Глава первая

Большой внедорожник мчался по изрезанной горной дороге, мимо скалистых склонов без каких-либо признаков человеческого жилья. Клочковатые серые холмы то тут то там покрывали кустарники и зелень. Машина шла, не разбирая дороги, пытаясь успеть к месту встречи до захода солнца. Внедорожник прыгал по пересеченной местности под мрачным пасмурным небом, почти того же серого цвета, что и холмы. Сильный ветер хлестал сквозь суровые вершины и ущелья.

«Плохое предзнаменование», – подумал доктор Леонид Павлов. Ученый средних лет напряженно сидел в машине, в окружении мрачных мужчин, вооруженных автоматическим оружием. Еще несколько солдат охраняли пленников на заднем сиденье: три молчаливые фигуры с мешками на головах. Под пристальным взглядом охранников они сидели неподвижно, их руки были скованы наручниками.

Павлов неловко поежился, чувствуя себя скорее заключенным, чем пассажиром. Он нервно провел рукой по непослушным седым волосам. От пота рубашка приклеилась к спине. «Правильно ли я поступаю? – беспокоился он. – Что если я совершу ужасную ошибку?»

Появились и другие звуки. Как только он убедил себя, что не должен был принимать предложение американцев, внедорожник прибыл к месту назначения – небольшой взлетно-посадочной полосе с видом на разрушенный войной город. Вдали раздался артиллерийский огонь, отзвуки эхом отразились на пустынных склонах. Заревели сирены. Звуки конфликта, который длился уже несколько месяцев, напомнили Павлову, почему он так хотел бежать из страны в более безопасное и цивилизованное место. Здесь было не место для человека его интеллекта – больше нет.

Внедорожник остановился, и охранники вытолкнули его из машины. На взлетно-посадочной полосе ждал турбореактивный самолет без опознавательных знаков вместе с небольшой встречающей группой, состоящей из невзрачного человека в костюме и небольшого эскорта вооруженных охранников. Хотя на солдатах не было опознаваемой формы или знаков отличия, Павлов предположил, что они были спецназом США, вероятно, из собственного секретного отдела специальной деятельности ЦРУ. Элитные полувоенные формирования специализировались на диверсиях, убийствах, борьбе с терроризмом, разведке... и эвакуации. Павлов надеялся, что сможет доверить им свою безопасность, особенно после недавнего побега.

Водитель подтолкнул его к человеку в костюме.

– Доктор Павлов? – Мужчина улыбнулся и протянул руку. – Я из ЦРУ.

Он не назвал свое имя, впрочем, сделай он это, и Павлов все равно не поверил бы ему. Безымянный американский агент передал кожаный портфель радостно принявшему его водителю внедорожника. В портфеле было более чем достаточно средств, чтобы эта рискованная доставка стоила времени водителя. Он указал за спину.

– Он был не один, – заявил водитель.

Сотрудник ЦРУ разглядел людей с мешками на головах на заднем сиденье машины. Он хмуро посмотрел на Павлова:

– Вы не можете взять друзей.

– Они не мои друзья! – возразил ученый. На самом деле он хотел уйти как можно дальше от тех людей. «Вы не знаете, на что они способны!»

– Не волнуйтесь, – сказал водитель агенту ЦРУ. – Они входят в стоимость.

Американец с сомнением разглядывал пленников.

– Зачем они мне?

– Они пытались забрать ваш приз, – объяснил водитель, ухмыляясь. – Они наемники. Работают на человека в маске.

Волнение появилось на неопределенных, непримечательных чертах лица агента ЦРУ. Он пристально посмотрел на пленников.

– Бэйн?

Водитель кивнул.

– Взять их на борт, – приказал агент своим людям, быстро изменив свои планы. Очевидно, это была возможность, которую он не собирался упускать. Он достал из пиджака сотовый телефон. – Я позвоню им.

Павлов тяжело сглотнул. Ему не нравилось происходящее. Он содрогнулся при воспоминании о попытке похищения и при самом упоминании печально известного командира нападавших. Бэйн стал синонимом злодеяний, по крайней мере, в этой части мира. Если бы не своевременное вмешательство милиции, он бы оказался в лапах убийцы.

Будь у него выбор, он оставил бы людей Бэйна далеко позади.

