался, а потом ухмыльнулся. Нет, не нас. Убили бы только меня. Ты ведь им нужна живой, с Иннокентием эти номера не проходят… Так что убить они могли только меня. Пришлось выкручиваться.

– И это были не люди, да?

– Один из них, главный, был человек. Остальные… В общем, ты права. Это были не люди. Болотные твари. Что ещё? У нас мало времени, Настя…

– Я говорю про этих, которые работают в ресторане. Они тоже не люди, да?

– Нет.

– А кто?

– Сами они называют себя… Короче говоря, это вампиры.

Видимо, у Насти было настолько обалделое лицо, что Филипп Петрович счел своим долгом вернуться, взять ее под руку и лично провести к большому темному автомобилю, который медленно выехал из-за поворота на площадь перед старопряничным культурным центром. Настя позволила затолкнуть себя на заднее сиденье, Филипп Петрович сел рядом, и автомобиль мягко тронулся с места, пустившись в неторопливое путешествие по темным переулкам Старых Пряников. Мало того, что уличного освещения в городе практически не было, так и фары машины оставались невключенными. Настя чувствовала себя словно в тоннеле, заполненном черными чернилами, – беззвучное путешествие без единого проблеска света, без ориентиров и указателей. Когда водитель щелкнул кнопкой магнитолы и динамики вдруг заиграли, Настя удивленно вздрогнула – ей казалось, что эта темнота вокруг нее не может разговаривать, а тем более петь. Но темнота пела, и кто-то с переднего сиденья тихонько подвывал этой мелодии.

– Приехали, – раздалось через неопределенный промежуток времени.

Открылась передняя правая дверца, Иннокентий выглянул наружу и удовлетворенно заметил:

– Я же говорил – с чего бы это ему менять квартиру?

С этими словами он вылез из машины и направился к багажнику. Филипп Петрович тоже приоткрыл дверцу со своей стороны, но, прежде чем выбираться, спросил:

– Мы что-нибудь должны вам?

– За ужин вы заплатили, – ответил водитель. – А остальное… Остальное спишем по статье «форс-мажорные обстоятельства». В конце концов, никто их сюда не звал. Мы никогда не ходим в гости без приглашения и не любим, когда без приглашения являются к нам. Тем более с оружием. Тем более когда это человек во главе своры «болотных тварей». Мы только хотели бы знать, Филипп, – это будет иметь какие-то последствия? Ждать ли нам новых непрошеных гостей вслед за этими? Нам всегда было трудно найти тихое место, где бы нас оставили в покое, и мы бы не хотели, чтобы этот очень спокойный город превратился в… – водитель замолчал, подбирая правильное слово, – неспокойный город. Что скажете, Филипп?

– Ну, я бы тоже хотел покоя, – проговорил Филипп Петрович. – И для вашей расы, и для себя самого. Я постараюсь, чтобы последствий не было вовсе или чтобы эти последствия коснулись только нас…

– Хорошо.

– …но стопроцентной гарантии я дать не могу. Потому что… Потому что происходят какие-то вещи… которые я еще не очень понимаю. Странные вещи. Я не хотел бы вас пугать, но некоторые мои друзья считают, что времена могут измениться.

– Это было бы неприятно, – в голосе водителя послышалась искренняя печаль. – Всегда так тяжело привыкать к новым временам.

– Пока еще ничего не ясно, но есть опасения. Лучше вам об этом знать заранее.

– Да, знание еще никому не мешало, но ведь вы, Филипп, не захотите поделиться с нами знанием?

– Каким именно?

– Ваше нынешнее задание – в чем оно состоит? Оно ведь как-то связано с теми опасениями, про которые вы говорили. Так?

– Да, но… Но пока еще ничего не ясно, – повторил Филипп Петрович. – Случились некоторые события, но кто знает – может быть, это случайность? Может быть, мои друзья зря беспокоятся? Я пытаюсь разобраться.

– Удачи вам, Филипп.

Филипп Петрович тронул Настю за руку, намекая, что пора вылезать наружу. Она заерзала по сиденью в направлении открытой дверцы, а водитель, не оборачиваясь, проговорил:

– И вам, Настя, всего хорошего. Не бойтесь, у брата Максима золотые руки.

Когда машина тронулась с места, Настя спросила:

– Что еще за Максим? И какое отношение его золотые руки имеют ко мне?

– Максим – это тот самый мой знакомый, к которому мы и приехали. А его золотые руки вытащат из тебя инородный предмет, – говоря это, Иннокентий странно покряхтывал, Настя обернулась и увидела, что их, оказывается, четверо на темной улице перед двухэтажным кирпичным домом. На плече у Иннокентия висело нечто окрашенное в камуфляжные цвета.

– Это еще зачем?

– Неудобно идти в гости без подарка.

– И где подарок?

– Ну вот же он! – и Иннокентий слегка тряхнул тело камуфляжного мужчины. – Какая же ты непонятливая…

Окна в двухэтажном кирпичном доме внезапно стали зажигаться пронзительно-ярким светом, разрывая черноту ночи. Это зрелище почему-то так задело Настю, так обнадежило ее своей обыденностью и нормальностью, что она едва ли не бегом припустила к дверям особняка.