Ветви в кроне дерева над головой образуют причудливый узор. Кажется, что сотни деревянных пальцев переплелись с листьями, чтобы дать мне защиту.

Я словно лежу в шалаше. Волшебном шалаше, какой мы с Лиамом однажды построили в парке рядом с больницей Лонгбру.

Я сажусь.

Спина ноет, от холода тело окоченело. Толстовка и джинсы сзади мокрые от травы.

Солнце уже высоко. Погода безветренная. Я вижу впереди прибрежные скалы, а за ними – синее и гладкое, как зеркало, море. Вдали застыла парусная лодка с опавшим парусом, на камень в воде примостились чайки.

Сизая чайка. В прошлом их было запрещено убивать. Люди верили, что в них вселяются души утонувших рыбаков.

Тут есть и другие птицы. Я вижу пять гаг с выводком утят – не меньше десятка. И еще большой крохаль, морские чайки и лебедь-шипун. Во всяком случае, мне кажется, что это он, потому что слышен был свист крыльев, когда он пролетал мимо, а лебеди-кликуны летают бесшумно.

Различать птиц меня научил дедушка. Как и многим другим вещам о природе. Я буквально заболел птицами. Нарыл все, что можно было нарыть о них, и мечтал завести собственную птицу, но мама была против, говоря, что они грязные и воняют.

Но теперь, когда у меня наконец есть птица, мне хочется выпустить ее на свободу.

Птицам не место в клетке.

Я дрожу.

Мне холодно, голодно и хочется пить. Организм требует чего-то более существенного, чем шоколадка «Дайм», которую я съел вчера перед сном.

После того как Александра отказалась меня впускать, я поехал к Лиаму. Но дома была его мамаша. И мне она была явно не рада. Даже у ее мелких визглявых собачек был злобный вид. Она заявила, что Лиама нет дома и что нечего к ним соваться посреди ночи.

Мне пришлось переночевать в подвале у Лиама. Разрешения у его мамаши я не спрашивал. С какой стати? Ключ у меня был, и я никому там не мешал.

Проснувшись, я отправил Лиаму эсэмэс, в котором объяснил ситуацию и спросил, нельзя ли у него перекантоваться пару дней.

Он ответил, что это плохая идея. Полиция уже была там, расспрашивала обо мне, что привело его мамашу в дикую ярость. Она грозилась отключить Интернет и выгнать Лиама из дома.

Я пытался возразить, что если она его выставит, то не важно, работает Интернет или нет, но Лиам ответил только, что я сам виноват, раз нарушил данное ему обещание не работать на психопата Игоря.

Ситуация была странная: я лежал на полу в чулане и переписывался с Лиамом, который находился в том же доме парой этажей выше и понятия не имел, что я в подвале. Да еще и полиция заглядывала к ним, пока я спал.

И еще один вывод я сделал из полученной от Лиама информации.

Копы явно знают, что это я был тогда на заброшенном заводе. Иначе с чего бы им обо мне расспрашивать? А это означает, что они в курсе того, что я работаю на Игоря.

Это меня не на шутку напугало. Они наверняка завели на меня досье – с фото и информацией.

Как в сериале «C.S.I.: Место преступления».

И я решил свалить из города. Сел на байк Игоря, стоявший в гараже в подвале дома Лиама, и в панике погнал куда глаза глядят. Остановился я только, когда дорога кончилась и началось море.

Теперь я пытаюсь проанализировать положение дел. Посмотреть на ситуацию так, словно это математическая проблема, а не моя жизнь, летящая ко всем чертям.

Полиция у меня на хвосте.

Игорь наверняка хочет меня убить.

Мамаша выгнала меня из дома.

Александра истерит и считает меня козлом только потому, что я немного позаигрывал с Жанетт. А Лиам наложил в штаны из-за того, что копы навестили его и задали пару вопросов.

И в довершение всего у меня нет денег.

Я поднимаю с земли бычок, отряхиваю от мокрых травинок, подношу к губам, достаю зажигалку, чиркаю железным колесиком, делаю две затяжки и тушу сигарету о траву.

Я придурок.

Знаю, что мне нужно затаиться. Но пойти мне некуда. Не могу же я спать на улице и питаться солнцем и морским воздухом, как хренов одуванчик.

Начинаю теребить браслет из бусинок на запястье. Переворачиваю бусинки, чтобы видно было буквы.

МАМА.

Я словно вижу ее перед собой. Волосы с проседью, тревога в карих глазах. Вечный золотой крест на шее. Бесконечное нытье о том, что я должен взять себя в руки и что все будет хорошо, как только я впущу Иисуса в свое сердце.

Интересно, где Иисус был в понедельник?

