Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
В аэропорту садится в машину пара из России. Муж лет пятидесяти, в дорогих очках на умных глазах, в деловом костюме, голова увенчана кипой. Всю дорогу молчит.
Жена, с лицом настолько славянским, что хочется петь «Калинку-малинку», наоборот безостановочно болтает, в основном, о том, как она любит Израиль, иудейскую культуру и особенно религию. Вероятно, уверена, что всех русских встречают агенты Моссада.
Рассказала, что едут на бар-мицву и, дескать, как жаль, что в России нет таких праздников… и опять про любовь к иудаизму.
Подъезжают к отелю. Вдруг жена чуть ли не хлопает в ладоши и тычет пальцем из окна.
– Миша! Посмотри, какой я чудесный отель выбрала, прямо рядом с синагогой, будем каждый день ходить!
– Света, ты можешь… ну… просто помолчать, а? – ласково и с нежностью попросил муж.
Палец Светы указывал на знаменитую мечеть.
Узнав, что я из России, таксист поведал о планах посетить Москву в качестве туриста. Я, конечно, начал балалаить, что у нас зимой медведи ходят строем, плевок замерзает на лету, и лучше бы ему летом приехать, и то, если шубу купит, так как зеленая зима немногим лучше белой. В общем, заткнуться я не мог минут пять. Наконец, когда мой словесный поток иссяк, водитель рассказал, что уже двадцать пять лет каждые два-три года в декабре прилетает с женой в Москву, берет билет на поезд и едет в Новосибирск. Так что в холоде он разбирается.
Вставив назад челюсть, я спросил только: «ЗАЧЕМ». Оказалось, у него жена из Новосибирска. Они как-то давно повздорили о том, что он не знает, что такое холод, не выжил бы в России и именно поэтому не может понять жену.
В итоге из его «слабо» и желания понять жену образовалась семейная традиция.
Еще говорит, зимой в Новосибирске можно выпить залпом полбутылки водки и всем ясно – ты не алкоголик, а просто замерз. А водку он любит, но пьет ее только в России.
Спрашиваю:
– А жену-то поняли?
– Нет. Но мы всего тридцать лет вместе, может, попозже и пойму. Хотя, если честно, я не уверен, что надо.
Конец двухтысячных. Тель-Авив, аэропорт. В такси садится прилетевший из России мужчина за сорок. Небольшой чемоданчик, хитрые живые глаза и спокойная улыбка богатого человека.
– Здорово, иммиграция. Что, бомбим? Я в хорошем смысле слова.
– Понемногу. Так сказать, а какова цель вашего визита?
– В морду дать, а потом Иерусалим посмотреть. Святой город. А я тут покрестился недавно.
– А в морду кому?
– Есть тут у меня должник.
Оказалось, в девяностых этот гражданин обнаружил в себе непреодолимую тягу к иудаизму, особенно к корзине абсорбции (подъемные от государства), и решил перебраться на вновь обретенную историческую родину. Уезжали вместе с другом, оба начали в те годы мошенническую деятельность в России и по привычке решили кое-что контрабандой вывезти в Израиль.
Вдаваться в детали пассажир не стал, но речь явно шла не об оружейном плутонии, а, скорее всего, о лишней валюте или украшениях. В общем, одного из двоих таможенники взяли. Кое-как удалось отскочить от уголовного дела, но иммиграция не состоялась.
– И вот, представляешь, через год, наверное, узнаю я, что сдал меня дружок, еще накануне стуканув ментам. Может, и к лучшему: я раскрутился, бизнес поднял, весь мир объездил. А недавно дети мне показали сайт «Одноклассники», на котором я случайно своего товарища нашел. Почитал внимательно и понял – нужно ехать бить морду.
– Зачем? У него здесь все хорошо? Лучше, чем у вас? Отомстить хотите?
– Э-эх… Не понимаешь ты в жизни ни хрена. Плохо у него всё. Работы толком нет, друзей тоже. В унынии человек пребывает, а это – главный грех. И, я думаю, все потому, что тяжесть на душе, друга предал. А я сейчас приеду, рожу ему начищу, и он себя сразу простит. Я-то давно его простил. Может, в Россию уговорю вернуться, помогу, чем смогу. Домой ему пора.
Когда идешь по наклонной, встречаешь столько интересных людей, идущих в обратную сторону.
Соцсети создавались, чтобы те, у кого пятеро друзей, обрели сотни. Многие в итоге потеряли пятерых и обрели айфон.
Мне одному иногда кажется, что некоторые адепты толерантности не прочь посадить на кол всех, кто в их понимании недостаточно толерантен?
«Сапсан», буфет:
Я (задорно и беспечно):
– А как выглядит десерт «Банановый восторг»?
Официант (сухо и безнадежно):
– Как восторг.
Итальянец в «Ситибанке» на Невском: «Is it possible to process everything without your usual BARDAK?!» Велик и могуч.
В ресторане на Крите задаю идиотский вопрос:
– Что порекомендуете, свинину или рыбу?
Официант:
– Вы видите хоть одну плавающую в этом море свинью?
На президента Ботсваны напал гепард.
Живут же люди!
В Татарстане 61-летняя жена убила 66-летнего мужа СКАЛКОЙ.
Умирают же люди…
Петербург мы, разумеется, обожаем. Хотя сам он жителей своих переносит с трудом, и его отношение к горожанам заметно даже плохо вооруженным глазом. Вот представьте себе Париж без людей. Что наблюдаем? Серо-желтые коридоры брошенного замка. Рим без людей: раскопки, с которых сбежали археологи. Дубай без людей: город будущего после ядерной войны. Пусто, тихо и страшно. А в какое время суток наш город выглядит лучше всего? Правильно, в «белую ночь», часов в шесть утра. На улицах никого, но чувства одиночества нет, город все равно кажется живым и наполненным. Наш город прекрасен без нас. Отношение к горожанам у Питера, как у благородного кота к хозяину: «Корми, убирай и не мешай. Разрешаю побыть рядом и повосторгаться моей красотой. Будешь плохо себя вести – поедешь в Москву». Но, несмотря на социопатию, город умудряется заманивать на свои улицы интереснейших людей. Они либо выбирают его для своего рождения, либо (если менее удачливы) приезжают сюда после появления на свет. И если внимательно смотреть по сторонам, то можно встретить тех, кто носит в себе «код петербуржца». И неважно, стоит перед вами гениальный писатель или забулдыга с Лиговского. Код проступает на лбу.
Войти с помощью соц. сетей: