Глава 12. Замыкая третий круг
ПОСЛАНИЕ ИМПЕРАТОРУ ВСЕРОССИЙСКОМУ. 29 августа 1917 года.
Дорогой Майкл!
Позволь поздравить тебя и весь народ твой с блестящей победой на Балтике! Историческое сражение не только нанесло противнику жестокий удар и подорвало его моральный дух. Вне всякого сомнения, уже близок час нашей победы над Германией, и каждая битва, каждый наш успех — это взнос в нашу общую победу.
В этой связи представляется необходимым воспользоваться удачным стечением обстоятельств на Балтике для того, чтобы выманить из Атлантики как можно больше германских сил, и, в частности, подводных лодок, что даст серьезную возможность перебрасывать из США необходимые на Западном фронте американские боевые и вспомогательные части.
Для этой цели, русский флот мог бы провести ряд показательных акций на Балтике и серьезно обстрелять германское побережье, что должно вынудить Берлин отдать приказ о переброске в Балтийское море дополнительных надводных и подводных сил, выведя их таким образом из акватории Атлантического океана.
В свою очередь это даст Гранд-Флиту дополнительные возможности запереть немецкие корабли в их базах и эффективно блокировать Кильский канал, парализовав таким образом все судоходство.
Учитывая складывающиеся обстоятельства, представляется разумным действовать с максимальной быстротой, пока в германских штабах не отошли от шока.
Прими и проч.
Твой кузен, Джорджи.
Сандрингем-хаус, 29 августа 1917 года.
* * *
ПОСЛАНИЕ КОРОЛЮ СОЕДИНЕННОГО КОРОЛЕВСТВА ВЕЛИКОБРИТАНИИ И ИРЛАНДИИ. 16 (29) августа 1917 года.
Дорогой Джорджи!
Благодарю тебя за искренние поздравления! Историческая победа Русской Императорской армии и Российского Императорского флота войдет в славную летопись морских побед и великих сражений на море!
Соглашусь с твоим мнением о необходимости воспользоваться сложившимся положением, для действий на Балтике. Уверен, что и силы русского флота, и британский дивизион подлодок, могут внести свою лепту в полное прерывание всяческого морского сообщения Германии и прекращение снабжения морем немецкой сухопутной армии.
В этой связи встает вопрос о провозглашенной Великобританией и США политике «уважения нейтрального флага», что по факту вылились в фактическое переориентирование снабжения Германии на поставки посредством судов нейтральных стран. Такое положение является нетерпимым и вредит нашей общей борьбе.
Аналогичным же образом нетерпимыми являются поставки железной руды из Швеции в Германию на шведских судах. Учитывая, что эта руда идет на изготовление оружия, бомб и снарядов, от которых гибнут в том числе и мирные жители, то ни о каком «уважении флага» в этих случаях не может быть речи.
Со своей стороны, хочу заверить тебя, что Россия, ее армия и флот, приложат все усилия для нанесения Германии максимального ущерба.
Прими и проч.
Твой кузен, Майкл.
Лагерь спасения. Псков. 16 (29) августа 1917 года.
* * *
ГЕРМАНСКАЯ ИМПЕРИЯ. БЕРЛИН. 30 августа 1917 года.
Длинный черный автомобиль в сопровождении автомобиля охраны двигался по улицам германской столицы. Полицейские регулировщики отдавали честь небольшому кортежу, но Гинденбург, погруженный в тягостные думы, не замечал ничего вокруг.
Совещание у Кайзера произвело тягостное впечатление. Гнетущая атмосфера, лихорадочно блестящие глаза Вильгельма II, его нервная речь, то и дело перескакивающая с темы на тему. Бригада врачей, которые дежурили в приемной, готовая за считанные мгновения броситься вновь спасать главу Рейха от очередного припадка…
Обстановка, конечно, отнюдь не благоприятствовала благодушию. Потеря половины флота, потеря как такового флота на Балтике, безнаказанный обстрел русскими германских портов и побережья, российская эскадра, хозяйничающая над всем побережьем Германии, русские и британские подводные лодки, которые практически парализовали снабжение по морю, в том числе и поставки шведской руды. Несколько транспортов под флагом Швеции было потоплено «неизвестными подводными лодками», что вызвало волнения в шведских портах и отказ экипажей выходить в море.
Более того, Москва фактически предъявила Стокгольму ультиматум, в котором Швеции было предложено «сохранять нейтральный статус» и полностью отказаться от снабжения Германии любыми грузами, в противном же случае, Россия оставляет за собой право считать Швецию пособником Германии и рассматривать любые суда под шведским флагом, как потенциально вражеские со всеми вытекающими из этого последствиями. В случае же согласия Стокгольма на условия этого ультиматума, Москва обещала открыть поставки продовольствия в эту страну, что в положении Швеции, охваченной голодом и голодными бунтами, грозящими революцией, было очень существенным аргументом. Тем более что британский флот продолжал блокаду поставок в Швецию через Атлантику.
Да и у самой Германии по существу остался лишь один канал снабжения — через нейтральную Голландию, но и там все было непросто, поскольку Антанта давила на Амстердам, требуя допустить «инспекторов контроля» на границу с Германией, как это была уже вынуждена сделать Швейцария, позволив итало-русским инспекторам проверять все грузы, идущие в Рейх. И если через швейцарские Альпы особых поставок и не ожидалось, то вот через голландские порты Германия сейчас получала многое, а в условиях блокады Балтики, это имело стратегическое значение. И было понятно, что и этот последний канал может быть перекрыт Антантой в любой момент.
Потеря Болгарии и Османской империи поставила Рейх и союзную Австро-Венгрию в крайне тяжелое положение, фактически сделав невозможным получение продовольствия с юга. И это при том, что с продуктами собственного производства в Центральных державах все было крайне трудно. Да и неурожай картофеля в этом году грозил реальным голодом.
Да, было трудно, но дух великой германской нации не был сломлен! Войска стойко сражались, в тылу не было паники, а дисциплинированные немцы делали свою работу каждый на своем месте. Да и в Австро-Венгрии все было не так уж и плохо. Австрийцы, венгры, хорваты сражались, за отдельными исключениями, вполне доблестно и стойко. Другие народности этой лоскутной империи, конечно не всегда проявляли беззаветный героизм, но все еще не отказывались воевать.
Впрочем, мятеж в Катарро серьезно ослабил Австро-Венгрию, фактически лишив ее местной эскадры, что в условиях стремительного продвижения русских и черногорских войск с юга, фактически передавало эти корабли в руки Антанты. По этой причине, по согласованию с Веной, был отдан приказ германским подводным лодкам в Адриатике нанести удар по мятежным кораблям.
Но, как бы то ни было, и Германия, и Австро-Венгрия все еще держались и были способны воевать, и Гинденбург не считал положение безнадежным. Да, Антанта фактически взяла Центральные державы в кольцо блокады, но, во-первых, армии противника были измотаны и не особо стремились наступать, во-вторых, в их рядах не было единства, и они отчаянно интриговали друг против друга, в-третьих, сулящее мрачные перспективы прибытие в Европу многочисленной американской армии, сулило и определенные шансы на затягивание войны, поскольку самому Вашингтону не была выгодна скорая победа, грозящая оставить США без места за столом победителей.
