9

На следующее утро меня будят служанки. Им было приказано помочь мне помыться и приодеться к полудню. Инна приносит завтрак в виде варёных яиц, румяных булочек, ягодного варенья и крепкого чёрного чая. Они всё ещё уверены, что я живой человек, поэтому, чтобы не вводить их в заблуждение, я заталкиваю в рот одну небольшую булочку с вареньем и делаю несколько глотков чая. Вкус такой яркий, что на секунду я прикрываю глаза, но с непривычки мышцы челюсти ноют от напряжения, пока я пытаюсь пережевать пищу, а один раз больно прикусываю себе язык.

К счастью, в этот раз принц Даниил решил не вмешиваться в выбор моего наряда, и на мою просьбу выбрать что-то поудобнее девушки нарядили меня в достаточно простое и строгое платье красного цвета. Свободная юбка в пол и верх, полностью покрытый кружевом. Платье закрывает всё от шеи до кистей и лодыжек, поэтому я не отказываюсь от него.

Пока Марина заканчивает с нанесением макияжа, я отмечаю, что выгляжу даже лучше, чем вчера, хотя сердце всё ещё не бьётся и нет никакого румянца.

– Вой… – только и успеваю сказать я после двойного стука в дверь, но посетителю не нужен мой ответ, он сразу распахивает дверь после короткого предупреждения, – дите.

– Агата! Ты выглядишь всё лучше и лучше.

Сладкая улыбка Даниила с самого утра портит настроение. Этот принц хоть иногда бывает серьёзным?

– Ваше высочество.

– Ваше высочество!

Почти одновременно приветствуют Инна и Марина, присаживаясь в реверансе, я ничего не отвечаю и даже не поднимаюсь с небольшого мягкого стула без спинки, на котором сижу перед туалетным столиком.

– Девушки, благодарю за вашу помощь и прошу оставить нас, – Даниил, продолжая сверлить меня взглядом, указывает служанкам на дверь, и те повинуются.

Вместо них в комнату входит темноволосый молодой человек, которого я видела вчера. Он прикрывает дверь, и мы в тишине остаёмся в комнате втроём. Теперь я могу внимательно их рассмотреть, Даниил и его друг действительно выглядят полными противоположностями друг друга, за исключением роста. Похоже, что молодому человеку около двадцати двух. Его волосы чёрные и спадают на плечи, а глаза имеют чистый изумрудный оттенок. На нём простой комплект одежды из штанов, белой рубашки и чёрного расстёгнутого кафтана. Рубашка не застёгнута на несколько верхних пуговиц, создавая небрежный вид, но ему это идёт. Парень оглядывает меня со всей серьёзностью, а потом, пренебрежительно ухмыляясь, поворачивается к принцу.

– Так это действительно она и есть? – Он обращается только к Даниилу.

– Да.

– Ты уверен, что это та знаменитая Мара? – с нажимом повторяет он.

– Да, – отвечаю я и поднимаюсь с места, – и эта Мара может тебя слышать.

– Агата, позволь представить, это – Аарон. Аарон, а это – Агата.

Аарон делает до смешного незначительный поклон, продолжая демонстративно натянуто улыбаться.

– Аарон будет твоим сопровождающим во дворце, – отвечает Даниил, замечая мой немой вопрос.

– То есть охранник?

– Именно, – встревает Аарон.

– К сожалению, я не могу везде тебя сопровождать, поэтому он поможет тебе со всем, что тебе потребуется. Смело задавай ему вопросы, если тебя будет что-то интересовать. Если что-то понадобится в городе, может, что-то нужно купить, то тоже обращайся к нему, – добавляет Даниил.

– Значит, охранник, нянька и личный слуга? – ядовито улыбаюсь я, замечая, что Аарону это явно не по нраву.

– Возможно, не так категорично, но в целом верно, – хмыкает принц.

– Спасибо, но нет.

Оба с удивлением смотрят на меня.

– Уж лучше Морок. К нему я привыкла, и выглядит он… – я оглядываю Аарона демонстративно медленно, как он сделал это со мной ранее, – внушительнее.

Я немного привираю, потому что Аарон тоже хорош. Если Даниил скорее стройный и подтянутый, то Аарон шире в плечах и, вероятно, тренируется чаще. Уверена, что он может за себя постоять, но чувствую, от него будет больше головной боли, чем пользы. Морок хотя бы не болтает. К моему удивлению, парень не оскорбился, а только хмыкнул, сложив руки на груди.

