Александр Нагорный, Сергей Белкин, Владимир Винников, Василий Симчера
Мобилизация — единственный путь к победе

Проведенный в 2017–2018 гг. коллективом авторов «Изборского Клуба» комплексный анализ развития событий на мировой арене и внутри страны даёт веские основания считать, что единственным средством сохранения нашего государства и общества, более того — русской цивилизации (Русского мира, Большой России) в целом, является фундаментальный поворот к мобилизационной стратегии управления государством для решения текущих и, в особенности, перспективных проблем. Такой фундаментальный вывод основывается как на понимании резкого усиления и усложнения внешних вызовов, стоящих перед Россией, так и на осознании того факта, что мир вступает в абсолютно новый этап своего научно-технологического развития, который во многом предсказывался выдающимися отечественными и зарубежными мыслителями. Именно сейчас человеческая цивилизация приближается к одной из важнейших в своей истории «точек бифуркации», сопоставимых разве что с «великой неолитической революцией» десятитысячелетней давности.

Пока основных вариантов такого перехода видится два.

Один из них ведёт к «либеральному фашизму», с глобальным «электронным концлагерем» для подавляющего (до 99,9 %) большинства представителей Homo sapiens и крохотной (менее 0,01 %) группы «сверхлюдей), в рамках которого будут формироваться «трансчеловечество» (киборги, генно-модифицированные организмы и т. д.) и «постчеловечество», с главенством «искусственного интеллекта» и «небиологической жизни»). Именно в эту сторону толкает мир система субъектов, которую можно назвать «коллективным Западом», чьи управляющие центры сформировались в процессе полутысячелетней колонизации мира с эксплуатацией не только «низов» собственного общества, но также захваченных и подчинённых территорий.

Второй из них — это многополярный мир разных культурно-исторических общностей цивилизационного уровня («западной», «китайской», «индийской», «русской», латиноамериканской, японской и других), основанный на гуманистических принципах, где человек не будет ни «эволюционным атавизмом», ни «придатком» всеобъемлющего «искусственного интеллекта», где на новом технологическом и ценностном уровне будет воспроизведена традиционная модель многообразного и многомерного человеческого мира.

Но система мировых субъектов, способная противостоять «коллективному Западу», в современных условиях не может быть выстроена без участия России — причем не в её нынешнем виде, как сырьевого придатка «глобального рынка», с критическим внутренним социальным и территориальным дисбалансом, с гигантскими «окнами уязвимости» в финансово-экономической, коммуникативной и технологической сферах, пусть даже обладающим военно-стратегическим паритетом с США. Ключевую роль в общемировом «антизападном», «антилиберальном» проекте может сыграть только такая Россия, которая способна осуществить крупномасштабную трансформацию всей своей внутренней структуры, включая социально-экономические, политические и идеологические отношения, представив миру принципиально новый тип организации общества, как это было сделано Советским Союзом в 1917–1961 годах, на восходящем участке исторической траектории.

Как это ни удивительно, еще в середине ХХ века многие мыслители задумывались над тем, какой должна и может быть конечная точка развития цивилизации, к какому «Прекрасному новому миру» движется человечество. Здесь можно привести имена Евгения Замятина, Ивана Ефремова, Рэя Брэдбери, Айзека Азимова, братьев Стругацких и многих других авторов, работавших в жанре научной фантастики. Более полувека назад, в 1964 году, увидела свет книга выдающегося польского мыслителя и писателя Станислава Лема «Сумма технологии», которую сам автор охарактеризовал как «исследование шипов ещё несуществующих роз» после Карибского кризиса. При этом «по умолчанию» предполагалось, что познание природы мира и человека с помощью различных способов действия («технологии», как «обусловленные состоянием знаний и общественной эффективностью способы достижения целей, поставленных обществом») — точно так же, как познание Абсолюта при помощи различных способов мышления («теологии») — является всеобщим, прогрессивным, а также необратимым процессом для всего человечества. Откуда, собственно, и концепция телеологического (целесообразного) понимания феномена технологий, и название данной книги, отсылающей к двум одноимённым трактатам «Сумма теологии», написанных в XIII веке корифеями средневековой католической схоластики, Альбертом Великим и Фомой Аквинским.

Следует сказать, что с тех пор «матрица» человеческой цивилизации претерпела очевидные и весьма существенные изменения. Современный мир отличается от мира 1964 года не в меньшей мере, чем мир 1964 года — от мира 1910 года, но эти отличия носят принципиально иной характер. Прежде всего, это касается как раз проблем целеполагания. После завершения Второй мировой войны, освоения энергии атомного ядра и начала космической эры, ни у кого не было сомнений в том, куда и зачем движется человечество, а вопрос стоял только в том, какой из путей в это чаемое общее будущее короче и эффективнее: «коммунистический» или «капиталистический», — а также когда и как они конвергируют между собой, путём слияния или поглощения одного другим. Сегодня же само наличие у человечества будущего находится под вопросом, поскольку его фундаментальная трансформация под воздействием «суммы технологий» генетического и информационного характера с переходом к «трансчеловеческой» или «постчеловеческой» цивилизации представляется делом уже решённым и неизбежным. Именно к такому выводу приходят авторы-члены Изборского Клуба на основе своих исследований.