Кроме того, и в Америке, и в Британии, было немало достаточно влиятельных сил, которые были крайне обеспокоены чрезмерным усилением России и ростом ее влияния, и рассматривали неофициальную поддержку Германии, как возможность противостоять русским в Европе, и как возможность подрывать могущество потенциального противника. И в этом плане, как ни парадоксально, разгром на Балтике лишь помог Германии, поскольку влияние антироссийских кругов в Лондоне и Вашингтоне резко усилилось, что создавало для Берлина определенные перспективы, и, как минимум, позволяли надеяться на то, что канал поставок через Голландию не будет прерван.
Более того, был весьма серьезный шанс войну если не выиграть, то не проиграть, поскольку во Франции все еще не было серьезной боеспособной армии и возможный удар на Западном фронте вполне мог опрокинуть лягушатников и вывести их из войны. Причем, и в Лондоне, и в Вашингтоне, и в Токио, и даже в Риме с Мадридом, было достаточно людей, желавших этого, рассчитывая, во-первых, не уходить с занимаемых территорий Франции, а, во-вторых, существенно поживиться за счет французских колониальных владений. Положение Орлеана было зыбким, как и сам статус «временной столицы». Так что все шансы у немцев были.
Так что дипломатические, военные, разведывательные и военно-промышленные круги Германии сейчас вели работу по расколу в стане союзников по Антанте, делая упор на том, что угроза Европе и миру идет из России, и если не остановить русского царя Михаила, то последствия для европейской цивилизации будут катастрофическими и дикие русско-азиатские орды будут угрожать интересам всех ведущих держав на планете от Дальнего Востока и до Америки.
И Гинденбург видел серьезные перспективы в этом вопросе, дающие Германии серьезные шансы, так или иначе, но оказаться в числе победителей в Великой войне, или, как минимум, не проигравших.
При этом, самым слабым местом во всей стратегии ему виделась не сила русских или что-то другое, а паника в верхах Берлина и Вены, так что Гинденбургу приходилось очень осторожно и дозированно доводить до Кайзера поступающую информацию. Достаточно вспомнить едва не начавшуюся сегодня истерику после сообщения о том, что Карл Первый собирается официально обратиться к странам Антанты с просьбой о перемирии. Вильгельм Второй бушевал, бросаясь из крайности в крайность, и в его речи даже мелькнули намеки на то, что, возможно, пора и Берлину подумать об условиях прекращения этой войны.
Пришлось посвящать монарха в план операции «Цитадель», тем более что и ему в этом плане отводилась определенная почетно-декоративная роль. Так что, все теперь зависело от того, насколько безупречно удастся выполнить задуманное Гинденбургом и Людендорфом…
Вдруг далеко впереди что-то грохнуло. Затем еще и еще.
Гинденбург выскочил из остановившегося автомобиля и бросил взгляд в небо.
На Берлином вереницей шли аэропланы и сбрасывали бомбы. И, судя по тысячам белых бумажек в небе, это были русские аэропланы…
* * *
РОССИЙСКОЕ ТЕЛЕГРАФНОЕ АГЕНТСТВО (РОСТА). 17 (30) августа 1917 года.
ВАТИКАН. Из Рима телеграфируют, что Папа Римский готовит обращение относительно войны и мира, которое будет адресовано римско-католическим епископам Германии и Австрии. Папа обращает внимание епископов на тот факт, что более двух третей всего римско-католического мира выступили против немногочисленных миллионов католиков Германии и Австрии.
Дипломатические источники сообщают, что Австрия употребляет все влияние, чтобы заставить Папу выступить в деле мира и применяет даже угрозы. Австрийские дипломатические курьеры два-три раза в неделю приезжают в Ватикан. Как говорят, германский канцлер Михаэлис серьезно опасается, что Австрия заключит сепаратный мир с союзниками до начала зимы.
БЕРН. «Journal de Geneve» воспроизводит статью Германа Реземайера, германского республиканца под заголовком: «Я обвиняю», который приходит к заключению, что идеи мира и демократизация, хотя и распространяются в Германии, но наталкиваются на энергичное сопротивление влиятельных кругов. Военные успехи угрожают заглушить зародыши движения. Народы держав согласия не должны рассчитывать на революцию в Германии, так как сборища голодных рабочих, женщин и детей являются первыми симптомами революции, но лишь поражение Германии откроет демократии дорогу.
КОПЕНГАГЕН. Датские информационные агентства передают, что вследствие засухи Германию постиг неурожай картофеля. Вводится принудительная реквизиция всего картофеля в пользу военного ведомства. В целях экономии картофеля военные власти предписывают убивать излишний скот.
НЬЮ-ИОРК. Согласно телеграмме, полученной из Вашингтона, президент Вильсон и Соединенные Штаты уделяют и будут уделять самое серьезное внимание России. Не ограничиваясь денежною помощью, правительство Соединенных Штатов предприняло шаги для оказания Российской Империи всесторонней поддержки. Как сообщается, в скором времени появится информация о командировании в Россию специалистов в различных областях, для оказания содействия русскому правительству, на основании вполне определенной программы.
НЬЮ-ИОРК. «Associated Press» сообщает: «Члены миссии сенатора Рута, за исключением Ресселя, высказались против посылки американских войск в Россию. Указывается, что в виду трудности перевозки войск в Сибирь, а затем на фронт, в Россию может быть послано лишь столь незначительное количество войск, что они, как военная сила, не смогут сыграть сколь-нибудь заметную роль на фронте. С другой стороны, моральное воздействие американских солдат равным образом не может быть велико, в виду незнания ими русского языка».
* * *
В НЕБЕ НАД БЕРЛИНОМ. 17 (30) августа 1917 года.
Прокофьев-Северский весело смотрел на пламя разрывов внизу. Сколько лет о мечтал об этом дне!
— Бомбим Берлин!
Он посмаковал эту фразу и усмехнулся. Да, уж, еще совсем недавно это была просто мечта, просто несбыточная фантазия, вроде желания прогуляться по Луне, и вот этот день настал! И пусть их всего дюжина гидропланов, пусть они летели все время рискуя быть сбитыми или перехваченными немецкими истребителями, пусть топлива у них в обрез, и они рискуют не дотянуть до своих авиаматок, но все же, когда командование поставило задачу и вызвало добровольцев, три шага вперед сделали все и никто не отказался.
План был дерзким и во многом основывался на том, что Берлин в эту войну никто никогда не бомбил и они не будут готовы к отражению воздушной атаки на столицу. Большее опасение вызывали районы вдоль побережья, значительно более настороженные и готовые к бою.
Но Богородица их хранила и им повезло. Лишь дважды они попали под огонь противоаэропланных орудий, но Бог миловал, и они не понесли потерь. В Берлине же, как и ожидалось, пока их никто не ждал. Впрочем, им еще предстоял обратный путь, путь сквозь растревоженный улей. Ну, тут ничего не попишешь, как-нибудь Господь не выдаст, свинья не съест. Это война.
