Глава 20
Полностью черные глаза, без радужки и белка. Блестящие, словно глянец камня – взгляд, от которого душа уходит в пятки. Глаза совсем рядом, горячее дыхание на лице, прижавшееся гибкое тело. И слова… слова…
Что она мне сказала?
Попытка вспомнить вызвала практически физическую боль. Прорываться сквозь пелену беспамятства было невероятно тяжело. Взор застилала размытая муть – я все никак не мог сконцентрировать взгляд и понять, где нахожусь. Попытался приподняться, но от легкого движения по телу прострелило болью, навалилась тяжесть мышечной усталости.
Господи, как мне это все дорого-то, а?! Когда я смогу нормально выспаться без пробуждений с того света, непрошенных высокородных пьяных гостей, необходимости едва пробудившись вставать и бежать куда-то чтобы убить или постараться не быть убитым? Гоняют меня как мальчика по углам все кому не лень!
«Да-да, уже не мальчик, тебе ведь почти пятнадцать» - подсказал внутренний голос.
С ответом я не церемонился – прямо, коротко и экспрессивно сказав куда стоит ему идти.
- Что? – появилась передо мною темная тень, заслоняя светлую муть.
«Я это вслух сказал?»
После вопроса с той стороны окружающего мира и вспышки удивления я немного пришел в себя. Сморгнув несколько раз, попытался сесть. Мне почти сразу помогли, аккуратно подхватив за плечи и приподнимая.
- Видишь меня? – поинтересовался ровный голос. Наконец-то сфокусировав взгляд, я увидел уже знакомые зеленые армейские импланты. Интересно, спецы конфедераты второй раз прибыли в протекторат, или после первого моего освобождения здесь и дожидались?
Звук распахнутой двери, буханье шагов, поскрипывание амуниции.
- Вашбродь, карета в пути, подлетное время пять минут, - произнес кто-то сбоку.
- Вернулся? – поинтересовался офицер, глядя мне в глаза.
Не отвечая, я осмотрелся. Лежу, вернее уже сижу, на кушетке в светлом помещении, похожем на больничную палату. На тюремную больничную палату. В стенах художественные дырки от пуль, на полу инсталляция из двух тел в доспехах. Присмотрелся – современная легкая броня, используемая в большинстве наемниками ЧВК Европейского союза. Еще чьи-то ноги в такой-же броне видны на полу коридора через распахнутую дверь.
Напротив офицер конфедератов, держит снятый шлем в руке, внимательно на меня смотрит. Поодаль еще один боец, совсем рядом второй – только вошедший, сообщивший про карету. Все в легкой броне красно-черной расцветки, стандартной для британской колониальной армии. Похоже, парни-конфедераты тоже в троллинг умеют.
- Вроде очнулся, - прислушиваясь к своему голосу, ответил я офицеру.
Тот протянул руки, приобнимая меня за плечи и вдруг резко дернул. Мой истошный крик заметался среди звуконепроницаемых стен. Когда воздух закончился, я только захлопал открытым ртом – не в силах вздохнуть от непереносимой боли.
Офицер потеснился, а рядом оказался стоящий до этого поодаль боец. На его левой стороне груди я заметил небольшую эмблему – пронзивший череп кинжал, обвитый змеей, голова которой вылезала из глазницы. Знак означал, что передо мной полевой фельдшер – и в паузах между убийством людей он может кому-нибудь наклеить пластырь на ранку или дать таблетку аспирина.
- Терпи казак, атаманом станешь, - вполголоса подбодрил меня оттесненный в сторону медиком офицер-конфедерат.
Несколько секунд, пара резких движений и боль ушла – фельдшер очень быстро вколол мне анестетик, а открывшиеся раны в шее и под лопатками залил голубым раствором тут же спаявшего раны биогеля. Офицер, единственный без шлема здесь, пристально наблюдал за мной. В руках конфедерат держал рывком снятый с меня жилет холодного сердца, со свисающими окровавленными шлангами, которые еще совсем недавно были вживлены в мое тело.
Интересно, а нельзя было сначала обезболить, а потом выдирать с мясом подснежник? – с раздражением подумал я.
- Зато в себя быстро пришел, - вновь произнес офицер, обращаясь ко мне. Мысли он точно не читал, просто вопрос в моем взгляде читался хорошо.
