Глава 24
В помещении находилось человек пятьсот, не меньше. Как под копирку все: приподнятые подбородки, ровная осанка – словно полутысяча идеально выполненных восковых фигур. Приглушенный свет в зале, отсутствие светлых тонов в оформлении, темная синяя форма. Лишь россыпь красно-желтых бантов, словно намек на приближающуюся золотую осень, привносила яркость окружающего мира сюда, в с стены главного здания гимназии имени барона Витгефта.
В последнее время часто появляясь на улицах российских городов я уже обвыкся с ощущением, что нахожусь на съемочной площадке сериала о спасателях Малибу – просто не наблюдая рядом некрасивых людей, не прошедших кастинг. Здесь же и сейчас я находился среди, не побоюсь этого слова, идеально красивой молодежи. Генетическая модификация творит чудеса -когда еще до рождения ребенка можно подкорректировать внешность в лучшую сторону, при этом оставив и даже выделив черты рода.
Кроме себя, заметил среди присутствующих не больше десятка человек, внешность которых обыденно-дерзко выглядела на фоне красоты остальных. Причем красоты настолько идеальной, что окружающие сливались фоном и среди них выделялась как раз вполне обычная внешность. Девушек вокруг было как минимум три четверти от общего количества. Я словно оказался на собрании подготовительных курсов претенденток на получение звание мисс Вселенная.
Увиденному поразился, но сильно не удивился. Гимназия Витгефта предназначалась только для тех, кто владеет даром, а о гендерном перекосе, когда на одного одаренного мужчину приходится три девушки, я уже знал. Да, насчет количества присутствующих с внешней модификацией я кстати мог и ошибаться. Подвергнутых генетической коррекции вокруг может много меньше чем я предполагаю, а окружающая молодежь просто от природа красива. Аристократия, селективный родовой отбор и все такое.
Несмотря на количество присутствующих ни перешептываний, ни даже обычного при столь большом скопления людей фона шорохов слышно не было. Все собравшиеся под сводами зала сохраняли абсолютную тишину, восседая в полной неподвижности и внимая директору гимназии Жаровой Марьяне Альбертовне. Речь, которую она произносила, не отличалась для меня особой новизной, сколько прослушал подобных в прошлой жизни. Но изюминка тем не менее была – удивительная честность, свойственная сословному обществу.
- …здесь и сейчас вы находитесь на первой ступеньке лестницы, доступной лишь десятой процента населения нашего мира. Это ваше право по рождению, и только вы сами решите, как им распорядиться, - вещала директор.
Марьяна Альбертовна была благообразной женщиной с ясными глазами и смешными кудряшками, с которой – несмотря на ее кукольную внешность, я предпочел бы пересекаться пореже.
Слухом между тем зацепился за «десятую процента». В моем мире население приближается к восьми миллиардам, с начала восьмидесятых увеличившись практически вдвое. Точных данных о населении в этом мире у меня не было, но я предполагал, что именно на комфортной планке восьмидесятых – на четырех миллиардах человек, численность здесь и стабилизировалась. Без слома колониальной системы и контролем первого мира за вторым – не говоря уже о внешнем управлении над третьим, взрывного роста точно здесь не произошло. Одна десятая процента населения - это четыре миллиона одаренных на весь мир. Очень примерная оценка, конечно же, но другой у меня нет.
Четыре миллиона владеющих – много или мало? Немного, но и немало – подвел я про себя итог примерному анализу оценки численности тех, кто управляет этим миром. И вернулся вниманием к речи директора. А она уже замолчала: пока я мысленно прикидывал масштабы мира одаренных, часть присутствующих уже, получив необходимые наставления, поднималась. Дернулся было сам, но понял - на выход направляется только первый год обучения первой ступени, около сотни тринадцатилетних подростков.
Всего в российских высших школах обучались пять лет. Во всех - как предназначенных для одаренных, так и для обычных подростков. Образование в Конфедерации серьезно отличалось от того, к какому привык я у себя дома. Но порядком обучения обычных людей я не сильно интересовался, больше углубившись в вопрос образования одаренных. Для которых во всех странах Большой Четверки действовала практически идентичная система.
