Книга: Лось [цензурированная версия]
Назад: Глава 10
Дальше: Глава 12

Глава 11

Бывают новости - хоть стой, хоть падай! За моей спиной Мишка  закрутил роман с Маздеевой. Из двух "М" Макс Кудымов был более ярким,  более резким, более талантливым и, чего таить, более тяжелым в общении,  поскольку во многих поступках руководствовался лишь собственными  порывами, в противовес ему Мишка Рыбаков был намного мягче и спокойнее.  Не флегматик, нет, скорее тихушник. Но, несмотря на недостатки, их обоих  я считал своими друзьями. И уж от кого-кого, а от рассудительного Рыбы  такого не ожидал! "Приятную" новость до меня довел сначала Сашок, его  длинный язык я уже упоминал, а вечером злорадно Зайки - их по-прежнему  бесили мои измены с особисткой. Могу их понять, но связь с Маздеевой -   тот редкий случай, когда сексом занимаешься не для удовольствия.
   Люду я не любил, она мне даже не нравилась по большому  счету, но покушение на мою делянку требовало прояснения. Застав в тот же  вечер Мишку в нашем опустевшем боксе, спросил прямо:
   - Только не говори, что влюбился, все равно не поверю. Зачем?
   - Уже неделю жду тебя, - ни к селу, ни к городу сказал Рыбаков, доставая из холодильника пиво, - Бить будешь?
   От постановки вопроса завис. Бить? Мишку?
   - А надо?
   - Ты ведь ее тоже не любишь?
   - Люду-то? Чтобы ее любить, даже не знаю, кем надо быть. Зацикленная на собственной важности стерва.
   - Что не мешает тебе пользоваться плодами ее благосклонности!
   - И рад бы поспорить, но не стану, мотивы насквозь корыстные.
   - Вот и у меня такие же! - не стал скрывать тезка, - Макс на повышение идет, ему начальника группы дают, знал?
   - Ван-Димыч вчера сказал, рад за него.
   - Это уже второе его повышение за работу в лабе, позапрошлым летом незадолго до тебя ему ведущего специалиста дали.
   - И?..
   - А мне нет, как видишь.
   Опять же, рад бы возразить или утешить, но крыть нечем - при  всей неприятности характера Макс по интеллекту выигрывал у Мишки. С  точки зрения результатов их тандем был идеален - Кудымов генерировал  идеи, а Рыбаков доводил их до ума, оставаясь на вторых ролях. Никогда не  думал, что покладистого Мишку сложившееся положение может напрягать.
   - Дело даже не в зарплате, хотя и в ней тоже. Я всегда знал,  что Макс умнее, это еще в институте видно было. Но тут недавно узнал,  что даже ты у нас уже в лейтенантах ходишь!
   - Вынужденная мера. Поверь, я к ней не стремился.
   - Однако получать офицерскую надбавку не стесняешься!
   Ну, да! А что он хотел? На мне гирями висела ответственность  за восьмерку не самой спокойной молодежи. С новой группой прежних  ошибок я не повторял - эти у меня дышать без приказа остерегались, и  надбавку я отрабатывал на все сто, а то и больше процентов. Да и  формально я находился в отставке, не такой уж весомой доплата  получалась. Гораздо больше я получал стараниями шефа за риск для жизни  при испытаниях. Это только кажется, что новые узлы внедрялись сами  собой, а на деле я их сначала собственной тушкой в полной мере опробовал  и не всегда без последствий.
   - Так ты из-за денег?
   - Не цепляйся ты к деньгам, мне обидно, понимаешь?! Полчаса  постельных подвигов, и сопляк вроде тебя уже лейтенант, глава целого  направления! Второй человек после Воронина! А то, что я здесь пашу со  второго курса, как бы уже не считается!!!