Но они поставленную задачу выполнили. И пусть это разовый успех, поскольку в следующий раз так легко прорваться не удастся, пусть с военной точки зрения сброс десятка бомб и полусотни зажигалок на Берлин не мог принести особого эффекта, но сам факт бомбардировки германской столицы русскими аэропланами придавал внушительную весомость содержанию тысяч листовок, которые сейчас витали в воздухе над городом. И когда немцы будут читать о разгроме при Моонзунде, о потере Германией контроля над Балтикой, об обстреле русским флотом немецкого побережья, они будут верить написанному в листовках значительно больше, чем официальной пропаганде.
И главное, что прочтут немцы о том, что бомбардировка Берлина — это возмездие за химическую атаку и обстрел мирных кварталов Риги, Двинска и Парижа. И что это только начало.
* * *
ИЗ СООБЩЕНИЯ ИНФОРМАЦИОННОГО АГЕНТСТВА PROPPER NEWS. 30 августа 1917 года.
Бомбардировка Берлина
СТОКГОЛЬМ. Согласно сообщениям из Германии, сегодня Берлин подвергся бомбовому удару русских аэропланов. Сообщается о панике, разрушениях, черном дыме и пожарах в центре города, а так же о том, что над германской столицей были разбросаны тысячи листовок с описанием катастрофы под Моонзунда и о потере немцами контроля над Балтикой. Подробности мы ожидаем в ближайшие часы.
Германские интриги
НЬЮ-ИОРК. Согласно полученным из Мексики телеграммам, германцы вновь проявляют энергичную деятельность, свидетельствующие о возобновлении германских интриг в стране, и закупают медь, глицерин и гутаперчу по цене выше рыночной. По полученным в Мехико сведениям, германцы скапливаются в большом числе в Юкатане и в южной части Мексиканского залива. В официальных кругах полагают, что германцы снабжали инсургентов в южной части Табаско боевыми припасами, которые, вероятно, доставлялись из Центральной Америки.
Мирная инициатива Ватикана
НЬЮ-ИОРК. «Associated Press» сообщает: «Итальянское посольство в Вашингтоне получило из Рима сообщение, что Папа подготовляет новое мирное предложение, которое будет сообщено союзникам в ближайшем будущем. В сообщении не приводятся подробности нового предложения Папы, но имеется указание на то, что мирная программа Папы будет, может быть, изменена в зависимости от занятого Германией положения».
Гибель героя новостей
ОРЛЕАН. Верденский раввин Жуль Руфф, который, несмотря на преклонный возраст, в самом начале войны поступил на военную службу в качестве полкового раввина, убит при обороне Парижа.
* * *
РОССИЯ. ЮЖНЕЕ ДВИНСКА. 17 (30) августа 1917 года.
Грохот орудий возвестил о начале артиллерийской подготовки на этом участке фронта. Вот только это была не совсем обычная артподготовка. Или, если угодно, совсем необычная.
— А презабавно, наверное, у них там сейчас, как считаете?
Генерал Марков бросил взгляд на стоявшего рядом генерала Костевича. Тот кивнул, не отнимая от глаз бинокля.
— Уж поверьте моему опыту, Сергей Леонидович, там сейчас весьма любопытное зрелище.
Марков усмехнулся.
— Уж, поверю, Михаил Михайлович. Химические снаряды — это по вашей части.
— Ну, не все же им Ригу обстреливать, надо и нам слегка поразвлечься.
— В этом не может быть сомнений, Михаил Михайлович. Ни малейших. Какая ж война без развлечений?
На германских позициях вспухали клубы разноцветного дыма. Черные, желтые, сизые. Постепенно черный дым начинал преобладать, и мгла на горизонте приобретала грязно-угольный оттенок.
— Да, уж, Михаил Михайлович. Воистину адская смесь — вдохнуть веселящего газа, потом слезоточивого, а потом блуждать в кромешной тьме, где ни зги не видать, среди таких же ослепших и опьяненных, натыкаясь друг на друга, на стенки окопов…
Химик пожал плечами.
— Ну, вряд ли у немцев там не было противогазов под рукой, но в первые секунд десять-двадцать многие вполне могли нахвататься.
— Не скажите, Михаил Михайлович, тут уж поверьте моему фронтовому опыту, когда ты сидишь в окопах и вокруг тебя начинаются разрываться химические боеприпасы, то двадцать секунд — это очень много, можно надышаться так, что больше уж и не доведется.
— Ну, это если хлор или иприт. Тут же ничего смертельного. Разве что в траншею можно упасть и шею свернуть. Или на штык товарища напороться. Хотя, действительно, немалая часть личного состава может попасть под действия закиси азота и, в зависимости от концентрации газа во вдыхаемом воздухе, может начать вести себя с разной степенью адекватности. Кто-то почувствует лишь легкое головокружение, кто-то сильную эйфорию, кто-то сядет и будет хихикать, а кто-то захочет вдохнуть еще и стянет противогаз или не станет его пытаться натянуть. Добавьте к этому снаряды третьей волны со слезоточивым газом, то…
— Так и представляю себе германца, который хихикает и заливается слезами.
— Ну, Сергей Леонидович, вы же понимаете, что там более сложное воздействие на организм. Там сейчас полно блюющих и, извините, обделавшихся, с опухшими глазами и распухшими лицами, которые шатаясь бродят там или сидят, забившись в щели. Впрочем, все это пустое. Вон и ракета сигнальная пошла.
Артобстрел позиций противника прекратился и на поле боя двинулись силы русской бронетехники. Больше сотни пулеметных и пушечных броневиков на колесном ходу или с приводом Кегресса, двигались вперед, сопровождаемые «фортицами» — выполненными из котлового железа металлическими коробами на колесах, в каждом из которых было по дюжине солдат, толкавших конструкцию впереди себя. При всей неуклюжести, «фортицы» вполне успешно прикрывали «экипаж» от осколков снарядов и даже от пуль. К тому же, вооруженные пулеметами «Мадсен» и ружьями-автоматами Федорова, защищенные солдаты представляли собой достаточно мощную огневую силу. А, в случае невозможности двигать бронекороб дальше на колесах, «экипаж» мог перенести его через препятствие вручную или дождаться прорыва заграждений броневиками.
Катили вперед и гусеничные бронеавтомобили с открытым сверху бронекузовом, в котором располагались минометы, обеспечивая огневое сопровождение наступающих порядков. Впрочем, для особо укрепленных позиций противника в составе строя двигались и пять новеньких танков «ТРЗ-107» Рыбинского завода, 107 миллиметровые орудия которых, могли сказать свое веское слово на участке наступления.
Под прикрытием брони, двигались группы пехоты, внимательно следя за тем, чтобы к бронемашине не подобрался вражеский солдат с гранатой, и ожидая момента, когда расстояние до траншей противника позволит одним рывком ворваться во вражеские окопы.
Со стороны германских окопов доносилась беспорядочная жидкая стрельба, но не было понятно, стреляют ли немцы по приближающимся цепям русской армии, или выстрели стали следствием иной причины. Впрочем, вряд ли в сплошном дыму стрелки противника вообще видели цель. Так что самым опасным для наступающих был «слепой огонь» нескольких пулеметов, хаотично посылающих пули в сторону русских траншей.
