Ответ на этот вопрос должен дать максимально четкое определение места диспозиции страны на историческом ландшафте.

Почти семь лет назад В.Путин сказал очень важную вещь: «Мир вступил в период кардинальных трансформаций». Современное человечество уже находится на стадии системного, цивилизационного кризиса — уточняет его слова последний доклад Римского клуба «Come on!», опубликованный в ноябре 2017 года.

Самым зримым проявлением такого цивилизационного кризиса является резкий рост всеобщей системной конфликтности, растущая силовая конфронтация во многих регионах планеты, обострение основных антагонистических противоречий в мире, расширение масштабов и глубины глобальной гибридной войны.

Такая война идет уже несколько лет, и, если сформулировать предельно кратко и образно, то Россия находится в самом эпицентре, на центральном фронте Второй глобальной гибридной войны (ВГГВ). Как известно, Первая глобальная гибридная война (ПГГВ) закончилась в 1991 году тотальным поражением и уничтожением Большой России/Советского Союза, причем для этого нашим противникам даже не пришлось прибегать к использованию ракетно-ядерного оружия.

Итак, глобальная гибридная война — это, с одной стороны, средство стратегического динамического устрашения и сдерживания основного противника, а с другой — рефлексивная система обеспечения финальной победы без использования атомного и термоядерного оружия.

Самая существенная и принципиальная особенность глобальной гибридной войны заключается в следующем. Противник не только разрабатывает, планирует и создает плацдармы и направления наступательных действий во всех возможных сферах: экономической, политической, информационной, психологической, социальной и т. д., — но и активно отслеживает, выявляет (в том числе — и в режиме онлайн) и использует объективно слабые точки жизнеобеспечения своего оппонента, системно стимулирует и провоцирует его внутренние противоречия в правящем классе и во всем социуме, стремится довести их до стадии непосредственного кризиса и открытого силового конфликта.

Есть и другой очень важный фактор, который обуславливает объективный характер ВГГВ. Для перехода в принципиально новую фазу цивилизационного развития высшая элита Соединенных Штатов должна осуществить огромный комплекс революционных реформ — даже более радикальный, чем в свое время это сделал Ф. Рузвельт, с его «Новым курсом». Если такие реформы не удастся осуществить, то Соединенные Штаты могут рухнуть, расколовшись на три-четыре враждующих друг с другом государства.

Важнейшей предпосылкой такого реформирования является, прежде всего, консолидация самой американской элиты, которая, в свою очередь, должна объединить американский социум.

Для успеха этих внутренних реформ нужен зримый, осязаемый, мощный враг — внешний, но связанный или объединенный с различными внутренними врагами. В свое время (при Буше-младшем) уже была предпринята попытка найти такого тотального врага в виде «международного терроризма», прежде всего — «исламского». Но очень быстро выяснилось, что такой «враг» на роль долгосрочного консолидирующего фактора явно не годится. Поэтому Вашингтон вернулся к старым, испытанным политическим лекалам.

Поэтому сегодня таким внешним врагом, при возрастающей поддержке всех сегментов американской элиты, уже официально объявлена Россия.

Во многом то же самое справедливо и для Европы. Если в ближайшие 10–15 лет высший европейский истеблишмент не превратит ЕС в «Соединенные Штаты Европы», то Европа как один из ведущих мировых «центров силы» вообще перестанет существовать.

В определенном смысле, ВГГВ есть закономерное продолжение ПГГВ (как в свое время многие выдающиеся марксисты считал, что Вторая мировая война есть закономерное продолжение Первой). Соответственно не стоит удивляться, что во Второй глобальной гибридной войне используются многие технологии, методы и наработки из опыта Первой глобальной гибридной войны.