Двухгодичная первая ступень Высшей школы, причем второй год – мой как раз, назывался «выпускным». И это был не обычный учебный год, а нечто большее – вместо летних каникул ученики проходили инициацию и практику, отдыхая лишь пару недель в августе.
Следующий, третий по счету год, был посвящен обучению владению силой и контролю источника. Обучение обычных предметов в этом году было задвинуто в угоду освоению дара. В начале третьего года обучения - после первичной практики, а также в конце его, ученики сдавали первые экзамены подтверждение на ранги.
После уже начиналась вторая ступень высшей школы, также двухгодичная. И четвертый с пятым по счету года были заполнены как обучением магических искусств, так и являлись подготовительной ступенью к получению образования в университетах и военных академиях.
- Первый год покинул свои места, и сейчас я могу быть более откровенной, - продемонстрировала директриса ангельскую улыбку.
«Куда уж откровенней» - хмыкнул я про себя.
- Гимназия имени барона Витгефта, как вы знаете, является лидером рейтинга частных императорских школ, - мягко проговорила директриса.
«Она блаженная или сейчас так пошутила?..» - успел мысленно возмутиться я конфликтом слов и реальности.
- По итогам последних пяти лет мы по-прежнему находимся на почетном третьем месте. С конца, - добавила директриса. Когда она снова улыбнулась, практически все присутствующие расцвели улыбками в ответ. – Вы все принадлежите к ничтожно малому количеству избранных, но и среди одаренных есть те, у кого власти и влияния по праву рождения гораздо больше, чем у вас. И учатся они в других, более престижных по сравнению с нашей гимназией заведениях.
«А не обманула насчет откровенности» - продолжил я мысленный диалог.
В этот момент скрипнула дверь и в зале появился опоздавший гимназист. В отличие от остальных присутствующих был он несколько растрепан. Пиджак явно не по размеру – маловат, явно с прошлого года. Застегнут только на одну пуговицу, в распахнутых полах видна небрежно заправленная рубашка. Галстук повязан криво, на голове беспорядок давно не стриженых вихрастых волос, заспанное лицо. Причем лицо не корректированного дженерика, а вполне обычное. Как у меня и десятка подобных «обычных».
Мне вдруг стало по-настоящему завидно. Сам я всегда, как бы не стремился стильно одеваться, без серьезных усилий выгляжу невнятно. И если я появлюсь здесь в таком виде, то буду похож на жалкое пугало. Этот же товарищ выглядел и вел себя так, словно костюм его результат труда десятка портных и стилистов – для того, чтобы выглядеть хорошо, ему не требовалось никаких усилий. Судя по возникшему рядом эмоциональному фону, подобные мысли возникли не только у меня, но и у большинства присутствующих.
В полнейшей тишине запоздалый гость покрался вдоль стены, демонстративно высоко поднимая ноги, делая вид что совсем не замечает устремленных на него сотен взглядов. Носки у него, кстати, были разного цвета, а на ногах вместо форменных ботинок бело-синие теннисные кеды.
Директриса наблюдала за удивительным экземпляром «гимназиста необыкновенного», чуть склонив голову. Тот, уже миновав несколько рядов, углядел свободное место на скамье и быстро присел. Оказавшаяся рядом миниатюрная девушка с огромными глазами чуть-чуть повернула голову, оглядывая вихрастого парня. Он же в ответ на ее взгляд прижал палец к губам и негромко цикнул. Так как тишина в зале стояла полнейшая, это его «тсс» разнеслось по всему залу.
- Валерий, - мягко сказала директриса. – Я могу продолжать?
Гимназист изобразил крайнее удивление тем, что его заметили, но почти сразу замотал вихрастой головой, подтверждая все что угодно – от полного согласия до нижайших извинений.