   В своей досаде Мишка намешал в одну кучу все подряд. Главой  обучения группы я стал еще даже будучи незнакомым с кураторшей по  велению Ван-Димыча, спихнувшего на меня эту участь. Новое звание получил  тоже далеко не в постели - Забелина мне его буквально навязала, также  как и нашивки отставного фельдфебеля раньше. Надбавка... пять рублей  (цена одной бутылки среднего качества коньяка) за орлики на погонах   вряд ли могла кого-то впечатлить, вероятно Мишка спутал ее с  отчислениями за методичку, которые тоже приходили от ИСБ. За эти деньги  мне не было стыдно: для того, чтобы привести чужие пространные  измышления в удобоваримый вид, пусть даже нецензурный, я потратил не  один час. Если уж быть честным, то Маздееву я охаживал в плане  исключения помех процессу - никаких других бонусов с этой связи мне не  перепадало, что бы там ни фантазировал Рыба. 
   - Раз ты настроен серьезно, мешать не буду. Бить - тем  более. Было бы из-за чего, много чести! Могу только пожелать удачи и не  промахнуться.
   Пить предложенное пиво я не стал, слегка разочаровавшись в  человеке, считавшемся моим другом. При внешней схожести мотивы для  интима с Маздеевой у нас оказались все же разными. С другой стороны,  амбиции прослеживались и у меня: КБ Воронина я считал лишь удачным  стартом для дальнейшей карьеры, с чего мне отрицать их наличие у других?

 

   Я могу долго расписывать доведение команды до ума, но это не  интересно - вначале такое же обучение по собственным материалам, потом  планомерная работа изо дня в день, притирка характеров. Кстати, на  предварительный курс по управлению даром кроме команды мне навязали еще  несколько женщин постарше возрастом. К экзам они не лезли, слушали мои  пояснения и отрабатывали упражнения из методички, исчезнув, как только  база была усвоена. Ничего кроме имен я о них не узнал, жили они в  гостинице и ходили в гражданском, но характерные повадки и цепкий  профессиональный взгляд за простым "Зовите меня Надя, Таня, Маня"  (нужное подчеркнуть) не скроешь. Судя по всему привет от полковника  Красновой. Как я подозревал, подобная группа далеко не последняя в моей  жизни, на этих ребятах я отрабатывал методику подготовки. 
   Конец осени запомнился даже не поездкой к мизантропу  Горбунову - реально, до встречи с ним я считал, что такие люди  встречаются исключительно на страницах романов! Хмурый, всем  недовольный, на всех обиженный Геннадий Матвеевич полагал себя  непризнанным гением и вел себя соответственно. Ничего общего с шефом!  Несмотря на предварительный звонок Воронина и гостинцы от Агеевой, общий  язык мы с оренбургским конструктором нашли не сразу, а только после  того, как я продемонстрировал свою нехилую заинтересованность в заказе  его хиреющему КБ.
   Не фееричной дракой Коваль и Тушнолобовой, после которой всю  группу пришлось вызволять с гауптвахты, и даже не вылетом Лизы  Зарябиной из программы по причине неожиданно обнаруженной беременности,  ноябрь был важен двумя судьбоносными разговорами.
   Первый состоялся в самом начале месяца еще до поездки к изобретателю прототипа композитной брони.
   - А почему вы Горбунова сразу не привлекли? - спросил я у  начальника как-то вечером, когда мы с ним вдвоем присобачивали к Ванечке  новые приводы. Старые чем-то Воронина уже не устраивали.
   - Я так понимаю, Светлана Владимировна уже рассказала тебе о  нашей дружбе и чем она закончилась? - отозвался шеф на мой вопрос.
   - В общих чертах, она в основном на гибели сына упор сделала.
