ГЛАВА 2

ОТ ВИДИМОГО К СКРЫТОМУ

Аменхотеп I и Долина Царей

В период Нового царства погребальные монументы фараонов прошлого с их нарочито огромными статуями, храмами и, конечно же, пирамидами были заброшены. В то время правители предпочитали, чтобы их хоронили в скрытых под землей гробницах, располагавшихся на потайном кладбище, ныне известном как Долина Царей.

Сейчас Долина является одной из самых известных археологических достопримечательностей в мире, хотя изначально задумывалась как нечто прямо противоположное. Она олицетворяет собой важный этап в развитии древнеегипетских погребальных практик: уход от показной роскоши и стремление к секретности. Несмотря на то что в предшествующие периоды гробницы фараонов также зачастую строились в пустыне, подальше от обитаемых земель долины Нила, эти монументальные, крепкие строения, подчеркивавшие могущество их хозяев, были заметны с большого расстояния. Гробницы Долины Царей начали возводить в еще более отдаленной местности, посреди пустынного плоскогорья, полностью скрытого от постороннего глаза. Чтобы добраться туда из ближайших деревень, потребовались бы по меньшей мере час или два энергичной ходьбы или поездки на осле. Усыпальницы были надежно укрыты от потенциальных грабителей, и их местонахождение знали только те, кто занимался постройкой и совершал ритуалы. Долина оставалась царским кладбищем более четырехсот лет (с коротким перерывом на амарнский период, к которому мы еще вернемся в следующей главе). И хотя ни одна гробница Долины Царей не похожа на другую, можно проследить, как эволюционировала мысль строителей в плане расположения, архитектуры и декора сооружений. При этом существует немало общих фундаментальных черт, присущих всем захоронениям Долины.

В отличие от более древних периодов, новый подход к погребению правителей не предполагал в гробнице устройство мест для поклонения и совершения подношений усопшему фараону, а также проведения жреческих ритуалов. Поскольку новые гробницы задумывались так, чтобы никто не имел к ним доступа, требовался новый способ восславлять правителей после их смерти. Именно по этой причине культовые сооружения стали строить отдельно от места захоронения царя. Каждый правитель теперь возводил поминальный храм в свою честь на границе пустыни, вдоль основной части Фиванского некрополя, расположенного гораздо ближе к населенной местности. В последующие годы подобные сооружения стали размещать один за другим по линии север — юг. Среди них были крупнейшие храмы за всю историю Древнего Египта, в частности храмы Аменхотепа III, Рамзеса I (ныне известного как Рамессеум) и Рамзеса III. Предполагалось, что в них легко смогут попасть жрецы и горожане, задействованные в храмовых службах и отправлении культа усопшего фараона, поэтому строение было видно с расстояния в несколько миль.

Но когда же произошел такой переворот в погребальной традиции и кто его инициировал? Тот человек, на поиски гробницы которого мы отправимся в этой главе, представляется подходящим кандидатом на эту роль. В будущем, когда его усыпальницы обнаружат, многое в этой истории прояснится. Джесеркар Аменхотеп I, сын Яхмоса I и его царственной супруги Яхмос-Нефертари, был вторым правителем XVIII династии, первого рода фараонов Нового царства. По данным Манефона, он правил двадцать лет. И пускай сохранилось совсем немного документов того периода, судя по всему, за время правления ему удалось укрепить могущество своей династии как в Египте, так и за его пределами. В Эль-Кабе была найдена гробница чиновника Яхмоса, сына Эбаны; в ее надписях воссоздается военная кампания, прошедшая в Нубии во время царствования Аменхотепа, а также говорится о здании, построенном в его честь на острове Саи между 2-м и 3-м порогами. Этот факт свидетельствует о том, что при Аменхотепе Египет стал доминирующей державой к югу от своих границ. Несколько культовых сооружений было построено в Верхнем Египте — в Элефантине, Ком-Омбо, Абидосе и Карнаке. Но самым важным достижением периода правления Аменхотепа был переход к новому порядку погребения фараонов.

Гробница Аменхотепа все еще не найдена. Ученые расходятся во мнении, был ли он похоронен в одной из обнаруженных, но пока не идентифицированных гробниц, или же усыпальницу царя только предстоит раскопать. В любом случае правление Аменхотепа было переходным периодом.

Его предшественников хоронили в районе Дра-Абу-эль-Нага в северной оконечности Фиванского некрополя. Фараонов, правивших после, хоронили уже в Долине Царей. Первым, кого там погребли, был, вероятно, преемник Аменхотепа Тутмос I. Таким образом, захоронения в Долине начались не позже правления Хатшепсут. Часть исследователей настаивает на том, что гробницу Аменхотепа нужно искать среди захоронений царей более ранних периодов. Их оппоненты утверждают, что она скрыта где-то в знаменитой Долине.

Аменхотеп, как и его мать Яхмос-Нефертари, считался божественным покровителем селения Дейр-эль-Медина, где жили рабочие, вырубавшие гробницы в скалах Долины Царей. Возможно, само основание этой деревни было связано с именем Аменхотепа. По крайней мере, в этом селении его культ был мощнее, чем культ какого-либо другого фараона Нового царства. А если учесть, какие соперники были у Аменхотепа, это станет просто выдающимся достижением. Для рабочих, знающих царские гробницы лучше, чем кто-либо другой, он был самым значимым правителем.

В деревне Дейр-эль-Бахри погребальные сооружения строились с тех пор, как Ментухотеп II из XI династии воздвиг там собственную гробницу и храм в свою честь. Обнаруженная в этом селении статуя Аменхотепа в образе Осириса, сделанная из песчаника, может свидетельствовать, что фараону поклонялись не только в непосредственной близости от его гробницы. Разделение мест захоронения и отправления культа было одной из ключевых особенностей погребальной практики Нового царства. Мог ли сам Аменхотеп быть основателем этой традиции? Точный ответ мы получим, когда его усыпальницу обнаружат.

Ученые давно пытаются выяснить, по какой причине был изменен погребальный канон, в частности переход от захоронений в самых заметных сооружениях страны к максимально недоступным и скрытым гробницам. Разобраться в этом так же сложно, как и в событиях того времени. Правда, недавние впечатляющие открытия ранее неизвестных гробниц в совершенно неожиданном месте значительно расширили наши познания о тех временах; по всей видимости, теперь придется переписывать учебники истории.

Эволюция пирамид

Имхотеп внес большой вклад в создание Ступенчатой пирамиды, но это был лишь первый шаг в развитии пирамидальной архитектуры Египта. Вдохновившись монументом Джосера, фараоны, правившие после него, старались различными способами превзойти оригинал. Не считая пары исключений, пирамидальные конструкции оставались стандартом для царских гробниц вплоть до окончания периода Древнего царства, то есть еще пять веков.

Сама пирамида Джосера стала результатом беспрерывных экспериментов архитектора, стремившегося создать идеальный монумент. Изначально сооружение задумывалось как платформа с квадратным основанием, напоминающим прямоугольную конструкцию мастабы, только возводиться оно должно было не из кирпича-сырца, а из каменных плит, уложенных горизонтально. Платформу увеличили до четырехуровневой конструкции и достроили еще раз, превратив в здание с шестью уровнями. Для финальной доработки первоначальное квадратное основание продлили на север и на запад, придав ему форму прямоугольника. В итоге шесть уровней, уменьшающихся по площади, составили пирамиду. Каменные плиты каждого уровня были установлены таким образом, что имели наклон внутрь, по направлению к сердцевине, построенной из булыжника.

Пирамиды и вспомогательные строения, окружавшие их, предназначались для нескольких целей: в первую очередь для захоронения, а также сложных ритуалов, связанных со смертью фараона и его посмертным путешествием; кроме того, они должны были показать силу и власть как самого правителя, так и монархического института в целом. Эволюция архитектуры пирамид, особенно в период правления III династии, по-видимому, была обусловлена стремлением египтян обозначить место захоронения фараона с максимальным размахом.