Но не поспоришь – в себя пришел действительно очень быстро.
Передо мною лег уже знакомый функциональный костюм, похожий на футуристическую повседневную одежду, которую я видел в компьютерных играх. Пока одевался, до конца пришел в себя, уже осознавая окружающую действительность довольно четко и без тяжелой мути, мешающей мыслить.
«Мы с тобой одной крови. Ты, и я» - зазвучали словно вживую слова Саманты, которые она произнесла, глядя на меня самым настоящим демоническим взглядом.
Так, стоп. Не о том думаю – ведь карета подана. А это значит, что сейчас…
- Мы сейчас куда? – посмотрел я на офицера, в глазах которого ядовито-зеленым светом ярче обычного загорелись активные импланты. Перед взором у него сейчас командирский интерфейс, по загруженности ничем не отличающийся от мельтешения сотен плашек на мониторе топового рейдера в онлайн-играх моего мира.
- Домой летим, - произнес конфедерат, поднимая шлем.
- Стойте, - соскочил я с кровати.
- Постойте, ваше благородие, - моментально поправил меня боец, сообщивший о показавшейся на горизонте карете. «Постойте, ваше благородие» - это мне так необходимо к офицеру обращаться, если что.
– Подождите, - даже не обратил внимания я на его реплику, - у меня здесь еще…
Дальнейшее произошло за доли секунды. Я увидел, как офицер-конфедерат коротко глянул на фельдшера. Зачем смотрел, и так понятно – усыпить обратно неожиданно воспротивившейся объект, для незамедлительной организации его безопасного перемещения в указанное место согласно полученному приказу.
Ясно было, что сейчас, на откровенно чужой территории бойцы действуют согласно жесткому хронометражу, и разборки с моими хотелками в план операции точно не входят. Вот только я с подобным был категорически не согласен – потому что обещал Зоряне, что заберу ее.
При этом я отчетливо осознавал, что против группы спецназа конфедератов у меня не было никаких аргументов. И от отчаяния, от вмиг накатившей злости на весь мир вдруг сотворил что-то похожее на поле подавления, которым остановил разъяренную княгиню совсем недавно в Елисаветграде.
Мир вокруг окрасился в серое, замелькали лоскутные всполохи мглы, а я повел рукой в сторону шагнувшего ко мне фельдшера. Боец отлетел в сторону, словно запущенный из рогатки оловянный солдатик и ударился в стену с такой силой, что там остался вмятый отпечаток фигуры.
- Я сказал стоять! – разнесся мой голос, отражаясь от стен также, как совсем недавно метался здесь истошный крик, когда конфедерат грубо снял с меня жилет подснежника.
Сам я в этот момент оказался будто у черной манящей бездны. И лишь титаническим усилием, в самый последний момент смог остановиться перед тем как нырнуть в нее. Словно всадник, сумевший поднять на дыбы коня у края глубокого каньона. Для всех остальных этот момент уместился не более чем в доли секунды, я же моментально покрылся потом – от страха того, что едва-едва не шагнул за порог опасного безумия.
Возвращаясь в яркий мир, выныривая из серой пелены, я осмотрелся. Офицер стоял чуть покачиваясь, ошеломленно открыв рот. Он смотрел на меня, сморщившись от боли и шока. Ну да, он единственный тут без шлема, а я видимо немного переборщил с голосом – из ушей конфедерата текла кровь. Откинутый в сторону фельдшер уже поднимался. Не очень уверенно, правда, но главное что жив.
- У меня остались здесь еще неоконченные дела, - с трудом сохраняя спокойный голос, заговорил я, - и мне сейчас нужна ваша помощь. Имя, звание? – обратился я к офицеру.
Спрашивая, добавил немного силы убеждения во взгляд, совсем чуть-чуть – по урокам фон Колера. Не сработало - импланты в глазах конфедерата сверкнули. Ну да, ментальная защита, кто бы сомневался. Но офицер заговорил, представившись:
- Штабс-капитан Измайлов, ССпН.
- Мы где? Высокий Град?
- Да, - вытирая текущую по скуле кровь, кратко ответил он.
Фух. Если бы находились в другом месте, было бы сложнее. Но кто знает, в городе ли еще Зоряна?
- Послушай, капитан. У меня здесь в протекторате осталось двое близких людей, и их надо забрать, - безапелляционным тоном произнес я.
