Глава 5
- Ты в натуре такой дурной? Или ты герой? Не, ну какой дебил, вот где таких берут, а? – не унимался Мустафа, расхаживая по комнате, где они вместе с Олегом ожидали выхода на арену.
- Я лучше него на арене.
- Это головняк Степы. Он прикрыл тобой свою жопу, ты понимаешь?
- Да.
- Он накидывает нам по триста кредитов, а сам забирает в три раза больше. Он использует нас, как гандоны, Олег!
С Мустафой, кстати, лично я был полностью согласен.
- Мне нужны деньги, - спокойно ответил паренек.
- Всем нужны. Но только дебилы впрягаются за чужие жопы! Олега, еще можно отыграть назад, они не в своем праве.
- Я лучше Степы, и я не проиграю.
- Да у вас со Степой винрейт одинаковый!
- Ну конечно, мы же в одной пати бегаем. А так я намного лучше, и шансов у меня больше.
- Дерьма у тебя в башке больше! Послушай притчу: падает дирижабль. На борту из пассажиров Иванов, Грицко и Рабинович. Из кабины пилот: Надо срочно уменьшить вес, или разобьемся! Выкинули все что можно. Из кабины снова: спасайте корабль, надо еще совсем немного веса сбросить. Иванов орет: «За Расcею матушку!», и кидается за борт. Пилот снова, мол давайте, совсем еще чуть-чуть облегчить надо. Грицко орет: «За Расcею матушку!», и выкидывает за борт Рабиновича!
Олег, откинувшись в кресле, посмотрел на Мустафу полуприкрытыми глазами.
- Это ты к чему рассказал?
- К тому, что ты дебил! Откажись, я все решу сейчас, не будет поединка!
- Слушай, Мустафа, ты секундантом пошел со мной, чтобы мозг выедать?
- Я пошел, я! Где Степа?
Паренек только кивнул, не отвечая. Очуметь выдержка у парня – когда он горевал об отце, этого не было заметно, а сейчас, перед лицом смертельной опасности, абсолютно спокоен.
И вместо него мне надо прожить здесь жизнь?
- Ай, - лишь махнул рукой Мустафа, продолжая расхаживать по комнате. – Олега, ты…
Открылась дверь, и в комнату зашел распорядитель арены. Перед собой он держал простой пластиковый поднос, как из фастфуда. Впрочем, вероятно оттуда поднос и был. На нем лежал видавший виды пистолет Макарова и два магазина с патронами.
- Заказывали. Принимайте.
Большинство выступавщих на арене приходили со своим, но у тех, кто не мог, было право на бесплатное оружие. Олег поднялся, забирая пистолет. Оттянув затвор, он критически присмотрелся, хмыкнув – похоже, ПМ не чистили со времен корейской войны семьдесят девятого. Вставив магазин и дослав патрон, Олег поставил оружие на предохранитель.
- Он хоть стреляет?
- Ни разу не жаловались.
- Было бы кому жаловаться.
- Свое оружие имеется? – пропустил мимо ушей шпильку распорядитель.
- Да, сканируйте, - показал Олег распорядителю Глок, а чуть позже нож.
Правила допускали использование двух пистолетов, как и холодного оружия. Тем более холодного оружия.
- Что там у… как его кстати? – задал не менее важный вопрос Мустафа.
Распорядитель ответил не сразу – сначала сбросил информацию о вооружении Олега в сеть.
- Назвался Амином, - пожал он плечами чуть погодя, легким жестом правой ладони проведя по левому запястью, и продемонстрировал участникам экран, с которого смотрел поясной портрет молодого аравийца в белых одеждах.
- Олега, да это блудняк реальный! Я тебе говорю…
- По оружию у него что? – раздраженно поморщился Олег.
Распорядитель движением пальцев увеличил экран, акцентируя внимание на оружии. Вооружен Амир был компактным бельгийским FN, с интегрированным блоком кинетического щита.
- Гранаты нельзя, да? – спросил Олег, зная, что получит отрицательный ответ.