   - Видишь ли, Миша, - Иван Дмитриевич вытер испачканные руки  ветошью и отошел от робота на несколько шагов, чтобы оценить крепеж, - Я  глубоко уважаю Светлану Владимировну, после смерти моей мамы они с  Афанасием Викторовичем заменили мне родителей, но не только они тогда  потеряли близкого человека, нам с Алексеем тоже досталось. У Агеевых  погиб сын с невестой, у нас - жены и друг. Гена жил далеко, а мы с  Алексеем в своем горе сблизились. Может быть, сыграло роль, что у нас с  капитаном больше никого не было - я сирота, Лешка со своей матерью  никогда по-настоящему не ладил, а у Горбунова уже тогда имелось две жены  и сестра его с ними жила. Мы его часто в шутку султаном и  гаремовладельцем звали. А может быть дело просто в разнице характеров,  но с Геной мы разошлись, общаться только недавно начали и то с трудом.  Когда конструировал Ваню, я попробовал возобновить былую дружбу и с  Геннадием проконсультироваться, но он сразу же предложил воспользоваться  стандартным опытом, ведь для Вани вес брони несущественен. При его  габаритах килограмм туда-сюда... к тому же он не человек. Вроде бы дело  сказал, но мне его совет показался завуалированным отказом помочь и  вообще отказом...
   - Жаль. Я хотел попросить у вас рекомендацию к нему и отпроситься на день-два в поездку.
   - Так ты решительно настроен попробовать другие варианты по броне?
   - Иван Дмитриевич, я ведь понимаю, что вам все не ухватить,  но то, что нам поставляют из Ветошкинского КБ - полная жопа, извините  меня за прямоту! И я узнавал: туляки идут по тому же пути, и на Урале  клепают подобное. Обратившись к ним, мы ничего не выиграем, а получим  примерно то же самое согласно Малышевской концепции. У Горбунова есть  альтернативные разработки, его труд, не знаю, читали ли вы его, вообще  оказался очень познавательным, вся загвоздка в том, что его броня  намного сложнее и дороже в изготовлении. Если надо, я сам пойду к  Руслане Евгеньевне утрясать финансирование. Нам ведь не надо тонны, нам  пока только на десяток машин, а во-вторых, насколько я помню, любой  процесс производства со временем удешевляется.
   - К Забелиной, говоришь... к Забелиной я сам съезжу, не  хватало еще мне на помощника переговоры перекладывать, - решился наконец  профессор, - Но это только после того, как ты мне привезешь от  Горбунова все выкладки, расчеты и примерный эскиз. А вот ты, если  найдешь в Гениных идеях рациональное зерно, обратись  параллельно к  Красновой, неофициально, у вас с ней, говорят, весьма теплые отношения  сложились, - предложил Воронин, намекая, что в курсе всего, что  происходит в его КБ.
   - Тоже здравая идея.
   - Гене я сегодня же позвоню, с Маздеевой вопрос по поездке  согласую, - новый намек на то, что проф полностью держит руку на пульсе,  не пропуская мелочей - тремя неделями раньше я бы сам согласовал с  Людмилой Васильевной командировку, но с началом романа майора с Мишкой  наши отношения на радость Зайкам свелись обратно к  сдержанно-официальным. - Но ты должен привезти такие доказательства  преимущества Горбуновской брони, чтобы ни одна халдейка из СБ не смогла  мне поставить в упрек нашу с Геной былую дружбу! Считай это экзаменом!
   - На что? На профпригодность? - улыбнулся я ультиматуму Ван-Димыча.
   - На жизнь, Миша, на жизнь!
   Мы некоторое время крутили гайки в тишине, но меня мучил еще один вопрос:
   - Шеф, скажите, а вы верите, что ваш друг Олег Агеев смог найти причину появления тварей?
   - Нет! - донеслось от входа, - Ваня, ну ладно Мишка - молодой дурак, а ты-то что?!
   Проф пожал плечами и с вопросом в глазах посмотрел на вставшего у ног Ванечки Угорина.
   - Проверяю помещения перед выходом, все кроме вас двоих  давно уже ушли, давайте-ка и вы собирайтесь, почти ночь на дворе! -  проговаривая причину появления, он пальцем изобразил круг и приложил  ладонь к уху. Иван Дмитриевич на эту пантомиму скорчил скептическую  мину, я, в общем-то, тоже не поверил в наличие прослушки - никакой жизни  не хватит, чтобы писать и прослушивать все разговоры, ведущиеся в КБ, а  оно ведь далеко не единственное в Муромцево, но Угорин показал нам  кулак, и до самого выхода мы молчали, разойдясь у крыльца.