Говорил так прямо, недвусмысленно намекая на свое более высокое сословное положение, специально и осознанно. В иной ситуации подобное при обращении к гвардейскому штабс-капитану армии Конфедерации могло показаться весьма глупым поступком. Но я только что едва не испепелил всех здесь присутствующих явно высокоранговой способностью, против которой не сработали щиты доспехов. Так что это придавало серьезного веса и моему мнению, и главное форме его выражения.
- У меня приказ незамедлительно доставить тебя в Конфедерацию, - только и сказал в ответ Измайлов.
Сомневаться в моем праве разговаривать с ним в подобном тоне он не стал, но и потворствовать моим желаниям явно не намеревался.
- Понимаю. Еще раз повторяю, у меня здесь – в протекторате, сейчас находится два человека, которых нам надо забрать с собой. И если мы…
Говоря, ненадолго прервался, слизнув пот с верхней губы. Солоноватый привкус – кровь что ли? Быстро провел лукой по лицу, посмотрев на пальцы. Вздрогнул, невольно передернув плечами – отлично, после того как я справился с соблазном шагнуть в манящую тьму, у меня через поры кожи не пот, а кровь выступила. Но это было совсем мгновенное отвлечение – я продолжал говорить:
- …если мы не заберем с собой моих людей, они могут умереть. И смерть – не самое плохое, что с ними может случиться.
О том, что мое внимание к Зоряне не останется незамеченным я догадался еще в те минуты, когда сидел затаившись на смотровой башенке. Если поздний старт выкупил Нидермайер, а я нахожусь на перевалочной базе, с которой меня должны доставить покупателям, вполне реально что свое раздражение моими поступками или Нидермайер, или аравийцы могут выместить также и на девчонке. Да и на датчанина могут выйти легко, учитывая наш разговор с Халидом – если сириец купится на легкие деньги. Или если его убедительно спросят серьезные люди.
- У меня приказ. Ты понимаешь это? – выпрямившись, спросил штабс-капитан, уже полностью придя в себя после зубодробительного контакта с моим полем подавления.
- Свяжись с командиром, прямо сейчас.
- Хорошая шутка, - дернул щекой Измайлов.
Ну да, они в общем-то автономно здесь, и вообще в форме с опознавательными знаками британской колониальной армии. Доставить меня домой, как догадывался, должны были через одно из независимых княжеств в Галиции, или через вольный город Корбин. Попытка же отсюда сейчас связаться с Россией, это как автограф оставить с номером части и подтвержденной электронной подписью: «здесь был штабс-капитан Измайлов, командир РГ ССпН армии РК».
Ситуация патовая, и мне нужны были аргументы. Причем очень срочно; и такие аргументы, чтобы не называть фамилии Демидова или Безбородко – что было бы возможно действенно, но весьма глупо.
Конфедераты рядом со мной уже подобрались – еще несколько секунд, и меня просто выключат, никто со мной разговаривать больше не будет. Решали мгновения – я чувствовал вокруг концентрацию внимания и присутствие еще нескольких бойцов в коридоре – щиты, ментальная защита, быстрая скоординированная атака и я просто не смогу ничего сделать.
- Через год, может быть чуть больше, я получу титул и… какую-то власть, это точно. Если сейчас вы меня вырубите, потом увезете отсюда, а мои близкие погибнут или пострадают… все свое приобретенное влияние я употреблю на то, чтобы пострадали и ваши близкие люди. И твои, капитан, и твоих бойцов. Ланнистеры всегда платят свои долги, - случайно от волнения я даже вставил цитату из своего мира, - так что мой ответ будет очень и очень жестким. Заплачу вдвойне. Уверяю вас - все что я сейчас сказал, мне совершенно не нравится, но мне придется отвечать за свои слова. Цена выполнения приказа и может быть карьеры, капитан – это жизнь и здоровье твоих близких, и близких твоих подчиненных. Ты видел мои способности сейчас, так что наверняка понимаешь, какими силами я смогу овладеть в дальнейшем. Выполняй приказ или помоги мне. Решай, капитан.
Тишина повисла такая, что я отчетливо слышал свое дыхание.
- Если твоя карьера пострадает, возьму к себе заместителем службы безопасности рода, - после недолгого раздумья добавил я.
- Почему заместителем? – глухо, из-под шлема, поинтересовался один из бойцов. Тот самый, который именовал капитана «его благородием».