- Правила поединков на нашей арене использование гранат не предусматривают. Напоминаю, что нарушение правил, которые вы подписали пятнадцать минут назад, ведут к применению мер наказания, в том числе ликвидации участника. Список мер вы можете найти в тексте правил. Желаете еще раз ознакомиться с документом?
- Да в курсе я, просто спросил.
- Моя помощь еще требуется?
- Когда выход?
- Начало поединка через семь минут, на арену можете выходить уже сейчас, не покидая пределы синего угла.
- Больше вопросов нет.
Распорядитель вышел, а Олег обернулся к Мустафе.
- Да подожди ты, - тут же пришлось ему поднять руку, прерывая словесный поток – Мустафа нервничал так, как будто это ему предстояло выходить на арену против упакованного по максимуму противника. А нервничать было отчего - кинетический щит был не просто дорогой, а очень дорогой игрушкой, защищая даже от калибра 7,62 в упор. Площадь его была чуть больше квадратного метра, напоминая по форме щит римских легионеров, так что при стойке на полусогнутых ногах он закрывал бойца полностью.
- Мустафа, будь другом. Сходи, поставь на меня триста кредитов из своих. Если не сыграет, заберешь их у Степы – он мне как раз обещал триста за сегодняшний прогон. Сделаешь?
- Хорошо.
- Все, иди уже. Я не проиграю, верь мне.
- Удачи, Олега.
- Угу.
Мустафа вышел, Олег двинулся следом. Только Мустафа двинулся направо, к лестнице, а паренек налево, к находившемуся рядом выходу на арену. Подождав, пока охранник откроет массивную дверь, он вышел в чашу, стараясь не наступать на подсыхающий кровавый след, оставшийся от «костюма».
Глухо скрипнула за спиной дверь, отделяя его от остального мира.
Олег уже был здесь. Тысячи раз выходил сюда на одиночные дуэли. Вот только первый раз он попал сюда в реальности, а не в виртуальном пространстве; на «Арене», как и в «Городских боях», существовало ограниченное количество лицензированных карт, и все площадки реальности повторяли их. Не была исключением и эта, предназначенная максимум под формат поединков три на три.
Олег заметил, как после закрытия двери поменялось восприятие действительности – накрывший чашу плексигласовый колпак был звуконепроницаемым, полностью изолируя площадку. Бросив взгляд наверх, на мутную непрозрачную поверхность купола, парень на миг представил, как выглядит с той стороны, где бесновались многочисленные зрители.
Представил и постарался забыть, вернувшись взглядом к осмотру арены. То, что у аравийца нет импланта на усиление слуха с эхолокацией, он не надеялся. А усиленное имплантами восприятие, вкупе с технологиями дополненной реальности покажут аравийцу местонахождения противника, стоит тому произвести даже незначительный шорох.
Продолжая осматриваться, парень в очередной раз продумывал свои действия. Постепенно он подмечал, что реальная площадка чаши бывшего бассейна отличается от виртуальной. Здесь были более выщербленные стены со следами многочисленных заплат, хрустела под ногами бетонная крошка. Деревянные ящики и контейнер также неуловимо, но отличались от знакомых декораций.
По мере того как Олег подмечал эти мелкие детали, на него вместе с осознанием реальности происходящего накатывал липкий страх. Ведь в этот раз – если проигрыш, то все, конец. Несколько раз глубоко вздохнув, паренек попытался успокоиться. Не получилось – спина стала мокрой, руки ощутимо задрожали, а сердце уже стучало где-то в горле.
Да, вот тебе и спокойствие, и расчет – подумал я.
Олег – теперь уже полностью осознав во что ввязался, присел на корточки, прислонившись спиной к деревянному ящику. Держа в руках оба пистолета – Глок в левой, а ПМ в правой, он упер локти в колени, спрятав лицо в ладонях. Сердце все не успокаивалось, руки начали мелко дрожать в мандраже.