К моему удивлению, никаких дальнейших действий в отношении странного Валеры директрисой сделано не было, и она действительно продолжила:
- Рейтинг является бесстрастным мерилом успешности. Наша гимназия не обладает достаточной материальной базой для того, чтобы всерьез конкурировать даже за попадание в первый эшелон середняков. При этом конкурс в мое учебное заведение необычайно высок. Задумывались ли вы, почему? – прошлась она взглядом по рядам, на которых сидели все ученики выпускного класса первой ступени.
Ответа не было, но директриса его и не ждала.
– Потому что я, мои дорогие, не мирюсь с неудачниками. Каждый мой ученик, не достигший успеха – это мое поражение и оскорбление лично мне. Да, наша гимназия находится в самом низу рейтинга. Но по большей части это из-за спортивных результатов.
Спортивные результаты в словах директрисы сейчас подразумевали не только спорт. Потому что успехи в спортивных состязаниях, как и в развитии магических способностей, проходили в рейтинге совсем рядом. И за определением «спорт» крылось соперничество между школами в том числе и во владении магическими способностями.
- Полученное у меня образование, - продолжала директриса, - может открыть вам дорогу в самые лучшие учебные заведения, императорские в том числе. В университетских рейтингах почти все мои выпускники находятся на самом верху. Да, мало кто здесь обладает даром, который позволит переступить ступеньку выше шестого ранга, а о золоте на этом уровне большинство из вас сможет только мечтать. Но я буду работать с каждым своим учеником, для того чтобы вы смогли подняться по лестнице как можно выше. Раз уж у вас есть ключик дара, который открывает вам дорогу к вершинам мира, его необходимо использовать на полную.
По короткому жесту директрисы понялась с мест часть учителей, выводя из зала мой - второй год обучения первой ступени. Также примерно сотня человек, как и в первом. В зале теперь оставались только гимназисты с инициированным источником. Интересно, что еще из откровений услышат они от директрисы?
Проходя мимо Анастасии я посмотрел на княжну, но она – предсказуемо, - на мой взгляд даже не обратила внимания. Когда вся толпа второго года покинула зал, нас разделили на несколько потоков, разводя по коридорам. Но шли все пять классов в здание первой ступени, который находился обособленно от полигона и корпусов второй ступени.
Шагая среди гомонящих гимназистов я оглядывался по сторонам. С некоторым волнением даже. Вновь оказаться в школе было интересно - с учетом того, что со мной сюда вернулся и опыт прожитых лет. С возрастом происходят не только вещи, в четырнадцать…
«Мне уже почти пятнадцать!»
…лет кажущиеся ужасными. Да, когда начинают нравиться оливки и черный шоколад, хорошего конечно мало. Оценка вкусовых качеств пива и коньяка тоже не то, о чем мечтаешь в четы… в пятнадцать лет, но это уже не так плохо. Самое главное – что с возрастом и опытом может прийти мудрость. Не все ее находят по уводящей из юности дороге, конечно, но шанс тем не менее велик.
Неоспоримое достижение опыта перед молодостью – это избавление от узконаправленного юношеского максимализма. Сразу после этого приходит понимание, что и другие люди оказывается немного, но понимают в этом мире. И позиция «есть два мнения – мое и неправильное», с каждым годом кажется подходящей лишь в ограниченном количестве ситуаций.
Главное следствие из этого – умение самостоятельно и без принуждения читать инструкции, уставы и наставления до еще того, как принимаешься за дело. До начала, никак не после, когда что-то не получается или когда оказываешься в ограниченном пространстве без интернета, а из текста, чтобы убить время, есть только инструкция.
За последние несколько дней я внимательно изучил устав гимназии и закон об образовании, обе его версии – для подданных и для граждан. С законом, кстати, получилось непросто. Интернет нашего мира по сравнению с местной Сетью уже начал казаться мне Карибами в расцвет пиратства - практически полная свобода, с учетом легко достигающейся анонимности, ну или смены масок на крайний случай.
