Линкор «Бисмарк»
Капитан Линдеманн в мощную оптику всматривался в приближающиеся темные точки. Что-то было не так. Уж слишком быстро они, эти самолеты противника, из едва заметных черных пятнышек на сером фоне непогоды превращались в крылатых букашек. К тому же за ними тянулся ненормальный темный дымный след.
– Что за новая штучка у бриттов объявилась? Сначала ракеты, теперь новые самолеты, – бормотал он, прислонившись к стойке-шпангоуту, чтобы зафиксироваться – корабль опять тряхнуло отдачей главного калибра.
Сначала он принял их за обычные торпедоносцы-бипланы. Но потом понял, что конструкция моноплановая, а то, что он вначале посчитал межкрыльевыми растяжками и вторым крылом, вскоре обозначилось как узлы подвески и тяжелые чушки бомб.
– Ганс! Право – пять.
Через минуты, после того как линкор изменил курс, командир обернулся на смех:
– Что там такое?
– Шнейдер возмущается, – ухмыляясь, ответил капитан 2-го ранга Ельс, оторвавшись от трубки связи с артиллерийским постом главного калибра, – мы ему уклонением прицел сбили.
В это время заговорили пушки вспомогательного калибра. По курсу вражеских самолетов появились черные пятна разрывов.
Линдеманн, снова взявшись за бинокль, успел увидеть необычные короткокрылые силуэты, словно наконечники стрел, быстро исчезнувшие в облаках.
– Право – десять, курс прежний. Левобортным зенитным открыть заградительный огонь по воздушным целям. Пауль, – обратился командир к старшему артиллерийскому офицеру, – пусть возьмут больше упреждение. Повторяю – упреждение большое. Это не «Суордфиш», это что-то скоростное. Ганс, и предупредите Шнейдера…
Капитан цур зее покосился на ссутулившегося адмирала, явно не одобрявшего подобное неуставное общение в боевой обстановке.
Линкор (действительно лениво), переваливаясь через волны, отворачивал, подставляя правую скулу, зарядив пальбу «по небу» открывшимся бортом.
Линдеманн, снова вооружившись биноклем, шарил глазами, выискивая самолеты противника. Он уже второй раз слышал незнакомый, нарастающий и быстро удаляющийся воюще-свистящий звук, доносившийся откуда-то сверху, из-за сплошного свинцово-серого ковра облачности.
Необычные машины больше не показывались.
Внизу, в главном артиллерийском посту, капитан 3-го ранга старший артиллерийский офицер Адальберт Шнейдер, видимо, как раз удовлетворился показаниями дальномеров и данных вычислителя. Индикаторная стрелка горизонтальной наводки вернулась в нужное место. Задранные на 30 градусов четыре ствола оглушительно рявкнули, выплюнув длинные огненно-дымные выхлопы.
Взгляд командира скользнул с вытянутых по ходу курса корабля почти двадцатиметровых стволов орудий на острый нос линкора, заметив…
Углы возвышения были достаточными, но дульные газы уже успели: выдавливая из жерла пушек снаряды со скоростью 820 м/сек, сорвали кусок брезента, закрывающий нарисованную на палубный настил свастику, носовой флагшток слегка загнулся вперед, заметно «загуляли» волной леера.
Снова взявшись за бинокль, Линдеман всматривался вдаль – в неоднородной серости ему вдруг показалось, что он снова углядел черные точки.
Самолеты?
По глазам опять резанул огненным факелом очередной счетверенный залп орудий главного калибра. Линдеманн, моргнув, прищурил глаза. Неожиданно еще более яркая вспышка пробилась через прижатые веки. Удар взрывной волны через смотровую щель втолкнул его вглубь рубки, заставив распластаться на полу, рядом с такими же жертвами мощного воздушного разрыва. Оглушенный, пытающийся быстро встать, он не осознал, как хлопнули еще несколько ударов по ушным перепонкам, а линкор ощутимо тряхнуло на волне.
Статистика войны горазда на занимательные сюрпризы.