   - Что бы ни нарыл Олег, это сгинуло вместе с ним, - резко  заметил Алексей Игоревич, проделывая вместе со мной часть пути до дому, -  Димыч у нас скромный, жаловаться не станет, но я тебе, Мишаня, так  скажу: меня сейчас на следствии в СБ так не трясли, как нас всех тогда. И  поднимать этот вопрос мы навсегда зареклись. Хочешь - пей чай с тетей  Светой, слушай ее истории, но эту тему с нами никогда не обсуждай! И  Димыча не тревожь! Я ясно выразился?!
   - Предельно! - хмуро ответил на его приказ.
   - Не успокоишься, ясно... - капитан порылся в карманах,  доставая смятую пачку сигарет, - Пошли тогда пройдемся, - он мотнул  головой на пустой по позднему времени сквер, - воздухом подышим. Вечер,  звезды, самое то для романтических прогулок!
   - На мою даму сердца ты, Алексей Игоревич, лицом не вышел! Да и низом не очень!
   - Ты, Мишаня, то ли дурак, то ли успешно прикидываешься.  Вести такие разговоры под крышей я решительно отказываюсь и тебе не  советую. Не кочевряжься, пошли! - пришлось следовать за ним под сень  деревьев по свежевыпавшему скрипучему снегу, -  Вот что, думаешь,  произойдет, если найдут причину появления тварей?
   - Найдут, устранят, что тут думать-то?
   - Точно дурак, а ведь надежды подавал! - припечатал Угорин,  прикуривая, - При сложившемся положении угроза тварей выгодна всем!  Никто, я повторюсь, никто! Не будет ее устранять!
   - Тогда мы просто исчезнем в итоге.
   - С чего бы?
   - Перекос полов. Если окна продолжат открываться, то  простейшие расчеты говорят, что к концу двадцать первого века мужчин  останется едва-едва пятнадцать процентов, в двадцать втором - пять.  Алексей Игоревич, оглянись, мы с тобой вымирающий вид! Впору в  заповедную книгу заносить!
   - Глобально мыслишь, за все человечество переживаешь! На ученых, значит, не надеешься?
   - А чем ученые от нас с тобой отличаются? Такие же люди: две  ноги, две руки голова может быть побольше, и то не факт. И рассуждать  могут точно так же как ты! Ты меня прости, но вы все как страусы! Голову  в песок спрятали, а задница целиком снаружи! Наши дочери будут грызться  между собой за мужика, а наши внучки и правнучки - уже убивать друг  друга!
   - У меня детей, слава богу, нет! - открестился капитан.
   - Это ты так думаешь! Я вот не был бы так категоричен с твоей кобелиной сущностью!
   - Сам-то! - хохотнул собеседник, прежде чем погрузиться в тягостные размышления.
   Я его не торопил, в кои то веки наслаждаясь неспешной  прогулкой по замершему ночному скверу. Свежий снег белым покрывалом  прикрыл осеннюю грязь, облепил не до конца облетевшие деревья, очистил  воздух. Хорошо... Давно мы с Зайками никуда не выбирались просто так.  Работа-дом, дом-работа...
   - Складывается у меня иногда впечатление, что про свою  амнезию ты не все договариваешь... - разбил тишину Угорин, заставив меня  вздрогнуть от его проницательности, - Не может так рассуждать  девятнадцатилетний пацан! Ладно, я подумаю. Письма Олега я сохранил, СБ и  Мехтель до них ни тогда, ни сейчас не добрались. Если там будут намеки,  я тебе их передам. Но к Димычу все-равно не лезь. Мне Олег просто  другом был, а ему вообще как брат.
   - У Светланы Владимировны могло что-то сохраниться?
   - Их с Афанасием Викторовичем в первую очередь  расспрашивали. Если что-то и было, то давно уже сгинуло. Но ты  поинтересуйся аккуратно. Если честно, мне до сих пор тяжело с ней  разговаривать, а ты ей в душу, видать, запал, может и скажет что...
   - Спасибо, Алексей Игоревич! - я протянул капитану левую ладонь.