- Кто ж незнакомого человека во главе личной службы безопасности сразу поставит? – удивился я.
- Имена, - прерывая на полуслове, произнес принявший решение Измайлов.
- Зоряна Смит и Гекдениз Немец. Где девушка не знаю, Немец должен быть в отеле «Будапешт» в президентском люксе. Если его там нет, не ищем и не ждем, уходим только с девчонкой. И узнать – там Немец или нет, желательно не оставляя следов.
В том, что Зоряна в протекторате, я не был уверен. И если сейчас мне скажут, что ее здесь нет, придется поверить. А после проверить: в то, что я говорил капитану, мне приходилось верить самому. И, как это не было бы неприятно, пришлось бы действительно отвечать за свои слова в будущем. При условии, конечно, что я действительно добьюсь хоть какого-то влияния или власти.
К счастью, Измайлов решил рискнуть карьерой – он-то мне точно поверил, особенно после того что я исполнил с полем подавления.
- Слышали? Работаем, - коротко обернулся штабс-капитан к бойцу, который до этого сообщил о карете. Конфедерат стремительно выбежал из кабинета, а капитан уже коротким, говорящим жестом показал фельдшеру на одно из тел в легкой броне.
Несколько быстрых манипуляций, и медик вскрыл управляющий блок доспеха, воткнув туда обманку. Брызнул сноп искр, тело дернулось, но все было в порядке вещей – мгновениями позже медик начал избавлять охранника от брони, перебрасывая мне элементы легкого доспеха.
- Командир, у нас гости, - раздалось из переговорника. Капитан по-прежнему был без шлема, поэтому передача прошла в том числе обычным голосом: - Полиция, двое, заезжают во двор.
Я уже был в нагруднике, а медик-конфедерат помогал мне соединить поножи и ботинки. Сзади из распределительного блока по-прежнему немного искрило, но я знал, что ничего страшного не происходит. Так и должно быть, пока вторая обманка не воткнута – а это нужно делать после того, как я полностью окажусь в чужом доспехе.
- Садыков, - только коротко и сказал Измайлов в переговорник. И напряженно посмотрел на меня. Я уже стоял, пытаясь завести надетый шлем в крепления. Не очень получалось, но помог фельдшер – с истинной тактичностью специалиста медицины катастроф он просто вбил шлем в крепления горжета. Удар был настолько силен, что я аж присел, едва удержавшись на ногах. Почти сразу последовал еще один ощутимый удар в спину – медик воткнул в управляющий блок еще одну, вторую обманку. Мутноватое стекло забрала перед взором сразу прояснилось до кристальной чистоты, а понизу на периферии зрения пошла полоса загрузки интерфейса взводной тактической сети.
Конфедераты, и я вместе с ними, уже торопливо покидали больничную камеру. Замелькали коридоры, лестницы, на которых встретилось несколько тел в броне корпоратов. Вдруг, проскочив в очередную дверь, покидая царство светлого пластика и блестящей нержавейки мы оказались в помещении - богато обставленном, в викторианском стиле.
Главенствующее место здесь занимал совещательной стол с укрепленной над ним эмблемой. Не дворянский род, стилистика не та – скорее всего какая-то посредническая организация, выкупившая меня для аравийцев. Ну да, так и есть: подтверждая мои догадки, у стены стоял десяток человек в классических костюмах. На адвокатов похожи - видимо, местный персонал. Сразу не заметил я их потому, кстати, что они судя по виду не то что дышать, моргать боялись.
За оббитым бархатом креслом во главе стола восседал конфедерат с открытым забралом. Знакомый разрез глаз – боец Накамура, который совсем недавно в ходе экспресс-допроса превратил мозг кромсавшего меня прозектора в кипящий студень. Сейчас работающий в глубокой Сети конфедерат расположился словно паук в проводах. Он был почти напрямую – через два страховочных блока, подключен к информационному терминалу организации, в здании которой мы находились.
В этот момент полоса загрузки визора перед глазами дошла до конца, и мир вокруг расцвел яркими красками дополненной реальности взводной тактической сети. Через стены я увидел окрашенные зеленым контуром силуэты конфедератов, красные фигуры патрульных полицейских, подходящих к ним тройку бойцов во главе с Садыковым, а совсем далеко маячила метка приближающейся летающей машины.