– Мороку нельзя во дворец, Агата. Он сюда никогда не заходит, да и я рад этому. Не хотелось бы, чтобы он всех слуг распугал. – Даниил предлагает мне согнутую в локте руку, и я ухватываюсь за неё, зная, что принц всё равно настоит.

Мы вдвоём выходим в коридор, а Аарон тенью идёт вслед за нами.

– Вижу, вы ему доверяете, принц Даниил. Кто он? Ваш родственник или близкий друг?

– Друг, – с улыбкой кивает Даниил, запуская руку в светлые волосы и убирая их назад. – Мы познакомились с ним три года назад, когда отец отправил меня в очередную военную академию. Аарон – наследник достаточно богатой дворянской семьи на юге страны, но его родители погибли. Он оставил следить за поместьем и угодьями своего дядю, а сам, по его словам, решил попытать счастье в столице. Я бы никогда не доверил тебя ему, Агата, если бы не был уверен, что он сможет тебя защитить. Аарон был лучшим на потоке в нашей академии, и уже два года он мой личный охранник.

Даниил гладит моё запястье, которое лежит на его руке, а я бросаю взгляд назад. Аарон никак не реагирует на слова принца, хотя всё слышит. Шагая, он скучающе разглядывает стены, разминает мышцы плеча и даже нарочно громко зевает, но, как только мы сталкиваемся взглядами, я отмечаю, что в них нет ни капли сонливости.

Больше я не спрашиваю, и мы в тишине отправляемся дальше на третий этаж в западное крыло, в комнату Николая.

Старший принц Рахманов лежит на своей просторной кровати, утопая в мягкой перине и пуховом одеяле. Его комната роскошна, как и подобает главному наследнику. Однако сам принц выглядит своей блёклой тенью на фоне сверкающей позолоты и скрупулёзно расписанных узорами стен.

В комнате, помимо двух служанок, находится принцесса Елена, она сидит рядом с кроватью, вслух читая старшему брату книгу. Девушка замолкает, как только замечает нас, и отсылает прислугу, чтобы мы могли обсудить состояние их брата без лишних ушей.

– Рада, что вы здесь! Мне уже не терпится узнать, можно ли помочь брату. Аарон!

Принцесса резко поднимается с места, откладывая книгу.

– Принцесса, – с улыбкой кланяется мой охранник.

– Я уж думала, ты вновь куда-то сбежишь! Нам так и не удалось поговорить в прошлый раз. Когда ты вернулся?

– Вчера. И прости, Елена, я был слишком усталым после дороги и сразу отправился к себе в комнату.

К моему удивлению, Аарон не покинул комнату вслед за прислугой. Похоже, ему всецело доверяет не только Даниил, но и его сестра. Елена подходит к моим спутникам, продолжая о чём-то говорить, а я, уже не обращая внимания на её щебетание, подхожу к кровати Николая.

– Его отравили месяц назад? – задаю первый вопрос я, когда наступает тишина.

– Да, – тихо отвечает Елена.

– И как давно он спит?

– Вначале его состояние было совсем плохим, потом он начал впадать в беспамятство… но просыпался. А в глубоком сне он две недели.

– Сколько ему сейчас лет?

– Двадцать пять, – отвечает Даниил.

А выглядит он хуже, хочется добавить мне, но я вовремя прикусываю язык. По чертам его лица я легко замечаю, что они с Даниилом и вправду родственники, но у Николая, в отличие от брата и сестры, волосы русые и едва касаются ушей. Я приподнимаю его веко, отмечая, что зрачок едва реагирует. Глаза у него голубые. Вероятно, Николай полностью пошёл в мать. Уверена, что принц до отравления был привлекательным мужчиной в хорошей форме, но сейчас он сильно потерял в весе, лицо осунулось, скулы сильно заострились. Кожа приобрела серый оттенок. Поджимая губы, я тщательно осматриваю его расслаивающиеся ногти и посиневшую кожу под ними.

– Выяснили, чем его отравили? – вновь задаю вопрос присутствующим.