   - Зря благодаришь, - отвечая здоровой кистью на рукопожатие,  ответил он, - Как бы ни проклял потом! За тяжелую ты ношу взялся,  смотри, не надорвись!
   - Так подсоби!
   - Придется. Только не торопись, у тебя пока другой экзамен впереди.
   - Сразу видно, что вы с Ван-Димычем друзья - одними словами  выражаетесь, он тоже экзамен сегодня упоминал. Только немного по другому  поводу.
   - Вот и сдавай пока свою "сессию", ни на что не отвлекайся. 

 

   Второй значимый разговор состоялся перед самой зимой по  инициативе Маздеевой. Бывшая любовница аккуратно выловила меня утром на  выходе из общежития, воспользовавшись временным отсутствием Заек - их  вызвали на плановый медосмотр.
   - Не откажите своему куратору в паре слов, Михаил!
   - Конечно, Людмила Васильевна, чем могу помочь?
   - Составьте мне компанию по дороге.
   Пришлось брать женщину под руку и чинно следовать, приспосабливаясь к ее мелкому семенящему шагу.
   - Не бойтесь, ваши девочки нас не увидят! - съехидничала она, заметив мое интенсивное озирание по сторонам.
   - С зайками я разберусь сам, но у нас других коллег хватает.  Тому же Михаилу донесут, а мне не хотелось бы терять друга по  незначительному поводу.
   - Изящно вы меня назвали "незначительным поводом"! - вспыхнула Маздеева.
   - И почему вы, женщины, вечно все додумываете и усложняете! -  разозлился я, - Под незначительным поводом я подразумевал всего лишь  невинную прогулку под ручку! И ничего более! Которая в пересказе  некоторых болтунов может дорасти до публичного совокупления на глазах у  сотен свидетелей!
   - Не кричи. У себя в кабинете я говорить не хотела, слишком много посторонних ушей постоянно поблизости крутится.
   - Профессиональная паранойя? - усмехнулся я ее сходству взглядов с Угориным.
   - Я бы выразилась иначе - профессиональная осторожность.  Ладно, к делу, а то уже четверть пути проделали. Во-первых, хочу тебя  предупредить: Рыбаков тебе не друг, как бы ни старался прикидываться  таковым!
   - Можно я сам в своих друзьях разбираться буду? -  я опять начал злиться.
   - Миша, я променяла тебя на другого Михаила и прогадала. Я  не обольщалась, оба вы искали своей выгоды, но ты был честнее тем, что  хотя бы ничего не обещал и почти ничего не просил. Ну, и как любовник ты  был лучше.
   Искоса взглянул, отказываясь комментировать. Да, она не  врала, мои личные способности подтверждали, но что мне с информации, что  я в постели лучше, чем Мишка, кроме почесывания собственного эго?
   - Я не прошу мне верить, но у Рыбакова слишком много  комплексов, и значительная их часть завязана на тебе, имей это в виду, -  только дождавшись моего мрачного кивка, она продолжила, - Второе:  готовься, в декабре будет новый дебют. Световой день короткий, но  командование не желает больше ждать.
   - Нам же полгода обещали?
   - Не знаю, кто и когда обещал, но со второго числа вызов  может последовать в любой день. Проверь готовность, в лучшем случае у  вас будет полчаса на сборы.
   - Шеф знает?
   - Нет, официально не знаю даже я, поэтому доводить до него ничего не буду. 
   - Понял, не забуду.
   - И последнее... 
   - Да?
   - Независимо от результата сразу после поединка меня  переведут, решение уже принято, и вряд ли мы когда-либо увидимся. Я  хочу, чтобы ты знал: я была против схлопывания того окна и как  могла отписывалась. Ты можешь сколько угодно сомневаться в моем уме, но я  видела, что вы не готовы. Разгром плохо отразился не только на вас, но и  на мне: полковника мне теперь почти наверняка не видать, разве что  произойдет чудо. Я женщина злопамятная, - уточнила она то, что не  нуждалось в уточнении, - И очень долго выясняла, с чьей подачи нас  "осчастливили". Мир не без добрых людей - в итоге со мной поделились.  Полковник войск специальной императорской охраны Краснова Елена  Васильевна - помнишь такую?!
