Глава 33
РОБИН ГУД ИЗ ШЕРВУДСКОГО ЛЕСА
На острове нашем исконном, я мыслю, сочтут не за труд
Припомнить, как с Маленьким Джоном гулял по лесам Робин Гуд,
О Скарлоке, Джордже Зеленом, про Мача, не знавшего страх,
О Туке, бойце закаленном, смиренном, как всякий монах.
Вино сотворяло с ним чудо, и именем многих святых
Тук славил стрелков Робин Гуда, а также занятия их.
Майкл Дрейтон
Каждому читателю романа «Айвенго» при упоминании Ричарда-крестоносца сразу приходит на память Робин Гуд, благородный разбойник из Шервудского леса, и его шайка веселых лучников. С ними мы встретимся несколько позже, а сейчас пусть читатель простит нас за несколько сухое изложение истории, предшествовавшей более интересному и образному рассказу, начнем с того, что такой педантичный любитель древностей, как Ритсон, считает заслуживающим доверия в истории Робин Гуда.
Робин Гуд родился в Локсли, графство Ноттингем, в царствование короля Генриха II, примерно в 1160 году от Рождества Христова. Он был выходцем из благородной семьи, и его настоящее имя Роберт Фитцут, которое в просторечии легко превратилось в Робин Гуда. Его часто называли, и считается, что так оно и было, графом Хантингтонским, титул, на который он, по крайней мере к концу жизни, претендовал. По рассказам, в молодости он отличался необузданным нравом и сумасбродством, в результате то ли промотал наследство, то ли был его лишен. За долги он был объявлен вне закона и либо по необходимости, либо по собственному выбору скрывался в лесах, которые покрывали большие площади, особенно северной части королевства. Вот из этих лесов он и беспокоил Барнсдейл, графство Йоркшир, Шервуд, графство Ноттингем, и, согласно некоторым источникам, Пломптон-Парк, графство Камберленд.
Здесь его разыскали и присоединились к нему люди, попавшие в аналогичные обстоятельства, которые считали его своим предводителем и подчинялись ему во всем. После многих лет, на протяжении которых им удалось сохранять некоторую независимость, когда они не повиновались ни королю, ни судьям, ни городским властям, было опубликовано воззвание, в котором обещали выдать значительное вознаграждение тому, кто доставит живого или мертвого Робин Гуда. Однако эта акция, как и прежние попытки подобного рода, не увенчалась успехом. Но время шло, Робин Гуд старел и однажды, заболев, решил вылечиться кровопусканием. С этой целью он обратился к настоятельнице Кирклейского аббатства в графстве Йоркшир, которая приходилась ему родственницей (в те времена женщины, особенно монахини, лучше разбирались в хирургии, чем сейчас). Она, совершив предательство, позволила ему умереть от потери крови. Это случилось 18 ноября 1247 года, на тридцать первом году правления короля Генриха III, и если дата рождения Робин Гуда указана правильно, то он умер в возрасте восьмидесяти семи лет. Робин Гуд был погребен под деревьями, поблизости от его дома, и на могиле установлен камень с соответствующей надписью.
Некоторые считают, что Робин Гуд не жил во времена царствования Ричарда I, а есть такие, кто полагает, что он предпочитал другие леса Шервудскому лесу. Но истории, которые мы выбрали, повествуют о Робин Гуде из Шервудского леса и короле Ричарде Львиное Сердце.
Маленький Джон
Оруженосца Робин Гуда называли Маленьким Джоном, но вовсе не из-за маленького роста (он был двухметровым детиной), а совсем по другой причине, о которой мы расскажем чуть позже. Вот как Робин Гуд встретился с Маленьким Джоном.
Робин Гуд охотился со своими приятелями, но им почему-то не везло.
– Как-то у нас не ладится с охотой, – сказал Робин Гуд. – Сегодня я пойду один, и, если мне будет грозить опасность и ее не удастся избежать, я протрублю в рог, вы услышите и придете на помощь.
Он попрощался с приятелями, взял лук, колчан со стрелами и ушел. Вскоре он подошел к ручью и, проходя по мосту, перекинутому через ручей, столкнулся с незнакомцем. Ни один из них не захотел уступать дорогу. Рассердившись, Робин Гуд вставил стрелу в лук и приготовился стрелять.
– Ну ты и смельчак, – поддел его незнакомец. – Готов выстрелить из лука в человека, у которого нет ничего, кроме посоха.