«Точкой перелома» в этом отношении считается период 1968–1969 годов, с его «парижской» и «пражской» вёснами, заявленной высадкой американских астронавтов на Луне, а манифестом и осознанием такого перелома — опубликованный в 1972 году первый доклад Римского клуба «Пределы роста».

Возможно, этот нынешний «дух времени» столь же неоправданно пессимистичен, сколь неоправданно оптимистичным был «дух времени» полувековой давности. Возможно, дивергенция человечества произойдёт столь же неожиданно, как его «рыночная» конвергенция в конце 80-х — начале 90-х годов ХХ столетия.

Но уже совершенно очевидно, что решающую роль в этих процессах будет играть уже не «сумма», а «разность» технологий взаимодействующих между собой человеческих сообществ. Та самая «разность», которую ещё в начале прошлого века с жёсткой прямотой выразил английский поэт и писатель Хилэр Беллок, описывая восстание туземцев в одной из многочисленных британских колоний того времени:

Дело здесь, разумеется, не в пулемётах. Хотя и в пулемётах тоже. Дело в том, что мир, насколько мы его знаем, — не равновесен и не равномерен, и это — самая фундаментальная его характеристика, как бы кому ни хотелось обратного (или хотя бы иного).

Это неравновесие (асимметрия) и неравномерность (анизотропия) касаются всего сущего, всех взаимодействий между любыми объектами и системами — не исключая и человеческие сообщества. Само существование мира возможно лишь потому, что не существует симметрии между материей и антиматерией или между их распределением в пространстве и антипространстве, во времени и антивремени, или между ещё более сложно устроенными системами.

Безусловно наблюдаемые нами феномены биологической и социальной эволюции противоречат столь же безусловно наблюдаемому нами феномену физической энтропии, что отмечали еще Владимир Вернадский и Илья Пригожин, осмысливая это в концепциях «ноосферы» и «порядка из хаоса».

Отсюда понятно, что ни порядок, ни хаос, ни негэнтропия, ни энтропия, ни прогресс, ни регресс — не могут рассматриваться нами как абсолютные или первичные характеристики природы и общества. Вернее, конечно, могут, но это будет самоограничением и, по большому счёту, самообманом.

Трагические последствия таких самообманов сопровождают всю человеческую историю, буквально усеянную руинами былых цивилизаций, а также осколками прежних верований и идеологий.

Уже на наших глазах может обрушиться грандиозное здание глобальной человеческой цивилизации, которое начало возводиться с началом Эпохи Великих Географических открытий, то есть более пятисот лет назад. Тогда сообщества людей, расположенные на западе Европейского полуострова внезапно обнаружили, что обладают положительной для себя «разностью технологий» с остальным миром и начали интенсивно увеличивать обнаруженный разрыв, который достиг пика к концу XIX — началу ХХ века.

Сформированные к тому времени колониальные империи классического (Испания, Португалия, Великобритания, Франция) и модернистского (САСШ, Германия, Россия, отчасти — Япония) образца начали системный конфликт за передел мира, который вылился в две мировые войны и привёл к разнообразным трансформациям их социально-политических структур.

Трудно сказать, как развивалось бы человечество, удержись Гитлер от нападения на Советский Союз в июне 1941 года или завершись иначе американо-японская «битва авианосцев» за Мидуэй годом позднее, — история не знает и не терпит сослагательного наклонения.

Точно так же мы не знаем сегодня, каким образом, в каком виде выйдет (и выйдет ли вообще) наша цивилизация из неизбежного системного кризиса. Мы можем только предполагать различные варианты развития событий, вплоть до того, который был озвучен президентом России в фильме Владимира Соловьёва «Миропорядок-2018»: «Если кем-то принято решение уничтожить Россию, тогда у нас возникает законное право ответить. Да, для человечества это будет глобальная катастрофа. Для мира это будет глобальная катастрофа. Но я все-таки как гражданин России и глава российского государства хочу задаться вопросом: «А зачем нам такой мир, если там не будет России?»» И это означает лишь одно: Россия, о которой говорит Путин, есть самодостаточная величина в ряду человеческих сообществ цивилизационного типа, она не признаёт себя потенциальным «пищевым ресурсом» для других аналогичных человеческих сообществ, выступающих в качестве глобальных «центров силы», и считает своё существование безусловной ценностью и для самой себя, и для всего человечества. А потому — в любом случае несёт ответственность, прежде всего, за своё существование, независимо от существования других человеческих сообществ. Подобное позиционирование мало кому способно нравиться за пределами России, но никого не должно удивлять, поскольку точно так же позиционируют себя и Америка, и Китай, и другие «центры силы» современного мира. Мы должны быть готовы ко всему, чтобы выжить как единая и целостная система. Выживание других систем — это не наша, а их забота, хотя мы всегда готовы к взаимодействиям, повышающим наш внутренний системный потенциал.