Когда через несколько минут прозвучала сирена минутной готовности, парень поднялся. Когда и как это произошло, он сам не понял, но липкий страх незаметно ушел, а сам Олег оказался настроен на рабочий лад. Даже мысли успокоились, а переживания по поводу возможной гибели переместились далеко на второй план. Мельком отметив свое состояние, Олег выглянул в один из проходов. Противника видно не было. Значит или-или – стрельнул глазами парень по местам возможного нахождения аравийца.
В тот момент, когда прозвучал пронзительный ревун начала боя, Олег начал стрелять в противоположную стену из ПМ – туда, где вероятнее всего находился аравиец. Судя по виду, тот не был левшой, значит вероятнее всего уйдет правее. Там выгоднее, да и с кинетическим щитом чего ему бояться.
В быстром темпе разрядив первый магазин, Олег перезарядился и кинул его на железный контейнер. В несколько прыжков парень сменил позицию, снова выпуская все имевшиеся пули. К частью, ПМ не подвел – отстрелявшись без единой осечки. После последнего выстрела полетел вместе с пустым магазином – все туда же, в сторону железного контейнера. Чтобы шуму было побольше.
Когда пистолет и магазин еще только летели, Олег уже бежал. В правой руке у него вместо ПМ теперь был нож. В нужный момент Олег притормозил в падении, выскакивая из-за железного контейнера. Противник мог быть сейчас в двух местах. Вся проблема была лишь в том, чтобы угадать в каком из них. Парень угадал. И даже успел метнуть нож, прежде чем упасть. Очередь аравийца всколыхнула воздух над головой, но тут же пули ушли вверх.
Кинетический щит, который защищал аравийца, был практически прозрачным. И наверняка он на тренировках не один и не два раза смотрел в лицо тем, кто стрелял в него, приучаясь без страха отражать щитом пули. Вот только к броску ножа он, к счастью для Олега, оказался не готов – машинально увел оружие совсем немного в сторону, на рефлексах защищаясь от летящего предмета.
Рухнувший на пол Олег уже стрелял, практически по линии пола. Щит приподнялся совсем чуть-чуть, но этого хватило – брызнула кровь и раздался треск ломаемых пулями костей. Аравиец, несмотря на то, что поймал ногами четыре пули, пришел в себя практически моментально. Вот только Олега на месте уже не было, и очередь из FN лишь выбила крошку из пола.
Аравиец благодаря имплантам и дополненной реальности знал, где находится Олег. Тот уже был практически в своем углу. Оказавшись за синей линией, он сразу поднял руку ладонью вверх, подтверждая, что не будет добивать противника, если тот сдастся. Аравиец в это время попробовал передвигаться самостоятельно, но морщась от боли прополз всего пару метров. Не принимая предложения, о котором оповестил звуковой сигнал, он в ярости расстрелял оба магазина примерно в том направлении, где сейчас находился Олег. Пули прошивали деревянные ящики, вышибали искры из контейнера. Парочка даже после рикошетов прискакало по полу к укрывшемуся пареньку.
Молодой аравиец не привык проигрывать. Он даже не думал о том, что после того как кончатся патроны, его можно легко добить. Олег и сам об этом не думал – когда противник расстрелял последний магазин, еще раз поднял руку. Аристократы – пусть и не одаренные, пусть из британских колоний - не те люди, с которыми можно ссориться в этом мире, убивая молодую поросль.
Несколько невероятно долгих мгновений ничего не происходило, а потом сверху обрушилась какофония звуков - противник сдался, изоляцию с арены сняли.
По правилам Олегу полагалось минута на выражение радости и прием поздравлений от толпы. Но из открывшийся двери в синем углу его достаточно активно поманил нежелающий показываться на глаза охранник, поэтому парень, даже не посмотрев на зрителей, покинул чашу.