Однако и наши пулеметы на броневиках не молчали, поддерживая беспокоящий огонь и ожидая того момента, когда ветер отгонит дым и сделает огневые точки противника различимыми. Пока же все спешили успеть сократить дистанцию до минимума, пока дым еще не позволял германцам бить прицельно.
Но ветер стих и не было похоже, что он собирался очищать своим дыханием воздух над немецкими окопами, так что наступающие в противогазах русские ворвались в германские траншеи видя лишь на несколько шагов вокруг себя, пытаясь не попасть по своим и разглядеть противника.
— Ты смотри, а ведь первую линию мы заняли!
Генерал Костевич хмыкнул.
— Как видите, Сергей Леонидович, презабавная химия, как вы изволили давеча выразиться, все-таки свою работу сделала. Но это лишь первая линия обороны, вряд ли дальше будет так просто. Эффект неожиданности утрачен и наверняка там дальше почти все натянули противогазы, пока основному удару подвергалась первая линия. Так что вторая и третья линии могут быть куда более трудными.
Марков серьезно кивнул.
— Правда ваша, Михаил Михайлович. Но черный дым будет мешать немцам целиться.
— Как и нам.
— Согласен. Как и нам. Надеюсь, что к моменту, как в бой вступит Дикая дивизия, дым и газ рассеется, а броневики с танками сделают свою работу. Пока же, вместо химических зарядов наша артиллерия будет обрабатывать германские позиции второй и третьей линии обычными снарядами.
* * *
РОССИЙСКОЕ ТЕЛЕГРАФНОЕ АГЕНТСТВО (РОСТА). 17 (30) августа 1917 года.
Сегодня, наши доблестные войска под командованием генерал-адъютанта Сергея Маркова, нанесли мощный удар южнее города Двинск. В результате наша армия сумела прорвать фронт противника на глубину в 20 верст и соединилась с находившейся в окружении 38-й пехотной дивизией под командованием генерала Буковского!
В ознаменование столь славной победы, отличившиеся в наступлении были представлены к государственным наградам, пожалованы дворянскими титулами, Высочайшим благоволением, досрочным производствам в чины и иным отличиям Российской Империи.
Воздавая должное героизму и стойкости солдат и офицеров 38-й пехотной дивизии, которые долгие 28 дней сражались в полном окружении, отвлекая на себя значительные силы германской армии, ЕГО ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР ВЫСОЧАЙШЕ ПОВЕЛЕЛ пожаловать Михайловское (Геройское) Знамя 38-й пехотной дивизии, а также входящим в ее состав 149-му пехотному Черноморскому полку, 150-му пехотному Таманскому полку, 151-му пехотному Пятигорскому полку, 152-му пехотному Владикавказскому генерала Ермолова полку и 38-й артиллерийской бригаде с добавлением к их наименованием почетного имени «Двинский».
Командующий 38-й Геройской Двинской пехотной дивизии генерал-майор Александр Буковский пожалован титулом графа Российской Империи и Орденом Святого Архистратига Михаила IV степени с производством в чин генерал-лейтенанта с зачислением в Свиту ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА генерал-адъютантом.
Все солдаты и офицеры 38-й Геройской Двинской пехотной дивизии за беспримерный героизм, стойкость и мужество пожалованы «Осовецким крестом». Особо отличившиеся пожалованы личным и потомственным дворянством, награждены орденами, Георгиевскими крестами и медалями.
Чествуя мужество и героизм 38-й Геройской Двинской пехотной дивизии, ЕГО ИМЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР ВСЕРОССИЙСКИЙ МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ ВЫСОЧАЙШЕ ПОВЕЛЕЛ, сегодня 17 августа сего 1917 года, в десять часов вечера, произвести по сто залпов праздничного салюта из артиллерийских орудий в столице Империи городе Москве, а также в Петрограде, Константинополе, Кронштадте, Севастополе и Риге!
Россия чествует своих героев!
* * *
ИЗ СООБЩЕНИЯ ИНФОРМАЦИОННОГО АГЕНТСТВА PROPPER NEWS. 31 августа 1917 года.
По сообщениям очевидцев, многие из захваченных в плен под Двинских германских солдат были в ужасном психическом состоянии, выглядели ошеломленными, большинство жаловались на провалы в памяти и тошноту, а окружающие заметили признаки медвежьей болезни у основной массы германцев.
Германия обвинила Россию в использовании химического оружия, однако опрошенные нашим Агентством эксперты по-прежнему не исключают применения русскими некоего психического оружия, подавляющего волю. Настораживает так же, как и в случае с Моонзундским феноменом, применение Россией снарядов с черным дымом и следующим за этим разгромом противника.
Напомним нашим читателям, что вчера в районе Двинска российская армия нанесла удар и, прорвав фронт, соединилась с находившимися в окружении солдатами 38-й русской дивизии.
Мы будем информировать наших читателей по мере поступления новостей по данной теме.
* * *
РОССИЙСКОЕ ТЕЛЕГРАФНОЕ АГЕНТСТВО (РОСТА). 18 (31) августа 1917 года.
КОНСТАНТИНОПОЛЬ. В город прибыли первые три тысячи русских переселенцев из числа членов семей георгиевских кавалеров, испросивших Высочайшее дозволение на постоянное поселение на территории, отвоеванной нашими войсками у Османской империи в ходе операции «Возмездие».
Это первая группа переселенцев из России. В ближайшие дни новые группы прибудут на эти земли в рамках Имперской программы переселения.
* * *
ОТ РОССИЙСКОГО ИНФОРМБЮРО. Сводка за 18 (31) августа 1917 года.
БЛИЖНИЙ ВОСТОК. Доблестными русско-итальянскими союзными войсками в ходе морского десанта и последовавшего штурма, был взят город и порт Александретта. Отныне Знамя Богородицы реет над этим легендарным городом!
МАЛАЯ АЗИЯ. Сегодня русская армия завершила операцию по овладению всем южным побережьем Черного моря, отодвинув противника не менее, чем на 50 верст от линии прибоя. Так же, сегодня, наши войска вошли в древний город Пергам.
Завершен отвод османских войск за линию Эфес-Синоп, что позволило десанту греческой королевской армии овладеть стратегически важным городом и портом Эфес, имеющим для греков огромное историческое и культурное значение.
БАЛТИКА. Продолжаются активные операции Российского Императорского флота на Балтике. В ходе боевых действий силами надводных кораблей и морской авиации был обстрелян город и порт Росток. Действиями русских и подводных лодок полностью прекращен подвоз руды из Швеции, а также прервано всяческое судоходство между германскими портами.
БАЛКАНЫ. Сегодня русскими и сербскими частями освобождена от оккупации столица Сербского королевства город Белград! В ознаменование славной победы принц-регент Сербского королевства Александр Карагеоргиевич пожаловал командовавшему операцией генерал-майору РИА Дитерихсу знак Кавалера Большого креста Ордена Звезды Карагеоргия.
Части Итальянской королевской армии овладели сегодня стратегически важным городом и портом Пула, служившим главной базой флота Австро-Венгрии.
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ. Сегодня силы Словацкого добровольческого корпуса сумели взять под свой контроль важный административный и исторический центр город Кошицы, где сегодня же было провозглашено создание независимого Словацкого королевства.