Здесь все было гораздо строже. И хотя в Конфедерации отсутствовало такое понятие как социальный рейтинг, с моим доступом найти полную версию закона через поисковик я просто не смог. То, что мне было доступно напоминало «краткое содержание» для тех, кто не хочет читать классику, но желает ухватить соль отношений между Татьяной, Онегиным и Ленским. Поэтому чтобы прочитать обе версии закона, пришлось привлекать Мустафу-Планшета.
Сириец, кстати, был сильно расстроен как своим новым позывным, так и необходимостью обработать поставки веществ, но принял информацию стоически. И с ним мне все же было легче общаться, чем с фон Колером после памятных разборок.
Когда прилетел Демидов, тот еще разговор произошел, и по общему итогу я сумел сохранить паритет в отношениях. Причем получилось это так, словно я смог удержаться на стыке притяжения сразу нескольких крупных магнитов, причем именно их силу притяжения для этого и использовав. Ну или смог раскорячиться как знаменитая корова в самолете, тут уж как посмотреть. Тем более, что дело мое еще в подвешенном состоянии – как я понял по нескольким вскользь брошенным фразам ротмистра и намекам фон Колера в последующие дни. Но сильно уже не переживал, привык.
Так что сейчас, двигаясь среди толпы будущих одноклассников, я был неплохо подготовлен с теоретической точки зрения. Проблемы были в другом. Я банально забыл, как общаться с подростками. И если в разговорах с такими хищниками как Демидов или фон Колер моя часто проглядывающая «взрослость» не вызывала удивления, то в общении со сверстниками может стать именно той мелочью, на которую обратят ненужное внимание. Да и вообще, даже по обрывкам фраз рядом – вроде на русском все разговаривают, но оттенки тона, интонации, интересы – мне мало понятны. А опыт Олега, выросшего в протекторате, тут не помощник – даже наоборот.
Кроме этого я уже чувствовал, как непросто будет в окружении столь большого количества красивых девчонок. В моем классе был двадцать один ученик – я уже по головам посчитал, из которых пятнадцать – девушки. Каждая из которых хоть сейчас на обложку журнала, причем без предварительной работы с фотошопом.
Если б еще на меня никто из них не обращал внимания, было бы попроще. Но нет – к моему удивлению, практически каждая успела осмотреть меня как минимум с интересом, а несколько взглядов я и вовсе назвал бы многообещающими. От таких говорящих намеков любому, кто хоть сколько разбирается в оценке женского интереса стало бы понятно, что свести тесное знакомство мне возможно практически с любой из одноклассниц. И в этом-то и вырисовывается проблема.
Подержаться за ручку, поцеловаться – даже, возможно, по-взрослому, - это максимум, на что я могу рассчитывать ближайшие несколько лет. С учетом привычки, что в прошлой жизни даже случайное свидание в большинстве заканчивается вопросом: «Ко мне или к тебе?», общаться с одноклассницами мне точно не стоит. В нужном месте желания точно не пересекутся.
Но то, что интерес есть, это точно. Не только ко мне, но и к остальным парням в классе. К ним понятно, богатство или родословная, а то и все вместе. Но я то каким боком попал в прицел внимания незнакомых девушек, явно принадлежащих к высшему обществу? Пусть и к среднему его эшелону, если вспомнить слова директрисы. Попал несмотря на то, что на лице у меня видно отсутствие генетической модификации, а сам я настолько залетный в этом кругу, что с полувзгляда заметно любому. Как, впрочем, и появившийся в зале Валера – вдруг догадался я. Которому директриса даже замечания не сделала после его эффектного появления в зале.
Пока размышлял о заботивших меня проблемах, мы уже в сопровождении учителя пришли и располагались в предназначенном нам непривычно просторном классе, больше напоминавшем аудиторию. Стараясь не сильно привлекать внимание, я сразу отправился на дальнюю парту. В крайнем ряду, только в этот раз – в отличие от недавнего турнира, приземлился у окна. Учитель сопроводивший нас понаблюдал как мы рассаживаемся, после озвучил несколько элементарных вещей – о статусе сегодняшнего дня как подготовительно-ознакомительного, а также о необходимости выбора старосты, после чего покинул помещение.