- Ты здесь? – отвлекая, обернулся ко мне Измайлов. Голос его звучал безо всяких помех. При этом на грани слышимости, специально с ослабленным звуком, раздавались переговоры бойцов Садыкова, которые уже подошли к патрульным.
- Здесь, - без задержки ответил я.
Штабс-капитан жестом показал Накамуре опустить забрало. Я при этом только вздрогнул – ломать информационный терминал так, каким образом это делал японец, и одновременно находиться во взводной тактической сети, это примерно то же самое, что читать каждым глазом разный текст. Голова после такого болеть будет жутко, но японец выполнил приказ беспрекословно.
- В президентском номере отеля «Будапешт» четыре часа назад зарегистрирован постоялец Денис Иноземцев, - прозвучал в переговорнике голос Накамуры.
Короткий взгляд-вопрос капитана, и я кивнул, подтверждая, что это именно тот, кто нам нужен. После услышанного я успел мысленно порадоваться, а еще отметить фантазию Халида.
Сириец совершенно недвусмысленно переиначил имя датчанина - Гекдениз Немец. И кстати, только теперь я понял почему Измайлов приказал японцу опустить забрало – стоящим у стены господам данная информация была бы лишней. Накамура между тем продолжал, говоря быстро, но ровным и спокойным голосом:
- Зоряна Смит, погибла в результате несчастного случая вчера вечером, тело утилизировано в Градской больнице сразу после заключения судмедэкспертизы.
«Как погибла? Она же…»
На мгновенье я вздрогнул от накатившего отчаяния неизбежного, но почти сразу внимательно посмотрел на штабс-капитана. Его глаз за опущенным забралом не видел, эмоций не чувствовал – работали метальные щиты доспехов, но по едва заметному жесту понял, что тот показал японцу продолжать.
- Незарегистрированное социальной службой тело, полностью соответствующее антропометрическим показателям Зоряны Смит доставлено сегодня ночью в дом Вольфганга Ритера фон Нидермайера, чья резиденция считается неофициальным посольством торгового союза.
Торговый союз. Корпорация Ганза – после усиления Трансатлантического содружества набравшая в Европе немалую силу. Действовала Ганза официально от Европейского Союза - со штаб-квартирой в Антверпене, но по факту большей частью работала в интересах британской Короны, которой и была выпестована.
Измайлов снова посмотрел на меня, не поднимая забрало. Короткое оповещение на периферии зрения – мы с ним оказались наедине, на выделенном канале. Штабс-капитан молчал, но спрашивать ему даже ничего не требовалось. Невысказанный вопрос и так повис в воздухе – хватит ли мне предполагаемой власти и влияния, чтобы пойти против настолько серьезных соперников.
А я и не знал, если честно. Тайный советник Е.И.В. Собственной канцелярии, уговаривающий меня перейти под крыло императорского ведомства, это конечно сильно, но… Ганза, Британия, Европейский союз…
- Работаем, - без тени сомнения произнес я. Словно ва-банк пошел и все фишки на стол бросил. Как там Князь Тьмы при заключении контракта сформулировал – жить по законам божьим и человеческим?
- Работаем, - эхом повторил Измайлов, отключая выделенный канал связи.
Накамура очень быстро свернул подключение. Очень быстро – с учетом того, что одно неверное движение на таком уровне погружения могло банально выжечь ему мозги. Упаковав блоки предохранителей, взлома и дешифровки, японец отсоединился от сети, поднимаясь.
Когда мы выбегали из помещения, направляясь на широкую лестницу, я обратил внимание, что господа у стены по-прежнему не моргают. Армейский парализатор, он один такой – только сейчас понял я причину их почти полной неподвижности. Почти полной, потому что зрачки понемногу шевелились.
- Садыков!
- Здесь, командир.
Снова значок выделенного канала, только для нас со штабс-капитаном.
- С Иноземцевым сюрпризы ожидаются как с девчонкой? – уточняя, спросил меня Измайлов.
«Да, нет, возможно?» - заметались в мыслях варианты ответов. Учитывая, что мы еще и бежали по коридорам особняка, направляясь на верхний этаж, думалось отлично.