– Точно – нет. Но лекари полагают, что это передозировка снотворного из мака. Поэтому оно его не убило сразу. – Даниил подходит ближе, нервно потирая ладони и наблюдая за моими действиями. – Тебе что-нибудь необходимо для осмотра?

– Да. Вы и охранник, – я машу в сторону Аарона, который вопросительно приподнимает бровь. – Посадите Николая и придерживайте его голову.

Молодые люди без лишних вопросов подчиняются, аккуратно сажая старшего принца в кровати. Елена тоже подходит поближе, с интересом наблюдая за моими действиями. А я сажусь на кровать, чтобы оказаться за спиной принца.

– Что ты собираешься делать? – интересуется принцесса.

– Собираюсь посмотреть на его нити жизни. Понять, насколько всё плохо.

– Ты и вправду это можешь? Мы слышали про такое в сказках, но я не была уверена, что это правда.

Я поднимаю взгляд на девушку, замечая искрящееся любопытство в её глазах, её губы слегка приоткрылись от удивления. Она стоит так близко к Даниилу, что только теперь я понимаю.

– Вы двойня, – выдыхаю я.

Даниил с изумлением смотрит на меня, потом на сестру и вновь возвращает взгляд ко мне.

– Ты только сейчас это поняла? – улыбается он.

Я пожимаю плечами, не зная даже, почему это меня так удивляет. Вновь повернувшись к Николаю, я пробегаю пальцами по шее старшего принца, стараясь нащупать нити. Когда мне это удается, его кожа едва заметно сверкает золотом в тех местах, где они тянутся. Принцесса – ахает, Аарон – хмурится, внимательно наблюдая.

Я не рискую брать их и тянуть, чтобы проверить тщательнее, но уже легко замечаю, что две из трёх нитей светятся очень тускло, будто они медленно истончаются и вот-вот могут порваться. Судя по всему, у меня есть не больше двух недель, прежде чем хоть одна из них лопнет. Не спрашивая позволения, приподнимаю на принце рубашку, отмечая небольшие язвочки на спине. Я поднимаюсь с места, жестом давая понять, что они могут уложить Николая обратно в кровать. Все трое присутствующих молча, но внимательно следят за мной, когда я подхожу к окну и разглядываю раскинувшуюся внизу главную площадь.

– Ты сможешь ему помочь? – Елена первая решается задать вопрос.

– Возможно. Но для начала нужно укрепить его тело. Для этого придётся приготовить два отвара. Проблема только в том, что в запасе у нас всего две недели.

– Как это две? – бледнеет Даниил.

Я молчу, кусая губу, не зная, правильно ли сделала, что сказала такое вслух.

– Что тебе требуется? – серьёзно спрашивает Аарон.

– Мне нужно, чтобы ты купил в городе: сухую мяту, валериану лекарственную, ягоды шиповника и боярышника, сальвию…

– Саль… что? – перебивает Аарон.

– …и вереск. А нет… – я начинаю вышагивать перед окном, не обращая на него внимания и силясь вспомнить рецепты и нужные ингредиенты, – боярышник и вереск нужны свежие, придётся собрать.

– Сальвия? – также переспрашивает Даниил.

– То есть шалфей. Либо просто приложить, либо мазь сделать. У него скоро образуются язвы на спине. Но за вереском и боярышником нужно будет идти в лес.

– Агата… – неуверенно начинает принц, пытаясь привлечь моё внимание. Он подходит ближе и приобнимает меня за плечи, отчего я дёргаюсь, возвращаясь в реальность. – Давай для начала проверим наших лекарей, может, там ты найдёшь необходимые травы. Если же нет, то сможешь отправиться в город, чтобы купить всё, что нужно.

Я киваю, аккуратно выскальзывая из его рук, нехотя отмечая, что объятие было скромное, но приятное.

– Елена, проводишь Агату и Аарона к лекарю, мне нужно доложить отцу о том, что удалось узнать.

– Конечно!

Даниил хватает мою ладонь и, прежде чем я успеваю её вырвать, целует кисть на прощание.

– Благодарю за надежду, дорогая Агата.

На мгновение я радуюсь, что кровь не бежит по венам, поэтому и покраснеть я тоже не могу. Даниил разворачивается и стремительно выходит.

– А ты всегда видишь эти нити? – любопытствует Елена, когда мы покидаем комнату Николая и отправляемся к лекарю.