Миниатюрная девушка с необычайно большими глазами – та самая, которой показал сохранять тишину растрепанный Валера в зале совсем недавно, поднялась и осмотрела присутствующих.
Сейчас, по положению устава гимназии, должны были состояться выборы старосты класса. Притом, что сам «класс» в гимназии был несколько аморфным образованием. Нам, одноклассникам, предстояло встречаться друг с другом пять дней в неделю только по три часа, посещая основные предметы. Предполагалось, что каждый ученик утром час тратит на физическую подготовку, а после к восьми утра прибывает на учебу. Здесь класс встречался в полном составе, присутствуя на обязательных предметах. Причем шли они в связке – к примеру, в понедельник и четверг часы были заняты изучением Истории, Географии и Политологии, а во вторник в обязательном расписании стояли Социология, Философия и Искусства – современные и классические.
После завтрака каждый составлял свое расписание сам, посещая профильные предметы – химия, физика, биология, анатомия, латынь, основы бизнеса, история религий и прочие. У каждого из предметов был необходимый минимум, обязательный к изучению, но никто не заставлял становиться специалистом широкого профиля. Набирая должный уровень эрудиции, каждый из учеников должен был концентрировался на изучении трех-четырех, максимум пяти предметов – обязательных для поступления в университет.
Особняком еще стояли спортивные занятия – кроме утреннего часа, полагалось не менее двенадцати часов в неделю – с выбором определенного вида спорта. Кроме этого, было еще обязательное членство в одном из клубов гимназии, на который также тратилось не менее часа в день. Со спортом, выборными профильными предметами и клубам день был занят до вечера. Причем формально посещаемость гимназиста никто не контролировал. Зато очень пристальное внимание уделялось результатам и общим рейтингам.
По итогу подобной системы образования воспитывались индивидуалисты, при этом заточенные на работу в команде – потому что задачи по основным предметам в большинстве подразумевали совместное выполнение, и общую оценку. И староста класса выступал в роли свадебного генерала – при этом неся ответственность и являясь организующим звеном. Как президент Германии моего мира, о котором вообще мало кто знает. Не просто его имя, а вообще знает о существовании подобной должности.
- Предсказуемо ни одного кандидата на должность старосты не наблюдается, - с легкой грустью произнесла миниатюрная девушка.
Что-то мне подсказывает, что в прошлом году именно она была старостой класса. После ее слов повисла тишина. Сейчас, по положению устава, каждый из гимназистов должен был представиться, в несколько слов охарактеризовав себя, после чего должно было состояться тайное голосование.
Оглядывая одноклассников, я просто не верил своему счастью. Ни одного кандидата в старосты не наблюдалось. Более того, когда я встал с места – поднятые руки здесь не работали в привычном смысле, на меня с удивлением посмотрели практически все. Как на блаженного.
- Артур Волков. Хотел бы выдвинуть свою кандидатуру на роль старосты класса.
«Боже, спасибо тебе за этого идиота!» - прочитал я в глазах девушки.
- Хм… - нахмурилась прошлогодняя староста, оглядывая меня с ног до головы. – Ты новенький?
- Нет, старенький, - не сдержался я. – Мне почти пятнадцать лет.
Несколько человек хмыкнуло, а ясноглазая девушка зарделась. Задавая глупый вопрос, будь готов получить глупый ответ – неужели она этого не знает? Более того, даже собиралась было огрызнуться, но под моим внимательным взглядом взяла себя в руки.
- Как считаешь, почему именно ты должен стать старостой класса?
«Потому что другого кандидата не наблюдается», - мог бы я сказать. Но не сказал.
- Потому что я ответственный и пунктуальный, эрудированный и образованный, в меру амбициозный, адекватно воспринимаю мир и прямо сейчас готов дать десятки вариантов понятных мотиваций, которые при этом не могут претендовать на то, чтобы соответствовать настоящей действительности.