Охранников оказалось сразу трое – кроме дежурного, еще двое выступили из-за закрывшейся двери. Один из них быстро и без особых церемоний разоружил паренька. Сразу последовал ощутимый тычок в спину, и вся группа двинулась по коридору. Лестница наверх осталась по правую руку – парня вели к лифту. После очередного тычка к открывшимся створкам, Олег серьезно занервничал - не совсем понимая, что происходит.
Поехали вместе с ним на лифте только двое. Очередной жесткий тычок в бок практически сразу намекнул об излишнем любопытстве, и Олег больше не пытался откровенно смотреть по сторонам.
Я чувствовал, как нервничает парень. Сам же я переживал гораздо сильнее – а если он сейчас должен был умереть, и этого не случилось? Что тогда мне делать? Или его сейчас убьют? Учитывая, что чувствовал и воспринимал мир тактильно я так, как если бы тело было мое, перспектива смерти пугала – это ведь, как минимум, может быть больно.
Лифт между тем направляется на пятый, последний этаж Ямы. Олег никогда не поднимался даже на третий, не говоря уже о пятом.
Мягко остановившаяся кабина распахнула створки. Тычка в этот раз не последовало – парень шагнул вперед заранее, и, не оборачиваясь на охранников, двинулся вперед по примыкающему коридору.
Пятый этаж разительно отличался от нижних уровней Ямы. Здесь было чисто, а белые стены и элементы металлического декора создавали ощущение стерильности. В своем типичном для городских окраин наряде Олег чувствовал, что выглядит здесь чужеродным элементом. Как и шагающие позади охранники, облаченные в броню.
Пройдя несколько дверей без табличек, Олег был остановлен окликом у одной из них. Шагнув вперед, охранник подождал немного, расфокусированным взглядом глядя в только ему одному видимый интерфейс, и зашел первым. Следом – после очередного дежурного тычка, переступил порог парень, за ним сразу же вошел второй охранник.
Кабинет был обставлен деревянной мебелью. Из настоящего дерева. У одной из стен стоял кулер с водой. С настоящей, артезианской водой. На столе стояла кружка с чаем, и рядом блюдце с дольками лимона и яблока. Настоящего лимона и настоящего яблока.
Олег, пораженный увиденным – натуральные продукты могли себе позволить очень немногие, даже не сразу обратил внимания на хозяина кабинета. Тот, впрочем, внимания особого и не привлекал – ни внешностью, ни одеждой. Обычный серый человек лет сорока, встреть такого в Восточном квартале, глаз не зацепится.
На появление гостя, впрочем, хозяин кабинета также не отреагировал. Сидел себе и сидел, вглядываясь в видимые только ему одному образы дополненной реальности перед глазами. Сам Олег внимания к себе старался не привлекать - по царившей вокруг обстановке он понимал, что влияние сидящего за столом распространяется не только на криминальные южные районы. Как бы даже и в комиссариате это не последний человек, а может даже и в самом протекторате.
Ожидание затягивалось. Олег продолжал стоять перед столом, аккуратно рассматривая интерьер.
- Мне нравятся такие резкие мальчики как ты, - неожиданно проговорил хозяин кабинета. – Но не совсем понятно, как ты исполнил это со своим рейтингом, и вот это мне не нравится. Объясни, так что бы я все понял и не потерял время.
- Зарабатываю бустом нубов до легенды с любого ранга на рейте в пять ппл.
- Не настолько коротко, мой хороший, и человеческим языком.
- Вместе с тиммейтами за деньги помогаем тем, кто хочет на Арене получить ранг «Легенда» в рейтинговых боях пять на пять. Нас четверо, поднимаем с самого низа любого рака… неопытного игрока, - моментально исправился Олег под жестким взглядом. – После выполнения для следующего клиента постоянно приходится сливать ранг, поэтому винрейт только пятьдесят пять.
- Вот прямо так и любого.
- Любого.
- До «Супер Новы» понятно. Но до «Легенды» как, там же алгоритм подсчета рейтинга совсем другой?
- Даем возможность совершать результативные действия. По фрагам сложнее, приходится по сложности почти как сегодня исполнять, но дело опыта.
