«Илластриес»

Снаряд догнал убегающий, точно «поджавши хвост», транец – встрял в слабозащищенную кормовую часть, справа от выреза с площадкой для артустановки, легко пробивая бортовую обшивку, далеко уходя в глубь корабля вдоль четвертой палубы.

И не взорвался!

Не сработал головной взрыватель!

Восемьсот килограммов промчались, протыкая переборки, теряя кинетическую энергию, сшибли, превращая в кучу дюралевого крылато-хвостатого хлама, два стоящих бок о бок «Харриера», где, уже почти потеряв скорость и продольную устойчивость, перевалились смятым носом через искромсанный фюзеляж, хрумкая остеклением фонаря истребителя, застряли в кабине.

Все произошло настолько быстро, что разбросанные проломленной переборкой, сдвинутой техникой, жутким лязгом и грохотом, техники, ни черта не поняв, опешив, даже не предпринимая попытки подняться, завороженно пялились на тускло поблескивающую головку, оседлавшую место пилота – эдакого Железного Дровосека, судя еще по тому, сколько он дров наломал.

После успокоения непрошеного гостя наступила сравнительная тишина. Помимо проникающего забортного шума штормящего океана, воспринимающегося скорее как фон, слышались потрескивания и поскрипывание проседающего гнутого железа, где-то капала и даже порой срывалась на струю гидравлическая жидкость.

Падение на палубу приставленной к кокпиту самолета металлической лесенки неожиданно резануло по ушам своим грохотом и, наконец, заставило зашевелиться персонал. Оцепенение прошло, кто-то даже пошутил, дескать, у «семерки» объявился новый пилот. И наконец, задергались принюхивающиеся носы – протекали все же не только шланги гидравлики. Диффузия, настойчиво сигнализируя носовым рецепторам об опасности, все-таки достучалась до заторможенных мозгов любителей ровных газонов. Кто-то сразу вспомнил, что эту парочку готовили к взлету, уже подвесив дополнительные баки с горючим.

Предостерегающие крики совпали с ярким, взметнувшимся к высокому потолку пламенем.

Разумеется, англичане учли опыт Фолклендской войны.

Системы тушения пожаров на флоте подверглись доработке, повысившей их эффективность и надежность.

Автоматически хлопнули вниз огнестойкие шторки, разделив ангар на участки, почти моментально заполнившиеся специальной пожарной пеной.

Сработали захлопки в системе вентиляции, перекрывая распространение дыма.

Запертые в замкнутом пространстве, заполненном гарью, огнем и паром, задыхающиеся, спасающие свои жизни люди стали прорываться наружу. Вслед за ними метнулось ревущее пламя, разбегаясь по маршам трапов и колодцам коммуникаций, выискивая малейшие щели из отсека в отсек.

Офицеры быстро пресекли всякую панику.

За тушение пожаров взялись с похвальной оперативностью.

И потушили… почти.

Бросив все силы на самое опасное направление – шестую палубу, где расположены погреба боезапаса, цистерны авиационного топлива и топливные танки, все же не уследили за небольшими очагами: какие-то тлеющие пластмассы, искрящиеся провода, коробящаяся перегретая жаростойкая краска. Свою обманчивую лепту внесла большая задымленность. Посчитав, что с огнем удалось справиться, с центрального поста снова включили систему вентиляции и кондиционирования в обгоревших отсеках.

Получив свежий кислород, огонь неожиданно вспыхнул с новой силой… и в этот раз автоматика уже не поспевала!

Загорелись авиационные мастерские, снова полыхнуло на ангарной палубе, пламя нашло выход наружу, охватив огнем катера, расположенные в специальных вырезах в наружной обшивке – борт «Илластриеса» демаскирующе плевался роскошными языками пламени.

На выручку поспешил эсминец эскорта. До этого «Диамант» – корабль ПВО, практически бесполезной тенью сопровождал флагман, лишь изредка меняя галс, чтобы открыть углы для стрельбы из носовой установки… как видится, не особо результативной.

Теперь два корабля шли бок о бок с риском минимального интервала, с риском поймать шальной немецкий снаряд.

С эсминца в высокий борт авианосца ударили струи воды, выписывая восьмерки, заливая очаги пожаров.