Через несколько минут они низко летели над темными горами, стремясь, чтобы их не обнаружили. Специальный агент Билл Уилсон проверил доктора Павлова, без колебаний вжавшегося в пассажирское кресло, прежде чем обратить свое внимание на заключенных. Несмотря на спокойный профессиональный вид Уилсон был взволнован перспективой наконец получить надежную информацию о Бэйне. До сих пор известный наемник сопротивлялся всем усилиям Управления нейтрализовать его или даже привлечь на свою сторону. Они далее не знали, как он выглядел под этой гротескной маской. Этот человек был загадкой – с бесчисленными жертвами.

«Забудь о Павлове, – думал Уилсон. – Если я смогу получить информацию на Бэйна, это украсит мой послужной список. Возможно, даже будет продвижением по службе. Может быть, пост в Вашингтоне или Нью-Йорке».

Мужчины с мешками на головах стояли на коленях у грузовой двери, их запястья были закованы в наручники сзади. Пленников охраняли десантники спецназа. Уилсон наугад схватил одного пленника.

– Что вы. делаете в моей операции? – требовательно спросил он.

Пленник держал рот на замке.

«Хорошо, – подумал Уилсон. – Пусть будет по-вашему». Он не ожидал, что мужчина расколется без небольшого воздействия. Он вытащил полуавтоматический пистолет из-под куртки и приставил дуло к голове человека. Пленник вздрогнул, но промолчал. Уилсон решил поднять ставку. Он повысил голос, чтобы все трое могли слышать его даже через мешки на головах.

– В план полета, который я только что представил Агентству, внесены я, мои люди и, конечно, доктор Павлов. Но только один из вас.

Он распахнул грузовую дверь. Холодный воздух проник в кабину, а ветер снаружи взвыл, словно душа в муках. Уилсон схватился за ремень, чтобы устоять на ногах. Он кивнул ребятам из спецназа, которые схватили первого заключенного и повесили над грузовой дверью. Ветер бушевал в его волосах и одежде, угрожая вырвать заключенного из рук военных. Несколькими тысячами футов ниже ожидали лесистые вершины.

– Первый, кто заговорит, сможет остаться в моем самолете! – пытался перекричать ветер Уилсон. Он взвел курок своего оружия. – Итак... кто заплатил вам за похищение доктора Павлова?

Мужчины молчали. Уилсон признал, что у Бэйна были преданные наемники. Ему придется надавить сильнее.

Он выстрелил за дверь – резкий звук в завывающем ветре. Ребята из SAD (специальная военизированная структура ЦРУ) втащили упрямого заключенного обратно в самолет, а затем ударили его дубинкой, прежде чем он успел издать звук. Теоретически, двое других пленников должны были думать, что их товарищ мертв и выброшен за борт.

Может, это развяжет им языки.

– Он не умеет летать, – соврал Уилсон. – Кто хочет попробовать следующим?

Спецназовцы подошли ко второму заключенному. Двигаясь с выработанной практикой эффективностью, они вытащили потенциального похитителя за дверь, высоко над горами. Падать пришлось бы достаточно долго, чтобы вселить страх Божий в кого угодно.

– Расскажи мне о Бэйне! – потребовал Уилсон. – Почему он носит маску?

Только ветер ответил ему.

Разочарованный, Уилсон приставил пистолет к голове второго мужчины. Агент был сыт по горло упорным нежеланием пленников сотрудничать. Неужели они думали, что он просто шутит? Он снова взвел курок своего пистолета, но по-прежнему... ничего не получил.

– Много преданности для наемника!

– Или, – прервал новый голос, – возможно, он задается вопросом, зачем кому-то стрелять в человека, прежде чем выбросить его из самолета.

Приглушенный голос исходил от третьего заключенного, который казался больше и лучше сложен, чем двое других. Мускулы выпучились под его черной кожаной курткой и изношенной формой. У него было телосложение прыгуна или профессионального борца, и он высоко держал голову, несмотря на мешок.

Отбросив второго мужчину, Уилсон приказал солдатам втащить бесполезный кусок мяса обратно в самолет, а затем захлопнул грузовую дверь, чтобы отсечь воющий ветер и облегчить проведение допроса. Настало время ответов.

– Мудрый парень, да? – Он осмотрел третьего пленника. – По крайней мере, ты можешь говорить. Кто вы?

– Мы ничто, – ответил мужчина. – Мы грязь под вашими ногами. И никто не интересовался тем, кто я, пока я не надел маску.