- Зачем кому-то получать «Легенду», если он не соответствует рангу?
- Крылышки навсегда остаются в профиле аккаунта. К тому же на «Легенде» большинство гораздо слабее, чем на «Супер Нове» - туда ведь можно прямой доступ покупать, и открывается премиум экипировка, она реально решает. А до «Супер Новы» без доступного эквипа только на скиле тащить.
- Зачем нужны вы, если доступ к «Легенде» можно и так купить?
- Во-первых, это в десять раз дороже, чем наши услуги. Во-вторых, после сотрудничества с нами в профайле хорошая статистика. В-третьих, купленный ранг виден в профайле, это считается зашква… напрямую купленные ранги не очень уважают.
Хозяин кабинета ненадолго задумался, после, будто ставя точку в размышлениях, хлопнул ладонью по столу.
- Значит так. У тебя сейчас будут проблемы с аравийцем и с адаптантами – я знаю кто твой отец, и что за история приключилось с русским мажором. Для тебя я вижу лишь два реальных пути – или бежать с территории, или присоединиться к сильной организации. Ты мне интересен - если решишься работать на меня, приходи на арену, или к девочке своей подойди из борделя. Скажешь, что к Хозяину. Свободен.
Кивнув, продемонстрировав небольшой поклон, Олег развернулся и вышел из кабинета. У черного выхода, куда привели его охранники, они же заставили его подождать. Кого ждали, стало понятно минут через пятнадцать – когда неподалеку появился Степа. Глаза напарника горели, а сам он источал радость и энтузиазм. Видимо, размер выигрыша на ставках оказался настолько хорош, что Степа даже не мог удержать чувства в себе.
«Мустафа увез» - одними губами ответил Степан на вопросительный взгляд Олега, удивившегося отсутствию французов. Чуть погодя подъехала машина миссии «Красного креста», в которую и погрузились Олег со Степой.
Парень при виде машины миссии сдержанно обрадовался – значит выигрыш в тотализаторе определенно немаленький, что Степа даже машину миссии вызвал как такси.
- Братишка, красавчик! – едва захлопнулась дверь, громко закричал Степа, обнимая Олега.
Парень думал о том, какая же сумма досталась ему, и в какую сторону бежать из протектората – в Конфедерацию или ЕС. О том, чтобы искать покровительство у этого «Хозяина» у Олега даже не мелькнуло мысли – он понимал, что тот легко сдаст его аравийцам, если те предложат хорошую цену.
Я думал о том, что Олег удивительно трезво оценивает ситуацию. А еще немного о том, что Степа переигрывает.
Сам же Степан явно думал о прибыли – разряд парализатора застал Олега врасплох.
Наверное, он сейчас почувствовал тоже самое, что и я в последние часы – полное ощущение тела вкупе с невозможностью малейшего самостоятельного движения. Убравший с лица радость и улыбку Степан присел рядом.
- Олега, ты был хорошим другом. Спасибо тебе, братиш, - улыбка растянулась на все широкое лицо.
Вновь в худенькое тело ударил парализатор, и меня трясло до тех пор, пока сердце не остановилось.
Олег умер. Надеюсь, его дух улетел в другое измерение – в гипермаркет, у дверей которого ждали меня веселые Вика и Света. Очень переживаю и опять-таки надеюсь, что Астерот не соврал - парень проживет счастливую жизнь и не потеряет всего того, что я успел заработать.
Я же по-прежнему оставался в его теле, уже физически мертвом.
Стало еще страшнее – если до этого я чувствовал все, что происходило с пареньком, то сейчас – когда из тела ушла жизнь, было ощущение, что меня с ног до головы обкололи обезболивающим.
По мере того, как тянулись минуты, мой разум заметался в клетке безжизненной оболочки. Внутреннее состояние, если честно, постепенно приближалось к панической истерике.