– Нет, мы стараемся не смотреть и тем более не трогать нити живых людей.

– Почему? – удивляется девушка.

– Это не совсем обязательное правило, но… это личное, – я мнусь, пытаясь подобрать слова. – Как вторжение в чужую личную жизнь. Никому не понравится, если кто-то ворвётся к тебе в комнату, когда ты обнажён. А если прикасаться… – я начинаю мямлить, не зная, как об этом рассказать, – в общем, мы этого не делаем.

– То есть для вас это как обнажённая душа?

– Вроде того. Мы смотрим только у мёртвых, потому что нужно их найти и перерезать.

– Из-за Даниила я всё детство слушала сказки о таких, как ты, и это так удивительно теперь идти с тобой рядом. Правда, Аарон?

Мы оборачиваемся к парню, который плетётся сзади.

– Я не так много знаю о Марах, – он равнодушно пожимает плечами, – кроме того, что они все мертвы.

– А вот Даниил, похоже, влюблён в Агату с самого детства, – хихикает Елена, а я спотыкаюсь о складку ковра, на что Аарон хмыкает. – Он из раза в раз просил рассказать историю именно о тебе и твоей сестре.

– У Даниила всегда были странные вкусы, – поддевает Аарон, и мне тут же захотелось ему врезать.

– Агата, я знаю про историю твоей сестры, а у тебя был любимый?

Теперь я не спотыкаюсь, а замираю, удивлённая вопросом, а Аарон чуть не врезается мне в спину. Елена тихо смеётся, обхватывая мою руку и утягивая дальше по коридору. Эта принцесса своими вопросами и очаровательным смехом так напоминает Анну, которая точно так же в лоб задавала личные вопросы. От этого на какое-то время моя голова становится абсолютно пустой.

– Неужели никого не было? – вновь начинает девушка.

– Нам запрещено иметь семью.

– А встречаться?

– Встречаться… можно.

– Значит, и целоваться можно, и вместе…

Аарон демонстративно громко откашливается.

– Прошу прощения за своё любопытство. В последнее время я слишком увлеклась романтичными книгами, – быстро выдаёт оправдание принцесса. Это становится очередным напоминанием об Анне, и я проникаюсь к Елене ещё большим теплом.

– Романтичными… книгами?

– Это любовные истории или романы. Мары такое не читают?

– Моя сестра их любила. А так мы читали учебники, энциклопедии по травам, сборники про возможную нечисть, с которой мы можем столкнуться, – задумчиво припоминаю я.

Елена сочувственно улыбается, откидывая светлые волосы назад.

– Романы интереснее. Я даже Аарону дала один, надеясь, что он станет чуть… внимательнее. Я бы даже сказала «романтичнее», но это точно не про него, – фыркает принцесса, с укором оглядываясь.

– Не знаю, чем описания поцелуев мне в этом помогут. Это я и так умею, – в тон принцессе фыркает парень.

Его ответ прозвучал настолько возмущённо, что я сама едва сдерживаю смех, и мы удивлённо поворачиваемся к нему. Впервые за всё утро на его лице появляется лёгкое смущение.

Мы добираемся до части дворца, где располагается лечебница. Проходим мимо коек вглубь, чтобы встретиться с главным целителем и проверить запасы. Но, почуяв знакомые запахи лечебных трав и обеззараживающих растворов, от вида сероватых простыней на кроватях у меня начинает перехватывать дыхание. Елена проходит вперёд, а я замираю перед одной из постелей, хватаясь за край спинки. Моя грудь лихорадочно поднимается и опускается, дыхание постоянно сбивается, и я хватаю ртом воздух, когда сознание подкидывает мне всё больше воспоминаний о сестре в крови. Мне нечем дышать.

Первый приступ паники случился сразу после смерти Анны, и с тех пор они иногда меня накрывали, но после сестры я прожила недостаточно долго, чтобы ощутить это как проблему. Однако теперь это мучает меня даже после смерти, когда бояться мне особо нечего.

Пытаюсь ругать себя за эту глупую слабость, но продолжаю задыхаться. Может, для всех живущих здесь история моей сестры уже старая пыльная сказка, но для меня прошло лишь несколько недель. Годы в могиле я не помню.

