Ему доводилось видеть всякие облака, но у этих, подсвеченных красным солнцем, был совершенно диковинный вид. Шлюпка снижалась медленно, не торопясь окунуться в светло-оранжевую пену. У пилота были причины соблюдать осторожность. Вглядываясь в показания приборов, он время от времени чертыхался про себя: сплошные аномалии! Правда, пока незначительные, но они все росли и росли. Чего же тогда ожидать при посадке?

Пена приближалась — причудливая и на удивление неподвижная, словно ее, взбив как следует, закрепили фиксатором. Неожиданно кривая на одном из экранов задрожала и начала выписывать немыслимые зигзаги. Пилот, уже готовый к любому подвоху, медлить не стал. Круто изменив траекторию, шлюпка ринулась вверх. Но было слишком поздно.

Пробив облака, снизу выплеснулась непонятная тошнотворно-розовая субстанция и, выпячиваясь огромным куполом, стала подниматься все выше. Приборы словно взбесились — в их показаниях не было ни малейшей логики. Пилоту случалось попадать в передряги, и каждый раз он умудрялся сотворить чудо. Но сейчас техника его предала, а ведь даже для самого маленького чуда, как известно, требуется соответствующий реквизит. Зловещий купол, разбухая и наливаясь красками, стремительно настигал шлюпку. Теперь он был кроваво-алого цвета. Внезапно его края оторвались от облачной пелены и взметнулись вверх. Купол выворачивался наизнанку, охватывая жертву со всех сторон.

Клочок неба над шлюпкой затягивался с непостижимой быстротой. Попасть точно в просвет при отказавших приборах было нечего и думать. Оставалось одно — попытаться пробить стенку алого мешка.

Шлюпка рванулась, вонзила заостренный нос в красное марево, и вдруг ее длинное обтекаемое тело вздрогнуло, забилось в бесполезных конвульсиях, как большое насекомое, с размаху угодившее в паучью сеть. Кровавый кокон сомкнулся окончательно и, уменьшаясь в размерах, стал проваливаться вниз…

«…Я существую! Я — есть! Но кто я? Что собой представляю? Вокруг меня — мрак. Абсолютный, непроницаемый. Зачем я здесь? Было ли так всегда? Нет, мне явно доводилось пребывать и в другом мире, не похожем на этот. Только бы вспомнить…

Кажется, мрак рассеивается. Сейчас станет совсем светло, и я увижу, где нахожусь. Но нет, тьма сменяется плотным розовым туманом. Он колышется вокруг меня, как желе. Этакий студень. Желе, студень… Откуда я знаю эти слова? Они — из того, другого мира? Еще немного — и я, пожалуй, вспомню все. А туман сгущается. Был розовым — стал малиновым. Его пронизывают мерцающие ярко-зеленые прожилки. Не очень приятно чувствовать себя погруженным в эту вязкую массу… Но почему я не ощущаю своего тела? Да-да, в том мире у меня было тело! Где оно? Что со мной сделали? Я хочу туда, в прежний мир! Не желаю барахтаться в малиновом киселе! Эй, вы, те, кто тут распоряжается, выпустите меня отсюда! Вы слышите? Немедленно освободите меня!»

Ни малейшего движения не вызвал этот беззвучный крик. Только хитроумное регистрирующее устройство, состоящее из множества разноцветных колбочек, отреагировало радужным всплеском в большом грушевидном сосуде. Каждый новый организм, попав в непривычную среду, испытывает стресс. Это не страшно — необходимые мероприятия давным-давно отработаны до мелочей. Трудно удивить систему, повидавшую всякое, чем-то особенным! По длинной прозрачной трубке, спиралью обвивающей Регистратор, начала подниматься темно-синяя жидкость. Как только она достигнет верхнего клапана, вступит в действие система контроля.