Начало правления IV династии стало поворотным моментом. Первый ее представитель, фараон Снофру, хоть и не возвел самую грандиозную пирамиду (эта честь выпала его преемнику, Хуфу), по всей вероятности, был величайшим строителем пирамид. Так, ему приписываются по меньшей мере три пирамиды: одна в Мейдуме и две в Дашуре — все три входят в обширное кладбище Мемфиса. Еще семь ступенчатых пирамид меньшего размера, приписываемых Снофру, разбросаны по долине Нила до Элефантина на юге. Возможно, их возвели в честь какого-то царского путешествия. Однако три основные пирамиды, скорее всего, предназначались для царского погребения. Снофру поставил перед архитекторами невиданную для своего времени задачу: все три пирамиды достигают в высоту примерно 100 м, что намного выше пирамиды Джосера, чья вершина находится в 60 м от земли. Сначала, по всей вероятности, построили пирамиду в Мейдуме. Впервые в истории в корпусе самого сооружения были устроены помещения. Конструкция сооружения дважды подвергалась корректировке: изначально пирамида задумывалась как семиуровневый монумент, к которому затем добавили восьмой; однако самым важным изменением стало появление еще одного уровня, сделавшего строение первой равнобедренной пирамидой. Второй монумент Снофру, находящийся в Дашуре, проектировался как правильная пирамида, но, похоже, инженеры столкнулись с непредвиденными сложностями: верхние уровни оказывали чрезмерное давление на нижние. Вес удалось снизить, уменьшив угол наклона сторон пирамиды, в результате чего она приобрела необычную форму и теперь известна под названием Ломаной пирамиды. Несмотря на возникшие проблемы, основной корпус пирамиды завершили и облицевали турским известняком — самым белым в Египте. Большая его часть сохранилась до наших дней, чего не скажешь об облицовке других пирамид. Правда, Снофру, по всей видимости, что-то не устроило — то ли известняк, то ли вся пирамида в целом, и он начал строительство третьего монумента к северу от Ломаной пирамиды. На этот раз архитекторам удалось возвести равностороннюю пирамиду, ныне известную как Розовая: облицовка из белого турского известняка осыпалась, обнажив под собой красноватые известняковые блоки.

Стремясь разместить камеры в самом центре пирамиды, архитекторы шли на риск, ведь вся конструкция могла обрушиться прямо на них. Проблему решили благодаря оригинальной интерпретации консольной кладки. Каждый следующий камень в стенах был закреплен ближе к центру камеры, чем камень, лежащий на уровень ниже. Таким образом потолок получился сводчатым, что распределяло вес пирамиды по стенам внутренних помещений. Эту технологию успешно использовали во всех трех пирамидах Снофру, а также его преемника Хуфу.

Хуфу оставил свой след в мировой истории, соорудив Великую пирамиду в Гизе — последнее сохранившееся чудо света. Строение высотой 146 м было величайшим из всех возведенных человеком на тот момент. Построенная в 2540 году до н. э., пирамида сохраняла статус самого высокого здания еще почти четыре тысячелетия — до тех пор, пока в 1311 году не было завершено строительство Кафедрального собора Линкольна, чей центральный шпиль имел высоту 160 м. (Шпиль рухнул всего несколько столетий спустя, в 1549 году, так что с точки зрения долговечности творение египетских архитекторов осталось непревзойденным.) Великая пирамида стала одним из самых значительных достижений архитектурной и инженерной мысли в истории человечества не только благодаря своим размерам и устойчивости к разрушению. Египетские строители совершили настоящий подвиг, с невероятной точностью переместив огромное количество колоссальных каменных блоков в нужное место. Не меньшее впечатление производит и внутреннее устройство пирамиды, например Великая галерея с восьмиметровым сводчатым потолком, уходящая на глубину 46 м и заканчивающаяся погребальной камерой.

За всю эпоху фараонов не было построено более масштабной гробницы, внутреннее убранство которой превосходило бы интерьеры Великой пирамиды. И не было усыпальницы, чаще подвергавшейся разграблению, чем пирамида Хуфу. Сравниться с ней может разве что гробница его сына Хафра, вторая из трех пирамид в Гизе. Монумент Хафра меньше (хоть и ненамного), однако занимает центральное положение во всей композиции, причем с некоторых точек рельефа она кажется самой высокой, поскольку возведена на холме. Впрочем, ее интерьеры впечатляют гораздо слабее, чем залы Великой пирамиды, а строения времен V династии выглядят еще меньше и незамысловатей внутри. Фокус внимания строителей к тому времени, похоже, сместился на окружавшие пирамиды постройки, в частности посмертные храмы, располагавшиеся к востоку от захоронения и предназначавшиеся для совершения ритуалов, поддерживавших царя в потустороннем мире.

Следующее значительное изменение произошло при строительстве пирамиды Унаса, последнего фараона V династии: его погребальная камера, вестибюль при входе в нее и частично входной коридор были украшены иероглифическими надписями — для защиты тела царя после смерти и помощи ему в загробном путешествии. Эти надписи известны под названием Тексты пирамид. К VI династии их наличие на внутренних стенах гробниц стало обязательным условием, хотя в Среднем царстве подобная традиция не возродилась.

После усыпальницы Пепи II, последнего царя Древнего царства, следующую большую пирамиду построили только через два столетия. Несколько монументов пирамидальной формы, найденные в окрестностях Мемфиса, приписывают фараонам из VII–X династий, то есть ко времени Первого переходного периода, когда власть в стране делили две противоборству­ющие группы. Централизованный контроль удалось восстановить выходцам из Фив, которых теперь принято называть XI династией. Этих фараонов хоронили в их родных Фивах, и не в пирамидах, а в гробницах, выдолбленных в скале на западном берегу Нила.

XII династия началась с Аменемхета I и положила начало следующей эре, когда в районе оазиса Файюм была основана новая столица Иттауи и место захоронения царей перенесли. Кроме того, Аменемхет вернулся к традиции возведения пирамид. Он и его преемник Сенусерт I построили себе в Лиште пирамиды, конструкция которых в основном следовала канонам Древнего царства. Более того, монумент третьего фараона этой линии, Аменемхета II, свидетельствует о нововведениях, в частности в обустройстве внутренних помещений, на этот раз вызванных не опасностью обрушения конструкции под собственным весом, а возросшей угрозой разграбления и стремлением сохранить захоронение фараона в неприкосновенности.

Монумент Аменемхета II известен под названием Белая пирамида из-за многочисленных осколков известняка, покрывающих его руины. И хотя внутренняя часть пирамиды построена с использованием той же техники, что и у его предшественника Аменемхета I, залы отличаются необычными особенностями, указывающими на стремление обезопасить гробницу от грабителей. Саркофаг фараона, сделанный из нескольких кварцитовых панелей, спрятан ниже уровня пола погребальной камеры под слоем булыжников и половыми плитами. Кроме того, нишу, в которой хранился сундук с мумифицированными органами усопшего, расположили в конце короткого коридора прямо под входным туннелем, ведущим к погребальной камере. Относительно саркофага ниша располагалась к северу, а не к югу или юго-востоку, как делали ранее. Похоже, все это призвано было сбить грабителей со следа.

Преемник Аменемхета II, Сенусерт II, продолжил нововведения. Его пирамида в Лахуне стала первым монументом с внутренней частью из кирпича-сырца. При этом облицована она была все тем же камнем и снаружи ничем не отличалась от более ранних сооружений. Во внутреннем убранстве тоже были замечены новшества, вероятно призванные повысить уровень безопасности захоронения. Вход находился не с северной стороны, как было в гробницах, построенных после монумента Джосера, а с юга, и не через заглубляющийся туннель, а через шахту, прерываемую глубоким колодцем. Подземные проходы выдолбили в скальной подложке, а не выложили из камня на уровне земли. Эти проходы окружали погребальную камеру с трех сторон, что указывает на тенденцию вводить в конструкцию пирамид лабиринты, впоследствии ставшую нормой.