Аарон берёт мою ладонь и начинает массировать, разминая её пальцами. Его странные прикосновения меня так удивляют, что картинки прошлого перестают возникать перед глазами, и я поднимаю глаза на парня. Он сосредоточенно смотрит только на мою ладонь, продолжая разминать.

– Тебе ничего не угрожает, – расслабленно говорит молодой человек.

– Я и не…

Он резко поднимает взгляд, и я замолкаю. Удостоверившись, что я не буду продолжать, он вновь сосредотачивается на монотонном действии.

– Всё в прошлом. Она уже давно не страдает. Она далеко и наверняка в намного более спокойном и счастливом месте, чем ты. Поэтому дыши. Ни ей, ни тебе ничто не угрожает.

За его ровным голосом моя паника уходит, я не замечаю, как дыхание возвращается в норму, и не могу понять, как он догадался, что я думала о сестре. Известно ли кому-то, что она умерла именно на больничной койке? Передали ли в поверьях, что рану мы зашили и остановили кровь, но всё равно было поздно, и Анна умерла через пять дней. После моего обещания отомстить она уснула и больше никогда не просыпалась, сколько бы я ни просила, день и ночь сидя у её кровати. И в тот момент, когда я всё-таки позволила себе сомкнуть глаза буквально ненадолго, она умерла.

– Вроде ты говорил, что не многое знаешь о Марах.

Его пальцы замирают на моей ладони, губы трогает слабая улыбка.

– Внимательная, значит. Урок мне, что нужно быть аккуратнее в словах.

– Лекарь нас ждёт… – Мы не замечаем, что Елена вернулась за нами. Она задумчиво хмурится, замечая, что моя рука всё ещё в ладонях Аарона. – Что-то случилось?

– Нет, всё в порядке, – отвечаю я на её вопросительный взгляд.

Я пытаюсь высвободить свою руку, но парень вдруг сжимает мои пальцы, не отпуская. Хитро улыбаясь, он сильнее обхватывает мою ладонь и тащит в сторону склада.

– Лекарь ждёт, идёмте! – бросает он принцессе через плечо, когда та провожает нас изумлённым взглядом.

Поговорив с главным целителем, я нахожу много полезных трав среди запасов. И хоть у них и имеются нужные ягоды, но, как я и ожидала, всё сушёные, а мне нужны свежие. Шалфея маловато для мази, поэтому я прошу пока просто прикладывать толчёные листья, осматривать тело принца тщательнее и почаще поить его отваром для поддержания сил. Судя по его виду, скоро ему будет недоставать жидкости. Елена уходит через час, а Аарон, как мой охранник, остаётся наблюдать за моими поисками в кладовой, которые растягиваются ещё на два часа. Я усмехаюсь, замечая, как от скуки уже в десятый раз за последние двадцать минут он со стоном меняет положение на деревянном стуле.

– Мне нужно будет отправиться в город, чтобы докупить кое-какие травы, – бросаю я молодому человеку, возвращая ящик с сушёными одуванчиками на место.

– Ты можешь перечислить мне всё, что необходимо, и я куплю, – сразу же отвечает он, воодушевляясь, что его пребывание здесь подходит к концу.

– Прости, но я не уверена, что ты даже сальвию от крапивы способен отличить.

– Саль… что?

– Шалфей!

– Так и говори, что шалфей!

– И как только принц додумался поставить именно тебя в помощники? Ты уверен, что хоть с мечом умеешь обращаться? – поддеваю его я, отряхивая платье от пыли.

– Раз двухсотлетняя стару… Мара, разговаривающая на древнем и непонятном языке, желает проверить мои способности с мечом, то завтра можешь присоединиться к моей тренировке, – фыркает он.

– Ты только что хотел назвать меня старухой?

– Не-е-ет, – он с такой наглой улыбкой тянет это, что мне вновь хочется ему врезать. – Даже и в мыслях не было.

– Я принимаю твой вызов на тренировку.

– Нет, я имел в виду, что ты постоишь в сторонке, посмотришь и повосхищаешься мной.

– Боишься? – приподнимаю я одну бровь.

– Даниил, конечно, говорил, что Мары усиленно тренировались при жизни, но ты и половину меня не весишь, – возражает он, поднимаясь со стула и подходя ближе. – Это будет слишком просто.

– Обещаю, поддаваться я не буду, – мрачно улыбаюсь я.