«Наконец-то туман начинает таять. Поразительно! Подо мной раскинулся фантастический город. Очертания колоссальных сооружений, вначале расплывчатые, постепенно обретают четкость. Удивительное зрелище! Целый лес длинных тонких шпилей, выросший на крышах диковинных построек. От здания к зданию перекинуты легкие изящные мостики. А шпили увенчаны чем-то, похожим на огромные решетчатые чаши. Странно, но город кажется мне живым, и чем пристальнее я всматриваюсь в детали, тем сильнее это ощущение. В самом деле, дома как будто дышат, их окна — причудливой формы отверстия — то затягиваются, то возникают вновь. Город-организм? Бред какой-то. Вряд ли такое может быть. Однако обитателей не видно. Никакого движения внизу, ни одного летательного аппарата в воздухе. Где же я нахожусь? На верхушке одного из самых высоких шпилей? Вряд ли. Скорее всего здесь просто установлена телекамера. А сам я — где? В одном из зданий? Любопытно, но эти постройки мне что-то напоминают. Я их определенно уже видел. Где же? Постой-постой… Да! Я вспомнил! Я все вспомнил!»

На экране проступила панорама странного города. Никакого намека на улицы. Огромные сооружения, напоминающие готические храмы, располагались в полном беспорядке: где-то теснясь, порой даже срастаясь стенами, где-то возвышаясь в одиночестве посреди обширных площадей. Не все здания стояли прямо — стены многих сильно кренились. В общем, преобладало впечатление беспорядка, но беспорядка живописного. Каждая постройка, взятая в отдельности, поражала наблюдателя оригинальностью форм.

— Ну, как тебе это, Виктор? — спросил Каронин. — Впечатляет?

— Никогда не видел ничего подобного. Неужели разум?

Капитан задумчиво прошелся перед экраном.

— Понимаю твои сомнения. Самому не верится. Планета, где, по всем законам природы не может быть даже примитивной жизни, — и на тебе! Два солнца жонглируют этим шариком как хотят, а одно из них в придачу миллионы лет купает его в жестком излучении… Хуже условий не придумаешь! Стыдно признаться, но сначала я даже подумал, что у меня галлюцинации. Столько скитаться среди звезд — это бесследно не проходит…

— Бросьте, капитан. Жизнь не поддается расчетам мудрецов, она может возникнуть где угодно. А вот насчет разума… — Виктор покачал головой. — Сколько раз уже обжигались! Думаешь, что перед тобой шедевр архитектуры, а его возвели какие-нибудь безмозглые твари вроде термитов…

Каронин устало потер переносицу.

— Подумывал я и об этом… В самом деле, привычных следов разума как будто нет. Эфир пуст, никакого движения в этом районе зонд не отметил…

— А что передают остальные зонды?

Капитан пожал плечами.

— Ничего особенного. Обычный ландшафт. Трудно поверить, но выходит, что этот город — единственный на планете.

— Все-таки город? Вы убеждены?

— А ты посмотри внимательней. Пусть они не доросли до радио и воняющих бензином повозок, но выстроить такую готику термитам все же не под силу. Видишь, чем оканчиваются шпили? Чтобы до этого додуматься — о-го-го какие мозги нужны!

— Но почему город один? Так не бывает!

— Бывает. Может, разум здесь только погостил, и мы имеем дело с его заброшенным творением. Поэтому, кстати, и не видно следов жизни. Так что скажешь?

Виктор думал, что ответить. Было нетрудно догадаться, зачем Каронин его позвал, хотя разговор о главном еще не заходил. Такая уж у капитана манера. Будет крутить вокруг да около, а потом вдруг спросит в лоб: «Ну что, полетишь?»

Да, в этой ситуации Юрий Каронин, бог и царь звездолета «Менкар», не мог приказать. Только попросить. Ибо шестьдесят седьмая статья Инструкции гласит: «Пилот имеет право отказаться от разведки, если исследуемая планета может быть отнесена к четвертому типу. В этом случае разведка осуществляется автоматами».

— Не знаю, — сказал Виктор.

— Что «не знаю»? — поднял брови Каронин.

— Не знаю, полечу или нет. Риск достаточно велик.

Каронин хитровато прищурился:

— А ведь я, кажется, тебя еще ни о чем не просил.

— Да чего там, капитан! Неужели, налетав вместе столько парсеков, мы будем играть друг с другом в кошки-мышки?