Так, просто любопытно.

Мне стоило бы позвонить мамаше, но я не отваживаюсь. Наверняка с ней копы тоже говорили. Только придурки так поступают: бегут плакаться к мамаше после того, как грабеж, драка или сделка пошли не так, как планировалось.

Поднимаюсь. Отряхиваю землю и траву с брюк, подхожу к кустам, расстегиваю ширинку и отливаю.

Даже член мерзнет. Он словно съежился и ныкается, как маленький напуганный зверек.

Может, вломиться в чей-нибудь летний домик?

Но в это время года это рискованно.

Застегиваю ширинку и смотрю на мотоцикл Игоря, спрятанный в кустах. Хромированная сталь и черный лак поблескивают на солнце между ветвями. Язык пламени словно горит на баке.

Застегиваю брюки одной рукой, другой открываю локацию в «Снэпчате».

Лиам дома. Александра у Жанетт. Ноет под ложечкой при мысли, как они поливают меня грязью. Как Александра рыдает, а Жанетт ее утешает.

Смотрю «Инстаграм» Жанетт.

Она выложила фото в бикини перед зеркалом в коридоре. На фото она выпячивает грудь, вытягивает губки бантиком и одной рукой проводит по длинным волосам.

В другой раз от такого снимка у меня бы встал, но не сегодня.

Триста девяносто идиотов поставили лайки.

У Жанетт две тысячи подписчиков в «Инстаграме». Она выкладывает не менее пяти фоток в день. Обычно в кофточке с вырезом или со своим щенком на коленях. Или с щенком, зажатым между грудями, как котлета в бургере между булками.

Вот что делает ее такой популярной.

Читаю сообщения. Один из приятелей Лиама выложил ссылку на «Твитч», где какой-то чувак обещал транслировать свое самоубийство в прямом эфире. Но ссылка не открывается. Собираюсь снова попробовать, как слышу шум приближающейся машины.

Делаю шаг в кусты, чтобы меня не заметили, и жду, что машина проедет мимо. Но вместо этого она останавливается в двадцати метрах от меня. Хлопок дверцы, потом еще один.

Слышу голоса, и эти голоса кажутся мне знакомыми.

– Где? – спрашивает один.

– Я откуда знаю? Но должно быть где-то здесь.

Сквозь листву вижу двух мужчин. Один невысокий, пухлый, в джинсах, висящих на бедрах. Он кажется мне смутно знакомым, как дальний родственник, которого встречаешь раз в году на Рождество.

Другой высокий, со сгорбленными плечами. Тонкие русые волосы свисают на лицо. Футболка болтается на впалой груди.

Сердце уходит в пятки. Мне кажется, я сейчас умру от страха.

Потому что второй чувак это Мальте, шестерка Игоря.

– Проверь! – командует Мальте и прикуривает.

– О’кей, – отвечает второй и что-то достает из кармана куртки.

Почему Мальте не в тюряге? И, что еще важнее, как они меня нашли, черт возьми?

Голова соображает медленно, но через секунду до меня доходит.

Мобильник.

Это, должно быть, хренов мобильник. Мне его дал Игорь. И наверняка начинил системами слежения.

Что этот псих установил на телефон? Это в его стиле – шпионить за подчиненными.

Дрожащими руками я вынимаю телефон, чтобы отключить, но он выскальзывает у меня из рук и шлепается на землю.

Я беззвучно матерюсь, опускаюсь на корточки и роюсь среди сухой листвы. Острые сучки царапают мне щеки, в нос ударяет запах мокрой земли и зелени.

Наконец я нащупываю кончиками пальцев теплый металл. Сжимаю телефон и ищу кнопку на боку, чтобы его отключить.

Проходит целая вечность, прежде чем экран темнеет.

Я сижу неподвижно. Смотрю на Мальте, который тихо разговаривает с другим чуваком на обочине.

Я боюсь пошевелиться от страха. Сижу и не дышу. Знаю, что если они меня найдут, то живого места на мне не оставят.

Или что еще хуже.

Думаю о том, что рассказывал Лиам. О чуваках, которые обманули Игоря. Которых он связал и утопил как котят.

– …нет… может позже… чертов сигнал… голоден…

Слова парят в утреннем воздухе, как ласточки. Попадают ко мне в виде фрагментов, осколков и ждут, что я соберу их в одно осмысленное целое.

Ноги болят, я осторожно выпрямляюсь. Но кофта цепляется за ветку, и раздается хруст.

– Какого хрена? – восклицает Мальте.

– Похоже…

Мальте озирается.

– Пошли отсюда, – говорит толстый. – Пора перекусить.

Мальте не отвечает. Вместо этого выпрямляется и идет прямо по направлению ко мне.