– Что ж, вероятно, ты не оставляешь мне выбора, Агата, – отвечает он мне с такой же улыбкой. У меня складывается впечатление, что он тоже не прочь меня проучить, хотя откуда в нас эта враждебность, ведь мы только утром познакомились.

– Но в город я пойду сегодня, – бросаю я, огибая собеседника, и вновь выхожу в главную палату, стремительно проходя мимо коек, стараясь не обращать на них внимания.

– Хорошо, но я не могу пойти с тобой.

Он догоняет меня в коридоре.

– Почему? – спрашиваю я.

– Меня… недостаточно в городе. Так приказано. Либо я один выполняю твои поручения, либо в места, где много людей, ты можешь пойти только с Мороком.

Я замедляю шаг, обдумывая его слова, и он легко подстраивается под мой новый темп.

– Значит, меня всё ещё считают опасной для людей?

– Возможно. Но это и для твоей защиты. Слухи о Маре, поднятой из земли, разошлись быстро по всей стране. Я против толпы не справлюсь. Но на Морока вряд ли кто-то рискнёт напасть.

Аарон аккуратно подхватывает меня под локоть, останавливая и заставляя посмотреть на него.

– Ты прав. Люди суеверны, а ходячий мертвец, к тому же бывшая Мара, не навевает хороших мыслей, – соглашаюсь я, но замечаю сочувствие в его взгляде.

– Я найду Морока для тебя. Надень что-нибудь потеплее и подходи к выходу.

Не дожидаясь моего ответа, молодой человек уходит дальше по коридору. Глядя ему в спину, я рассеянно отмечаю, насколько у него тихая и плавная походка. Возможно, Даниил не преувеличил, говоря, что Аарон хорош в обращении с оружием. По крайней мере, тихий убийца-наёмник из него бы точно вышел.

Следуя совету Аарона, я вначале поднимаюсь в свою комнату, чтобы сменить платье на штаны и рубашку, а простые сапожки меняю на высокие кожаные сапоги, утеплённые изнутри мехом. Зная, что погода уже холодная, а в ближайшие недели должен пойти первый снег, я надеваю утеплённый чёрным мехом красный кафтан. Он приталенный, расшит чёрной вышивкой, а наличие капюшона помогает мне спрятать слишком выделяющийся цвет волос.

Морок ждёт меня у подножия главной лестницы, точно там, где мы расстались в последний раз, держа двух коней под уздцы. Один из них всё тот же мой белый конь. Морок никак не изменился, даже его плащ с накинутым капюшоном всё такой же потрёпанный, будто он только с дороги. Не скажу, что я сильно радуюсь, увидев слугу Тени, но, к своему облегчению, былого страха перед ним я больше не испытываю.

Мы не приветствуем и не говорим друг другу ни слова, я только удивлённо ахаю, когда он подхватывает меня за талию и усаживает на моего коня, как делал это часто вначале, когда мои раны на плечах ещё не зажили и мне нужна была помощь.

– Мне больше не требуется помощь, но… спасибо, – тихо говорю я.

Морок только пожимает плечами и запрыгивает на своего коня. Мы молча, спокойным шагом ведём животных в сторону оживлённых улиц. Осенний световой день слишком короткий, и солнце уже начинает клониться к закату, но нам нужно успеть до его захода, пока лавки работают.

– Ты же был там, когда принц нашёл мне коня. Как его зовут? – вдруг спрашиваю я, пытаясь избавиться от неловкой тишины.

Морок поворачивается ко мне. По его маске абсолютно не понять, размышляет он над ответом или раздражён, что я лишний раз открыла рот.

– Не знаю. Ты можешь дать имя сама, раз тебе это важно.

Его голос всё такой же глубокий и мрачный, искажённый маской, но и к этому я будто привыкла, потому что не вздрагиваю.

– Не знаю, что ему подойдёт… – бормочу я, поглаживая шею животного.

– Если ты плохо рассмотрела, то у тебя кобыла.

Я с недоумением таращусь на мужчину, а он хмыкает в ответ на моё изумление. Признаться, я и вправду не обратила внимания.

– Снежинка? – вдруг выдаёт Морок.

И это милое слово настолько не вяжется с образом человека, который его произнёс, что я не могу ничего выдавить в ответ, продолжая глупо на него смотреть. Удивляясь, как это милое слово вообще может звучать так мрачно.

