Почему деньги управляют нами: встретиться лицом к лицу с прошлым
Когда моя дочь ходила в детский сад, я дважды в неделю приходил к ним в группу в качестве волонтера. Мне нравилось наблюдать за детьми, видеть, как они растут. Сидя в уголке, я сделал ряд любопытных выводов.
Когда мы рождаемся, у нас еще нет никакого мнения о деньгах. Интерес к ним просыпается много позже, где-то к тому возрасту, когда мы идем в детский сад и начинаем общаться с другими детьми. Это общая тенденция, независимо от страны.
Разумеется, между японской и западной системами образования есть ряд мелких различий, но сходства намного больше, в том числе и всеми любимые рождественские каникулы. Япония, как и западные страны, начинает праздничные приготовления заблаговременно, и делает это с большим энтузиазмом. Уже первого ноября на витринах магазинов оранжевые и желтые конфеты сменяются на красные и зеленые.
В детском саду моей дочери вся комната была украшена огоньками и гирляндами – приближались праздники. На улице было холодно, и оттого в помещении казалось теплее, и в этой уютной атмосфере еще сильнее ощущался дух Рождества. Однажды вечером, когда дети играли в разные игры, я спросил у одного мальчика, что ему подарят на Рождество.
– Ничего не подарят, – деловито ответил ребенок.
Такого ответа я совсем не ожидал. Неужели он плохо себя вел и Санта решил его наказать? Или мальчик попросту не верил в сказки об олене Рудольфе и эльфах из мастерской?
– Это почему? – спросил я с любопытством.
– Потому что моя семья – бедная.
Бедная?
Прикинув в уме степень понимания шестилетним ребенком социально-экономической картины мира, я спросил, знает ли он, что означает слово «бедный». Он не знал.
– Где ты услышал это слово?
Оказалось, от матери. Она сказала ему, что именно поэтому он не получит подарка.
Наши родители, сами того не желая, программируют нас, убеждая в том, что денег вечно не хватает.
«Денег всегда мало! – говорят они. – Так уж устроен мир!» Череда наших психологических травм начинается лет в шесть-семь, когда мы впервые слышим от родителей подобные жалобы и замечаем размеры собственного дома, нашу одежду и марки машин, которые водят наши родители. Тогда мы и сами начинаем верить в дефицит денег, а заодно сравнивать себя с одноклассниками. Если у них есть больше, чем у нас, мы думаем о том, что сейчас не можем себе этого позволить. И внезапно хотим еще и еще. Нам становится мало тех вещей, что у нас есть.
К десяти годам мы уже четко видим социальное положение наших родителей и узнаем, что такое «реальный мир». Если бы только у нас были деньги, мы накупили бы себе всякой всячины, нас бы больше уважали, любили, и конечно, у нас было бы больше друзей.
К пятнадцати большинство из нас становятся рабами денег, готовыми на все, лишь бы получать все больше и больше. Деньги начинают влиять на наши отношения – ведь именно в этом возрасте мы знакомимся с «особенным человеком» и хотим осыпать его подарками. Часто людей в паре разделяют огромные финансовые и социальные пропасти. Мы ощущаем на себе давление: нам хочется отвести свою вторую половинку в ресторан, но при этом мы боимся не угадать с местом, обидеть человека плохим подарком или показать свою несостоятельность.
Одна молодая женщина как-то жаловалась мне на своего парня: «Я заслуживаю более дорогих подарков! А он дарит мне всякий ширпотреб. Наверное, он не тот, кто мне нужен, я заслуживаю такого мужчину, который будет обо мне заботиться».
Многим из нас основательно промыли мозги – как этой недовольной барышне, – внушив, что чем больше у тебя денег, тем лучше тебе живется и тем больше тебя любят.
Нас убеждают в том, что мы должны упорно трудиться, чтобы поступить в хороший университет, устроиться на хорошую работу, а потом зарабатывать как можно больше денег.
Но мы не замечаем, что, взобравшись по этой лестнице в надежде на высокий уровень жизни, в реальности мы получаем гораздо меньше.
Поднимаясь все выше и выше, мы понимаем, что что-то не так, только годам к тридцати-сорока, когда уже по уши в долгах и ипотеках, автомобильных и студенческих кредитах, выписках по кредитным картам, которые не исчезнут сами собой. Потом и наши дети вырастают и в свою очередь хотят поступать в престижные университеты, и бездна становится еще глубже. Внезапно мысль о двухнедельном отпуске приносит нам больше тревоги, чем сладостного предвкушения.
В глубине души мы понимаем, что что-то не так, но слишком заняты и не можем замедлить бег, остановиться и задуматься о том, с чего все начиналось.