Последнюю фразу сказал специально, но никто даже внимания не обратил – все одноклассники воспринимать мои слова перестали на «эрудированном», максимум на «амбициозном». Хотя нет, бывшая староста единственная кто внимательно слушала, и даже сейчас собралась задать вопрос.
- Этого достаточно или мне продолжать собственную презентацию? Недостаток один, я пока не совсем хорошо танцую, - прервал я не успевшую открыть рот большеглазую одноклассницу, - но ко мне из Петербурга скоро прибудет один из лучших учителей бальных танцев в России.
Да кстати, если уж зашла речь о танцах – правила этикета, как и общественная деятельность, также были обязательными в процессе обучения. И балы гимназистов проходили достаточно часто, являясь весьма важными мероприятиями - что подразумевало умение танцевать. Хорошо танцевать.
Девушка между тем задумалась, потом оглядела негромко гомонящий в стиле «ну может закончим поскорее» класс и задумчиво кивнула.
- Думаю, Артур весьма полно ответил на вопрос. Еще кандидаты есть?
Предсказуемо, больше кандидатов не оказалось.
Голосование проходило через ассистанты - каждому ученику полагалась своя таблетка. Но это не было аналогом личного терминала – выход в Сеть отсутствовал. Из связи с внешним миром за стенами гимназии была возможность лишь добавить контакт ординарца. Также присутствовал доступ к справочным сайтам международной студенческой организации, в которую входили все учебные заведения для одаренных.
Результат голосования оказался предсказуемым – двадцать один голос за Артура Волкова. Да, я тоже голосовал сам за себя – так нельзя было делать лишь при отсутствии других кандидатов.
После выбора старосты формальная обязательная часть закончилась, и класс практически в полном составе покинул помещение. Некоторые одноклассницы по-прежнему кидали на меня взгляды, в которых читался интерес. Но количество их все же поуменьшилось – тронутый слабоумием и отвагой самец не та человеческая особь, которую самка инстинктивно может рассматривать в качестве кандидата для продолжения рода.
Через минуту в классе осталась лишь большеглазая девушка. Мне кажется, она даже передо мной вину чувствовала – за то, что снял с нее бремя старосты. Помявшись немного, она все же желания помочь не изъявила. Быстренько придя в себя, скомкано попрощалась и удалившись. Мне еще показалось, что едва сдержалась от того, чтобы не перекрестить меня на прощание.
Я же остался наедине со своей победой. Странные люди – там, где видят обязанности, не видят возможности. Там, где видят ответственность, в упор не замечают привилегии. Да, староста ответственен напрямую перед директором и учительским советом за весь класс… но ведь если ты грамотный царь, хоть немного, то никогда не будешь плохим – для этого есть бояре. А уж мне, после десятилетия в корпоративном серпентарии, найти виноватых и скинуть с себя ответственность плевое дело.
Должность старосты – это ведь в первую очередь свобода. Потому что староста единственный в классе человек, которому необязательно членство в клубах. А это только положенный по умолчанию час в день, а если со всеми факультативами и проектами брать, то минимум пятнадцать-двадцать в неделю. Выкинуть практически сутки из семи в наличии – невиданная щедрость, мое время сейчас стоит дороже.
Дома, находясь в должности руководителя я работал всего два раза в месяц – защита бюджета, план и факт. Все остальное время, за исключением форс-мажоров, нечастых важных переговоров и презентаций, тратил время на себя любимого – развлечения, спорт, самообразование.
Не думаю, что здесь будут серьезные отличия. Главное вложиться в фундамент, наладить процессы, назначить ответственных, а после наслаждаться свободным временем. К тому же у меня есть важное преимущество – мне совсем не нужно, чтобы одноклассники меня любили. Потому что большеглазая девушка, как понимаю, использовала методы «вежливо попросить», повторяя раз за разом для достижения результата, у меня же немного другой принцип работы. И сейчас я собирался начинать вступать в выборную должность. Вот только экран ассистанта, когда я его открыл, сообщил что назначение мое не утверждено.