Первая бомба, аккуратно планируя прямо на нос линкора, столкнулась с плотным выбросом пороховых газов орудий линкора. Удар был такой силы, что у нее сработал взрыватель. Проникающая AGM-65, разорвавшись кумулятивной боевой частью с довольно большим недолетом, создала эдакий направленный на корабль выброс.
Естественно, толстая броня не шелохнулась, но были сбиты все носовые дальномеры, покосило, а где и покорежило антенны на фок-мачте, включая радарные, хвостовой частью ракеты снесло с платформы прожектора.
Следующую почти сразу за первой крылатую тушку, весом в одну тонну, ухватило за плоскости оперенья взрывной волной и увело с траектории вбок – ее взрыватель сработал уже в десяти метрах от левого борта линкора от удара об воду.
До очередных планирующих гостинцев воздушный пинок не добрался, но яркая вспышка ударила по «глазам» самонаводящихся бомб, нарушая четкую селекцию цели, создавая эффект переотражения сигнала. Два «маверика» встряли прямо по курсу корабля. На какой-то момент «Бисмарк» испытал на себе неприятность, похожую на слеминг, – «атлантический» нос линкора, поднявшись на двух близких пенных взрывных выбросах воды, весомо опустился, зарывшись в волну. Сверху опали всей массой водяные столбы, хлестанув брызгами до самого миделя. И снова серый гигант выровнялся, сливая с обоих бортов обильные потоки.
От такого прыжка слетели со швартовных полуклюзов оба становых якоря, скользнули вниз, повиснув на грохочущих, бьющих по борту цепях, и сами гулко колотя по металлу на волнах ниже ватерлинии. Сорвало некоторые люки, и через открывшиеся прорехи, взбиваемые форштевнем волны, заливали верхний твиндек, затапливая тросовые и цепные отсеки.
Почти каждый из матросов и офицеров ближе к носу и корме на краткий миг ощутил на себе необычное свойство невесомости, потом основательно приложившись о твердые углы и плоскости, не удержавшись на ногах, клацнув зубами, потирая ушибленные, иной раз очень серьезно, места. На удивление в рубке особо никто не пострадал, скорей всего из-за того, что большинство еще не успело подняться с пола после воздушного удара первой бомбы.
Не повезло адмиралу. Он получил легкую контузию. Его хотели тут же отправить в лазарет. Однако старый вояка отказался и теперь стоял на мостике, то бледнея, то зеленея, дергая себя за белоснежный воротничок, двигая кадыком, едва сдерживая рвотные позывы.
Опасно встряхнуло снаряды и заряды к ним в казематах, опрокинулись снарядные тележки. В башнях несколько приготовленных для стрельбы тяжелых болванок упали и покатились, наезжая на ноги прислуги.
В носовой башне расчет орудий почувствовал, что многотонная конструкция будто подпрыгнула от удара. Через уплотнения орудийных портов стала проникать вода, стекая вниз в перегрузочное отделение. Матросам приходилось работать по колено в воде.
Вскоре выяснилось, что горизонтальная наводка башни невозможна. Ремонтная бригада под командованием старшего механика линкора Вальтера Леманна, осмотрев башню снаружи, уже через несколько минут деловито возились, пытаясь вытащить кусок металла, заклинившего вращение у стыка барбета с палубой.
Однако и после извлечения препятствия система двигалась неохотно, с зубовным скрежетом. Проблема, скорей всего, крылась либо в системе гидропривода, либо в самом роликовом погоне. В конце концов капитан 2-го ранга Ельс приказал прекратить возню и убираться из-под стволов «Брюна» – «Бисмарк» собирался продолжать свое громоподобное соло.
Стволы заклиненной башни стояли строго по курсу, и ничего им не мешало прямо по этому курсу при случае пальнуть.
Фактически в распоряжении капитана 3-го ранга Адальберта Шнейдера оставался только кормовой дальномерный пост и данные, выдаваемые лейтенантом Мюлленхейм-Рехбергом.