– Ягодка? – вновь предлагает он серьёзным тоном.

– О, нет!

– Изюминка? Зорька? Незабудка?

С каждым новым вариантом моя челюсть всё больше падает вниз, но изумление настолько сильное, что я могу только мотать головой, пытаясь остановить поток этих милейших кличек.

– Цветочек? Красотка? Грация? Лас…

– НЕТ! Нет! Нет! Небеса! Умоляю, остановись! – Я смеюсь, не в силах слышать подобное от слуги Тени, а по спине проходит волна дрожи.

– Хм… Жемчужинка? – хмыкает он, добавляя уже специально.

– Богиня! – выдыхаю я, с трудом отдышавшись от смеха. – Неужели ты сейчас… пошутил?

– Мне продолжать перечислять?

– Нет, прошу тебя! – я едва не повышаю голос, чувствуя, как колет бок. – Я назову её Морок, если ты не прекратишь, – угрожаю я ему, когда он вновь шумно набирает воздуха в грудь, чтобы выдать очередную миленькую кличку.

Кобыла мотает головой, явно недовольная моим выбором.

– Назову её Вьюгой.

Морок кивает, соглашаясь.

– А твоего коня как зовут?

– Сахарок.

– Ты серьёзно?

– Я усмирил его при помощи нескольких кусочков сахара, – отвечает Морок, но я готова поклясться, что чувствую улыбку в его голосе.

– Никогда бы не подумала…

– Что?

– Что Морок может назвать своего коня Сахарок. Да и вообще, что вы даёте лошадям клички.

Когда мы въезжаем в тень домов ближайшей улицы, я оглядываюсь вокруг, рассматривая, насколько изменился Ярат. Теперь, при свете дня, отмечаю, что дома в основном выкрашены в светлые тона: бледно-жёлтый, голубоватый и бежевый. В столице фасад почти каждого дома хоть чем-то да украшен. Но никому не сравниться по богатству с убранством храмов, что по высоте превосходят обычные дома и даже дворец. Однако ни один из этих храмов не принадлежит моей богине.

На улице многолюдно, люди спешат домой с работы, а по краям улиц располагаются лавки. Однако мы с Мороком портим всю картину. На какой бы дороге мы ни появились, весь шум обычной жизни если не пропадает вовсе, то понижается до тихого шёпота, который доносится до нас с разных сторон. Дети перестают смеяться, разинув рты глядят на нас; люди расходятся в разные стороны как можно дальше, словно мы можем только своим присутствием заразить их какой-то смертельной болезнью. Продавцы лавок перестают зазывать покупателей, и все внимательно следят за каждым нашим шагом. Я то и дело слышу слова «Морок» и «Мара» в тихом шёпоте вокруг. Значит, слухи дошли и сюда, а если кто-то из жителей не понимает всеобщую причину беспокойства и перешёптываний, то стоящие рядом охотно подсказывают, понижая голос.

Вначале мне неуютно находиться под всеми этими любопытными взглядами, но через некоторое время такая реакция начинает утомлять, и я делаю как Морок. Перестаю обращать на всё происходящее внимание.

– Сюда, – бросает мой спутник, – оставим лошадей в этом стойле, лавка с травами через дорогу.

Мы спешиваемся и привязываем животных к столбу. Морок машет рукой мальчишке, что следит здесь за животными. Мальчик прячется как можно дальше в тени за мешком с овсом.

– Я оставлю здесь, забери, пока кто-то не стянул. – Мужчина кладёт серебряную монету на невысокий столбик и подталкивает меня в сторону выхода, пока я удивлённо наблюдаю за его щедростью.

– Наша связь, – начинаю я, пользуясь, что сегодня Морок в хорошем расположении духа, – как она работает? Ты можешь меня чувствовать?

– Не всегда, только если мне это нужно. Это как с твоей способностью. Ты видишь нити, только когда смотришь.

– А я? Могу почувствовать тебя?

Он замолкает, мы дожидаемся, пока три кареты проедут, чтобы пересечь дорогу.

– Если меня серьёзно ранят, то да.

– То есть если я всажу в те… то есть кто-то всадит в тебя кинжал, я почувствую?

Морок хмыкает на мою оговорку.

– Если ТЫ решишь всадить в меня кинжал, уверен, что тебе самой будет чертовски больно, а потом ты умрёшь вместе со мной.