— Хорошо. — Каронин покосился на свою капитанскую нашивку, словно досадуя, что положение обязывает его посылать хорошего человека в подозрительное место — может быть, совершенно гиблое. — Да, я хочу попросить тебя об этом. Причину ты хорошо знаешь.

Еще бы Виктору ее не знать! Новый автомат-разведчик был потерян на Адаре-5, осталась старая рухлядь, дающая не больше информации, чем зонды. С тех пор они как-то обходились без автомата. Но кто мог предугадать, что «Менкару» попадется планета четвертого типа? Шансы были ничтожны!

— Конечно, ты можешь отказаться, — продолжал капитан, — это твое право. Тогда придется просить Глеба. А он, сам знаешь, парень горячий, бесшабашный. Сколько раз уже лез напролом, и его приходилось вытаскивать буквально с того света! Ты — другое дело. Всегда все взвешиваешь, а осторожность в нашей работе — признак мудрости. Ну, о чем думаешь?

— Взвешиваю, — буркнул Виктор.

— Прекрасно. Тогда давай присядем — так лучше взвешивать. А заодно полюбуемся пейзажем.

Они опустились в кресла. Виктор наклонился вперед, подпер кулаком подбородок и вгляделся в экран. Четвертый тип означал, что на планете имеются сооружения неизвестной цивилизации. Пилот не был трусом или буквоедом, свято чтящим инструкции. И все же внутренний голос нашептывал ему: «Не суйся туда. Странная штука — этот город. Кто знает, чего от него можно ожидать?»

И тут экран озарился призрачным, каким-то потусторонним светом: восходило второе, голубое солнце планеты. Сияние усилилось. Потоки ослепительных лучей залили город, и «храмы» вспыхнули, занялись торжествующим огнем. Это была страшная, зловещая красота. Здания, превратившись в застывшие голубые факелы, вздымали на остриях шпилей чаши, сверкающие, как раскаленные добела слитки металла.

Фантастическое зрелище захватило Виктора. Он еще сильнее подался вперед и вдруг обнаружил, что уже стоит. Тут и внутренний голос расхрабрился: «Лети! Плюнь на мои предыдущие советы — я просто проверял тебя на «вшивость». Первым увидеть такое вживую, без помощи приборов — да за это можно полжизни отдать. Лети, не раздумывай!»

Капитан тоже поднялся.

— Что, проняло? Ну, вижу, ты согласен. — Это прозвучало как констатация факта. — Можешь идти готовиться. Перед отлетом зайдешь, я тебя лично проинструктирую. Радиация сильная, но защита шлюпки ее выдержит. А вот что касается всего остального… Ты прав, риск достаточно велик.

Каронин выключил экран, нахмурился, сразу как-то постарев, и повторил:

— Достаточно велик…

«Итак, я — Виктор Гусев. Пилот-разведчик. Вернее, был им. Был… Страшное слово! Кто же я теперь? Где нахожусь? Куда вы спрятались, хозяева этого мира? Появитесь! Я хочу, наконец, знать, что со мной!»

Жидкость в центральной, удлиненной колбочке Регистратора помутнела. Цепочка сложных химических реакций — и на дно выпал кирпично-красный осадок. А по тончайшим нитям, тянущимся к системе контроля, помчались биотоки, сигнализируя: объект возбужден, следует быть начеку.

«Похоже, они меня услышали. Это уже кое-что! Мой зрительный орган (хотелось бы знать, как он выглядит снаружи!) снялся со шпиля и теперь плывет над городом. Мне, кажется, решили устроить обзорную экскурсию. Да, здесь есть на что посмотреть. Оказывается, не все здания огромны. Между гигантами разбросаны постройки поменьше. Но скромненькими их не назовешь. Какое разнообразие форм!

А между прочим, мне тогда не померещилось. Город на самом деле живой! Весь он «слеплен» из органики, поглощающей энергию в особой, специфической форме. Откуда мне это известно? Похоже, кто-то незаметно подсказывает. Сейчас, например, он нашептал, что приближается центр города и скоро я увижу наконец место своего заточения.