   - Зачем? - прохрипел я, оттягивая ставший тесным воротник куртки.
   - Вот этого я не знаю. Мы почти пришли, - с этими словами  она влепила мне увесистую пощечину, для которой не было никаких  предпосылок в эмофоне.
   - За что? - отшатнулся я.
   - За то, что пользовался, за то, что даже не пытался побороться и просто за все, что было! Или, скажешь, не за что?!
   Склонился, подхватывая красную от удара ладонь, которую притянул к себе и поцеловал.  
   - Есть за что. Прости.
   - Извинения приняты. Мы в расчете.

 

   Не все тренировки команды проводил я сам - иначе бы у меня  никакого времени на другие дела не оставались. За разминку очень часто  отвечал Угорин, стрельбу и фехтование вели местные инструкторы, еще  пилотам читали несколько общих военных дисциплин. Эти занятия я  несколько раз посетил для оценки и общего развития, а потом на них  забил. Конкретно за мной оставалась почти ежедневная двухчасовая  практика в экзах и выезды на полигон, которые случались примерно два  раза в неделю. Тем не менее основная ответственность за подготовку  группы лежала на мне, шеф в обучение не лез, хотя и краснел в  комендатуре наравне со мной после медосмотра, выявившего залет Лизы.  Когда только умудриться успела? И, главное, с кем, если и Андрей, и  Василий, и Юрий намертво отрицали свою причастность, и благодаря  собственной эмпатии я склонен им верить.
   Не факт, что окно по заказу откроется ровно второго  декабря, но вряд ли ожидание продлится больше недели-двух, а это значит,  что о новой броне следует забыть - выходить против тварей придется в  существующей. Обиженная прима Горбунов даже эскизы до сих пор выдать не  сподобился, хотя Ван-Димыч успел уже в Москву сгонять, чтобы согласовать  заказ с Забелиной - она лично курировала нашу программу, поэтому не  только этот, а вообще многие вопросы ему приходилось решать  непосредственно с ней. Из этих поездок шеф всегда возвращался злым и  нервным:
   - Сосала и сосала! Ни капли не оставила! Чтоб ей не заглотить и подавиться!
   Уж на что Алексей Игоревич привычный к перлам Воронина, но и он поперхнулся на полуслове, услышав последний шедевр.
   - Кто сосала? - спросил капитан, прокашлявшись.
   - Забелина!
   - Что?! - хором выдали мы.
   Проф был мужчиной, что называется, в самом расцвете, но  представить его в компрометирующей ситуации с мамой Младшего - даже у  меня воображение забуксовало.
   - Всю кровь, говорю, высосала, упырица проклятая!
   - Гм... - мы с капитаном смущенно переглянулись, - Что ей не так?
   - Опять Лизу Зарябину мне припомнила! Можно подумать, это я ее! Миша, сгинь с глаз, а то я не сдержусь!
   Пришлось смываться, пока снова не попало за чужие грехи.  Одно мучило - а с чего бы это у Угорина такой виноватый вид сделался?
   Но даже одобрение с самого верха не сдвинуло Горбунова с  места, как раз на начало декабря я планировал новую командировку в  Оренбург, чтобы всласть поругаться с Геннадием Матвеевичем и его замом -  при телефонных разговорах ощущения не те! Не знаю, с чего Воронин тянул  на Руслану Евгеньевну - по мне так относительно вменяемая тетка! -  лично моим персональным кошмаром стало общение с Южно-Уральским КБ.  Питомцы Ветошкина - авторы нынешнего убожества - хотя бы быстро все  делали, те уже трижды по моим замечаниям пересчитывали прочность, и в  итоге классическая броня похудела до двадцати трех килограммов, а с моим  игнором ножных и ручных пластин - до всех тринадцати! При полном  сохранении начальных заявленных параметров! А Горбунова и его  подчиненных приходилось постоянно шевелить. 