Я не шевелюсь и стараюсь дышать как можно тише, но это невозможно. Сердце бьется как после стометровки.

Мальте останавливается с другой стороны кустов – в четырех метрах от меня максимум.

Он стоит лицом ко мне. Я уже думаю, что он меня заметил. Но тут он опускает руки вниз и расстегивает ширинку. Через секунду струя мочи ударяет в землю.

Сердце потихоньку успокаивается, возвращается к прежнему ритму. Дыхание становится ровнее, плечи расслабляются.

Мальте застегивает ширинку и поворачивается ко мне спиной. От запаха его мочи меня тошнит.

Но сердце спокойно.

Сердце знает.

На этот раз мне повезло.

Я наверно еще час просидел в кустах после того, как Мальте с его жирдяем уехали. Наконец решаю, что безопаснее будет уехать.

Сажусь на мотоцикл и еду вдоль берега на юг. Ветер бьет мне в лицо. Вокруг меня шведское лето. Зелень такая яркая, что режет глаза. Кажется, что это компьютерная игра, а не настоящее поле. Пахнет травой, навозом, морем.

Я не знаю, что меня ждет впереди, знаю лишь, от чего бегу.

Страх толкает меня вперед по пыльной проселочной дороге мимо полей, красных летних домиков с дачниками-отпускниками и ферм с настоящими фермерами, у которых настоящие тракторы и настоящие коровы.

Дорога сужается. Я проезжаю дорожный указатель, на котором написано «Стувшер 2», еще через пару минут въезжаю в сонную гавань.

Вид тут как на открытке.

Море блестит среди полированных гранитных скал. Красные домики выстроились вокруг гавани с причалом для катеров. В одном из домиков – ресторан, в другом – продуктовый магазин.

Здесь дорога кончается. На повороте автобусная остановка. Слева от нее большая парковка, почти полностью заставленная автомобилями. Рядом с причалом бензозаправка, на которой, судя по вывеске, можно купить все для лодок. Дорожный указатель указывает дорогу к гавани для яхт, которая находится по соседству.

Среди красных домиков выделяется один старый желтый каменный дом. На двери старомодная вывеска.

«Администрация порта» – значится на ней.

Под табличкой кто-то наклеил самодельный плакат «Краеведческий музей & библиотека».

Я сижу в так называемой библиотеке. Размером она с нашу с мамой квартиру. И явно работает на общественных началах. Так, во всяком случае, было написано в коридоре.

Тетка за стойкой странно посмотрела на меня, будто я бомж какой-то, но ничего не сказала. Только кивнула и поправила очки на носу указательным пальцем.

Живот урчит, переваривая украденный в магазине бутерброд, и я наконец-то согреваюсь. Теплый и сытый, я поудобнее устраиваюсь в кресле перед старым компьютером с толстым экраном. Такой в Интернете не то что продать, даже бесплатно уже не отдать.

В книжных стеллажах вдоль стен – книги, посвященные шхерам, и старые морские карты.

Красть здесь нечего. Это было первое, что я проверил.

Гуглю Игоря, но безрезультатно. Впрочем, в этом нет ничего странного, потому что

а) я не знаю его фамилию, б) зачем полиции сообщать имена задержанных. Порывшись как следует, нахожу заметку в районной газете. Там написано, что

Там написано только это и что начато внутреннее расследование, что говорит о том, что это не первый такой инцидент.

Не знаю, что такое инцидент, и мне лень гуглить. Вместо этого набираю в поисковике «Стувшер» и «снять комнату».

Компьютер долго думает и выдает пустую страницу.

Я пробую «Стувшер» и «вакансии» больше из любопытства, потому что работать мне совсем не хочется. Ни в Стувшере, ни где-либо еще.

Компьютер кряхтит, словно я попросил о невозможном. Словно спросил размер Вселенной или в чем смысл этой чертовой жизни.

Ну тут поисковик выдает один результат.

Я кликаю и читаю объявление. Снова и снова, одновременно продумывая план действий.

Семья, проживающая недалеко от Стувшера, ищет помощника для своего сына-подростка с инвалидностью. От кандидата ждут не выполнения стандартных обязанностей помощника, поскольку родители сами ухаживают за ним, а общения и поддержки. Их сыну нужен компаньон, который будет читать ему книги, слушать с ним музыку и помогать по дому.

Я закрываю глаза и напряженно думаю.

Естественно, у меня нет никакого желания развлекать калеку в Стувшере, но теплая постель и горячий душ звучат заманчиво. Может, неплохо было бы затаиться и денег подзаработать, пока не придумаю, как выбраться из всего того дерьма, в которое меня угораздило вляпаться.