Вот оно! Сооружение, напоминающее исполинскую перевернутую тарелку. Мои «глаза» проникают сквозь крышу. Невообразимое зрелище! Все пространство под «тарелкой» занято причудливыми существами… или органами, не знаю, как это назвать. Здесь и ярко расписанные шевелящиеся бочонки, и некие подобия деревьев с мясистыми щупальцами вместо веток, и клубки извивающихся трубок различного диаметра. И повсюду среди этих зарослей ползают бесформенные желтые туши, напоминающие амеб. Выпуская корявые отростки, они буквально переливаются с места на место. Кто такие? Подскажи, мой невидимый информатор! Так, понял. Это обслуживающий персонал, нечто вроде биороботов. А вот главный предмет их забот — огромный хрустальный шар, оплетенный системой пульсирующих трубок. Нет, не шар — многогранник. Грани сверкают, стреляют во все стороны яркими лучиками. А внутри — перегородки, разбивающие искрящуюся глыбу на множество ячеек. И в одной из этих ячеек… я? Мое сознание, переписанное с недолговечных клеток мозга на более качественный материал? Нет, только не это! Жить, не имея тела, навечно запечатанным в эту крохотную стеклянную призму? Нет, нет, нет!!!»

Жидкость в сосудах Регистратора вскипает мириадами крошечных пузырьков. Тревога! Система контроля реагирует мгновенно. В недавно заполненную ячейку нагнетаются успокаивающие вещества. До захода красного солнца она будет погружена в сон. Затем ячейку опять подключат к Информаторию. Слишком много знаний за один «прием» — это плохо, чревато шоком. Но не годится и оставлять новичка в неведении. Он должен постепенно осознать свое место в системе и свыкнуться с мыслью, что обратного пути нет.

«Теперь я знаю, что представляю собой в этом мире. Одна из десятков тысяч ячеек гигантского Супермозга… Мое тело… Его уже нет, оно распылено на атомы. Странно, почему я так спокойно об этом думаю? Все безразлично. До такой степени, что объяви сейчас о моей казни — и я соглашусь: мол, надо так надо, вам лучше знать, господа…

Что-то изменилось. Какое приятное ощущение! Настоящее блаженство! Теперь я знаю, что это такое. Всходит голубое солнце, растворяя нестойкие оранжевые облака и заливая город водопадами энергии. Она улавливается решетчатыми чашами, преобразуется и распределяется на нужды города. Но часть ее, минуя прочие инстанции, по особой проводящей ткани передается непосредственно в Мозг. Солнце поднимается все выше. Невероятное наслаждение! Живительное тепло сочится отовсюду, оно омывает каждую молекулу тончайшей структуры, впрессованной в стеклянистую массу моей ячейки. Не надо больше ничего! Я хочу вечно купаться в эйфории! Всемогущество, вот оно! Я могу распоряжаться по своему усмотрению этой бездной энергии, расточаемой ослепительным светилом. Отдам приказ — и вспомогательные службы еще шире откроют каналы, по которым струится благодать. А захочу — вовсе перекрою их. Пусть остальные ячейки наслаждаются, а я, отрешившись от всего внешнего, буду предаваться философским раздумьям. Пожалуй, так сейчас и сделаю.

Да, отныне я бессмертен, власть моя беспредельна! Я не могу лишь влиять на желания других мыслящих ячеек. В остальном же… «Храмы» с игольчатыми шпилями, сказочно красивые «домики» и «кусты» из ветвящихся трубок — это всего-навсего службы города, единственная задача которых — обеспечить разумные компоненты Мозга полной гаммой удовольствий. Превосходно! Правда, я лишен возможности двигаться, но это в общем-то ни к чему. Да и что за радость топать куда-то на своих двоих! Благодаря совершенным зрительным органам я могу «побывать» в любом месте города и даже за его пределами.