Если что-то пошло не так, и план возрождения не сработает? Тело умерло, а я навсегда в нем останусь? Если меня так и закопают, это что, теперь навсегда? Что со мной будет, когда труп начнет разлагаться – останется мой дух привязан к скелету, или…
Вскоре машина остановилась. Глаза умершего Олега оставались открытыми, и я видел все, что происходит. Степан исчез, а двое молчаливых санитаров грубо кинули меня на каталку и повезли по длинному коридору.
Привезли в морг, где и бросили на каталке в едва освещенной морозильной камере.
Провести несколько часов в морге – то еще испытание. А если разум еще заключен в мертвом теле – в чужом мертвом теле…
Это были часы, которые я никогда не хотел бы вспоминать. Поэтому, когда открылась массивная дверь и вспыхнул яркий свет, даже обрадовался. Вот только когда меня увезли в соседнее помещение и положили на операционный стол в центре зала, паника вернулась с новой силой. Похоже, я теперь буду знать, как от страха сходят с ума люди.
Словно океанской волной меня накрыл животный, всепоглощающий ужас – потому что в руках у одетых в белых халаты специалистов были хирургические инструменты. По обрывкам фраз, взглядам и замеченному вскользь оборудованию я понял – меня сейчас разберут на органы.
Скальпель главного по разделке вошел в безжизненное тело чуть ниже шеи и скользнул вниз, вскрывая грудь и живот. В этот момент раздался громкий хлопок – такой, что все присутствующие мгновенно оказались дезориентированы. В помещении появилось несколько темных фигур, двигающихся быстро и слаженно – практически моментально все белые халаты оказались уложены на пол и, судя по всему, успокоены парализаторами.
Надо мною склонился молодой офицер с зелеными каплями имплантов в глазах. На нем был функциональный комбинезон, усиленный броневыми вставками, а в руке компактный пистолет-пулемет. А еще он разговаривал с трупом, причем по-русски.
- Не волнуйся, свои, - похлопав по плечу, глянул он на меня. Еще и кивнул успокаивающе при этом.
- Вашбродь, с падальщиками что делать? – обратился к моему «собеседнику» один из пришельцев. Точно офицер оказался, я не ошибся, еще и «ваше благородие». Неужели действительно русские?
- Семенов, Накамура! – после секундного раздумья офицер обернулся и пнул кого-то на полу. – Всех мразей допросить пристрастно, после уходите по второму варианту. Остальные со мной, пакуем пассажира.
- Домой летим, - успокаивая, снова похлопал мне по плечу офицер.
Меня очень быстро одели в комбинезон, практически не отличавшийся от облачения неожиданных спасителей. Разнился цветом – у них темные, у меня серый и без усиливающих броневых вставок.
Когда поднимали и выносили, я успел увидеть, что означало допросить с пристрастием: у резавшего меня человека из уха торчал высокотехнологичный штырь, явно считывающий мыслеобразы напрямую. Семенов крепко держал вивисектора за плечи, а сидящий рядом Накамура внимательно смотрел в экран небольшого лэптопа, к которому и был подключен штырь в голове пленника. Сам допрашиваемый выглядел очень плохо – он дергался в конвульсиях, изо рта и носа у него текли слюна, сопли и кровь. После пережитого зрелище меня не удивило, не шокировало, даже больше того – можно признать, что очень порадовало.
Спасители двигались тесной группой – я при этом передвигался как мешок на плече одного из них.
Перед глазами мелькнула территория миссии Красного Креста, глухой салон машины. Быстрая езда по городу, несколько остановок, каталка – и вновь я еду по коридору. Судя по форме нескольких мельком увиденных людей, я оказался в государственном учреждении. В дипломатической миссии Российской Конфедерации – догадался я, когда увидел герб на одной из дверей. Узнаваемый, но в то же время непривычного вида – здесь он отличался от варианта в моем мире.
Меня доставили в лазарет, и оставили в отдельной палате – причем не на каталке, а уже на широком операционном столе. Даже простынь не потрудились кинуть. Кроме суетящихся рядом со мной специалистов, в палате появилось несколько сторонних гостей – один из них, в парадном мундире, прошел в угол, где и устроился в кресле, ожидая.