Сенусерт III построил свою пирамиду в Дашуре и снова изменил расположение входа. Что интересно, после он возвел еще одну гробницу в Абидосе, на этот раз в совершенно ином стиле: выдолбленную в скале, подобно более поздним усыпальницам эпохи Нового царства в Долине Царей. Несмотря на такое очевидное нарушение традиций, Аменемхет III, правивший после Сенусерта, снова построил две пирамиды. Первая, находящаяся в Дашуре, теперь известна как Черная пирамида (по контрасту с Красной и Белой пирамидами, стоящими неподалеку) из-за темного цвета кирпича-сырца, из которого построена сохранившаяся часть монумента. Ее внутреннее устройство усложнено: в пирамиде устроены также усыпальницы двух цариц. Вторая пирамида Аменемхета в Хаваре всеми своими атрибутами подтверждает, что подземные лабиринты были хитрой уловкой, призванной запутать грабителей: в пирамиду можно было попасть с южной стороны чуть к западу от центра через заглубляющийся туннель, через несколько метров преграждаемый опускной решеткой. За ней продолжался ложный коридор, ведущий в никуда и заваленный камнями. При этом в настоящую погребальную камеру нужно было пробираться не через туннель, уходящий направо, а через проход в левой стене, затем повернуть еще раз налево и на каждом повороте преодолевать опускные решетки. Пожалуй, самым оригинальным нововведением этой пирамиды была сама погребальная камера: ее сделали из цельной кварцитовой плиты, вставленной перед вестибюлем в щель, которую также закрыли несколькими крупными кварцитовыми блоками.

Громадные плиты усыпальницы были совершенно неподъемными, обладали гораздо большей плотностью, чем известняк, и, соответственно, пробурить в них проход было чрезвычайно сложно, в том числе грабителям (по крайней мере, на это надеялись древние архитекторы). Последнюю плиту устанавливали на место при помощи техники под названием «песчаная гидравлика». Плита, которой планировалось запечатать вход в погребальную камеру, поднималась над ней на деревянных подставках, словно стол на четырех ножках. Ножки, в свою очередь, устанавливались на вертикальных полостях («печных трубах»), выдолбленных в стенах камеры и заполненных песком. В нижней части полостей имелись пробки, удерживавшие песок на месте. После того как погребальный инвентарь заносили в камеру, пробки вынимали. Песок высыпался в специальные канавки по бокам от камеры, деревянные опоры опускались в полости, а вслед за ними четко на свое место вставала последняя плита. При использовании этой техники не требовалось крепить к плите ни веревки, ни ручки, а значит, не оставалось ни единого зазора, через который грабители могли бы пробраться внутрь, тем более поднять плиту обратно было практически невозможно. Впрочем, даже несмотря на такую сложную систему безопасности, гробница Аменемхета была разграблена, а тело самого фараона сожжено.

Подобный способ строительства погребальных камер продолжали использовать и после правления Аменемхета III, во Втором переходном периоде, в течение которого правили пять династий из списка Манефона, то есть почти сто фараонов. Нам известно, что к концу Второго переходного периода правителей XVII династии хоронили в фиванских холмах, в пустыне у подножья высокого плато, позднее ставшей Долиной Царей. Однако историки и археологи до сих пор имеют слабое представление о том, что происходило в промежутке между этими двумя периодами. Подавляющее большинство фараонов тех времен были захоронены при невыясненных обстоятельствах. Гробницы, которые удалось обнаружить, свидетельствуют, что их строителей в немалой степени беспокоила защита захоронений от разграбления: в частности, на это указывают запутанные коридоры с множеством поворотов, опускные решетки и погребальные камеры, сделанные из цельного куска твердой породы и соединявшие в себе функции саркофага и помещения для погребального инвентаря. При этом пирамиды той эпохи все равно успешно продолжали грабить. Инженеры придумывали многочисленные хитрости, использовали самые твердые камни, которые только можно было добыть, но упорство расхитителей всегда помогало им обойти архитектурные изыски.

Не перестаешь восхищаться тем, как неустанно архитекторы совершенствовали способы защиты гробниц, и сочувствовать им, поскольку грабители (тоже с потрясающей изобретательностью и упорством!) продолжали разрушать их планы. Можно, конечно, понадеяться, что в каких-то случаях инженерам удалось перехитрить мародеров, но мы точно знаем, что в итоге было принято решение полностью отказаться от идеи захоронения фараонов в монументальных строениях, веками сохраняющих их останки и символизирующих могущество усопших правителей. Захоронения перенесли в скрытые гробницы Долины Царей. Мог ли Аменхотеп I быть тем, кто принял это решение?

Сенебкай и неизвестная ранее Абидосская династия

В 2014 году, незадолго до открытия дашурской пирамиды, в Абидосе были найдены несколько гробниц XII династии. Место их нахождения располагается на юге страны, и именно там первые египетские фараоны устраивали свои усыпальницы. Доктор Джозеф Вегнер, работающий в Пенсильванском университете и Музее археологии и антропологии этого же города, много лет изучал абидосские монументы, связанные с именем фараона Сенусерта III из XII династии. Культу этого правителя был посвящен храм и выросший вокруг него город Ва-Сут, а также гробница фараона, выдолбленная в утесах так называемой горы Анубиса в западной части Абидоса.

Поскольку Сенусерт построил себе пирамиду еще и в Дашуре, не совсем ясно, в какой именно из гробниц захоронено его тело. Что удивительно, гробница Сенусерта в Абидосе отличается от других погребальных сооружений того периода и больше напоминает захоронения фараонов Нового царства. Гробница вырезана непосредственно в скале и уходит далеко вглубь — так строили усыпальницы фараонов XVIII, XIX и XX династий в Долине Царей. Не меньший интерес вызывают более скромные гробницы, рассеянные по склону горы вокруг захоронения Сенусерта. В самом начале XX века эту местность изучал английский египтолог Артур Вейгалл, представлявший Фонд исследования Египта. Вейгалл обнаружил две гробницы, которым присвоил номера S9 и S10. Оба сооружения имели такую же сложную внутреннюю конструкцию, как царские захоронения XII и XIII династий, находящиеся на севере, в том числе в Дашуре. Более того, основная часть погребальной камеры в гробнице S9 была сделана из цельной каменной плиты, что также повторяло конструкцию монументов севера. В гробнице S10 погребальную камеру Вейгаллу найти не удалось.

В 2013 году команда Джозефа Вегнера нашла ответ к этой загадке. Вегнер уже выдвигал предположение, что в гробницах S9 и S10 покоились тела фараонов из XIII династии, чьи могилы на тот момент не были найдены. Группа исследователей под его руководством начала раскопки в той же местности, где работал Вейгалл, имея на руках данные магнитометрического исследования 2002 года, показавшего, что Вейгалл нашел не все гробницы. Были обследованы несколько похожих друг на друга гробниц, представлявших собой галерею из сводчатых кирпичных камер, ведущих в отделанную камнем погребальную камеру. Все эти гробницы оказались давным-давно разграблены — в них почти не осталось археологического материала, который мог пролить хотя бы лучик света на то, кто и когда был здесь похоронен. Вскоре ученым посчастливилось сделать важное открытие: в одной из гробниц они нашли очередную погребальную камеру, выполненную из цельной каменной плиты. Однако на этот раз все  выглядело так, словно камеру передвинули с первоначального положения. Перед учеными была погребальная камера, которую Вейгалл тщетно искал в гробнице S10. Таким образом, спустя какое-то время после постройки S10 камеру переместили в новую гробницу на расстоянии около 75 м — и это при ее титаническом весе!

