Чужая земля? Своя земля!
Два с лишним года назад мы снимали картину «Чужая земля». Два года назад – это, в сущности, в новейшее время. В нашей картине речь идёт не о Гражданской войне, не о цунами, косящем подряд всё живое. Нет. Там говорится о брошенной земле, о чужой земле. Земле, которая совсем недавно кормила и поила людей, но вдруг, в одночасье, стала чужой и никому не нужной.
Для меня лично один из главных вопросов, на который я не могу ответить: как земля, родная земля, – основа и оплот русской цивилизации, – стала нам чужой?
Мы снимали в далёких, заброшенных деревнях – в Сибири, на Урале, в средней полосе России. Меня особенно поразила одна картина. Я зашёл в покинутый людьми дом. Там всё было брошено наспех – как будто люди от войны бежали, как от фашистской бомбёжки. Они оставили родной дом и землю за считаные минуты – ещё одежда висит в шкафу, раскрытые книги и какие-то журналы на полу валяются. Посередине стоит стол, за ним, наверное, совсем ещё недавно собиралась большая семья… А теперь здесь – никого нет; но ведь когда уходят люди, то и земля умирает.
Для меня лично один из главных вопросов, на который я не могу ответить: как земля, родная земля, – основа и оплот русской цивилизации, – стала нам чужой?
Почему только трагическая ситуация или неимоверные трудности должны становиться тем трамплином, который заставляет русского человека думать о своей Родине, о семье, о себе?
В картине есть пронзительный безысходный эпизод, когда я спрашиваю у одного крестьянина: «Почему поля заросли? Почему ушли люди отсюда? Как это происходило? С лёгкой ли душой уходили люди?» И он отвечает: «Развалилось всё… Никому это не надо… Стало легче всё купить за границей, чем самим растить… А легко ли уходили люди? Как же можно с нажитого места легко уйти? Родители здесь родились, ты здесь родился, у тебя тут дом. Ну, родители, понятно, умерли. Но ты-то можешь остаться… А когда нет работы – как останешься? Надо что-то делать, о детях думать… Государству стало не нужно, чтобы земля его кормила. Родная земля… Да специально это всё делается, чтобы нашу Россию поставить – можно прямо сказать? – раком. Её уже и поставили…»
Ну что? Как реагировать на эти слова? Что возразить?
Сегодня благодаря санкциям (опять же – благодаря санкциям!) мы вдруг столкнулись с поразительным фактом – оказывается, можно и нужно помогать русскому крестьянину, оказывается, надо работать на земле, оказывается, что у нас огромная земля, и нет нигде такой земли – и плодородной, и роскошной! Родная земля может нас кормить, и она должна нас кормить.
А остались ли те, кто может эту землю обрабатывать?
Убеждён – остались!
Но почему только трагическая ситуация или неимоверные трудности должны становиться тем трамплином, который заставляет русского человека думать о своей Родине, о семье, о себе? Например, начать хлеб выращивать – и накормить не только свою страну, но и много-много миллионов людей в мире. Ведь это живёт в русском характере, живёт и в природе людей, объединённых некогда великой Российской империей.
И в русском характере – это на первом плане.
Александр Трифонович Твардовский писал:
До чего земля большая,
Величайшая земля.
И была б она чужая,
Чья-нибудь, а то – своя…
Вот это отношение к своей земле и формировало, на мой взгляд, очень во многом генетический код русского человека.
Ведь у нас не было ни мора, ни цунами. Ничего этого не было, а земля умирала. Потому что уходили люди. Помню, проезжая на машине, мы видели заросли молодого березняка, кустарники какие-то непролазные – а ведь всё это были поля, которые кормили местного крестьянина, и не только его. Сегодня – это кормовая база для зверя…
И меня опять мучает вопрос, на который я не могу ответить: почему ушли люди отсюда?
Здесь раньше жила русская семья, а теперь здесь – пустой разрушенный дом… Это исход, бегство с родной земли, это трагедия! Что должно происходить в душе человека, если он может всё бросить и бежать от родной земли.
Что гонит его отсюда? За что такая кара?