– Ты прав, – согласился Робин. – Видишь, я положил свой лук. Сейчас найду палку, чтобы проверить, не расходятся ли твои слова с делом.
Он зашел в чащу, выбрал небольшой дубок и вернулся к незнакомцу.
– Теперь, – сказал Робин, – мы на равных. Давай сразимся на этом мосту, и тот, кто свалится в воду, будет проигравшим, а второй, естественно, победителем.
– С огромным удовольствием позволю тебе упасть в воду, – парировал незнакомец.
И стали они биться на палках. Робин Гуд первым нанес удар, да такой, что кровь вскипела в жилах незнакомца. И разгорелся нешуточный бой; треск палок стоял такой, словно они молотили зерно на току. Наконец незнакомец нанес Робину такой удар по темени, что разбил ему голову; хлынула кровь. Это разозлило Робина, и он напал на незнакомца с такой яростью, словно хотел прикончить его. Но, ослепнув от ярости, он пропустил ответный удар, от которого свалился с моста в воду. Незнакомец громко захохотал.
– Ну и как там тебе, славный малый? – крикнул он.
– Ты настоящий храбрец, – ответил Робин Гуд, – и сегодня я больше не стану драться с тобой. Наш поединок закончился, и я вынужден признать, что ты вышел из него победителем.
Он выбрался на берег, вытащил рог и затрубил в него так, что эхо разнеслось по всей долине. На этот звук из леса вышли пятьдесят лучников, одетых в зеленое платье, и подошли к Робин Гуду.
– Что случилось, атаман? – спросил Уильям Стакли. – Почему ты такой мокрый?
– Ничего серьезного, – ответил Робин, – просто этот парень столкнул меня с моста в воду.
Услышав это, лучники уже готовы были схватить незнакомца и сбросить его с моста, но Робин Гуд остановил их.
– Никто не обидит тебя, друг, – сказал Робин. – Это все мои стрелки, шестьдесят девять парней, и если хочешь присоединиться к нам, то тут же получишь одежду и снаряжение. Что скажешь на это?
– С огромным удовольствием! – воскликнул незнакомец. – Вот моя рука. Меня зовут Джон Литтл, и я буду вашим надежным и верным товарищем.
– Надо поменять ему имя, – вмешался Уильям Стакли. – Мы назовем его Маленьким Джоном, и я буду его крестным отцом.
Они взяли двух жирных олених, крепкого эля и нарекли Джона Литтла Маленьким Джоном; их малыш был двухметрового роста и более метра в обхвате.
Брат Тук
Робин Гуд ввел день веселья для себя и своих товарищей, и в этот день они бились об заклад, кто победит в каком соревновании. Одни соревновались, кто дальше прыгнет; другие – кто дальше метнет полено; третьи – кто быстрее пробежит пять миль; четвертые – кто натянет самый тугой лук и попадет в цель; эти соревнования особенно нравились Маленькому Джону.
– Посмотрим, – сказал Маленький Джон, – кто из вас сможет убить молодого оленя, кто олениху, а кто оленя-самца с расстояния в пятьсот футов.
Во главе с Робин Гудом они прямиком направились в лес, в котором водилось много дичи. Уильям Скарлок, у которого был самый тугой лук, убил молодого оленя, а Маленький Джон жирную олениху, причем его стрела попала ей прямо сердце. Сын мельника Мач попал в оленя-самца с расстояния, превышавшего пятьсот футов. Увидев, что олень упал, Робин Гуд хлопнул Мача по плечу и сказал:
– Дай тебе Бог здоровья. Мне бы пришлось проскакать пятьсот миль, чтобы найти равного тебе по силам соперника.
Услышав эти слова, Уильям Скарлок с улыбкой заметил:
– Предводитель, зачем тебе куда-то скакать? Неподалеку отсюда есть «веревочный» монах, который за сотню фунтов выстрелит на любое расстояние, какое предложишь ты или Мач. У него большой опыт, и он умеет натягивать тугой лук. Он наверняка захочет посоревноваться и с тобой, и со всеми нами по очереди.
– Это правда, Скарлок? – спросил Робин Гуд. – Клянусь Богом, я не буду ни есть, ни пить, пока не увижу монаха, о котором ты говоришь.