Теперь у Вегнера и его команды было достаточно оснований, чтобы сделать два вывода. Во-первых, гробницы S9 и S10 с учетом конструкции можно отнести к XIII династии или чуть более раннему периоду, на что указывает их схожесть с пирамидой Амени Кемау в Дашуре. Во-вторых, по крайней мере часть одной из этих двух гробниц была вынесена за ее пределы и использовалась при постройке более позднего монумента.

Соответственно, все внимание ученых было приковано к S10, в которой надеялись найти больше сведений о том, кому принадлежали эта и соседняя (S9) гробницы.

В руинах пристроенной молельни исследователи обнаружили множество фрагментов стелы, на которой было начертано имя царя Себекхотепа. Там же им удалось раскопать нечто более важное: под толстым слоем различных обломков и мусора, сквозь который не пробивался магнитометр, ученые нашли еще одну гробницу, построенную в виде галереи из сводчатых кирпичных камер. С захоронениями, в которых прежде работали археологи, она была схожа только своей конструкцией, в остальном отличалась от них. При средней длине (16 м) гробница состояла из трех камер: в первой перекрытие было сделано из деревянных балок, во второй — выполнено в виде кирпичного свода, в третьей — отделано известняком. От потолка третьей камеры почти ничего не осталось, зато сохранились стены, которые, что очень важно, были покрыты росписью.

Среди изображений богинь и крылатых солнечных дисков исследователи нашли простую иероглифическую надпись, которую так долго искали. Теперь им было известно имя хозяина гробницы: «Повелитель Двух Стран, Царь Верхнего и Нижнего Египта, Усерибра, сын бога Ра, Сенебкай». С этого момента у Вегнера не оставалось сомнений в том, что он обнаружил гробницу фараона, а безымянные гробницы, расположенные вокруг нее, вероятно, также принадлежали царям. Исследователи были озадачены лишь тем, что имя этого фараона нигде ранее не встречалось. По этой причине открытие Вегнера фактически не заполнило пробел в наших знаниях о фараонах Среднего царства и Второго переходного периода, многие захоронения которых до сих пор не идентифицированы. Находка Вегнера только добавила новое имя в этот список загадок.

Возможно, ответ на вопрос, кем был этот фараон, содержится не в его личном имени Сенебкай, а в тронном имени Усерибра. В одной из самых загадочных частей Туринского канона, сохранившегося, к сожалению, лишь отрывочно, содержится список имен шестна­дцати фараонов, чью принадлежность к какой-либо династии так и не удалось установить. Список приводится сразу после перечня царей XVI династии. Куда отнести этих фараонов, явно не имеющих никакого отношения к XVII династии, остается неясным. Ранее выдвигались предположения, что они представляют линию царей, правивших приблизительно в то же время, что и фараоны XVI династии, но их власть распространялась лишь на район Абидоса.

Тронные имена первых двух царей в том списке начинаются с «Усер-» и оканчиваются на «-ра», так же как в имени Усерибра Сенебкай. Открытие гробницы этого фараона и других захоронений, вероятно построенных для его предшественников или преемников, стало серьезным аргументом в пользу этой теории. И исследования Вегнера принесут еще больше доказательств в ее поддержку.

Внутри усыпальницы археологи нашли остатки погребального инвентаря, среди которых было расчлененное тело самого фараона, фрагменты маски мумии и неплохо сохранившийся сундук. Когда-то он был покрыт позолотой, но ее ободрали. Под ней виднелась древесина, явно использовавшаяся не в первый раз: на сундуке было написано имя фараона Себекхотепа, указывавшее, что ее позаимствовали из разобранного гроба этого царя. Данный факт подтверждал предположение, что строители гробницы вынесли часть инвентаря из более раннего захоронения S10, чтобы использовать его для новой усыпальницы. Таким образом, вся группа гробниц, включая усыпальницу Сенебкая, принадлежала правителям более позднего периода.

Сходство гробниц S9 и S10 с пирамидой Амени Кемау могло указывать на то, что построены они были в одно время: в начале правления XIII династии, а их непосредственная близость могла означать, что погребенные в них люди были тесно связаны друг с другом. Вегнер и его группа изначально полагали, что эти гробницы принадлежали братьям Себекхотепу I и Сенебефу, первым двум фараонам династии. Однако подробное изучение древесины, взятой Сенебкаем с гроба Себекхотепа, показало, что на ней есть тексты из свода гимнов, известного как Тексты саркофагов. Это заклинания, обычно встречающиеся на погребальном инвентаре периода Среднего царства, в частности гробах, от чего и произошло название сборника. Такие надписи являются отличительной чертой погребальной культуры того времени, хотя часть из них можно встретить и в Первом переходном периоде, а другие не появлялись на саркофагах вплоть до гораздо более поздних времен. Надписи на древесине, позаимствованной Сенебкаем, как нам известно, появились там не раньше определенного момента в начале правления XIII династии. Именно поэтому Вегнер и его команда пересмотрели свои выводы и заключили, что речь идет не о Себекхотепе I, а о Себекхотепе IV. Этот фараон, представлявший XIII династию, правил после своего брата Неферхотепа I. Оба управляли страной из Абидоса. Такой вывод сдвигает назад даты правления Сенебкая и так называемой Абидосской династии, чьи гробницы находятся вокруг захоронений S9 и S10, относя их к концу Второго переходного периода.

Древнее обследование гробниц фараонов в Фивах

Нам неизвестно, что случилось с этой династией абидосских царей, но высказываются предположения, что свою независимость они потеряли к началу конфликта между правителями гиксосов и Фив.

Ученые не имеют сведений о местонахождении большинства гробниц гиксосской линии фараонов XVII династии. Можно лишь утверждать, что некое их количество находится в Фивах. Это удалось выяснить с помощью одного из редких документов древности, при чтении которого словно попадаешь в прошлое. Речь идет о папирусе периода XX династии, датированном шестнадцатым годом правления Рамзеса IX. Британский музей приобрел его в 1857 году и хранит по сей день. Продавцом был некий доктор Генри Уильям Чарльз Эббот, англичанин, собравший большую коллекцию египетских древностей, поэтому документ и называется папирусом Эббота. В свитке длиной 2 м семь страниц текста на лицевой стороне (ректо) и две страницы — на оборотной (версо). Папирус описывает обследование ряда гробниц «царственных предков», содержит свидетельства о том, что некоторые из них были найдены разграбленными, а также рассказывает о судебном разбирательстве между двумя фракциями, пытающимися выяснить, кто из них виноват в том, что было допущено такое варварство. Помимо повествования об интригах вокруг расследования папирус вызывает большой интерес ученых благодаря упоминанию гробниц, уже известных комиссии по расследованию, а также подробному описанию их местоположения и состояния.

Всего в документе говорится о девяти царских гробницах, принадлежавших Аменхотепу I, Иниотефу II, Интефу VI, Интефу V, Собекемсафу I, Секененра Тао, Камосу, Яхмосу Сапаиру и Ментухотепу II. Перечисление идет в порядке их обследования. Из всех фараонов только двое (Иниотеф II и Ментухотеп II) принадлежали к XI династии, остальные были царями XVII династии, за исключением Аменхотепа I, второго правителя XVIII династии.

Археологи обнаружили пока только две гробницы из этого списка. Усыпальница Иниотефа II известна как Сафф-эль-Кисасия («сафф» по-арабски означает «ряд» и является отсылкой к ряду вырезанных в скале квадратных колонн, размещавшихся у входа в подземную часть захоронений того периода). Могилу раскопали во второй половине XIX века в Фиванском некрополе, в местности под названием Эль-Тариф. В папирусе Эббота говорится, что перед этой гробницей была установлена стела, изображавшая фараона с его псом Бехаем, лежавшим у ног хозяина. Фрагменты этой стелы были найдены при раскопках гробницы. Усыпальница Ментухотепа II, вероятно, находится в конце коридора, уходящего далеко в глубь скалы позади большого храма в его честь в Дейр-эль-Бахри (см. , , , ).