Остальные осмотрели меня ближе, и после отмашки главного одетые в белые функциональные комбинезоны специалисты, используя серьезного вида аппаратуру, приступили к работе.
В меня втыкались иголки, мигали многочисленные датчики, переговаривались специалисты – и через некоторое время я стал ощущать себя. Причем очень странно – невесомо, и по-прежнему инородно. Перед глазами все подернулось серой пеленой, вокруг появились блуждающие всполохи, и мой дух неожиданно разъединился с телом. Теперь я ощущал себя плотными лоскутами мрака, которые среди серой пелены взвихрились, и вдруг закружившись вихрем, собрались в единое целое.
Мир закружился, приобретая вес и реальность. Когда я вместе с первым вдохом распахнул глаза, увидел напротив лицо мертвого паренька. Причем его тело очень быстро истончалось, усыхая. Не больше минуты – и на соседнем операционном столе уже взвихрилась горстка праха, исчезая в небольшом водовороте.
Произошедшее поражало – механику я осознал постфактум. Насколько понял, мой дух обрел живую форму в виде лоскутных сгустков мрака, полностью скопировав форму убитого тела, а после покинул мертвую оболочку и воплотился в новой копии. Как феникс.
Нет, не так. Феникс восстает из пламени. Я же восстал из праха.
Очень странное ощущение.
Меня между тем перенесли на кровать у стены, осмотрели и даже напоили. Внушительный господин в парадном темно-синем мундире выслушал доклад главного специалиста по оживлению и вышел, даже не глянув в мою сторону.
Следующие несколько часов меня осматривали, сканировали, кормили, поили. И когда удостоверились, что я реагирую на внешние раздражители, задали несколько простейших вопросов. Имя, фамилия, кто-откуда – все стандартно и даже без дежурного интереса. Явно проверяли, сохранил ли я разум и насколько адекватно реагирую на происходящее и внешние раздражители.
Что вокруг происходит, я абсолютно не понимал. Все то знание, что осталось у меня от памяти Олега, никак не могло помочь в происходящем – если об укладе жизни на территориях протекторатов остались какие-то сведения, то вот с конфедератами парень ни разу не сталкивался. Но мысли об этом были далеко не на первом плане – я был ошеломлен и неожиданным воскрешением, и тем, что окружающие меня специалисты восприняли это как должное.
Вечер и ночь превратились для меня в пытку. Рядом постоянно находились люди – наблюдатели в белом, скрывающие лица за медицинскими масками. Они часто интересовались моим самочувствием, пытались втянуть на беседу. Меня понемногу кормили, поили, успокаивали и говорили, что теперь все будет хорошо.
Наверное, это было бы необходимо для Олега. Для меня – побывавшего в гостях у архидемона, не особо. К факту смерти и воскрешения я был готов, поэтому произошедшее наоборот принесло больше облегчения, чем шока.
Внимание на внешние раздражители в лице сиделок я обращал не сильно. Занимался больше тем, что пытался освоить память Олега. Это было непросто; я пробивался словно сквозь тягучую пелену, причем каждое усилие, каждое воспоминание отдавалось сильной болью в висках, затылке, темени – казалось, что мозг пронзают раскаленные штыри. При этом я не мог отказаться от чужой памяти и чужого знания – это была как ноющая и заживающая рана, которую невозможно не тревожить и не обращать на нее внимания. Как разваливающийся зуб – когда терпеть боль уже невозможно, а обезболивающие не помогают.
К утру с меня сошло семь потов, я вконец обессилел – словно истязаемый пленник после ночи в застенках инквизиции. Наблюдатели-сиделки контролировали меня, несколько раз предлагали снотворное, но я отказывался. Результат того стоил – новый рассвет нового для себя мира я встретил, открыв практически все аспекты памяти, доставшиеся мне по наследству. И только после этого провалился в тяжелый, беспокойный сон.