Собравшись в путь, Робин Гуд взял с собой Маленького Джона и пятьдесят лучших стрелков, которых разместил в самом удачном, как ему казалось, месте. Затем спустился в долину, где увидел идущего вдоль берега монаха. Заметив Робин Гуда, монах надел шлем, взял в руки широкий меч и небольшой круглый щит. Он не знал, кто к нему направляется и какие у незнакомца намерения, а поэтому решил на всякий случай приготовиться к схватке. Робин Гуд подъехал к монаху, спешился, привязал коня к колючему кустарнику и, с сожалением оглядев монаха, сказал:
– Перенеси меня на тот берег, или расстанешься с жизнью.
Монах молча посадил Робин Гуда на спину и шагнул в реку.
Он перешел реку и, выйдя на берег, бережно опустил Робин Гуда на землю.
– Теперь твоя очередь, смельчак, – сказал монах. – Перенеси меня на тот берег, или раскаешься в содеянном.
Робин Гуд, отвечая любезностью на любезность, молча посадил монаха на спину, перенес на другой берег, аккуратно опустил на землю и повторил – либо монах еще раз перенесет его на другой берег, либо расстанется с жизнью. Не говоря ни слова, монах, улыбнувшись, опять посадил Робин Гуда на спину, вошел в реку, но, дойдя до середины, на самом глубоком месте, сбросил его со спины и сказал:
– Теперь, смельчак, выбирай: будешь тонуть или поплывешь?
Робин Гуд, основательно вымокший, встал на ноги и поплыл к кусту ракитника, росшему на другом берегу, а монах к иве, стоявшей неподалеку от ракитника. Выйдя на берег, Робин Гуд взял лук и лучшую из своих стрел и выстрелил в монаха, который, заслонившись щитом, сказал:
– Стреляй, смельчак, и, если ты собираешься стрелять весь день, я готов простоять здесь в качестве мишени.
– Именно это я и собираюсь делать, – ответил Робин Гуд и стал выпускать стрелы одну за другой, пока не опустел его колчан.
Тогда он положил лук и взял меч, которым два дня назад убил трех человек. Они сошлись в рукопашной, один с мечом, а другой со щитом. Стальной щит защищал от всех ударов – и по голове, и по ногам, и по туловищу. Противники прибегали к разным уловкам, ложным выпадам, замахам, захватам, и им было стыдно, что они так долго бьются и никак не могут нанести ощутимого удара. Они были в ссадинах и порезах, пот застилал глаза, и, наконец, Робин Гуд попросил монаха остановиться и дать ему возможность протрубить в рог.
– Тебе надо восстановить дыхание, – сказал монах, – поскольку мы бьемся уже пять часов.
Робин Гуд снял с пояса рог и протрубил три раза. Тут же появились пятьдесят крепких парней с луками.
– Чьи это люди? – удивленно спросил монах.
– Это мои люди, – ответил Робин Гуд. – А тебе что за дело?
– Вероломный обманщик! – воскликнул монах и, немного помолчав, попросил, чтобы Робин Гуд оказал ему ответную любезность.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Робин Гуд.
– Ты три раза протрубил в рог, – ответил монах, – так позволь мне свистнуть три раза.
– О, с огромным удовольствием, – ответил Робин Гуд. – Никогда не прощу себе, если откажу тебе в столь малой просьбе.
Монах засунул пальцы в рот и свистнул три раза, да так пронзительно, что его свист отозвался эхом. Оно еще не успело стихнуть, как за спиной Робин Гуда и его приятелей появились пятьдесят три собаки. Шерсть на загривке у них стояла дыбом.
– Здесь по собаке на каждого твоего стрелка, – сказал монах, – и две для тебя.
– Это нечестная игра, – только и успел сказать Робин Гуд, очутившийся между двух собак – одна спереди, другая сзади.
Хотя собаки не смогли его укусить – его меч мог быстро расправиться с ними, – но плащ разорвали пополам.
Люди Робин Гуда начали так отчаянно отбиваться от собак, что у тех ярость поутихла, они отступили и только изредка лаяли. Маленький Джон отбивался особенно энергично, и монах, восхищенный его смелостью и ловкостью, спросил, как его зовут.
– Я скажу тебе правду, не солгу. Я тот, кого называют Маленький Джон, и заодно с Робин Гудом, который сражался сегодня с тобой пять часов, и, если ты не подчинишься ему, эта стрела найдет тебя.