- Маловероятно, - коротко и почти сразу нашел я самый близкий к истине ответ. Возможно, что датчанин под крылом - потому что если за меня взялись вплоть до малейших контактов, то Халид уже все рассказал. Но все же это действительно маловероятно, и сильно сомневаюсь, что в отеле засада – я то сам вот он, здесь, бери не хочу. Другое дело, если бы мое местоположение не было известно заинтересованным лицам…
- Отель «Будапешт», президентский люкс, Денис Иноземцев. Вывезти домой, на связь только с нашей территории, работаешь автономно, - также на бегу отдал Садыкову приказ штабс-капитан.
- Принял, - коротко ответил тот и отключился. Практически моментально из взводной тактической сети пропали иконки статуса трех бойцов, а в дополненной реальности яркие контуры их фигур потускнели, теперь практически не привлекая внимания.
Красные силуэты патрульных, кстати, также уже приобрели тусклый розовый свет и теперь находились в сидячем положении. В своей же машине упакованы, понял я по положению тел. Вопрос только – почему конфедераты так спокойно действуют, словно у себя дома? И вывели из строя патрульных прямо на улице, даже не заботясь системами видеонаблюдения?
Ответ на вопрос получил почти сразу, как мы выбежали на плоскую крышу особняка, где была оборудована терраса с садом. Дом находился на Горе, самом элитном районе Высокого Града, и здесь просто отсутствовали системы слежения и видеонаблюдения, гарантируя обитателям конфиденциальность частной жизни.
Как раз в тот момент, когда мы оказались на крыше, из приоткрывшихся автоматических ворот особняка выезжала патрульная машина. Садыков со своими бойцами, как я понял решил лишний раз не импровизировать и доехать до гостинице на транспорте, который никто и не подумает остановить. Подтверждая мои догадки, на крыше полицейской машины заработал проблесковый маячок.
Да, опасаться им нечего – учитывая уровень технической оснащенности конфедератов, вскрыть доступ к Сети Градской стражи тройке Садыкова не составило никакого труда. Сейчас они везде будут проходить проверку «свой-чужой», не вызывая никаких подозрений до времени окончания дежурства экипажа. К тому же наверняка бойцы уже организовали сейчас себе легендированное задание в системе на патруль или проверку в отель «Будапешт», и на некоторое время выпали из доступа диспетчера градской стражи.
Обо всем это я подумал мельком, переводя взгляд с удаляющейся патрульной машины. Напрягся было, подумав о реакции датчанина – предупредил его Халид, что я намерен его вытащить, не предупредил? Но отвлекать Измайлова не стал – конфедераты не дети, точно разберутся. Тем более не стал отвлекать, что штабс-капитан явно позволил себе лишние эмоции. «Кодексъ чести русскаго офицера» в этом мире по-прежнему являющейся в Конфедерации армейской библией говорил, что сила офицера не в порывах, а в нерушимом спокойствии. Предполагаю, что вспышка штабс-капитана не должна была стать достоянием гласности, но он видимо в динамике событий просто забыл отключить выделенный канал связи со мной.
Сначала я не очень понял причину экспрессивной вспышки Измайлова. Хотя свалившаяся с небес машина, признаю, внушала – массивный летательный аппарат, по размеру сравнимый с крокодилом Ми-24, только более массивный и приземистый. И в отличие от вертолета в воздухе машину держали винты в широких крыльях. Блеснув солнечными бликами на плексигласе кабины, аппарат довольно быстро, но в то же время с некоторой кажущейся вальяжностью в вираже со снижением завис над крышей, медленно опускаясь.
Пилот конвертоплана был в массивном авиационном шлеме, с почти полностью закрывающим лицо солнцезащитным щитком. «Поручик Файнзильберт» - подсказал мне визор тактической Сети. Через остекление кокпита было хорошо видно, что поручик широко и ярко – почти как блики солнца на кабине, улыбается во все тридцать два.
Судя по всему, пилот был из числа сынов Израилевых – потому что яркую, и совершенно неполиткорректную тираду штабс-капитана Измайлова можно было уместить в две фразы. Первая касательно всего народа: «Евреи и импровизация, что же могло пойти не так?», а вторая по поводу самого поручика: «Как этот не очень умный человек вообще принадлежит к народу, который забирает больше четверти всех Нобелевских премий?»
Файнзильберт, судя во всему, разъяренного штабс-капитана не слышал.