Исследователи до сих пор не пришли к единому мнению, кем были два фараона с именем Интеф, о которых говорится в папирусе. Так или иначе, всего обнаружено три гробницы фараонов с именем Интеф, и эти двое, вероятно, покоятся в каких-то из них. В данном случае речь идет о захоронениях Сехемра Вепмаата Интефа, Сехемра Херухирмаата Интефа и Нубхеперра Интефа. Третью гробницу из этого списка открыл в 2001 году в Дра-Абу-эль-Нага доктор Даниэль Польц из Немецкого института архео­логии. Похоже, именно в этой части Фиванского кладбища хоронили царей XVII династии. Многие предметы погребального инвентаря из этих гробниц были найдены в XIX веке и стали частью коллекций крупнейших музеев мира. Безусловно, в папирусе Эббота речь идет в том числе и об этих гробницах.

Обследование, проведенное в древности, показало, что только одна из осмотренных гробниц была полностью разграблена — захоронение Собекемсафа I. Остальные в то время, судя по всему, оказались нетронуты. Анализ гробов и прочего погребального инвентаря, проведенный архео­логами в XIX веке, позволяет сделать вывод, что если эти захоронения и были разорены, то незначительно. Однако тела Аменхотепа I и Секененра Тао оставались в своих гробницах максимум до времени правления XXI династии. Останки этих фараонов были найдены в «общей гробнице» ТТ320. Обследование захоронений, описанное в папирусе Эббота, имело своей целью удостовериться, что они не были вскрыты, и инициировалось ввиду участившихся разграблений царских усыпальниц. В гробнице ТТ320 ученые обнаружили более сорока мумий высокопоставленных египтян, включая тела десяти фараонов, правивших в период с XVII по XX династию. Выяснилось, что власть имущие того времени посчитали перезахоронение в секретной общей гробнице единственным надежным способом гарантировать сохранность царских тел. Большая часть тех фараонов была первоначально погребена в Долине Царей, а гробницы найдены и подробно исследованы. При этом захоронения, из которых были извлечены тела некоторых царей, в том числе Секененра Тао и Аменхотепа I, до сих пор не обнаружены.

Аменхотеп I в папирусе Эббота

На рубеже XIX–XX веков раскопки гробниц периода Нового царства (особенно тех, которые жрецам не удалось уберечь от разграбления) в некотором смысле достигли пика. Такие исследователи, как француз Виктор Лорэ, американец Теодор Дэвис, а также англичане Эдвард Айртон, Говард Картер и Джеймс Квибелл, сделали ряд открытий, последовательно вычеркнув имена многих фараонов XVIII, XIX и XX династий из списка ненайденных. И хотя некоторые царские усыпальницы еще предстояло обнаружить, к 1900 году создавалось впечатление, что из-за такого темпа очень скоро нечего будет раскапывать.

К моменту обнаружения группового захоронения ТТ320 в Долине Царей гробницы многих фараонов, чьи тела оказались в общей усыпальнице, были уже открыты. Среди них не было гробницы Аменхотепа I, но у археологов оставалось два подходящих варианта. Впрочем, с полной уверенностью выбрать один из них не получалось, что разделило ученых на два лагеря. В последующие годы предпринимались попытки подтвердить и ту и другую гипотезы, но тем временем появился третий претендент на место гробницы Аменхотепа I. В наши дни ведутся раскопки предполагаемого захоронения этого фараона еще в одном, совершенно новом месте.

Единственным надежным источником информации для идентификации множества гробниц в районе, описываемом в папирусе Эббота, оказался сам папирус. В частности, гробница Аменхотепа I — это самое позднее захоронение из перечисленных в древнем документе. Остальные относятся к периоду правления XVII династии и к более раннему времени. Обследование гробницы, проведенное в древности, показало, что в нее никто не проникал: «В тот день каменщики осмотрели ее и оценили состояние как хорошее». В папирусе содержится даже указание на месторасположение гробницы. Выглядит это следующим образом:

Горизонт вечности Джесеркара, Сына Ра, Аменхотепа на глубине 120 локтей от его стелы [?], именуемой Паака, к северу от дома Аменхотепа в Саду.

На первый взгляд этот текст может показаться чрезвычайно полезным, поскольку, опираясь на число «120 локтей», исследователи с большей точностью вычислят расположение гробницы. Нам известно, что один древнеегипетский локоть равнялся приблизительно 51 см, значит, гробница находится в 63 м от имеющихся ориентиров. Проблема заключается в том, что нельзя с полной уверенностью определить, что имелось в виду под стелой. И хотя под «домом Аменхотепа», очевидно, подразумевается храм или другое культовое сооружение в его честь, существует несколько известных нам объектов, подходящих под описание искомой гробницы, не говоря уже о тех, которые, возможно, были утрачены.

Артур Вейгалл и гробница KV39

Первым из трех претендентов на место гробницы Аменхотепа I является KV39. По факту это захоронение находится на некотором отдалении от основной части Долины, в ее южной части, ближе к району рабочих хижин, который порой называют полустанком. Каждый, кто бывал в скалах за храмом Дейр-эль-Бахри и в Долине Царей, знает это место (к сожалению, на момент написания книги доступ туда ограничен). Гробницу обнаружили два местных жителя, Макариус и Андраос. Они узнали, где находится захоронение, и получили разрешение на раскопки в министерстве по делам древностей. Их, конечно же, больше интересовали находки, за которые можно было выручить деньги (тут их ждало разочарование), чем какой-либо вклад в научное исследование древнего монумента. По этой причине они оставили без внимания большую часть археологического материала, имеющего отношение к захоронениям XVIII династии. Затем в гробнице побывал Артур Вейгалл. Это произошло в 1908 году, когда он занимал пост главного инспектора по Верхнему Египту в министерстве по делам древностей. В своей статье, опубликованной в 1911 году, Вейгалл выразил уверенность, что KV39 является гробницей Аменхотепа I. Вейгалл был авторитетным археологом, работавшим в Абидосе с Флиндерсом Петри, так называемым отцом археологии. И хотя он отметил, что Макариус и Андраос едва ли провели тщательное исследование гробницы, сам Вейгалл также не организовал какой-либо серьезной работы в усыпальнице. Первым, кто начал полноценные раскопки в этой гробнице, был доктор Джон Роуз, бывший британский инженер, увлекшийся египтологией. Спустя семьдесят лет после открытия захоронения он получил разрешение на работу и рассчитывал раз и навсегда установить, кто же там похоронен. Роуз и его команда вели раскопки в гробнице пять сезонов, с 1989 по 1994 год. Ему удалось доказать, что имевшийся ранее план гробницы содержит существенные ошибки, а также обнаружить значительное количество нового материала. Это были первые находки в усыпальнице KV39, описанные научными методами.

Вход в гробницу представляет собой короткую лестницу, уходящую вниз по направлению к западу и ведущую в простую входную камеру в форме латинской буквы L. Оттуда идет проход в прямоугольный вестибюль с выходом в правой стене, за которым находится идентичная по форме верхняя камера. В полу этой комнаты есть отверстие, через которое можно попасть на другую лестницу, уходящую еще дальше на запад. Однако ступени ее были повреждены и завалены обломками и мусором, которые принесло в гробницу наводнение. До сих пор не удалось определить, продолжается ли лестница дальше или просто недостроена. В верхней камере также имеются проходы в два коридора, идущие далеко в глубь скалы. Они находятся слева от входа в камеру.