«Ого, – подумал Уилсон, застигнутый врасплох. Своеобразная смесь волнения и опасения заставила его сердце биться чаще. – Он только что сказал то, что я думаю?»

Затаив дыхание, он осторожно подошел к заключенному и сдернул с мужчины мешок, обнажив тревожное лицо, которое сразу узнал по захваченным шпионским фотографиям и боевым кадрам. Это были лицо и маска, которые вдохновляли кошмары в кровавых уголках земного шара.

Темные глаза блестели над пугающей темно-синей маской, которая скрывала нижнюю половину лица мужчины, прикрывая нос, рот и подбородок. Маска, сделанная из резины с клепанными металлическими деталями, частично поддерживалась толстым вертикальным ремнем, который разделял лоб наемника и безволосый череп. Два ряда спиральных стальных дыхательных трубок проходили над и под каким-то встроенным ингалятором, который закрывал рот мужчины. Это придало его лицу смутно похожий на череп вид. Трубы бежали по краям маски к паре миниатюрных канистр позади его черепа. Воздух шипел, когда он дышал. Никаких признаков страха не было видно в пронзительных глазах мужчины. Он говорил спокойно и с полной уверенностью.

– Кто мы, не имеет значения, – сказал Бэйн. – Что важно, так это наш план.

Уилсон был очарован продуманным головным убором мужчины, который напоминал специализированный противогаз. Было ли это сделано просто для эффекта, или дыхательный аппарат выполнял какую-то жизненно важную функцию? Он показал на него:

– Если я сниму его, ты умрешь?

– Это было бы невыносимо больно... – ответил Бэйн.

«Приятно знать», – подумал Уилсон. У него не было сочувствия к безжалостному наемнику. Бэйн был плохим парнем, который заслужил страдания.

– Ты уже большой мальчик.

– Для тебя, – пояснил Бэйн.

Холодок пробежал по позвоночнику Уилсона, но он постарался это скрыть. Важно было контролировать допрос.

– Быть пойманным – часть вашего плана?

– Конечно, – сказал Бэйн. – Доктор Павлов отказался от нашего предложения в пользу вашего. Мы должны были знать, что он рассказал вам о нас.

– Ничего! – крикнул ученый со своего места. Он был объят ужасом от присутствия Бэйна, хотя наемника надежно охраняли. У Павлова были испуганные глаза. Он кричал отчаянно, как будто вымаливал себе жизнь. – Я ничего не говорил!

Уилсон проигнорировал истерику Павлова:

– Почему бы просто не спросить его? – спросил он, кивая головой в сторону ученого.

– Он бы не сказал нам.

– У вас есть свои методы, – сказал Уилсон.

– Он нужен мне здоровым, – объяснил Бэйн. – С вами таких проблем нет.

Полная уверенность этого человека нервировала. Уилсон рассмеялся, главным образом для своих людей, а затем посмотрел вверх, когда где-то над ними раздался глубокий бас. Неожиданный звук проник в фюзеляж самолета, конкурируя со звуком двигателей.

Гром? Прогноз погоды не предсказывал штормов.

Сверху спустился массивный транспортный самолет, во много раз больше маленького турбореактивного самолета. Его тускло-серый корпус ничем не выдавал его принадлежность, пока он снижался опасно близко к маленькому самолету. Пандус открылся под транспортом, и четыре человека выпали, свисая с тросов – по два с каждой стороны от цели. Они были вооружены и готовы.

С каждой минутой грохот становился все громче. Турбулентность сотрясла самолет, заставив отклониться в сторону. Уилсон изо всех сил пытался сохранить равновесие. Он обменялся озадаченным взглядом с лидером группы спецназа, сержантом по имени Родригес, который выглянул из одного из маленьких окон самолета. Солдат сощурился от угасающего солнечного света.

– Сэр?

Уилсон не знал, что происходит, но показывать это не собирался. Ему все еще надо было провести допрос.

– Что ж, поздравляю, – насмехался он над Бэйном. – Каков следующий шаг плана?

– Крушение этого самолета. – Бэйн медленно поднялся на ноги. – Без выживших.

Внезапно, на высоте тысяч футов над землей, с другой стороны иллюминатора появился вооруженный человек. Вздрогнув, один из бойцов повернулся к окну, но недостаточно быстро. С разных сторон раздались выстрелы, когда пара снайперов открыла огонь по окнам. Стекло разбилось, и люди Уилсона упали на пол. Кровь и хаос разлились по всей каюте. Смерть изменила план полета.