ЗАПАДНЫЙ ФРОНТ. На Западном фронте без перемен.
* * *
ИЗ СООБЩЕНИЯ ИНФОРМАЦИОННОГО АГЕНТСТВА PROPPER NEWS. 31 августа 1917 года.
По информации из осведомленных кругов Баварии, сегодня в Мюнхене началась встреча на высшем уровне, в которой принимают участие кайзер Германии Вильгельм II, император Австро-Венгрии Карл I и король Баварии Людвиг III.
Сообщается, что темой консультаций является внутренняя ситуация в Центральных державах и координация действий на внешних фронтах.
Мы будем следить за ходом этой встречи.
* * *
РОССИЙСКОЕ ТЕЛЕГРАФНОЕ АГЕНТСТВО (РОСТА). 18 (31) августа 1917 года.
МОЛНИЯ!!!
Сегодня в полдень по местному времени британская столица Лондон подверглась массированному бомбовому удару германской авиации. Сообщается, что в налете приняли участие от 20 до 30 немецких бомбардировщиков G-IV.
Сообщается о многочисленных жертвах на улицах Лондона. Столица Великобритании охвачена многочисленными пожарами и имеет ряд разрушений.
Информация о количестве погибших и раненных уточняется.
* * *
РОССИЙСКОЕ ТЕЛЕГРАФНОЕ АГЕНТСТВО (РОСТА). 18 (31) августа 1917 года.
МОЛНИЯ!!!
Сегодня временная столица Франции город Орлеан подвергся массированному бомбовому удару германской авиации. Сообщается, что в налете приняли участие до 20 немецких бомбардировщиков G-IV.
Сообщается о многочисленных жертвах на улицах Орлеана. Город в огне.
Информация о количестве погибших и раненных уточняется.
* * *
ИЗ СООБЩЕНИЯ ИНФОРМАЦИОННОГО АГЕНТСТВА PROPPER NEWS. 31 августа 1917 года.
СРОЧНОЕ СООБЩЕНИЕ!!!
Из Вены сообщают о попытке государственного переворота в этой стране. Мятежники планировали воспользоваться отъездом императора на встречу в Баварию и захватить власть, но верные короне войска, при поддержке баварских частей, следовавших на Восточный фронт из Баварии, сумели подавить мятеж и не допустить захвата семьи императора Карла I.
Император Австро-Венгрии Карл I поблагодарил короля Баварии Людвига III за помощь в восстановлении порядка в Вене и за спасение Августейшей семьи.
* * *
РОССИЙСКОЕ ТЕЛЕГРАФНОЕ АГЕНТСТВО (РОСТА). 19 августа (1 сентября) 1917 года.
По уточненным данным, в ходе вчерашних бомбардировок Лондона и Орлеана погибло 193 человека в британской столице и 127 в Орлеане. Число раненых 687 и 411 соответственно.
Размер материального ущерба устанавливается.
Мы будем следить за развитием событий в британской столице.
* * *
ИЗ СООБЩЕНИЯ ИНФОРМАЦИОННОГО АГЕНТСТВА PROPPER NEWS. 1 сентября 1917 года.
На встрече монархов в Мюнхене приняты важные решения, которые коренным образом изменят организацию и управление войсками Центральных держав.
Так принято решение о формировании Единого командования Центральных держав (Gemeinsames Kommando der zentralen reichen (GKZR) и о заключении Мюнхенского соглашения об особом порядке управления фронтами. Согласно соглашению, император АВИ Карл I принял пост верховного главнокомандующего сил Центральных держав на Западном фронте (Франция и Бельгия), кайзер Вильгельм II пост верховного главнокомандующего Восточным фронтом (Прибалтика, Польша), король Людвиг III стал верховым главнокомандующим Южным фронтом (от Татр до Тироля).
Начальником штаба GKZR назначен генерал Гинденбург, его заместителем по сухопутным силам — генерал Людендорф, по морским — контр-адмирал Хорти.
При поступлении дополнительной информации новость будет дополняться.
* * *
РОССИЙСКОЕ ТЕЛЕГРАФНОЕ АГЕНТСТВО (РОСТА). 19 августа (1 сентября) 1917 года.
МОЛНИЯ!!!
Только что пришли телеграммы из Лондона и Орлеана новых налетах германской авиации! Массированная бомбардировка в настоящее время продолжается.
Новость дополняется…
* * *
РОССИЯ. ОКРЕСТНОСТИ ГАТЧИНЫ. ЛИЧНЫЙ ВАГОН ЕИВ. 19 августа (1 сентября) 1917 года.
За окном проплывал вокзал Гатчины, и я помахал собравшейся на перроне толпе. Остановка запланирована не была, но толпа собралась все равно. Не знаю, что смогли разглядеть «встречающие» в замедливших ход вагонах, но мое дело уважить подданных.
Вообще, шеф охраны генерал Климович не рекомендовал мне маячить в окнах, особенно с учетом того, что маршрут движения был известен, как и время нашего прибытия в Петроград. Но, во-первых, попасть в окно во время движения поезда не так просто, во-вторых, в окнах довольно толстое стекло, хоть и не пуленепробиваемое, а, в-третьих, в Петрограде устроить покушение значительно проще, чем в Гатчине.
Гатчина. Почти полгода назад я очутился здесь, шагнув в это время из того проклятого туннеля в Гатчинском дворце. Ошеломленный и растерянный. А вы бы на моем месте, оказавшись в прошлом, да еще и в чужом теле, не были бы ошеломлены и растеряны? Кто скажет, что, нет, пусть первым бросит в меня книжкой про попаданцев без страха и упрека, суперменов и волшебников. Увы, но я таковым не был ни тогда, ни сейчас.
А жаль. Как бы мне было легко жить и править имея белый рояль! Впрочем, быть правителем России мне никогда не хотелось и абсолютно не мечталось. Особенно быть правителем России в 1917 году. Нет, уж, увольте!
Но, увы, не уволят.
Нахлобучили мне на голову Шапку Мономаха и в спину пнули. Ну, или не в спину. Чуток пониже.
И возрадуйся.
Эх, тяжела жизнь царская!
Идея с нынешней поездкой в Питер возникла достаточно внезапно, ведь изначально я собирался из Пскова ехать прямо в Москву. Однако, доклады моих министров направили движение моего поезда на север, поскольку ситуация требовала закрепить успех, подняв уровень верноподданнического патриотизма явлением Царя-Победителя и Благословенной Императрицы Марии, как о нас писали суворинские и прочие СМИ под его диктовку.
Конечно, успех под Двинском всячески смаковался, закрепляя Константинополь, Проливы, Моонзундскую победу и эффект от всей той истории вокруг Пскова. Газеты пестрили фотографиями, «независимые» СМИ были более «смелыми» к публикации всякого рода завирательных «подробностей» всех указанных событий, включая прилет к Маше с небес прекрасного белоснежного сияющего голубя…
В общем, доклады моих спецслужб показывали довольно благоприятную картину общественных настроений в целом по стране и в обеих столицах в частности.