- Командир, там вообще никого не было! – доложил поручик голосом, в котором сквозила радость выигравшего в лотерею миллионы и миллионы. – В дальнем ангаре взяли, почти без охраны стоял!
На террасе между тем появилось не менее пяти бойцов – отряд видимо получил от Измайлова команду покинуть здание. Конвертоплан уже завис в метре от крыши, мягко откинулась аппарель. На бегу к гостеприимно распахнутому брюху я присмотрелся к эмблеме на боку машины.
Сразу после взгляда интерфейс дополненной реальности подсказал мне, что машина принадлежит британской армии. Название «Blues and Royals» мне ничего не сказало, а вот из дальнейшего текста маркера понял, что это конвертоплан королевской дворцовой кавалерии.
Сопоставив слова Измайлова, довольный вид пилота и окружающую обстановку я примерно догадался, что произошло. Поручик с приданными бойцами, получив задание по-тихому умыкнуть любой летательный аппарат, чтобы покинуть на нем Высокий Град, нашел практически бесхозную машину элитной части британской армии на расположенной неподалеку базе ПВО Войска Польского. Как там оказался этот конвертоплан и почему рядом не было британских гвардейцев другой вопрос; но вот вспышку штабс-капитана я более полно начал понимать тогда, когда подумал о следующей нашей цели – посольстве Ганзы. Ладно еще, если наглые и не представившиеся наемники разносят офис транснациональной корпорации средь бела дня, но если они делают это на машине полка британских королевских гвардейцев… Мне почему-то кажется, что это немного нагло. А может быть даже и не немного.
Пока размышлял об этом, отряд Измайлова уже погрузился в машину. Всего в конвертоплане, включая меня, оказалось десять человек. В десантном отделении расположились бойцы, двое из которых были со снайперскими комплексами, двое с тяжелым оружием. Остальные с полуавтоматическими винтовками плавных обводов – SA-99 в компоновке булл-пап, с магазином позади спускового крючка. Стандартные винтовки вооружения британской армии, в отличие от снайперских комплексов и тяжелого оружия, разнообразного словно в вольном наемном отряде.
Когда штабс-капитан стремительно двинулся в кабину к пилоту, машина уже поднялась и в пологом вираже легла на заданный курс. На заданный ранее курс – понял я, когда Измайлов оказался в кабине и почти сразу последовал очередной разворот.
Вообще военный конвертоплан над Высоким Градом – нерядовое явление, и точно привлечет ненужное внимание. Но мне кажется, что приличная временная фора у нас есть. Особенно если конфедераты сделали все грамотно там, где умыкнули машину. Если же сейчас поднимется тревога… как мы будем уходить из города, даже не представляю.
Расположившийся за штурвалом поручик машину вел словно гонщик формулы один – не знаю, или у него манера такая, или Измайлов приказал поторопиться. Но меньше чем через полминуты мы уже резко ухнули вниз, приземляясь. Лететь оказалось совсем недалеко – особняк Нидермайера также наверняка в пределах Горы находится. В ушах коротко щелкнуло, привлекая внимание – Измайлов наконец вырубил выделенный канал, и сейчас я оказался в общей взводной тактической сети.
Быстро упала грузовая аппарель и трое поднявшихся конфедератов – с однообразно-стандартными винтовками, во главе с Измайловым выдвинулись на улицу. Бойцы с тяжелым оружием и снайперскими комплексами остались на месте. Чтобы преждевременно внимания неуставным разношерстным вооружением не привлекать – догадался я, глянув на улицу.
Конвертоплан приземлился у самого крыльца особняка, поднимая густую пыль с гравийных дорожек и заставляя колыхаться декоративно выстриженный кустарник. Из дверей широкого крыльца выбежало два охранника в броне с фиолетово-желтыми эмблемами бельгийской ЧВК «Barbarians». Корпораты держали наготове оружие и были явно напряжены, но никакой агрессии пока не проявляли.
Измайлов, пригибаясь от воздушных потоков винтов конвертоплана, подбежал ближе и махнул рукой, привлекая внимание одного из охранников. Дальнейшее произошло очень быстро – одна, а следом вторая фигура улетели прочь, врезаясь в стену особняка. Рядом со мной пространство всколыхнулось движением – сидевшие до этого конфедераты стремительно вскочили с мест, рванувшись на улицу, в ушах зазвучали крики команд, загрохотали выстрелы.