   В итоге с пулеметами - при всем разнообразии отечественных  моделей мы остановились на изделии немецкого конструктора Иоганна  Стагнера - и патронами к ним перегруз девятки составлял уже не двадцать  шесть, а двадцать один килограмм, еще ведь обещанный Максом поворотный  движок занял семь с половиной. Проф первоначальный Кудымовский вариант  доработал, а потом прошелся напильником, убирая лишнее. Возможности тоже  поурезались - ни о каком маневрировании в воздухе речи не осталось, но  резко сменить направление прыжка экз теперь был способен. После гибели  Перепелицына, которого твари поймали на приземлении - бесценно.
   Когда я говорю "перегруз", это означает, что дополнительный  вес даже при наличии магических сил полностью ляжет на наш хребет, а  девятка почти целиком потеряет свои свойства, то есть станет ощущаться  не продолжением тела, а неуклюжим механизмом. Ничего, после сброса  пулеметов все ее достоинства вернутся - весь ноябрь мы тренировались с  полной нагрузкой, в натуре даже легче должно стать.
   Разговор с Людмилой отодвинул все планы по модернизации, за  что я был майору благодарен. Было бы неприятно в третий раз встречать  тварей неподготовленным. За два гарантированно свободных дня я полностью  проинспектировал все, что мог, вплоть до сухпайков. Естественно, что  моя деятельность не осталась незамеченной.
   Ночью было впору вспомнить Воронина с его "сосала и сосала". Зайки, не любительницы оральных ласк, превзошли сами себя.
   - Колитесь! - скомандовал я, уже опасаясь за способность насытить двух перешедших на белковый рацион девушек.
   - Мы должны быть в первой четверке! - отозвалась Тушка,  поглаживая голову занятой моим хозяйством Инны. Снизу откликнулось  согласное "угум".
   - В какой первой четверке?
   - Не юли! - Инна усилила напор, - Это место наше!
   - Та-а-ак! - протянул я, откидываясь на подушку. Делать вид,  что не понимаю о чем речь, становилось все сложнее, - С чего вы взяли?
   - Полгода уже истекли, ты сам в июне называл этот срок.
   До предупреждения Людмилы я почему-то отсчитывал полгода с  момента появления новых пилотов, оттого и ошибочно переносил дату нашего  нового выхода на новый год, но, если подумать, Краснова обещала полгода  в начале июня. По такому расчету время действительно истекло, и знавшие  от меня о сроках Зайки сделали правильные выводы.
   - Я не хочу вас выпускать.
   - Почему? - Инна оторвалась от своего занятия, как-то очень опасно перебирая в руке мошонку.
   - Вы уже были свидетелями разгрома. Вы видели, как убивают ребят. Я боюсь, что вам не хватит уверенности.
   - Чушь! - фыркнула Инна, возвращаясь к своему ответственному делу.
   А Тушка-Наташка принялась объяснять:
   - Красавчик Павел только на словах выглядел таким  заботливым, на деле у него все всегда сводилось к одному - "Я"!!! "Я  смогу!", "Я вломлю!", "Я всех переиграю!" Мы еще тогда вместе с Зоей  никак не могли понять: почему при всем при этом хвастуном и треплом  считаешься ты? Но Отрепин был старше по званию, и возражать ему в  открытую мы боялись. В казарме, да и потом, многое от Павла зависело.
   - Не знал, - огорчился я, чувствуя, как спадает возбуждение.
   Наверное, между девчонками существовала незримая связь,  потому что Тушка моментально прекратила серьезный разговор, отодвинув  Инну и в короткий срок разогнав меня до финиша. 
   - Пашка был дурак, но в кое в чем был прав - первые захапают  себе все лавры! - горячо зашептала подруга, навалившись на меня, -  Потом придут новые бойцы, может быть даже более удачливые, но быть  первым!.. Первыми могут стать только четверо! 
   - Мы готовы! - произнесла сбоку Инна, проводя рукой вдоль спины Натальи, - Лучше нас только ты. Отдай нам этот поединок!