Приветствие петроградцев, смотр в Кронштадте и торжественный прием в Зимнем дворце, раздача из корзинки титулов и наград, все это должно было укрепить уровень поддержки власти в северной столице. Перед дальним вояжем на юг, обеспечение лояльности севера и Балтики Государю-Государыне было крайне важным. Вот мы и едем.
Вообще же, с Двинском было все не так весело, как могло показаться из бравурных реляций прессы и «Окон РОСТА». Общий бардак заставил сдвигать сроки начала операции, пришлось жестко пресекать попытку обойтись без снарядов с закисью азота, каковую инициативу явили мне генералы. Мол, что толку от них, смешных снарядов этих! Да и застряли грузовики в грязи от «благословенного ливня», благо ливень, столь яростный в Риге и Пскове, задел Двинск лишь самым своим краем, однако и там о наступлении бронетехники по грязи не могло быть и речи.
Может, танки грязи не боятся, но наши-то точно пока боятся. Ни мощность двигателя, ни особенности конструкции, не позволяют нам использовать сие чудо техники вне более-менее твердых поверхностей. Вот и пришлось ждать, благо выглянувшее августовское солнце за день хорошо прожарило местность. Да и снаряды с «веселящим газком» подвезли.
Хотя, не скрою, успех превзошел все мои ожидания и фронт мы прорвали. И многострадальную 38-ю дивизию мы высвободили из окружения. Вот только развить успех на этом участке мы не смогли, поскольку вокруг нашей окруженной дивизии немцы выстроили несколько линий обороны. В общем, с новым прорывом фронта у нас ничего не получилось, а потери понесли весьма болезненные.
Да и бронетехника наша не так чтобы сильно блеснула. Не говоря уж о том, что примерно треть броневиков просто вышла из строя из-за всякого рода поломок, как и все пять танков «ТРЗ-107» встали на поле боя, не сумев доехать до тех мест, где они действительно были нужны. Да и в целом, пока умение использовать бронетехнику, мягко говоря, было не на высоте у отцов-командиров. Взаимодействие брони, и сопровождающей пехоты, было отвратительным и часто действовали кто во что горазд, да и сами бронеподразделения координировали свои действия сугубо по принципу «едем все примерно куда-то туда, а там будет видно».
Немало возникло проблем и с «фортицами». Если поле для наступления было более-менее ровное, то ничего, они справлялись. Но если впереди был сплошной лунный пейзаж от воронок и прочих буреломов, то все это чудо тут же замирало мертвым коробом, превращаясь в неподвижную пулеметную точку, которую, при продолжении наступления приходилось оставлять до лучших времен на поле боя, либо закрепляться в ней и обеспечив постоянное снабжение патронами, стволами да пулеметами.
В общем, новинки себя показали, но, как я и ожидал, никаким средством прорыва линий обороны противника не стали. Хотя многие мои генералы были полны оптимизма перед началом атаки. Впрочем, возможно, я слишком уж категоричен, ведь эрзац-броня действительно весомо снизила наши потери. А может, опьяненно-обгадившиеся немцы просто плохо стреляли.
Кстати, истории про обгадившихся немцев пошли широко гулять, обрастая все новыми и новыми подробностями. А после Моонзунда в эти байки верили куда как охотно. Хотя, если говорить объективно, любое применение химического оружия или масс танков, массированная бомбежка, как и серьезный артобстрел, могут привести к подобным реакциям организма. Особенно среди новобранцев. Не настолько массово, как это звучит в наших байках о том, что «прям вот все поголовно», но факты имели место в действительности на любой войне.
Впрочем, верить в эти байки были нетрудно, учитывая, что самых колоритных немцев собирали группами и фотографировали для Мининформа с самых «вкусных» (прости Господи!) ракурсов. И там были карточки весьма и весьма озорные.
Будут веселить солдат и поднимать боевой дух на наших позициях.
Но пропаганда пропагандой, однако наступление наше категорически захлебнулось, и мы сейчас спешно выводили из коридора и прежде окруженную 38-ю пехотную дивизию, и 10-ю пехотную, и Дикую дивизию, и, собственно, саму бронетехнику. В том числе и застрявшую на поле боя. И все это под артогнем немцев, которые очухались от шока и начали давить в ответ.
Ну, что ж, в реальной жизни чудес не бывает. Не все коту масленица, как говорится. Немцы все еще стойко воюют, а Германия все еще сильный противник. И что бы там «Суворин и Ко» не рассказывали о том, что у России сейчас сильнейшая армия на континенте, на деле это не совсем так. Во всяком случае, пока. Хотя и совсем не та, которая была полгода назад, когда я отправлялся из Гатчины в свое увлекательное и незабываемое воздушное турне.
Но вот наша бомбардировка Берлина была и вправду хороша! Никто за всю войну не бомбил германскую столицу, а вот, поди ж ты, нанесли визит по самое не балуйся! И главное, листовки разбросали. Причем не только над Берлином, но и на всем пути от моря до столицы жменями листовки выбрасывались из кабин аэропланов при пролете над городами.
Правда, на обратном пути эскадрилье наших гидропланов пришлось дать бой немецким истребителям, но они, слава Богу, отбились, имея преимущество в численности и организованности. Однако, три машины из двенадцати мы все же потеряли в небе над Германией. Есть, конечно, призрачная надежда, что кто-то выжил и сел на вынужденную, но проводить спасательную операцию наши летчики никак не могли — горючего было буквально впритык, а новые немецкие истребители могли налететь в любой момент.
Что ж, будем наводить справки через Красный Крест и нейтралов.
Вообще же, немцы, судя по бомбовым ударам по Лондону и Орлеану, оценили преимущества массированного применения бомбардировщиков. Впрочем, наша бомбардировка Берлина могла спровоцировать бурную реакцию кайзера и он, не имея возможности нанести удар по Москве или Петрограду, решил отыграться на Лондоне и Орлеане, тем более что Париж и бомбить уже как бы и не надо.
Но эта бомбежки показали, что меняется и стратегия применения авиации, пусть и с германской сумрачной спецификой и тягой к чудо-оружию. Так что теперь можно было ожидать массированные террористические удары немецких бомбардировщиков не только по Лондону и Орлеану, но в радиусе их действия в теории могли оказаться и наш Минск, и итальянские Милан с Венецией.
Решатся ли германские генералы применить авиацию против русской эскадры на Балтике сказать было сложно, все ж таки цель прилично защищена от ударов с воздуха и отнюдь не лишена маневра. К тому же, я еще накануне подготовки к Моонзунду приказал поставить дополнительные спаренные пулеметы на каждый из кораблей, включая линкоры, так что они вполне могли серьезно огрызаться против тихоходных воздушных целей 1917 года.
В любом случае, Германия располагала где-то полусотней бомбардировщиков G-IV и с этим проходилось считаться.
А вот с Автро-Венгрией интереснее. Сроки, заявленные Ротшильдами-Эфрусси прошли, а судя по вестям из Мюнхена, запрашивать перемирия пока никто не собирается. «Попытка» провести «переворот» в Вене была разыграна в духе Слащева и, судя по всему, организаторы своего добились, удалив из Австро-Венгрии самого Карла I и отправив его в фактическую ссылку в Страсбург, в штаб Западного фронта. А заодно взяв под «охрану» его семью.