«Нет! – подумал Уилсон. – Этого не может быть! Я здесь главный!»

Снаружи самолета двое других мужчин прикрепили крепкие стальные крюки к фюзеляжу. Толстые кабели промышленной прочности соединяли два самолета, когда один из мужчин подал сигнал экипажу на борту большого транспорта. Мощные подъемники активировались, дернув меньший самолет, летевший внизу, за хвостовую часть. Стонущие лебедки оказывали невероятное давление на захваченный турбореактивный самолет. Его хвост вздернулся вверх.

Весь салон самолета наклонился вперед под углом почти девяноста градусов, что лишило равновесия агента ЦРУ и его людей. Неплотно закрепленный багаж и обломки свалились в переднюю часть самолета.

Агент ЦРУ вцепился в сиденье, чтобы не упасть, а мертвые и раненые солдаты проносились по вертикально расположенному салону, падая мимо все еще пристегнутого ремнями доктора Павлова. Взволнованный ученый пытался пропустить мимо себя эти неожиданные жертвы, но все происходило слишком быстро.

«Я знал это, – он был в отчаянии. – Я не должен был пытаться бежать. Для меня не было спасения. Не от Бэйна».

Только человек в маске казался готовым к внезапному изменению положения. Падая вперед, он обхватил своими массивными ногами спинку соседнего кресла и обеими руками схватил голову агента ЦРУ. Его запястья все еще были в наручниках, но это не помешало ему сломать шею американцу так же легко, как разорвать обертку конфеты.

Безымянный оперативник скончался мгновенно, далеко от дома.

Бэйн превратил труп в оружие, бросив его на молодого сержанта, который с глухим стуком врезался в дверь кабины. Тело сержанта обмякло. Павлов не мог сказать, был ли он мертв или просто без сознания. Не то чтобы это действительно имело значение – паникующий ученый был слишком напуган, чтобы беспокоиться о каком-то несчастном американском солдате.

«Бэйн убьет нас всех, чтобы получить то, что хочет».

Павлов уставился на переднюю часть салона, которая теперь стала нижней частью чего-то, напоминающего бесконечные американские горки. Гравитация притянула ученого, и он прислонился ногами к спинке сиденья впереди, отталкиваясь от него.

Самолет сильно трясло – он разрывался на части. Павлов чувствовал разрушительные вибрации через пол, сиденье и позвоночник. Он был физиком, а не авиационным инженером, но даже он знал, что самолет больше не выдержит.

Ветер завывал сквозь разбитые окна. Глядя сквозь битое стекло, ученый увидел, как правое крыло срезало на глазах. Самолет наклонился в одну сторону.

«Вот и все, – понял Павлов. – Мы все умрем».

Снаружи четверо мужчин забрались на хвост болтающегося самолета. Они двигались быстро и эффективно, выполняя свою задачу. Второе крыло оторвалось, резко упав к неумолимым вершинам внизу. Облако дыма и мусора вспыхнуло там, где отрубленное крыло коснулось гор.

Мужчины ускорились. Они прикрепили взрывчатку к хвосту самолета и, не оставив себе права на ошибку, отскочили от самолета, качнувшись на привязи...

Бэйн снял наручники, как будто это были дешевые пластиковые игрушки. Расцепив ноги, он ослабил хватку сиденья и с удивительной проворностью падал по салону, кувыркаясь в воздухе, пока не достиг Павлова, после чего вытянул руки, чтобы остановить контролируемый спуск. Он четко знал, что делает и чего хочет.

Глаза Павлова расширились от страха.

Оглушительный взрыв сорвал заднюю дверь салона, чуть не вызвав у него сердечный приступ. Зловещий белый дым мгновенно наполнил салон. Сквозь дым в самолет упали люди Бэйна, висящие на тросах. Павлов смотрел с тревогой, не понимая, что происходит.

Бэйн находился здесь, чтобы убить его или спасти?

Тяжелый предмет спустили в салон. Ученый понял, что это мешок с телом. Бэйн положил его на спинку сиденья рядом с ученым. «Это для меня?» – гадал Павлов.

