Очередную атаку отбили легко – судя по всему, водяной слон лишь примеривался, как лучше взять добычу, и отступил, едва Питер уколол его. На этот раз он не ушел на глубину, а лишь отплыл на десяток шагов и сделал медленный-медленный круг вокруг лодки. Поверхность торчащего над водою горба быстро меняла цвет и странно волновалась, хлюпая и рябя воду.

– Сейчас опять кинется, – сказал Питер, перехватывая пику поудобнее.

– Может, ты его ранил? – с надеждой спросил Йорис. – Корежится-то как… Отвяжется, а?

– Жди, – процедил Питер, не отрывая взгляда от воды. – Это только поклевка была. Я ему и мембрану не пробил.

– Какую мембрану?

– Ну шкуру, – объяснила Вера. – Ее и стрелометом не возьмешь, разве что бластером…

– А я не тебя спрашиваю…

– Радуйся, что с тобой вообще разговаривают!

– Тихо, вы оба!

– А чего он такой дурак…

Желток солнца висел низко, угрожая задеть краем диска дальние холмы, чертил по воде дрожащую огненную дорожку. Как и предполагал Питер, перед закатом с запада повеяло слабым ветерком. В такое время в лагере и на болоте происходит оживление, люди работают больше для виду, нетерпеливо дожидаясь зеленого луча – сигнала к концу работы, если только Стефан не прикажет работать после заката. Скука смертная. Впрочем, сегодня праздник…

– Поставить парус? – спросила Вера.

– Без толку. Лучше проверь мешки – может, что осталось?

– Нет. Нож вот и фляжка.

Восточный берег был близко – простым глазом уже различалась неровная линия частокола вокруг башни. Вера кусала губы. Приступ восхищения Питером угас, хотя придумка была его, и придумка великолепная. Им удалось выиграть несколько минут отчаянной гребли – водяной слон позволил себя обмануть. Даже Йорис греб почти как надо, а Вера, развязав мешки, швыряла в воду все, что в них было, стараясь закинуть драгоценные вещи подальше от лодки, – теплую одежду, запасную обувь, котелок… Дольше всего слон возился с одним из спальных мешков, никак не мог понять, что это такое. А на два других мешка не обратил внимания.

– Ну иди сюда, иди, – цедил Питер сквозь зубы. – Получил – и еще получишь…

Накренившись, лодка черпнула воду – водяной слон шел тараном в борт. И снова отступил, встретив удар пикой, и нехотя, почти лениво ушел под лодку. Вера тоже ударила ножом, но промахнулась.

– Сволочь…

– Опять на дно не ушел, – объявил Йорис, следя за водой. Его одолевала икота. – Он теперь не уйдет…

– Заткнись!

Лодку покачивало – движение в мертвой глубине выдавала зыбь, и медленно кружились ленивые водовороты. Диск светила расплющился о западный берег, поджег редколесье на двугорбом холме, плеснул по воде желтым огнем. Солнце напоследок смеялось над детьми, и смеялась вода.

– А что мы теряем? – гаркнул вдруг Питер. – В бога, в дьявола! Надоело! Йорис, весло! Йо-хо-о…

Вера кивнула в знак согласия, хотя никто ее одобрения не спрашивал. Питер лучше знает, что делать, но голос его наигранно-бодр, так только хуже, не надо бы этого… Она мельком оглянулась назад, где только что была лодка, а теперь вода бурлила и пенилась, выдавая движение хищника. Там зарождалась широкая волна – водяной слон, догоняя, шел под самой поверхностью, и нечем было отвлечь его от лодки. Что еще можно выбросить – нож? Весло, которое держит Йорис? Самого Йориса?

Это мысль, но Питер не допустит.

Фляжку?

Здоровой рукой Вера покрепче стиснула нож. Как тогда, на пороге, она неожиданно осознала, что ей вовсе не страшно, и удивилась этому, но рука все-таки дрожала. «Если он не отвяжется, я прыгну за борт, – подумала она. – Пусть я, а не Питер. Он должен вернуться».

Удар пришелся снизу в корму. Вера слышала, как позади загремело упавшее весло и зарычал Питер, вцепившийся в транец, чтобы не вылететь из вставшей дыбом лодки, как длинно и страшно закричал Йорис, когда нос погрузился и в лодку хлынула вода. Ей показалось странным, что лодка еще держится на плаву, но вот корма с оглушительным шлепком ухнула вниз – прямо на упругое, шевелящееся, мягко-податливое. Холодная вода окатила Веру до пояса. Лодка тяжело ворочалась с борта на борт, черпая воду, кренясь все сильнее с каждым размахом – водяной слон держал цепко, пытался обтечь и поглотить, теперь не выпустит… Сзади невнятно рычал Питер, орудуя пикой. Снова нечеловечески тонко взвизгнул Йорис: «Уйди! Уйди, студень, жаба!» Он бестолково колотил веслом по воде, словно в этом было спасение.

Вера ждала. Когда справа над бортом вырос прозрачный горб, она дважды ударила ножом, но слон не отступил, а лишь попытался схватить руку, и сейчас же слева поднялся и загнулся внутрь лодки второй горб. Лодку положило на бок. Как ни странно, она выправилась, до половины залитая водой, и встала на ровный киль.

Вера бросила нож, и он булькнул на дно лодки. В воде, заливающей кокпит, покачивались щепки, мусор и всплывшая фляжка.

– Нет!.. – крикнул Питер.

Удар в днище.

Пробка не шла, и пальцы плохо слушались – детские пальцы немолодой женщины, потрескавшиеся, стертые, кровоточащие…

Удар.

– Не смей!

– Да! – крикнула Вера. – Да!

Удар. Лодку подбросило и закружило волчком.

– Гад, пику выдернул… Мне!.. Я сам!