Это при выигранной войне, сумасшедшей, страшнейшей войне. При миллионах жертв, при восстановлении народного хозяйства, при космосе; Гагарине, самолётах, вертолётах, заводах, фабриках…
Я наш ты вою стыд, оттого что в какой-то момент неумолимого времени мы потеряли иммунитет и бдительность. Мы решили, что кто-то вместо нас придёт и сделает то, что должны делать мы сами. Этот кто-то действительно может прийти и сделать всё за нас, но дело в том, что мы-то сами уже не будем нужны тем, кто всё за нас будет делать…
Почему?!
Что должно заставить человека бросить землю, которая его кормит? Как нужно унизить достоинство человека, живущего на земле и её обрабатывающего, чтобы он, сломя голову, бежал из своего родного дома?
И не возвращался…
Значит, у него вытравлено всё его существо!
Кто лишил его родных корней? Я не хочу никого обвинять. Я задаю этот вопрос себе, так же как и вам. Мы что, не талантливый народ, мы бездарны настолько?
Что же с нами случилось, где и когда был прерван генетический код? Этот вопрос я хочу задать всем. И хочу получить ответ. Или хотя бы – чтобы этим вопросом занялся ещё кто-то, и кто-то, и кто-то… до самого верха. Чтобы мы трезво посмотрели на нашу жизнь, ужаснулись и вместе решили – что делать.
Глядя на всё это, я испытываю ужасный стыд – и за себя в том числе. Я испытываю стыд, оттого что в какой-то момент неумолимого времени мы потеряли иммунитет и бдительность. Мы решили, что кто-то вместо нас придёт и сделает то, что должны делать мы сами. Этот кто-то действительно может прийти и сделать всё за нас, но дело в том, что мы-то сами уже не будем нужны тем, кто всё за нас будет делать…
Сегодня нам необходимы – каждодневная работа, дисциплина, национальное самосознание и трезвое осознание того, что никто, кроме нас самих, нас не спасёт.
Хочу процитировать замечательные слова:
«Так или иначе, для России нужна внутренняя сила, нужна крепость организации, крепость духа дисциплины. Если новый федеративный Запад будет крепок, нам эта дисциплина будет нужна, чтобы защитить от натиска… Если Запад впадёт в анархию, нам нужна дисциплина, чтобы помочь самому этому Западу, чтобы спасать и в нём то, что достойно спасения, то именно, что сделало его величие. Церковь какую бы то ни было, государство, остатки поэзии, быть может… и самую науку!..»
Эти слова принадлежат Константину Николаевичу Леонтьеву. Это написано более ста лет назад. Написано на русском языке, русским человеком, ярчайшим представителем русской цивилизации. Мыслителем, который, зная и понимая русскую историю, пишет актуальнейшую для сегодняшнего времени вещь: сегодня нам необходимы – каждодневная работа, дисциплина, национальное самосознание и трезвое осознание того, что никто, кроме нас самих, нас не спасёт.
Константин Николаевич Леонтьев
И я ещё раз убеждаюсь, и, думаю, не я один, что нам нужно погрузиться в свою историю, в свою культуру, в свою философию. И не только для того, чтобы блеснуть хлёсткой цитатой, а для того, чтобы искать и находить свои истоки и чтобы разобраться – что же происходит с нами сегодня.
И, обращаясь к тем, кто хочет в Великой России жить, я говорю: давайте оставаться теми, кто мы были и есть, а не превращаться в тех, кого из нас хотят сделать.
В этом и есть русская неразрывная связь. Связь, которую многим хотелось бы прервать, которую многие хотят разрушить и отрезать нас от русского прошлого, русской культуры, русской истории.
Болотная
От всего того, что делало и делает нас – нами.
Я не хожу на Болотную, не взываю и не кричу с трибуны. Я просто работаю. И всегда вспоминаю слова Петра Аркадьевича Столыпина: «Вам нужны великие потрясения, а нам нужна Великая Россия». И даже позволяю себе их перефразировать: «Сегодня великие потрясения нужны тем, кому есть куда уехать, а Великая Россия нужна тем, кто хочет остаться здесь жить».
И, обращаясь к тем, кто хочет в Великой России жить, я говорю: давайте оставаться теми, кто мы были и есть, а не превращаться в тех, кого из нас хотят сделать.