В общем, судя по всему, и в Германии, и в Австро-Венгрии, всю полноту власти в Центральных державах окончательно взяли военные. Гинденбург, Людендорф, Хорти, Арц фон Штрауссенбург — вот имена реальных правителей.
Что ж, официального заявления с просьбой о перемирии нет и явно пока не будет. Это был бы подарок судьбы, хотя жизнь меня научила, что подарки у судьбы бывают неоднозначными и не всегда теми, на которые рассчитываешь. Впрочем, случаются в жизни приятные исключения, которые лишь подтверждают это правило. Судьба послала мне прекрасную жену, и она прекраснее во всех смыслах того, на что я рассчитывал, затевая этот политический брак.
Возвращаясь же к Австро-Венгрии, то пока ситуация мятежа в Катарро вовсе не приняла массовый характер по всей Двуединой монархии. Да, австрияки отступают, да Балканский фронт движется на север, но пока нет признаков полного разложения и упадка. Причем, как кому-то не покажется странным, основным костяком сохранения единого государства в нынешнем виде выступают именно венгры. Они же остаются категорическими противниками предоставления славянам особых прав и преобразования империи в Триединую монархию. Но, посмотрим, чего гадать, сюжет покажет.
Опять же, тут нет худа без добра, поскольку сорванные сроки если не обнуляют наши договоренности с Ротшильдами/Эфрусси относительно исключительного договора на поставку зерна в Австро-Венгрию и возврата имущества Эфрусси, арестованного в России, то, как минимум, значительно усиливают наши переговорные позиции.
А вот во Франции похоже обойдутся и без нашего участия в срыве наших предварительных договоренностей с Ротшильдами, поскольку Петен и герцог де Гиз, судя по всему, решились-таки повесить всех собак на этот Дом, дабы найти крайних в пропаже золота и во всех остальных бедах Франции.
Впрочем, зная Ротшильдов, я не удивлюсь тому, что смелость Петена основывается на том, что они с этим Домом между собой уже обо всем договорились. Во всяком случае, граф Павел Игнатьев докладывает о явных признаках вывода Ротшильдами активов из Франции и при этом особого противодействия Петена не наблюдается. Возможно у него просто нет возможностей воспрепятствовать, а возможно это и часть закулисной сделки. Интересно, что они продали Петену в качестве эквивалента плана «Альбион»? Явно же не просто так все! Надо озадачить моих орлов в Италии и Франции. Пусть покопают. И последят за биржей.
Вообще же, пусть без такого масштаба гражданской войны, какая была у нас в реальной истории, Франция все больше напоминала ту Россию, которая погружалась в пучину анархии, разрухи и всеобщего беспредела, в страну, из которой массовое бегство еще не приняло всеобщие масштабы, но ручейки эмиграции уже превращались в полноводные реки, и Мостовский с Игнатьевыми развернулись в этом вопросе во всю ширь. А если к этому вопросу еще и присоединятся Ротшильды, выводя свой персонал куда-то в Латинскую Америку, то во Франции останутся лишь те, кто не пригодился ни в России, ни в Южной Америке, да и не смог уехать в Америку Северную.
Хотя и в самих США полным ходом шла вербовка на работу в Россию инженеров, техников, конструкторов, специалистов различных нужных направлений, врачей и прочих. Мой старый знакомец инженер-зауряд-капитан Маршин открыл в Нью-Йорке компанию по найму персонала, покупке технических патентов и привлечению инвестиций. Благо желающих подзаработать среди американцев было всегда предостаточно.
Но вот неясно пока было с «продажей Польши». Торг шел, условия выдвигались взаимонеприемлемые и имели тенденцию к повышению ставок. Вильсон хотел решить этот вопрос, как свое предвыборное обещание, но отнюдь не любой ценой, и при этом вокруг него было немало ястребов, которые желали бы, чтобы именно Россия доплатила США за независимость Польши, но никак не наоборот. Я же, был бы не против поставок к нам всего и вся здесь и сейчас, но если это будет обещано «потом», после того, как мы сами отобьем Польшу, то зачем нам американцы? С чего бы мы отдавали завоеванное? Пусть не буквально по опыту выселения осман из Константинополя, но, так или иначе, держать эту территорию под контролем можно, а опыт русификации Ромеи вполне применим и здесь.
И, не будем забывать, что Польша — это четверть промышленной мощи Российской Империи образца 1914 года. Если американцы не хотят нам это компенсировать, то с какой стати мы должны отказываться от этого потенциала? Тем более что печальный опыт истории показывает, что чаще всего, страны, которые обрели независимость от России, становятся ее самыми яростными противниками. Особенно это касается тех же поляков. Вспомним их Пилсудского сотоварищи, которые став независимыми, тут же попытались восстановить Речь Посполитую в границах «от можа до можа».
Так что тут «или»/«или».
Или Польша в крестах, или американцы в кустах.
В общем, ярд бакинских зеленых денег и сто тыщ американских солдат, идущих на пулеметы отбивать Польшу. Как-то так. Иначе как?
Ну, вот, как-то так…
Ладно, Бог с ней, с Польшей, пустой разговор сейчас. Но вот с турками и Ромеей вопрос надо было оперативно решать именно сейчас, поскольку султан, хотя и отвел войска за линию Эфес-Синоп, но все же продолжал юлить, желая, во-первых, капитулировать только перед Россией, фактически вступив в сепаратные переговоры под гарантии своего персонального будущего в некоем варианте второй версии Османской империи (пусть и в весьма сокращенном виде), но пока категорически не желал капитулировать перед всеми членами Антанты, логично понимая, что в этом случае перспективы его личного будущего пусть тоже весьма туманные, но со всей очевидностью очень мрачные.
Фактически султан Мехмед хотел занять при России такую же роль, которую он и его империя играли при Германии — роль младшего партнера «подай-принеси», но со всеми внешними атрибутами респектабельной державности и под защитой «старшего партнера».
Впрочем, я не исключал, что и с теми же британцами султан ведет подобные переговоры.
Что ж, посмотрим. Как говорится, ни мира, ни войны, а Османскую империю распустить.
Константинополь меж тем полным ходом приводили в порядок, очищали от следов пожаров и расчищали завалы на улицах, а местный Вселенский патриарх уже готовился к обряду коронации…
— Ваше Величество! К вам камер-фрейлина поручик Иволгина от Государыни.
Вот еще новости! Резко оборачиваюсь, глядя на вошедшую Натали.
— Что случилось?
Та слегка замялась, подбирая слова.
— Ваше Императорское Величество, Государыне-матушке не здоровится.
— Что с ней???
— Она… извините… ее рвет.
Стремительно выхожу из кабинета и иду на половину Императрицы. Бледная Маша сидит в кресле.
— Солнце, что случилось?
Жена вымученно улыбается.
— Меня тошнит. Трижды уже рвала. Может съела чего, может укачало, а может…
— Может?
Она кивнула.
— Может. Сроки подходящие. А тут еще поезд. Я еще в дирижабле что-то такое чувствовала, но подумала, что просто воздушная болезнь. Теперь все куда ярче и сильнее.
Оборачиваюсь к Натали.