Первый коридор ведет в южном направлении направо от вестибюля. Попасть в него можно по лестнице, вырезанной в полу. В какой-то момент лестница кончается, но проход продолжается и, понижаясь, углу­бляется на три уровня. Затем начинается еще одна лестница, ведущая в прямоугольную камеру. Второй проход имеет большую протяженность. Он начинается с коридора, слегка понижающегося в восточном направлении, и после 40 м лестниц, дверных проемов и переходов коридор заканчивается погребальной камерой.

Особенности архитектуры и каменной кладки при входе в гробницу, в восточном проходе и погребальной камере указывают, что захоронение относится к началу правления XVIII династии. В конструкции усыпальницы отсутствует защитный колодец — крутое и глубокое, но при этом неширокое углубление в полу коридора, сделанное для того, чтобы грабители не могли проникнуть в глубь гробницы, а также для сбора мусора, приносимого наводнениями. Колодцы стали обязательным элементом при постройке царских гробниц со времен правления Тутмоса III, пятого фараона XVIII династии. Более того, ложбина в полу камеры в конце южного туннеля могла предназначаться для гроба, как это часто делали в гробницах, воздвигнутых до Нового царства.

Роуз и Бакли также указывают на то, что захоронение находится в «головной части» Долины, как раз в таком месте, откуда кладбище могло начинаться. KV39 действительно расположена у подножья пирамидальной горы Меритсегер, возвышающейся над Долиной Царей. Со стороны эта местность выглядит идеальной для организации нового кладбища. Безусловно, усыпальница находится на участке, нетривиально выступающем над остальной долиной. Он так высоко расположен, что логичнее было бы разместить усыпальницу ближе к центру Долины, пусть даже в отдалении от других захоронений. Примечательно, что захоронению был присвоен индекс KV: этот факт сам по себе мог добавить необъективности выводам ученых, ведь захоронение с таким ярлыком охотнее признают могилой фараона, чем какое-либо другое.

Материал, обнаруженный в гробнице, несомненно, указывал на ее связь с несколькими правителями начала XVIII династии, только более позднего периода, чем времена Аменхотепа I. Об этом свидетельствовали несколько надписей с именами Тутмоса I, Тутмоса II и Аменхотепа II, а также золотое кольцо с печатью, на котором имелся картуш Тутмоса III. По мнению Роуза, упоминание нескольких фараонов более позднего периода может объясняться тем, что тела этих правителей временно хранились в гробнице, когда при XXI династии жрецы принялись обновлять бинты на мумиях царей. Делалось это в качестве подготовки к переносу царских останков в общую гробницу. Такое предположение подтверждается некоторыми данными, говорящими, что в гробнице проводилась мумификация. Из четырех упомянутых выше мумий только тело Аменхотепа II было возвращено в его личную усыпальницу. Остальных перезахоронили в гробнице ТТ320, расположенной неподалеку.

Похоже, Вейгалл построил свою гипотезу лишь на том, что углядел сходство между KV39 и тем, как описывается захоронение Аменхотепа I в папирусе Эббота. Он был уверен, что под «стелой», упоминаемой в папирусе, имеется в виду «полустанок», действительно расположенный приблизительно в 120 локтях от входа в KV39. «Дом Аменхотепа в Саду» Вейгалл ассоциировал с ныне разрушенным монументом Аменхотепа I в Мединет-Абу, где располагалась база исследователей гробниц. Конечно, проверить гипотезу Вейгалла не представляется возможным. И в целом, несмотря на последние исследования, представившие миру много нового материала, никакой информации, подтверждающей, что гробница KV39 принадлежала Аменхотепу I, не обнаружено.

Опровержение Говарда Картера

Стоило Вейгаллу опубликовать свою статью, как ее стали обсуждать в ученом мире. Доводы, приводимые Вейгаллом, не убедили Говарда Картера, его соотечественника, и через пару лет Картер выдвинул собственную теорию. По правде говоря, поисками гробницы Аменхотепа I он интересовался еще за несколько лет до того, как Вейгалл изложил свою точку зрения. В 1903 году Картер писал леди Амхерст, археологу и дочери известнейшего коллекционера египетских древностей: «Как лорд Амхерст отнесется к идее снарядить экспедицию под моим руководством для раскопок гробницы Аменхотепа I?» Увы, из этой затеи ничего не вышло, но в 1912 году к Картеру явился местный торговец древностями Гад Хассан. Он показал ученому черепки гипсовых сосудов, на которых были имена Аменхотепа I и его матери, Яхмос-Нефертари. Конечно же, Картер заинтересовался этими осколками и попросил Хассана показать ему место, где они были найдены. Хассан отвел Картера высоко в горы, на территорию кладбища Дра-Абу-эль-Нага. Там исследователь обнаружил гробницу, состоящую из входной шахты, коридора с боковыми проходами в две отдельные камеры и защитного колодца, после которого начинался второй коридор, ведущий в погребальную камеру с двумя колоннами. По этим признакам Картер понял, что гробница относится к XVIII династии.

В той местности нашли множество захоронений XVII династии, и логично было предположить, что кладбище продолжали использовать при следующей линии правителей. Гробница была в плачевном состоянии, очевидно, ее разрушили еще в древние времена. Но Картер знал, что мумии Аменхотепа I и его матери были найдены в общем захоронении ТТ320, куда их перенесли после разграбления (или во избежание оного) личных гробниц. Именно поэтому ученый даже не надеялся найти усыпальницу фараона в нетронутом виде. Он посчитал, что имеет смысл продолжить исследования, и предпринял попытку сделать это в 1914 году. Несмотря на то что в ходе раскопок ему удалось обнаружить лишь несколько фрагментов погребального инвентаря, указывавших на то, что гробницу заново использовали в более поздние времена, Картер и его тогдашний спонсор, лорд Карнарвон, были убеждены, что нашли гробницу Аменхотепа I. Прошло около семидесяти лет, прежде чем появились данные, позволяющие пересмотреть их точку зрения.

Третий претендент

В 1991 году Немецкий археологический институт в Каире организовал экспедицию под руководством доктора Даниэля Польца для исследования Дра-Абу-эль-Нага и идентификации гробниц периода правления XVII и XVIII династий, включая царские захоронения.

Египетские власти позволили институту вести работы на громадной территории площадью 160 тыс. м², чтобы тщательнейшим образом обследовать местность в поисках захоронений. За двадцать пять лет изысканий в рамках этого проекта ученые обнаружили значительное количество материала тех времен, а также идентифицировали ряд гробниц, в том числе пирамиду фараона XVII династии Нубхеперра Интефа. Кроме того, археологам удалось найти останки второго подобного монумента, построенного для предшественника Нубхеперра, Сехемра Вепмаата Интефа. Этот памятник находится в другой части кладбища, имевшей запутанную историю в более поздние времена и представляющую для нас особенный интерес.

Польц открыл объект, известный как Фиванская гробница (ТТ)293 — именно под этим названием он зафиксирован в «Топографической библио­графии древнеегипетских иероглифических текстов, рельефов и картин», впервые опубликованной в 1927 году и считающейся библией древнеегипетской археологии. В очень коротком описании говорится, что это была гробница первого пророка Амона, Рамзеснахта, жившего при фараоне XX династии Рамзесе IV. На первый взгляд такое описание не оставляет сомнений в атрибуции гробницы, но с самого начала своих исследований Польц и его команда придерживались мнения, что это захоронение не могло быть построено для человека, в чьих жилах не текла царская кровь. Масштаб и само расположение усыпальницы указывали, что в ней покоится фараон. За три сезона раскопок с 1993 по 1995 год останки сооружения были разрыты полностью, и стали видны контуры его стен. Оказалось, что гробница была устроена намного сложнее, чем предполагалось вначале. Это было двойное захоронение, и ему присвоили индекс нового типа — K93.11/12.