Ну что же, с настоящим я разобрался, теперь полезно будет изучить здешнюю историю. Спасибо Информаторию! Между прочим, уникальное устройство. Подумать только, он сам был свидетелем всех событий! А мы, люди, вынуждены судить о делах давно минувших дней по обрывкам пергамента и глиняным черепкам…

Начнем с момента, когда на планете в неимоверных муках зародилась жизнь. В системах двойных звезд настолько специфические условия, что биологам, как правило, там делать нечего. Но случилось чудо, выпал один шанс из миллиона, а дальше пошло-поехало… Причудливые организмы сменяли друг друга с невообразимой скоростью. Это продолжалось до тех пор, пока неистовая радиация голубого светила не вызвала в одном из них очень важную мутацию.

В результате возникло мыслящее существо. Вот так, с ходу, без длиннейшей эволюции, оно получило в дар от природы весьма развитый разум. Существо оказалось невероятно живучим и… изобретательным. Оно сумело защитить себя от вредных излучений, после чего стало подумывать о будущем. Сложность заключалась в том, что радиация, манипулируя генами, создавала в основном кошмарных уродов. Разумному существу повезло, но оно было единственным на планете и при всем желании не могло продолжить свой род. И все же выход был найден.

Планета находилась на бойком месте — пересечении космических трасс нескольких цивилизаций. Время от времени тот или иной звездолет выбрасывал здесь десант. Убедившись, что планета непригодна для колонизации, пришельцы улетали. Спустя какое-то время появлялась экспедиция другой разумной расы…

С возникновением Существа десантники перестали возвращаться. Хозяин планеты перебрался в самое удобное для посадки место и как следует подготовился к встрече гостей. Первым его пленником стал десятиногий обитатель какого-то отдаленного мира. Пойманный в ловушку, он лишился своего тела, а информация, содержащаяся в клетках его мозга, была перенесена на специально выращенную для этой цели субстанцию. Всего через два десятка лет удалось поймать сразу пятерых симпатичных, но неосторожных гуманоидов. Дальше — больше. На месте, где обитало одно-единственное Существо, разросся город, управляемый коллективным разумом. Его могущество возросло до такой степени, что материал для заполнения пустующих ячеек перехватывался задолго до приземления, еще за облачным слоем. Эта операция была отшлифована практикой до зеркального блеска. Новым мыслительным единицам, отторгнутым от тела, не оставалось ничего другого, как включаться в деятельность Супермозга. Кстати, он не был привередлив: мог принять в себя целый экипаж космического корабля — десятки, даже сотни особей, не отбирая лучших из лучших. Вот так, по однообразному, хотя и довольно изощренному сценарию творилась история города».

Действие успокаивающих веществ закончилось. Потребности в новой дозе, судя по данным Регистратора, не было. Вообще-то теплокровные существа — самые неудобные объекты для включения в Супермозг. Они очень медленно приспосабливаются к новым условиям. Но на этот раз, кажется, процесс адаптации не затянется. Контролируемая ячейка уже немного освоилась, начала распоряжаться желтыми амебами, заставляя их налаживать связи с периферийными службами. Скоро она окончательно смирится со своим нынешним положением, тем более что успела оценить его выгоды.

«Вот я и ознакомился с историей Супермозга. Здорово же он устроился! Идеи, за счет которых можно совершенствовать службы города, получает готовыми — прямо из черепных коробок пленников планеты. И о хлебе насущном заботиться нечего: излучение голубого светила неутомимо накачивает энергией преобразователи, синтезирующие питательную жидкость.

Веселенький мир, черт побери! Скопище мозгов-бездельников, желающих только одного — чтобы устройство их мира не менялось, чтобы ничто не возмущало покой этого теплого уютного болота. Неужели и я совсем недавно считал высшим благом понежиться в нем? Видимо, меня накачали наркотиками, вот и уподобили лягушке, которая высунула голову из ряски и жмурится от удовольствия. Можно ли что-нибудь изменить? Не знаю. Но если я этого действительно хочу, то надо мыслить как-то… аккуратнее, контролировать себя. Иначе Регистратор уловит возбуждение и примет меры».

Вскоре после захода голубого солнца следящее устройство зафиксировало в небе крошечную металлическую пылинку. Анализатор тут же прощупал объект особыми лучами и выдал заключение: к планете приближается искусственная система с мыслящей субстанцией на борту.