Немного грустная история. Сообщение ниже гласило, что только после того, как во всех пяти классах второго года обучения выберут старост, моя кандидатура будет утверждена директором. Бред же – возмутился было я: перевыборов все равно не будет, и…
«И хватит уже ныть, теперь ты снова в бюрократии» - подсказал внутренний голос, и я моментально успокоился. Когда находишься в организации с коллективом больше ста пятидесяти человек, часто приходится отключать логику и не апеллировать вслух к здоровому смыслу, чтобы не услышать: «Думать тебе еще рано – ты исполняй пока». Вот и я сейчас, обретя поистине стоическое спокойствие свернул недоступное пока меню управления классом и открыл раздел спортивной ассоциации.
Сейчас у меня не было неотложных дел, и появилось время более подробно рассмотреть давно интересующий меня вопрос. А именно - в этом мире не было такого понятия как спорт номер один. Да, футбол тут не обрел даже тени привычной популярности. Наверное потому, что залог его распространения в моем мире – всеобщая доступность. Для игры в футбол нужна просто площадка, а ворота и даже мяч всегда можно собрать из доступных материалов. Здесь же, в сохранивших зависимость от метрополий колоний, жители всегда могли получить молотки для крокета или биты для крикета. Кроме этого, уже в конце двадцатого века здесь началось активное внедрение виртуальной реальности в массы.
Так что в этом мире не существовало спорта, о перипетиях соперничества в котором знали бы практически все. Здесь было большое количество конкурирующих за внимания зрителя лиг и федераций, а приоритет внимания зрительского интереса оказался мне непривычен – к примеру гораздо большей популярностью чем футбол пользовалось регби.
Несмотря на искренний интерес, все же эта спортивная тема нужна была мне не просто так. Студенческий спорт здесь развит не в пример больше, чем у меня дома, и пользуется серьезной популярностью.
Все учебные заведения стран Большой четверки объединяла Ассоциация студенческого спорта. И изучая на ее сайте список проводимых под эгидой ассоциации соревнований, я словно попал на канал «Евроспорт»: горные лыжи, академическая гребля, водное поло, конное поло, гольф, лакросс, теннис, регби, волейбол, стрельба, фигурное катание, парусный спорт… Отдельной строкой выделялось фехтование, в том числе историческое. Вид спорта, тесно связанный с дуэльным кодексом – именно разборки с помощью острых железок часто выбирали для себя те, кто не обладает магическим даром, или одаренные не достигшие полной силы.
Разглядывал список спортивных дисциплин я внимательно. Членство в одной из команд гимназии было обязательным для всех, и от этого не откосить никоим образом – поэтому я полез копать дальше, выбирая себе специализацию на ближайших год.
Горные лыжи и парусный спорт в гимназии отсутствовали. Гор рядом нет, моря тоже. Печальная история – в оба вида спорта я, как говорится, могу умею практикую. Академическая гребля, как и предполагалось, без вариантов – конкурс в команду гимназии выше, чем в Нахимовское училище.
Остальные командные виды спорта сразу в сторону. Команда дело такое, там можно как друзей найти, так и врагов. Мне же сейчас, по здравому размышлению, не нужны ни те ни другие – Артуру Волкову жить еще год, а как оно дальше сложится, неизвестно.
Гольф? Точно нет, не мое. Беговые лыжи? Свят-свят-свят, спасибо родной школе. Будем, значит, стрелять – принял я решение. Практическая стрельба здесь есть, а с умениями и способностями Олега сложностей в этом у меня не предвидится.
Пока выбирал вид спорта, в котором предстоит стараться делать успехи, отстаивая честь гимназии, в остальных классах уже закончили шоу под названием «выборы старосты». Узнал я об этом, когда ассистант оповестил, что всех назначенцев ждут на общем собрании.