Конфедераты ринулись вперед, словно сорвавшаяся с цепи стая некормленых неделю ротвейлеров, которых с оскорблениями издевки поманили куском сочного мяса. Летели клочьями камни стен особняка, мелькали силуэты – один за другим бойцы забегали в здание. Перед глазами мелькал калейдоскоп контуров фигур – едва конфедераты визуально наблюдали противника, система целеуказания выводила в визор его проекцию для всех, но почти сразу же красные контуры фигур окрашивались в неактивный розово-серый.
Заскочив следом за яростно атаковавшей группой в здание, благодаря дополненной реальности визора легко ориентировался в дыму и клубах пыли, выбитой из размолотых в бетонную крошку стен. Зоряна нашлась в медицинском кабинете, в капсуле. Судя по показаниям, девушка была уже реанимирована, но восстановительных мероприятий не проводилось – рука не регенерирована, грудь в повязках.
Подскочивший медик очень быстро осмотрел капсулу, а после резко выдернул сразу несколько проводов. Не заморачиваясь кодами доступа, он просто вскрыл крышку, не обращая внимания на брызнувшие искры и сигнал аварийной опасности. Еще раз осмотрев искалеченную девушку, он поднял ее на руки и передал мне.
Веса Зоряны я практически не почувствовал – усиленные псевдомышцы экзоскелета приняли нагрузку на себя; благодаря броне я мог вообще ничего не ощущать, но для более реального осознания своих возможностей небольшое усилие веса на руки все же передавалось.
Также быстро как вошли в здание, мы его и покинули – только сейчас медик-конфедерат находился совсем рядом со мной, готовый в случае чего прийти на помощь, закрыв от чужих атак и меня, и девушку. Впрочем, никакой активности охрана особняка не предпринимала.
Когда я с бесчувственной Зоряной на руках оказался на улице и оглянулся, понял почему никто нас не атаковал - здание практически перестало существовать, больше чем наполовину превратившись в руины.
Под резкие крики Измайлова тесной группой конфедераты заскочили в конвертоплан, который начал медленно подниматься еще до того, как последний из бойцов запрыгнул на аппарель. В переговорнике по-прежнему стоял непрекращающийся гвалт, в котором я ориентировался не очень хорошо, улавливая лишь отдельные доклады и команды. Взводная тактическая сеть по индивидуальным настройкам отсекала все лишнее – и бойцы отряда слышали только то, что предназначалось им. Я же был сторонним наблюдателем и на меня обрушились переговоры всего подразделения.
Плавный взлет машины вдруг прервался – мы словно на преграду натолкнулись. Гулко подвывая, взревели двигатели, пол заходил ходуном. По всему периметру десантного отсека загорелось аварийное освещение, сопровождаемое ревом тревоги, на нескольких экранах замелькали предупреждающие сообщения о нарушении прав доступа.
Несколько несвязных выкриков, рев в переговорнике – и схлопнувшиеся створки между десантным отсеком и кабиной были открыты растянувшими их двумя бойцами, предварительно выбившими из стен пневматические доводчики. Словно вычленяя отдельные картинки в безумной суматохе вокруг я увидел, что Файнзильберт пытается справиться с управлением, метаясь в пилотском кресле словно угорь на сковородке. На месте штурмана расположился Накамура с разложенным лэптопом, пытаясь победить сопротивляющийся несанкционированному доступу конвертоплан.
Измайлов обернулся ко мне, и через миг у меня перед глазам возникла объемная схематическая голограмма карты Высокого Града, на которой ясно было видно, как в нашу сторону движется звено вертолетов патрульной полиции, а по улицам мчится сразу несколько машин – как градской стражи, так и залесских рейнджеров, вооруженных гораздо лучше патрульной полиции. Явно столь полная информация благодаря Садыкову, который подключился в городской полицейской Сети и сейчас должен подъезжать к отелю – догадался я.
Но нас хотела видеть не только полиция Града и рейнджеры – Накамура постепенно справлялся со взбунтовавшимися системами британского конвертоплана, и на карте одна за другой появлялись загоризонтные метки приближающихся перехватчиков с идентификаторами Войска Польского. Штабс-капитан, между тем быстро отдав несколько указаний бойцам, обратился ко мне с едким вопросом:
- Ну что, будущий владелец титула и власти… есть идеи, как нам вылезти из всего этого дерьма?