«Я уже наладил контакты с некоторыми обитателями ячеек и совсем расстроился. Они тоже поначалу тешили себя надеждой на спасение. Но очень скоро убедились, что лбом стену не прошибить. В общем, смирились и даже выработали нехитрую жизненную философию. Суть ее проста: изменить ты ничего не можешь, так что плюнь на все и развлекайся любыми способами, какие тебе доступны.

Это только кажется, что выбор невелик. На сей счет меня просветил Плакк с планеты Зуазз. Он передал мне массу картинок из своего прошлого. Это было задорное ярко-зеленое существо ростом не выше табуретки, чем-то напоминающее земного кузнечика. Как и все его сородичи, Плакк отличался неуемной жаждой познания. Но сейчас это законченный гедонист. Большую часть времени он проводит, заставляя свой зрительный орган носиться по воздуху, выделывать мертвые петли и прочие головокружительные кульбиты, на огромной скорости пронзать «здания», влетая в одно окно и вылетая в другое. Что ж, как пилот пилота я его понимаю: от этого можно поймать кайф. Далее следует уже знакомая мне процедура «подзарядки» от решетчатых чаш. До сих пор не могу постичь суть процесса, но почему-то удовольствие от него получают все заточенные здесь существа. Когда и это наскучивает Плакку, он начинает «наркоманить». В «тарелке», где мы находимся, есть мощная лаборатория, производящая тысячи разных химикатов. Их можно вводить по очереди в свою ячейку, получая каждый раз новое ощущение. При этом — никакой «ломки»: Супермозг дорожит своим здоровьем.

Но и это еще не все! В хрустальном шаре насчитывается примерно полмиллиона ячеек — столько видов разумной жизни не наберется во всей Галактике. Поэтому многие из них заполнены представителями одной и той же расы. Так вот, между ними вовсю процветает… секс! Разумеется, виртуальный, но, по уверениям Плакка, его не отличить от подлинного. Некоторые пары даже «женятся», потом это им наскучивает, и они начинают «гулять налево».

Вот он, здешний венец желаний… Что же мне теперь остается? Принять правила игры? Ждать, когда прилетит следующий корабль с Земли, и в шлюпке на этот раз окажется очаровательная девушка? Заинтересованно следить за тем, как она опускается прямо в объятия ловчей сети, и молить все силы небесные: только бы не вырвалась? А потом — все просто. Сначала она будет с гневом отвергать мои предложения, но скоро поймет, что выбора-то у нее никакого. Разве что дождаться, когда сюда занесет еще одного соотечественника — гарного хлопца, с которым удастся поладить без проблем. А ну как не занесет, ни через миллион лет, ни через два — до того самого момента, когда голубое светило, исчерпав запасы водорода, еде-лает большой «паф-ф» и испепелит планету, как соринку?

Теперь я знаю, что такое ужас. Не скрою, мне было страшно, когда я попадал в переделки на неисследованных планетах. Но только страшно — не более того. А подлинный ужас — это знать, что через энное количество лет я превращусь в подобие вон той желтой амебы и стану руководствоваться исключительно животными инстинктами. Не превращусь? Буду проявлять стойкость духа, отвергая соблазны, как закаленный в вере схимник? Бросьте, пилот Гусев. Это вы сейчас так думаете, а потом среда заест. Да и слишком много будет вокруг советчиков, любезно подсказывающих, как устроиться с комфортом даже в аду.

Проклятая планета! До сих пор сознание противится мысли, что помощи ждать неоткуда. Но это действительно так. Земная наука еще не придумала способа аккуратно разрезать колпак силового поля, которое генерируют остроконечные башни. Защита города неуязвима! Можно, конечно, применить сильнодействующее средство и взорвать все к чертям собачьим. Но тогда и мне конец…»

Ситуация была стара как мир. На этот случай имелась несложная, но эффективная программа действий. За много тысяч лет она ни разу не дала осечки. Вот и сейчас во все концы города понеслись импульсы, объявляющие состояние повышенной готовности. Устройство перехвата настроилось на цель…