   Они были моими Зайками. Моими рыбками, кошечками и многими  другими ласковыми прозвищами. Но еще они были бойцами, самыми сильными  во всей программе после меня. Пусть полноценной их подготовка стала  только после моего появления - до середины марта они сообща пинали  балду, но сейчас обе девушки просто по времени учебы выигрывали у  остальных. Думая о составе первой четверки, я опасался, что  психологический фактор свидетелей поражения сможет их отпугнуть, но не  учел их амбиций. "Зайки еще себя покажут!" - как наяву вспомнились слова  полковника Красновой. Это в новом наборе мне специально подобрали  безынициативных, но Инна с Натальей остались с первого!
   И еще... я не любил их так, как они заслуживали. Но этой  ночью понял: как бы ни повернулась жизнь дальше, они навсегда заняли  место в моем сердце.
   - Все делать точно, как на тренировках. Шаг в сторону...
   - Лосик! - восторженно взвизгнула Инна, толкая Тушку.
   - Ты лучший! - успела выдохнуть в ухо Наталья, уступая место подруге.
   Девчонки уверенно пошли на четвертый круг, забыв, что  мужскому организму требуется передышка. Но, что ни сделаешь для жаждущих  новых подвигов? "Бодрячок"! Иди к папочке!

 

   С четвертым участником поединка (первым я однозначно признал  себя) определиться оказалось сложно. Если бы дело касалось только  личных качеств, то я без сомнений выбрал бы Юру Юрьева, получившего за  сочетание имени и фамилии прозвище Квадрат. Спокойный, даже немного  заторможенный, он при любых обстоятельствах - а уж я изгалялся как мог,  можете  поверить, -  оставался ровным и сосредоточенным. Хотя по опыту  встреч с тварями следовало взять Иглу. К тому же он являлся лейтенантом,  кадровым военным. Так и ни придя ни к какому выводу, я положился на  случай, а он не замедлил проявиться: первого декабря Андрей Иголкин  внезапно пришел к Воронину за разрешением на ухаживание за Ириной -  одной из чертежниц нашего КБ. Почему именно к шефу, когда им всем с  самого начала ясно дали понять, кто над ними старший, истории осталось  неизвестно. Зато он заставил меня обидеться и вычеркнуть его из  воображаемого списка. Василий Бархатцев, получивший позывной Кот (кем  еще мог стать Васька?), не дотягивал до обоих и в моем личном рейтинге  шел третьим местом. Даже его сокурсница Юля Тушнолобова намного обгоняла  его по показателям. Если бы ни ее эпичная драка с Варей Коваль, я бы,  пожалуй, взял ее. Хотя можно и мне побыть немного шовинистом? Почему-то  мне казалось, что первая четверка должна быть сбалансированной по  составу, поэтому на место четвертого я рассматривал только мужчину. 
   Но, улетая пятого декабря на черноморское побережье, моих  планов не знал никто из оставшейся пятерки, поэтому нервничали все  одинаково. К счастью, дорога прошла штатно, замен не потребовалось.
   - Я, Гайнова, Тушина, Юрьев. Выход по команде. Готовность "ноль" через полчаса!
   - Есть! - три звонких от напряжения отзыва слились  в один.
   - Все в точности, как на тренировках. Вышли. Отстрелялись. Бросили. Дорезали. С богом!
   - Есть, с богом!
   Щелчки креплений, судорожное расправление пулеметных лент.
   Щелчки предохранителей пулеметов.
   Проверка наличия гранат.
   Ободряющий кивок профессора.
   Макс, отодвинувший полу куртки, явив на миг спрятанную фляжку.
   Смазанное в массовке лицо Красновой.
   Угорин с его "Вива!"
   Генерал, что-то втолковывающий нам перед выходом.
   Погнали!
   Из всех ошибок - Тушка замешкалась со сбросом пулеметов,  метнув лимончик значительно позже нас всех. На результат ее действия  никак не повлияли - всадников мы убили еще очередями. Что не помешало  нам потом со всей осторожностью приблизиться и - в полной готовности  начать прыгать - отделить головы поверженных монстров от тел.
   Победа. Безоговорочная.
   Я сделал это!
   Мы сделали это!
   Новая эпоха началась.
Назад: Глава 10
Дальше: Глава 12