Затем он понял, что зловещий черный пластиковый пакет уже занят. Бэйн расстегнул молнию, и показалось тело незнакомца, который, тем не менее, выглядел смутно знакомым. Павлову потребовалось мгновение, чтобы понять, что мертвец был примерно одного с ним роста и возраста, с таким же смуглым цветом лица и непослушными седыми волосами. Даже их лица были явно похожи.

«Не понимаю, – думал он. – Что это значит?»

Бэйн не тратил время на объяснения. Он разорвал рукав рубашки Павлова, затем полез в скрытый карман в подкладке собственной куртки, достав отрезок хирургической трубки, от обоих концов которой исходили полые иглы. Бэйн крепко держал ученого за руку и пальпировал толстую вену в сгибе локтя.

«Стой, – подумал Павлов. – Не...»

Но это было бесполезно. Бэйн вонзил иглу в руку, умело пронзив вену с первой попытки. Павлов вздрогнул от боли. Ему никогда не нравились иглы.

Быстро приладив первую иглу на место, Бэйн вставил другой конец трубки в руку трупа. Темная венозная кровь начала течь из ученого в мертвеца. Растерянный и испуганный, Павлов с ужасом наблюдал, как Бэйн сжимал грудь покойника, втягивая кровь в безжизненное тело.

Ученый почувствовал тошноту в животе.

Меньше пинты – и непристойное переливание закончилось. Бэйн вытащил иглу из руки Павлова и жестом предложил ему надавить на рану, чтобы та не кровоточила.

Тем временем вооруженный наемник снял мешки с головы своих товарищей, затем схватил первого пленника и привязал его к тросу. Наемник крепко держался, когда трос потянул их обоих вверх по салону к свободе. Через несколько мгновений они исчезли из поля зрения.

«Значит, выход там, – понял Павлов. Возможно, у него все еще была надежда, если Бэйн его сначала не убьет. – Мне нужно сойти с этого самолета, прежде чем он упадет?»

Второй пленник, уже не связанный, начал привязывать себя к тросу.

Бэйн покачал головой.

– Друг, – мягко сказал он. – Они ожидают одного из нас среди обломков.

Мужчина понимающе кивнул. Не говоря ни слова протеста, он отцепился от спасательного троса, спустился к Бэйну и сжал руку своего лидера. Его глаза светились пылом истинного верующего.

– Мы же зажгли огонь? – спросил мужчина.

Бэйн сжал его руку в ответ.

– Огонь пылает.

Очевидно, этого было достаточно, потому что мужчина передал Бэйну трос. Наемник обхватил им тело Павлова, проверил и убедился в прочности троса, а затем достал нож, который, видимо, забрал у одного из своих людей – или, возможно, у одного из убитых американских солдат. Ученый сглотнул, увидев сверкающее стальное лезвие, представив, как оно перерезает ему горло, но Бэйн просто разрезал ремень безопасности Павлова, освобождая его.

Гравитация завладела ученым, когда он наконец начал падать вперед. Павлов запаниковал, ища, за что можно ухватиться, чтобы не упасть на дно салона.

«Помогите! – думал он. – Я падаю...!»

Они соскользнули с сидений, висящих в хаосе, в нескольких футах над дверями салона и наваленными там телами. Дым и кровь заполнили салон. Павлов задавался вопросом, пытался ли еще пилот безуспешно восстановить контроль над бескрылым самолетом. Куски пепла и мусора сдувало ветром ему в лицо, уши все еще звенели от взрыва, а ноги болтались в воздухе.

Бэйн вынул маленький ручной детонатор и посмотрел ему в глаза.

– Успокойтесь, доктор. Сейчас не время бояться. Оно наступит позже.

Наемник нажал кнопку взрыва. Павлов не услышал щелчок за ревом ветра, но он определенно услышал взрывы, которые освободили самолет ЦРУ от крюков. Внезапно весь салон упал вниз, оставив их висящими на высоте нескольких тысяч футов над горами. Мужчина, пожертвовавший своей жизнью, упал с остатками самолета, вместе с пилотами и трупами.

Павел смотрел вниз на душераздирающее падение. Бескрылые кабина пилотов и салон врезались в пересеченную местность, выбросив вверх огромный гейзер пыли и щебня. Топливные баки загорелись, вызвав огненный взрыв. Дым и пламя поднялись из обломков.

Леонид Павлов, выдающийся ученый и инженер, кричал от ужаса, пока его поднимали в небо.