Входы в обе гробницы вырезаны рядом друг с другом в склоне холма. Напротив них расположен большой двойной двор, устроенный на выровненном плато и опоясанный массивной стеной, выложенной из камня без использования раствора. При ее постройке применялись известковые блоки и осколочные элементы, добытые из скального массива при возведении гробниц. Похоже, стена возводилась за один прием — это аргумент в пользу единовременной постройки обеих гробниц. Таким образом, монумент изначально задумывался как двойное захоронение. Передний двор перед входом в каждую гробницу разделен на внешнюю и внутреннюю части пилонами, напротив которых ученые обнаружили останки портиков с колоннадой. Учитывая, что пилоны стояли на высоких холмах Дра-Абу-эль-Нага, они должны были выглядеть поистине впечатляюще. Стало очевидно, что этот монумент не старались скрыть от посторонних глаз. И действительно, Польцу и его команде удалось найти свидетельство, что в более поздние периоды в этом месте проводились ритуалы, связанные с поклонением хозяевам гробниц. Рядом с расположенными неподалеку захоронениями фараонов XVII династии Нубхеперра Интефа и Сехемра Вепмаата Интефа также были найдены специальные сооружения и инструментарий для совершения подношений и прочих ритуалов. Правда, анализ керамики, обнаруженной рядом с двойной гробницей, показал, что поклоняться ей начали только с воцарением XVIII династии.

Польц и его команда, несомненно, открыли нечто весьма любопытное: гробницу, построенную на рубеже XVII и XVIII династий для двух знатных людей, возможно даже фараонов. Нам известно всего несколько человек в Древнем Египте, которые образовывали такую пару, где оба обладали достаточным статусом для возведения двойной усыпальницы. Первая пара — это Яхмос I, основатель XVIII династии, и его жена Яхмос-Нефертари; вторая — Аменхотеп I со своей матерью. Из этих двух пар после смерти особенно почиталась вторая.

Пожалуй, наиболее поразительной является связь между гробницей и находящимся неподалеку Менисетом — храмом, посвященным божественному воплощению Аменхотепа I и его матери. Этот удивительный храм был открыт в 1890-х годах Вильгельмом Шпигельбергом, но должное описание получил только от Говарда Картера в 1916 году. Когда-то храм стоял на границе возделываемых земель — там, где заканчивалась плодородная почва, питаемая разливами Нила, и начиналась пустыня. Сейчас строение находится в центре современного поселения Гурна и практически занесено песком. Предметы, найденные при раскопках этого храма, доказывают, что он был построен в честь Аменхотепа I и Яхмос-Нефертари. Примечательно, что храм ориентирован не на реку, как это было принято в более поздние периоды, а по оси север — юг. И если продолжить эту ось дальше на север, она приводит прямо к гробнице K93.11/12. Возможно, это всего лишь совпадение. Но сложно не заметить этой связи, особенно учитывая, как трепетно древние египтяне относились к символизму и геометрии в архитектуре и как умело владели этим искусством.

Данную точку зрения подтверждает открытие, сделанное немецкими археологами. Они нашли пилон, тянущийся вдоль южной стороны внешнего двора К93.12, а также мощеную дорогу, берущую от него начало. По обеим сторонам дорога выложена известковыми булыжниками и ведет в южном направлении, где через 60 м упирается в небольшое вади, известное как Шиг-эль-Атеят. Это вади уходит на восток по склону холма и заканчивается у храма Менисет.

Гробница К93.11, вероятно, была перестроена для повторного использования в качестве усыпальницы Рамзеснахта, верховного жреца Амона из Карнака, главного храма в Фивах, во время правления Рамзеса IV и Рамзеса IX. Его сын и преемник в качестве верховного жреца, Аменхотеп, переделал К93.12 с той же целью, и, вероятно, именно под его руководством была построена дорога к Менисету. По мнению немецких архео­логов, верховный жрец Аменхотеп просто усовершенствовал старую тропу между Менисетом и гробницей, поскольку эти два объекта были связаны какой-то дорогой с самого момента постройки.

Следующим доказательством того, что именно это захоронение принадлежало Аменхотепу I и его матери, стал фрагмент барельефа, созданного при верховном жреце Аменхотепе. На нем изображен фараон, возможно сам Аменхотеп I, рядом с короткой иератической надписью, содержащей слово mahat, что означает «гробница».

Наконец, несмотря на то что Польц отказался от использования папируса Эббота в качестве источника достоверной информации о местонахождении гробницы Аменхотепа I («Похоже, существует только один способ встать на методологически правильную позицию — мы должны просто игнорировать папирус Эббота как источник информации для поисков царских захоронений рубежа XVII и XVIII династий»), сложно не увидеть перекличку с описанием гробницы в этом древнем тексте: «…Высокое место… к северу от дома Аменхотепа в Саду».

Польц разумно отвергает папирус Эббота в пользу более научного археологического подхода на том основании, что описание в нем может соответствовать многим археологическим памятникам этой местности. Однако это совсем не смущает других археологов, и последний претендент на роль гробницы Аменхотепа I, находящийся определенно на возвышении, фигурирует в самых, пожалуй, невероятных, удивительных и в целом потрясающих раскопках, идущих сейчас на территории Египта.

Польско-египетская археологическая миссия на вершине холма в Дейр-эль-Бахри

Этот выдающийся проект под руководством профессора Анджея Нивински из Варшавского университета начался в 1999 году. Работы ведутся в местности с головокружительным рельефом из глубоких оврагов, крутых склонов и узких проходов, где постоянно случаются осыпи. Прямо под районом исследования находятся храмы Ментухотепа II, Хатшепсут и Тутмоса III. При взгляде снизу раскопки наверху кажутся совершенно невозможными: эти знаменитые скалы, создающие столь впечатляющий фон для храмов, кажутся абсолютно вертикальными, словно театральный занавес. На самом деле это не так. Уже двадцать лет профессор Нивински, все такой же живой и энергичный, как в первый день проекта, ведет здесь работу, демонстрируя умение справляться с высокогорными условиями и при этом не терять научной хватки, а также удивительной способности находить следы жизни древних людей по всему скалистому склону (см. , , , ).

Вопреки ожиданиям, в таком неочевидном месте Нивински удалось найти немало доказательств человеческого присутствия. И это несмотря на то, что просто забраться на вершину такой скалы весьма непросто, не говоря уже о какой-либо деятельности. Нивински полагает, что у древних были довольно веские основания карабкаться вверх. Собственно, исследователь утверждает, что именно удаленность и труднодоступность привлекли древних людей, поскольку на такой высоте можно было укрыть значимую для них гробницу.

Так что же нашел Нивински? На высоте приблизительно 60 м ниже вершины находится громадный валун, площадка вокруг которого, вероятно, была когда-то покрыта рукотворным цементом из смеси известковой крошки, щебня, иснинской сланцевой глины и воды. После высыхания смесь напоминала известняк, из которого состоит сама скала. Вероятно, с помощью этого раствора древние пытались сделать ровную платформу на ее склоне, который в отдельных местах достигает 45º. По мнению Нивински, платформа служила нескольким целям: во-первых, запечатать и скрыть под собой гробницу, во-вторых, обеспечить ровную площадку, на которой могли трудиться древние каменщики, предположительно занимавшиеся последними работами по маскировке гробницы. И в-третьих, если Нивински прав, то эта платформа играла важную роль в дерзкой и беспрецедентной попытке ограничить доступ к захоронению. Неподалеку находится второй огромный валун весом около 60 тонн. Гипотеза Нивински заключается в том, что он был специально сброшен с вершины скалы на площадку с такой точностью, чтобы сдвинуть первый камень с изначальной позиции. Так оба валуна оказались непосредственно над входом в гробницу, образовав непреодолимое препятствие для доступа к внутренним камерам.