«Кажется, что-то случилось. Объявлена повышенная готовность. Наверняка замышляется новое преступление, одно из той нескончаемой цепи, которая и составляет историю города. Кто же он, обреченный? Неужели?.. Надо скорее подключиться к следящей системе. Да! Так и есть! Шлюпка, вторая шлюпка с «Менкара». Глеб, это ты летишь сюда навстречу своей гибели. Нет, не гибели — хуже. Глеб Ладейников, удивительный парень, двухметровый белокурый красавец, страстно любящий жизнь, несмотря на постоянную готовность прыгнуть в зубы к самому дьяволу!

Да, этого следовало ожидать. На корабле наблюдали за мной и видели, как красный кокон уволок шлюпку. Конечно, это всех повергло в шок. Никто не мог понять причину нападения. По инструкции, следовало во всем досконально разобраться, чтобы не наступить на те же грабли. Но времени на анализ не оставалось — меня надо было выручать немедленно. Только как? Допотопный разведчик-автомат ничем не поможет, а послать человека — значит подвергнуть его смертельной опасности. Представляю, как мучился Каронин, прежде чем принял решение. И было оно таким: отправится человек, а во избежание участи предшественника шлюпка будет защищена двойным силовым полем. Ну, конечно, вон они, эти точки рядом со шлюпкой — мобильные генераторы высшей защиты. Что ж, капитана не в чем упрекнуть. Но он не знает того, что знаю я. Для службы перехвата никакое поле не помеха. Давным-давно, тысячелетия назад, Супермозг научился уничтожать любую силовую защиту!

Глеб… Наверное, никто во всем экипаже не знал тебя так, как я. Сколько раз нам доводилось подставлять друг другу плечо… Нет, черт возьми, ты не попадешь сюда! Не должен попасть! Я уничтожу устройство перехвата, сровняю с землей это огромное сооружение, нацелившее свои башни в зенит. Ведь я всемогущ! Как можно было об этом забыть? Держись, Глеб, держись!»

Сосуды Регистратора угрожающе порозовели, а жидкость в центральной колбе загорелась пунцовым огнем. Вопреки прогнозам новичок все никак не унимался. Ох уж эти бывшие теплокровные! Даже после утраты тела в них так и кипят эмоции. Конечно, в конце концов они остынут, но на это потребуется время. А пока… Система контроля решила не рисковать и отключила беспокойную ячейку от внешних источников информации.

«Проклятье! Изображение пропало! Случайность? Надо проверить остальные каналы. Вот черт, хуже некуда — ни один не работает! Конечно же, это неспроста. Они перекрыли все мои связи с внешним миром. Зачем? Возможно, просто для страховки. На тот случай, если я еще не освободился от атавистического чувства жалости к представителям своего вида. В общем, чтобы не наломал дров. Глеб! Мое могущество оказалось блефом. Я даже не смогу увидеть, как ЭТО произойдет. Впрочем, мне еще кое-что подвластно, но только внутри этой проклятой тарелки, где в сплетениях разноцветных трубок покоится моя хрустальная тюрьма. Я по-прежнему могу командовать вспомогательными службами, заставить их выполнять мои капризы. Можно ли эту иллюзорную власть как-нибудь использовать? Надо подумать… Стоп! Решение есть! Есть!»

Следящее устройство непрерывно информировало Мозг о положении приближающегося объекта. Траектория космического гостя была рассчитана с огромной точностью, и, хотя он находился все еще вне досягаемости службы перехвата, участь его не вызывала сомнений. Четыре остроконечные башни, возвышающиеся по углам широкого приземистого здания, приготовились выбросить «ловчую сеть». Город ждал…