Монах, понимая, что сила не на его стороне и ему не справиться со всеми, решил договориться с Робин Гудом, который выдвинул такие условия: монах должен покинуть долину источника и аббатство у источника, присоединиться к Робин Гуду и жить вместе с ними неподалеку от Ноттингема, где за каждую воскресную службу в течение года монах будет получать нобль, а за службу в дни церковных праздников новую одежду.
Монах согласился на эти условия, и договор скрепили печатью.
Так благодаря смелости Робин Гуда и его стрелков монах был вынужден, наконец, подчиниться после семилетнего пребывания в долине источника, где никакая сила не была в состоянии поставить его на колени.
Монах Тук был единственным духовным лицом, с которым Робина связывали дружеские отношения. Обычно он обходился с церковниками так, как с епископом Херефордским, героем баллады, которую мы приводим в качестве примера подлинной истории о Робин Гуде, дошедшей до нас из 1245 года.
ПРИЕМ, ОКАЗАННЫЙ РОБИН ГУДОМ, МАЛЕНЬКИМ ДЖОНОМ И ИХ ПРИЯТЕЛЯМИ ЕПИСКОПУ ХЕРЕФОРДСКОМУ В ВЕСЕЛОМ БАРНСДЕЙЛЕ
Кто славу поет Робин Гуду,
Кто рыцарям, скачущим гордо,
А мы вам расскажем про золота груду
Епископа из Херефорда.
Это случилось в Барнсдейле, друзья,
В зеленом лесу королевском,
Куда наш епископ, наверное, зря
Явился со свитой так дерзко.
«Убью я оленя, – сказал Робин Гуд, —
Изжарим его понемногу,
И будет в охотку нам тягостный труд —
Епископа ждать у дороги».
Вот Робин с друзьями, одет пастухом,
Шестерка друзей – на подбор…
Но поп Херефордский явился верхом
И тычет перстами в костер.
«Как можно, – епископ кричит, – в постный день
Готовить в лесу угощенье?!
Злодейски убит королевский олень —
Последуют суд и отмщенье».
«Мы – пастухи, – отвечал Робин Гуд, —
Пасем мы овец и телят,
Дабы веселиться – не нужен нам суд,
Сойдет и олень короля».
«Вы храбрые парни, но это – разбой!
Король да узнает о том.
Поэтому вы отправляйтесь за мной —
Предстанете пред королем».
«Прости нас, прости, – стал Робин орать, —
От ужаса кровь моя стынет.
Разве достойно семь жизней отдать
В помин о рогатой скотине?»
«Нет вам прощенья, клянусь головой,
Душа возмущенно клокочет.
Поэтому поторопитесь за мной
Встать пред королевские очи».
Но Робин и тут удержать себя смог
В смиренье, пристойном рабам,
Достал из одежды охотничий рог
И быстро приставил к губам.
Он в рог этот дунул как можно сильней,
Аж вздулись натруженно жилы.
И Робина семьдесят смелых парней
Компанию всю окружили.
Бойцы, Робин Гуду отвесив поклон,
Нацелили луки в мгновенье.
«Зачем ты гудишь?» – молвил Маленький Джон,
Похоже утратив терпенье.
«Да вот, тут епископ вовсю возмущен,
Не хочет простить нас никак он,
Отрежь ему голову, Маленький Джон,
И выброси диким собакам».
«Умоляю простить, вы, конечно, правы,
Молю вас простить, ради бога,
Если б я знал, что вы – это вы,
Нашлась бы другая дорога».
«Не будет прощенья, – сказал Робин Гуд,
Но будет суров твой удел.
Поторопись и последуй на суд,
В веселый наш Барнсдейл».
Епископа за руку в лес увели
И там, под пастушью свирель,
В них с Робином, словно в бочонки текли,
Вино, потом пиво и эль.
Потребовал счет епископ сквозь сон:
«Мне кажется, он большой».
«Отдай кошелек, – сказал Маленький Джон,
И я попрощаюсь с тобой».
Епископа плащ у Джона в руках —
Лег на траву, как рассвет.
На ткань посыпались из кошелька
Три сотни блестящих монет.
На глаз оценил их Маленький Джон:
«Приятно их видеть сейчас.
Плачу за епископа, хоть шельма он,
Так сильно не любит нас».
А Робин Гуд, продолжая бал,
Сказал, что епископ – гость.
И старый епископ всю ночь танцевал,
Довольный, что тем обошлось.