Башенный дальномер на башне «Антон» был разрушен. Десяти с половиной метровый дальномер башни «Бруно», как оказалось, не пострадал, но его возможности не могли обеспечить точную стрельбу на большие дистанции.
– От близкого разрыва бомбы увеличилась течь по левому борту в районе котельных. Заливает погрузочные отделения башни «Антон», – докладывал инженер, – помпы работают на полную мощь, но зарядный погреб остается «мокрым».
В это время появился личный стюард командира корабля. Вид у парня был весьма болезненный – бывший старший кельнер ресторана в Гамбурге, куда любил захаживать Линдеманн, он проклинал себя за то, что согласился на предложение флотского офицера отправиться в море. Его жутко укачало, и он спасался только очередной порцией французского коньяка… кстати, из офицерских запасов.
Не доставило радости и путешествие в рубку, вслед за вестовым матросом: глухие удары, то ли выстрелов самого линкора, то ли попадания вражеских снарядов… запутанные переходы и трапы… громыхающие ботинками матросы… санитары с непустыми носилками… вжавшийся в переборку с округлившимися глазами, а потом шмыгнувший как тень, не позарившись даже на кусок оброненного салями, ошалевший Оскар.
Как выяснилось, из-за спасительного коньяка командир корабля его и позвал. Однако ответственный парень прихватил с собой еще дюжину бутербродов.
– О-о-о! Как любезно с вашей стороны, – беря с подноса еду, промолвил Линдеманн, – налейте герру адмиралу бокал, может, ему полегчает. Господа, – уже всем присутствующим, указывая на поднос: – Угощайтесь!
Офицеры наскоро, прямо в рубке, стоя перекусывали. Отказался от угощения только адмирал Лютьенс, морщась то ли от крепости коньяка, то ли от своей контузии.
– Ганс, – командир повернулся к помощнику, – это была ракета. Я ее почти увидел. Думаю, дальнобойная и очень точная. «Томми» применили нечто новое.
– Чушь, – пробормотал адмирал, – ничего лучше немецкого оружия эти самодовольные бритты придумать не могут.
Никто с ним спорить не стал, тем более что всем было не до этого.
Короткий перерыв закончился. Ощущался крен на левый борт. Командиры «первой» и «третьей» башен вспомогательного калибра докладывали, что бьющиеся о борт волны заливают амбразуры.
– Ганс! Или найдите инженера, или сами распорядитесь, – приказал командир, – нужно выровнять крен контрзатоплением.
– Мы можем снова открыть огонь носовыми орудиями, – громко отчеканил фрегаттен-капитан Пауль Ашер. – Шнейдер их нащупал. Дистанция до противника сократилась. «Томми» рыскают на курсе!
Нос корабля, согласно данным счетно-решающих электромеханических устройств, выбирал на пять румбов вправо, стволы орудий останавливались на двадцатиградусный угол возвышения – линкор готов был снова показать свои зубы.
Англичанам везло – штормовая погода все-таки разродилась низким давлением и, соответственно, дождем… правда, срывающимися порывами, неоднородно, и немецкие дальномерщики хоть иногда, но могли корректировать огонь.
Попарно с пятисекундным интервалом громыхнули орудия. 80… 90 секунд.
Линдеманн сжимал бинокль – вблизи то появляющейся, то исчезающей, едва уловимой темной точки на горизонте появились белые столбики.
Капитан цур зее сузил глаза, надеясь увидеть, что следующая пара «посылок» подкрасит огнем горизонт. А там, глядишь, и улыбнется удача, как с «Худом», и в небо взметнется высокое грибовидное облако – плавучий аэродром должен быть набит легковоспламеняющимся топливом для самолетов и весьма взрывоопасными бомбами для них же.
Нет! Очередной дождевой заряд снова закрыл вражеский корабль.
Однако на тридцать градусов вправо офицер заметил небольшой огненный росчерк. Немедленно поступил доклад о новой цели и от дальномерщиков.