«Сколько времени у меня в запасе? Примерно шесть земных минут. Хорошо, что они не отключили канал хронометрической службы и Вычислитель, с помощью которого я произвел расчеты. Итак, через шесть минут шлюпка попадется в сеть. Если я не успею. Но я обязан, обязан! Так, внутренний обзор мне сохранили. Посмотрим. Вот оно, то, что мне нужно. Одна из желтых амеб трудится возле самого Регистратора. Прекрати работу! Подползи к Регистратору, надо прочистить у него пару трубочек. Так. Умница. А теперь бей! Круши! Рви жилки и капилляры, пусть брызжет во все стороны прозрачная жидкость! Отлично! Даже не верится, что это гнусное устройство больше за мной не следит. Амебы! Бросайте все, слушайте меня! Вам предстоит работа. Уничтожьте систему жизнеобеспечения! Заросли белесых стеблей с перламутровыми шариками на концах должны быть вырваны, растоптаны, съедены… Что вы еще умеете? Покажите себя! Выдирайте из пола мягкие, покрытые шевелящимся ворсом плитки, вспарывайте пузатые резервуары, выпускайте из них тягучее липкое содержимое, обволакивайте и переваривайте все эти разветвленные мясистые наросты, покрывающие стены. Шевелитесь, черт возьми!»

Город был идеально защищен от внешних врагов. Но Супермозг не подозревал, что угроза может прийти изнутри. Были, конечно, случаи пассивного неповиновения: всегда находились ячейки, которые, угрюмо замыкаясь в себе, отказывались принимать участие в новых преступных акциях Мозга. Для присмотра за «оппозицией» вполне хватало системы контроля. А вот активная борьба представлялась невозможной. Как может клетка взбунтоваться против организма, к которому принадлежит? Заразив здоровое тело, она погибнет вместе с ним. Рассуждая так, Супермозг не предусмотрел внутренней службы, обеспечивающей стопроцентную безопасность. И жестоко просчитался.

«Успеют ли амебы добраться до жизненно важных центров? Быстрее, еще быстрее! Сдирайте эту переливчатую плесень! Но не вздумайте повредить систему внутреннего обзора. Я хочу видеть все. До самого конца… Так, так, еще активней! Огромные черные пластины энергетических накопителей, уже изрядно подъеденные, одна за другой погружаются в вязкую массу, вытекшую из поврежденных резервуаров. Если энергия, сконцентрированная в этих невероятно емких аккумуляторах, вырвется наружу, произойдет взрыв колоссальной силы. Но это, наверно, будет уже после того, как…

Система обзора начинает барахлить. Поле зрения застилают размытые бурые полосы. Желтые пятна амеб прыгают, размазываются. Я уже не могу уследить за ними. Возникает боль. В пространстве носятся бесформенные багровые пятна. Они растут, сливаются… И вот уже нет просвета! Багровая пелена чернеет. Мрак! Боль становится нестерпимой. Неужели это еще не конец? Глеб! Где ты? Я… успел?»

На шлюпку никто не нападал. Обнаружили защиту? Вполне возможно. Но Глеб Ладейников смутно чувствовал, что дело в чем-то другом. В чем же? Это он надеялся выяснить там, внизу.

Шлюпка вынырнула из облачной перины. Город, пока еще крохотный, утыканный иголками игрушечных шпилей, приближался. Генераторы поля, как и положено, работали на пределе. Убедившись, что здесь полный порядок, Глеб начал подыскивать место для посадки. Но это было уже ни к чему.

Словно вырвавшись из невидимых земных пор, наравне с самыми высокими шпилями, взвились и затрепетали голубые языки пламени. В самом центре города распустился огромный ослепительно-яркий цветок. Его лепестки, стремительно разрастаясь, лизали подножия зданий, и величественные «храмы» один за другим начинали корчиться в огненных объятиях. Затем в воздухе прокатился грохот взрыва, и шлюпку довольно ощутимо тряхнуло.

Беснующееся озеро огня пожирало последние островки сооружений. Глеб смотрел на него и ощущал в душе мертвящую пустоту. Пустоту, которая наступает от сознания большой, невосполнимой потери. Сгорбившись в кресле, словно застеснявшись вдруг своего роста, он включил связь.

— Капитан, — произнес Глеб неожиданно хриплым, не своим голосом. — Капитан, вы видели?..

Переговорное устройство молчало.

На догорающий город налетел ветер, поднял с обезображенных площадей тучи теплого пепла и помчал их вдаль, к океану.