В окрестностях команда Нивински обнаружила шесть тектонических разломов, два из которых были заполнены таким же оранжевым песком, использовавшимся для цементного раствора. Возможно, это было сделано для защиты неких объектов на дне трещин от потоков воды. Десять рукотворных дренажных канав, вероятно, выполняли схожую функцию. Примечательно, что рядом Нивински нашел десять туннелей, прорытых, как он считает, грабителями. Очевидно, не только польскому ученому пришла идея вести здесь поиски.

Еще одним свидетельством можно считать семь наскальных надписей иератическим письмом (рукописной формой иероглифов). Пять из них упоминают Бутехамона, чиновника времен XX династии, чье имя хорошо известно из свода документов, носящего название «Письма поздних Рамессидов».

Судя по всему, Бутехамон играл более важную роль в обследовании царских гробниц и организации перезахоронений, чем кто-либо из его современников. По всей Долине Царей его имя часто встречается в наскальных надписях. На многих табличках, лежащих рядом с мумиями, он также упоминается как человек, отвечавший за различные работы по их обновлению. Например, Бутехамон руководил «осирификацией» (заменой бинтов) мумии Рамзеса III. Очевидно, он занимал высокий пост при дворе фараона — его титул (такой же носил его отец) звучал как «писец Некрополя». Помимо этого, его называли «хранитель входа в Некрополь» и «смотритель работ в Доме Вечности» (под «Домом Вечности» обычно понимаются гробницы и иногда погребальные камеры). Более того, на крышке его собственного гроба, теперь хранящейся в Египетском музее в Турине, изображены и поименованы члены семей фараонов периода Нового царства. Это подтверждает, что Бутехамон занимал весьма привилегированное положение и был тесно связан с покойными правителями.

Нивински предположил, что имя Бутехамона было выбито на скале в Дейр-эль-Бахри сразу же после того, как гробницу запечатали. Соответственно, усыпальница может принадлежать только кому-то из двух царственных особ того периода, чьи захоронения до сих пор не идентифицированы — Херихору (см. ) или его сыну Неферхересу. Однако в ходе исследований Нивински был вынужден пересмотреть свою точку зрения и выдвинул предположение, что гробница изначально принадлежала Аменхотепу I, а в более позднее время была перестроена для захоронения Херихора или Неферхереса.

В 2000 году ученые нашли центральную часть необычного бронзового кинжала. Больше всего он напоминал кинжал из золота и серебра, обнаруженный рядом с мумией фараона XVII династии Камоса — предшественника и дяди Аменхотепа I.

Могла ли неуловимая гробница сына и наследника Яхмоса находиться в Дейр-эль-Бахри? Стоит отметить, что именно во время правления Яхмоса на Египет обрушился сильнейший ураган, повредивший несколько монументов, в том числе гробницы фараонов. «Тогда Его Величество известили, что погребения были залиты водой, усыпальницы повреждены и размыты, пирамиды обрушены [?]». Могло ли это происшествие заставить власти искать более безопасное место для захоронения фараона? Были ли дренажные рвы, найденные Нивински, попыткой подготовиться к схожему удару стихии?

Хорошо известно, что Аменхотеп I активно участвовал в жизни местных обитателей и они ему поклонялись. Здесь же он построил небольшую молельню из кирпича, которую позже перестроили в храм Хатшепсут. Возможно, именно в этом святилище изначально стояла выдающаяся статуя фараона, выполненная из песчаника и ныне хранящаяся в Британском музее. Ее обнаружил Эдуар Навилль во время раскопок расположенного неподалеку храма Ментухотепа II. Вероятно, статую перенесли, когда начали возводить монумент Хатшепсут. Возможно, храм Аменхотепа не был гробницей и представлял собой статую, изображавшую царя в виде Осириса, великого бога загробной жизни. При этом храм Ментухотепа II, очевидно, выполнял функцию усыпальницы, где покоилось тело фараона. В храме Ментухотепа II Эдуар Навилль также обнаружил стелу, ныне находящуюся в Британском музее и включающую в себя четыре статуи Ментухотепа II и Аменхотепа I в виде Осириса. Таким образом, в какой-то момент храм ассоциировался с обоими фараонами. Известно также, что во дворе храма раньше был обширный сад: там нашли останки пятидесяти пяти платанов и восьми тамарисков.

Мог ли этот храм быть «домом Аменхотепа в Саду» из папируса Эббота? В его тексте говорится, что «горизонт вечности Аменхотепа» находится строго к северу от того храма. Раскопки профессора Нивински развернулись как раз непосредственно к северу от храма Ментухотепа… Более того, цементная платформа, открытая его командой, находится в 63 м от вершины скалы, что соответствует 120 локтям. Профессор видит в этом прямую параллель с «высоким местом» из папируса Эббота. Наконец, нам известно, что жена Аменхотепа Меритамон и его сын Аменемхет были похоронены в Дейр-эль-Бахри. Их гробницы обнаружил Герберт Уинлок.

Прав ли Нивински? Версия о том, что гробница Аменхотепа I находится в Дейр-эль-Бахри, звучит достаточно правдоподобно, особенно если учитывать связь, существующую между этим фараоном и расположенными вблизи храмами. В своих статьях польский профессор полон оптимизма: «Существует множество археологических предпосылок, чтобы я мог утверждать, что вход в шахту гробницы находится именно здесь». Однако, несмотря на энтузиазм Нивински, гробница по-прежнему не найдена, да и свидетельства ее нахождения в Дейр-эль-Бахри пока лишь косвенные.

Выводы

Если сравнивать между собой все эти гипотезы, версия Нивински, безусловно, проигрывает — хотя бы потому, что во всех остальных случаях гробницу нашли. Гробницы AN-B, KV39 и K93.11/12, вне всяких сомнений, представляют собой захоронения; также существует ряд свидетельств, говорящих о том, что они могут принадлежать Аменхотепу I. Аргумент Нивински, напротив, состоит в том, что на скале в Дейр-эль-Бахри сокрыто нечто, что, вероятно, является гробницей и, возможно, принадлежит Аменхотепу I. Нивински уповает на то, что ему пока просто не повезло раскопать усыпальницу. Неудивительно, что большинство археологов и египтологов скептически относятся к его доводам. Тем не менее сами по себе аргументы Нивински разумны, а его проект — один из самых выдающихся за всю историю египтологии, хотя бы потому, что стороннему наблюдателю сложно вообразить, как можно вести археологические раскопки на отвесных скалах. В том, что делает Нивински, в его непоколебимом упорстве и энтузиазме скрывается сама суть египтологии.

Перенос кладбища правителей в Долину Царей — одна из ключевых характеристик периода Нового царства. Стремление строителей максимально спрятать усыпальницы от посторонних глаз определяет особенность самой Долины и резко контрастирует с практиками более раннего периода, в частности времен Среднего царства, когда погребальный обычай требовал возведения пирамид. Именно поэтому, разыскивая гробницу Аменхотепа I, мы в каком-то смысле пытаемся определить, как повлияли на его погребение перемены в традиции захоронения фараонов. Если окажется, что он был похоронен в Дра-Абу-эль-Нага, как и все правители XVII династии до него, то, судя по всему, он продолжал следовать старым обычаям, а кладбище перенесли в Долину Царей уже после его смерти. Профессор Нивински утверждает, что гробница была намеренно построена в недоступном месте, но так, чтобы ее было видно отовсюду, как делали до Аменхотепа I. С точки зрения ученого, захоронение на скале в Дейр-эль-Бахри идеально отвечало этим требованиям. Если это соответствует действительности и гробница находится не в Дра-Абу-эль-Нага, то перед нами разрыв с традицией. Если же все это время прав был Вейгалл и Аменхотепа I похоронили в гробнице KV39, мы будем вынуждены признать: этот фараон — основатель самого известного кладбища в мировой истории.

Отправить