– А если ты выживешь?

– Тогда ты тоже. Но потом я случайно могу удавить тебя своими руками. Поэтому не советую пробовать.

Я также хмыкаю, кивая.

– Уже перестала трястись как осиновый лист рядом со мной?

– О таких, как ты, ходят страшные слухи, – честно отвечаю я, поднимая на него взгляд, когда мужчина подталкивает меня к дверям магазинчика с травами.

– Ты ещё скажи, что веришь, будто у меня под маской тьма клубится вместо лица.

Я закусываю губу, не желая признавать, что так и думаю. Однако мы провели вместе больше недели в путешествии по Аракену, Морок помог, когда принц меня проверял, он никогда не делал мне больно и даже шутил, поддерживая беседу. Мы не друзья, но его компания мне стала привычна.

– Я думал, хоть Мары не верят в подобную ересь. А вы, оказывается, как обычные деревенские девицы.

– Повтори-ка мне это ещё раз в лицо.

– А то что? Пырнёшь меня кинжалом под рёбра?

Я хмурюсь, понимая, что наш разговор пошёл по кругу, но уверена, что вновь чувствую, как Морок улыбается. У двери он останавливается, решая остаться снаружи, пока я покупаю нужные травы.

Девушка-травница, которая меня встречает внутри, вероятно, достаточно быстро догадывается, кто я, по цвету моей одежды. Она с опаской разглядывает мои волосы, когда я откидываю капюшон, чтобы осмотреться. Игнорируя её пристальное внимание, я перечисляю нужные травы, и девушка начинает собирать мой заказ, хоть и старается держаться на расстоянии вытянутой руки, временами неловко обходя меня по кругу. Шалфея я покупаю даже больше, чем надо, думая швырнуть часть Аарону в лицо, чтобы он, наконец, выучил, что у этого растения два названия. Я трачу не больше пятнадцати минут, а когда выхожу, Морок стоит рядом с дверью, привалившись спиной к стене и сложив руки на груди. Все жители, завидев его, переходят дорогу и всячески огибают слугу Тени даже больше, чем меня.

– Закончила? – Он протягивает руку, и я отдаю ему сумку с товаром. – Ты купила всё, что тебе нужно?

– Нет, завтра или послезавтра нужно будет отправиться в лес, который в дне пути отсюда. Собрать вереск и боярышник.

– Тогда нужно успеть до первых заморозков. Но ты говоришь о лесе, что близок к границе с Сератом? – Морок вновь подталкивает меня, чтобы я переходила дорогу.

– Да.

– Я поеду с тобой, но соваться туда плохая идея.

– Почему?

– Потому что из-за войны этот лес… – Морок резко замолкает, вставая рядом, и вытягивает руку, прикрывая меня.

Ему в плечо прилетает переспевший помидор. Вначале один, сразу за ним второй, а затем ещё и горсть соли. Помидоры с отвратительным чавканьем размазываются по его плащу и падают на мостовую. Я перевожу взгляд на горстку детей, которые с визгом ужаса замечают, что мы обратили на них внимание, и разбегаются в разные стороны, прячась в ближайшем переулке. Люди вокруг задерживают дыхание, ожидая, что мы проклянём их или, может, даже заберём души, но Морок равнодушно отряхивает руку и одежду.

– Это предназначалось мне, – бормочу я.

– Тебе, – соглашается Морок. – Но вы, Мары, такие непрактичные. Вечно носите красное, хотя на чёрном грязь не так заметна.

Чем больше я провожу с ним времени, тем больше понимаю, что и наши знания о слугах Тени ошибочны. Судя по всему, под маской они такие же люди, как и мы. Все мои сёстры мертвы, и теперь этот Морок, возможно, единственный, кто понимает, какое прошлое я тяну за собой и каково это быть такими, как мы. Я рассеянно смотрю на соль, глупые дети пытались изгнать из меня призрака, а вот помидоры – это просто знак, что ходячему мертвецу в своём городе они не рады. Возможно, родители слишком часто пугали их тем, что Мары бродят вокруг их домов и скребутся в стены, желая убить какого-нибудь ребёнка.

Я рассеянно пинаю носком ботинка помидор. Всего двести лет, и всё полезное, что Мары сделали для людей, – забыто.