Есть ли у ислама шанс занять место РПЦ

Впрочем, на взгляд незаинтересованного исследователя, у благочестивого проекта Кремля под девизом «возродим православие на Руси!» может быть совершенно неожиданный итог. Есть угроза, которая игнорируется энтузиастами и их кураторами из Кремля, – а тем не менее она весьма реальна. Наиболее кратко и афористично ее сформулировал академик Назаретян: «Русская православная церковь, как бульдозер, разравнивает в России площадку для пришествия ислама».

Некоторые признаки этого можно разглядеть, к примеру, в популярной литературе. Вот есть такой Вадим Панов – весьма популярный в России писатель-фантаст. В каком-то смысле даже футуролог. У него есть целый цикл романов о том, как будет выглядеть мир будущего. Там и о будущем Китае, и о будущей Америке… А о России будущего там совершенно безапелляционно утверждается, что это будет мусульманская страна. Ханство.

И во всех романах фигурируют жители «Москвы будущего» с русскими именами и фамилиями, но – мусульмане. При этом никакое православие даже не упоминается – видимо, жители считают эту религию однозначно вымершей.

Казалось бы, бред. Однако Панова читают запоем – то есть, видимо, какого-то совсем уж нутряного отторжения у русского читателя его оригинальная идея не вызывает. Что это, курьез?

К серьезным пиар-преимуществам ислама можно отнести и то, что эта религия до сих пор сохраняет серьезный жертвенный потенциал, о чем свидетельствуют многочисленные шахиды и шахидки. На рациональном уровне можно приводить множество возражений, однако факт заключается в том, что если что и производит впечатление на обывателя, помимо силы, то это – жертвенность (которая всегда понимается как свидетельство силы духа).

Можно обратить внимание и на то, что многие из недавно уничтоженных «мусульманских террористов» оказались на самом деле этническими русскими. Русскими, которые «приняли ислам и вступили на путь джихада».

Проблема в том, что православие не годится для той роли, в которой его хотели бы видеть наши молодцы-чекисты. РПЦ как инструмент управления не годится – это было полностью выхолощено еще русскими царями. И думается, что рано или поздно власти поймут, что вваливают тучу усилий в пустоту, а «благословение патриарха» как было для русского человека чем-то далеким, так и будет оставаться впредь.

И вот тогда, поняв, что ловили обманку, власти, возможно, и обратят самое пристальное внимание на ислам. Потому что ислам – это религия повиновения. Более того, в нем есть уже заранее встроенный механизм светского, по сути, управления – шариат. На фоне полной деградации всей системы «правосудия» в России он уже и сейчас, судя по Кавказу, смотрится очень выигрышно.

РПЦ же может готовить площадку в том смысле, что она подавляет ростки рационального и материалистического восприятия мира, приучает народ к «единственно правильной вере». Но какой эта вера в итоге окажется – тут РПЦ может ждать сюрприз.

Народ и геи

На очереди – одна из самых больных тем последнего года.

В последние годы гомосексуальная тема – или, если угодно, тема гомосексуального секса – как-то незаметно, но крайне решительно вырвалась в России в разряд топовых. Более того: Россия вдруг начала бороться с гомосексуализмом столь рьяно, что это привело к обострению ее отношений с, как принято выражаться, «цивилизованным Западом». Вплоть до того, что «из-за притеснений гомосексуалистов в РФ» там поговаривали даже о бойкоте выстраданной, стоящей безумную прорву денег Олимпиады в Сочи.

Откуда вдруг пошла у нас эта «антиголубая» волна? Из народной толщи – или, что более привычно, здесь мы имеем очередное чисто «верхушечное», идущее сверху раздувание проблемы на пустом месте?

Дело не в биологизме

Принято думать, что «внизу», так сказать, в «толще» российских обывателей, распространена самая темная и отчаянная гомофобия. Подтверждений такому взгляду найти нетрудно – зачастую достаточно просто наугад в любой многочисленной компании затронуть тему гомосексуалистов, чтобы мгновенно получить целый спектр острых эмоциональных реакций. Собеседники, казавшиеся до этого вполне милыми и вменяемыми, вдруг преображаются, зверея буквально на глазах: глаза наливаются кровью, они грозятся чуть ли не рвать бедных «пи…ов» руками и зубами. За что? С чего бы вдруг?

Что характерно, такие острые припадки буйной агрессивности не кажутся иным, более сдержанным членам компании чем-то ненормальным. Скорее, наоборот, рассматриваются вроде варианта нормы. Вроде «ну что ж, гневается человек; видать, накипело».

Однако, с другой стороны, по 90-м годам и даже по первой половине 2000-х мы знаем таких деятелей шоу-бизнеса, как Борис Моисеев, певец Шура, Сергей Пенкин. В их половой ориентации у публики нет и не было никаких сомнений (да они ее и не скрывали). И это почему-то не мешало им успешно гастролировать по всей России, собирая полные залы поклонников и поклонниц. Гомофобы если и пытались им помешать, то всегда очень вяло и слабо.

Обычно «продвинутые», знакомые с психологией читатели связывают повышенную агрессивность части советских обывателей в отношении гомосексуалистов с так называемой «латентной гомосексуальностью». Мол, некто где-то в душе сам стремится к гомосексуальным контактам, но по-фрейдовски вытесняет это стремление, в итоге подменяя влечение агрессией.

На мой взгляд, такое объяснение страдает излишним «биологизмом», является попыткой свести социальное явление к биологии конкретного индивида. И чисто количественно оно не объясняет нынешней массовости гомофобных безумств в России. Задумаемся: ведь, как считается, гомосексуальные влечения свойственны генетически 1–2 % человеческих особей. Между тем, как иной раз кажется, склонны к гомофобным беснованиям и 10, и 20, и 30 % наших дорогих соотечественников! У всех-то, по идее, никак не может быть «латентной гомосексуальности»?

Нет, тут что-то другое. Более глубокое, пропитанное, так сказать, российской спецификой.