— Где Евстафий?
— Одну минуту, Государь!
Она вышла, а я вновь вернулся к Маше и сказал озабоченно:
— Надо было тебе оставаться в Мелласе. Ну, нельзя же так рисковать в твоем положении.
— В каком положении, любимый? Даже сейчас еще ничего неизвестно, а уж тогда… Да и как я могла остаться в стороне? Там же десятки тысяч людей могли погибнуть!
Ладно, спорить с барышнями в таком положении крайне не рекомендуется. Целую ее ладошку.
— Радость моя, давай до Питера обойдемся безо всякого с твоей стороны героизма, ладно? В Зимнем дворце тебя осмотрят лейб-акушеры, в бывшей столице вся система отлажена давно, благо это не Константинополь. Дадим докторам возможность поставить диагноз и дать рекомендации. Так что с вокзала быстро едем прямиком в Зимний, хорошо?
Маша грустно улыбнулась.
— Миша, ну, что ты такое говоришь? Нас в Петрограде будет встречать стотысячная толпа. Как мы можем просто и быстро проехать мимо них? У нас есть долг, есть обязанности.
В отчаянии прикусываю губу, а жена смеется.
— Любимый, а ты перенимаешь мои привычки!
Хмыкаю рассеянно.
— Да, действительно. Ну, как говорят на Руси, с кем поведешься — от того и наберешься.
Маша, посерьезнев, кивает.
— Я от тебя очень много «понабралась». Так правильно по-русски?
— Да, мое солнышко. Ты делаешь просто головокружительные успехи в языке. Я бы так не смог.
— Ну, твоя мама научила тебя основам датского языка, а моя окончила Смольный институт в Санкт-Петербурге. И пусть она меня толком не учила, но я слышала язык. И, видимо, это наследственное.
В этот момент, постучав, является Евстафий.
— Вот, что, голубчик. Самым-самым срочнейшим образом найди в Петрограде лейб-акушера доктора Отта. Пусть соберет все необходимое, всех, кто ему будет необходим, и пусть ждут нас в Зимнем дворце. Дело государственной важности. И телеграфируй в Зимний, чтобы все было готово для встречи, приема и осмотра.
Евстафий метнул короткий взгляд в сторону Императрицы и, кивнув, вышел.
— Малыш, а ты чего такая бледная и испуганная?
Вновь целую ее ладошку.
Маша отвечает вполне серьезно, с каким-то паническим блеском в глазах, четко выговаривая слова:
— А. Я. Боюсь. Мне просто страшно, понимаешь? И если такое, как сегодня, будет каждый день, то как я это выдержу? Нам предстоит длинная дорога в Константинополь.
— Мы можем отложить поездку.
— Не можем. И ты это прекрасно знаешь. Коронация требует моего присутствия.
— Но столько дней в поезде, а потом через море на том линкоре!
— Ничего. Я молода. Я выдержу. Наверное. Но не оставляй меня одну, хорошо?
— Хорошо, любовь моя. Постараюсь.
Вновь стук в дверь и вновь Евстафий.
— Государь, все телеграммы отправлены и адресаты подтвердили получение. Заверили, что все будет готово в течение часа с четвертью. И, Ваше Величество, мы уже подъезжаем. Уже пригороды Петрограда.
— Спасибо, Евстафий. Готовь багаж к выгрузке.
Тот кивает и испаряется за дверь. Маша говорит отрешенно, глядя в окно:
— Петроград. Санкт-Петербург. Тут училась и жила моя мама. Я всегда хотела побывать здесь. Но сейчас я не чувствую ничего…
Обнимаю ее стройную фигуру и целую волосы.
— Просто твои мысли заняты куда более важным делом. А Санкт-Петербург — он твой и он от тебя никуда не убежит.
За окном проплывают предместья.
Санкт-Петербург. Петроград.
Третий раз в этом времени я приезжаю сюда.
Первый раз, как только что взошедший на Престол Царь-Государь, полный эйфории от свершившегося невозможного воцарения, полный надежд и верящий в лучшее светлое будущее. Всем сестрам по серьгам, каждому по вере его, и я весь в белом на коне. Всех понять, простить и отпустить. Уж, тут-то мы и заживем!
Сколько тогда продлилась моя эйфория? Дня три? Четыре? Меньше?
А насколько разительно отличалось мое настроение во второй раз!
Второй раз я прибыл через три месяца во главе похоронной процессии. Огромное количество погибших в Москве, личное присутствие на Ваганьковском кладбище во время похорон сотен моих подданных, погибших во время Кровавой Пасхи. И множество членов Императорской Фамилии, тела которых были доставлены для упокоения в Петропавловскую крепость. Тела, которых во многих гробах и не было. Нет тут экспертизы ДНК. Не могли опознать фрагменты. А ведь среди этих фрагментов была и моя мать.
Хмурая Нева тогда несла льды мимо Петропавловской крепости.
Моя власть была так же зыбка и ненадежна, как лед на Неве.
Мы стояли с бывшим монархом, которому не суждено было погубить Империю и смотрели на проплывающие льдины. Льдины между нами двоими. Мы очень резко поговорили в поезде, и я сожалел в тот день о многом из того, что я с такой резкой категоричностью высказал ему накануне. И я даже почти извинился после похорон.
И где сейчас Николай? В фактической ссылке в Крыму. Пока он и Алексей опасны для моей короны, они будут под присмотром, дабы не повторился мятеж от 6 марта.
Я понял его. Почти даже извинился за резкость оценок. И, недрогнувшей рукой, отправил их в ссылку.
Тяжела ты Шапка Мономаха.
И вот в третий раз я приезжаю в Петроград, словно старик, который в третий раз бросает невод в синее море, ставшее вдруг черным, и ищет среди сетей золотую рыбку.
Или у меня сказка наоборот? Со счастливым концом?
Приезжаю в зените славы. Въезжаю, как победитель и триумфатор, а рядом стоит моя прекрасная жена-Императрица, которая, скорее всего, ждет моего ребенка. Возможно, Наследника Престола Всероссийского. И не только.
Закончились ли мои приключения?
Окончена ли сказка?
Не пора ли сказать: «и жили они долго и счастливо, правление их было мудрым, а народ жил сытым и счастливым»?
Но как же война? Земельная реформа? Патриаршество? Индустриализация? Пандемия испанки? Великие свершения и героические победы? Как же наш флаг на Луне и Марсе?
Суждено ли мне все это увидеть и пережить?
Толчок и лязг тормозов. Приехал. Приехали.
Крепче обнимаю Машу.
Мог ли я о таком помыслить тогда, полгода назад, прибывая в Петроград в первый раз? Вряд ли.
Играет оркестр встречный марш, построен почетный караул. Пора.
Шаг на перрон. Подаю Императрице руку, помогая выйти из вагона.
Слушаю доклад:
— Ваше Императорское Величество! Почетный караул для встречи Ваших Величеств построен! Главнокомандующий войсками Петроградского военного округа генерал от инфантерии Слюсаренко!
Играет «Боже, Царя храни!», маршируют чеканя шаг казаки Собственного Моего Императорского Величества Конвоя.
Я прибыл в мой Петроград…
