-10-
Тайлер Кейб не любил вспоминать о войне, но иногда мысли о ней поднимались в его голове, пожирая изнутри, как огромная, тёмная опухоль. Чаще всего это происходило посреди ночи, когда он оставался один наедине с беспокойством, тревогой и глодающей заживо виной, отметавшей все доводы рассудка и лишая здравого смысла.
Война возвращалась, когда он пытался заснуть...
Или вырывала его из кошмаров в четыре утра, трясущегося и всего в холодном поту.
И это было не просто воспоминание, а вполне осязаемое, материальное чувство, заставляющее Кейба захлёбываться собственным ужасом.
Кейб служил во втором конно-стрелковом арканзасском полку. Первое сражение Тайлера Кейба случилось при Уилсон-крик, где из него худшим из всех возможных способов убрали наивность. Он не раз думал, что именно там лишился невинности в первый раз. Только это было не нежной любовью в темноте, а жестоким изнасилованием. У него отобрали всё, во что он верил до того момента.
В двенадцати милях от города Спрингфилд в Миссури, при Уилсон-крик, Армия Союза под предводительством генерала Натаниэля Лайона в пять утра напала на войска Конфедерации.
Развернувшаяся битва была жуткой и отвратительной.
Кейб видел, как мужчины, которых он знал и с которыми служил, падали на землю. Его всего забрызгало чужой кровью и внутренностями.
Ужасное крещение.
Он пробирался через их останки; пригибался, чтобы не коснуться повисших на деревьях, как гирлянды, кишек; ощущал вкус солёной горячей чужой крови на губах. Среди клубов дыма, в неразберихе, практически сойдя с ума, он слышал только пушечные канонады и крики умирающих.
Второй арканзасский отступил к Кровавому Холму, но затем благодаря стойкости и силе духа смог упрочить свои позиции. Силы Конфедерации атаковали позиции Союза, по меньшей мере, трижды, и неся, и причиняя чудовищные потери. После третьей атаки ряды янки отступили обратно в Спрингфилд, но 2-ой арканзасский был слишком изранен и измучен, чтобы преследовать противника.
Победа Конфедератов - если можно так назвать сражение с 1200 погибшими - укрепило симпатии к южанам в Миссури. Но цену пришлось заплатить ошеломляющую.
Кейб вышел из этого сражения избитым, раненым и почти сошедшим с ума.
Это был его первый бой. Введение в самую старейшую мужскую профессию.
После этого 2-ой арканзасский был отправлен на индейские территории для подавления восстания криков и семинолов. К тому времени Кейб уже привык к сражениям и яростно кидался в битву вместо того, чтобы бежать и прятаться, как при Уилсон-крик.
Бой с индейцами всегда был ближним, диким, первобытным, и Тайлер осознал, что ему это нравится. Было что-то безличное в том, чтобы пускать пулю в голову с далёкого расстояния или расстреливая без разбора ряды солдат. А вот когда выходишь с ножом на противника, чувствуешь его кровь на своих руках и видишь его агонию... Тогда в Кейбе просыпался первобытный зверь, жаждавший большего.
И всегда получавший желаемое.
Затем была битва при Пи-Ридж.
Второй арканзасский полк под командованием генерала Прайса и генерала Мак-Каллоха в составе Объединённой Армии Запада начал кровавую битву на южной оконечности гор Озарк.
Объединённые силы достигали 20 тысяч человек, включая 5 тысяч индейцев из Пяти цивилизованных племён.
Конфедераты, имея практически двукратное преимущество в численности войск и предвкушая скорую, уверенную победу, разделились на два отряда и атаковали врага и с фронта, и с тыла. Но Кёртис, коварный генерал Армии Союза, обошёл с боков оба отряда Конфедератов, и артиллерия безжалостно расстреливала врагов, пока южане не были вынуждены отступить.
Для Кейба и всего Второго арканзасского это был настоящий ад.
В течение последних нескольких дней бушевала метель, и погода была чертовски холодной. Все были жутко уставшими, голодными и замёрзшими, когда генерал Армии Конфедератов Эрл ван Дорн отправил их в бой.
Их лагерь располагался к востоку от Литауна в Морган-Вудс.
Мак-Каллоха и Макинтоша - генералов Конфедерации - убили через два часа от начала битвы, и Второй арканзасский остался без лидера, свирепо терзаемый 36-ым и 44-ым иллинойскими. Армия Конфедератов была практически полностью растерзана, зажатая между Первым и Вторым Дивизионами Союза.
Кейб с товарищами, отрезанные от войска, нашли убежище на заброшенной ферме.
Солдаты дрожали от холода в порванных в клочья шинелях и разбитых сапогах. Умирающие от голода, в изодранной одежде, избитые и расцарапанные, они ожидали облегчения, которому не суждено было прийти. Ни еды, ни одеял, ни шинелей, которыми можно было бы укрыться и согреться. Патроны давно закончились.
Многие были ранены, некоторые даже серьёзно.
Шайка оборванцев в пропитанных кровью бинтах и с быстро исчезающим чувством собственного достоинства.
А спустя час начался обстрел. Стены обвалились, крыша рухнула. Раненые и ослабевшие оказались заживо похоронены под обломками. Джонни Миллеру, лучшему в мире другу Кейба, оторвало голову осколком гранаты.
Выжившие пытались в спешке откопать товарищей под завалами, и в морозном воздухе эхом разносились всхлипы и стоны.
Когда начали наступать жаждущие крови и расправы янки, Кейб и ещё трое его приятелей - Сэмми Морроу, Пит Оланд и Малыш Вилли Гибсон - ускользнули в лес. Они тащились через болото, продирались сквозь заросли ежевики, исцарапав лица, разодрав мундиры и испачкавшись в грязи.
Малыш Вилли сошёл с ума, начиная поочерёдно то хихикать, то хныкать, и Сэмми Морроу не переставая орал на него, называя маменькиным сынком, только оторванным от сиськи. Но Малыш Вилли не обращал на его крики внимания, продолжая разговаривать с давно погибшими товарищами.
- Он сбрендил, Тайлер, - сказал Сэмми Кейбу. - Мы не можем бежать с этим ублюдком за плечами. Он нас выдаст.
- Мы не можем его оставить.
- Это почему же? - поинтересовался Сэмми.
"Если ты сам не понимаешь этого, то какой смысл тебе объяснять?" - подумал Кейб.
Ближе к заходу солнца дрожащие и уставшие мужчины, не евшие практически сутки, готовы были упасть и умереть на месте.
Отправившийся вперёд на разведку Пит Оланд нашёл в мрачных зарослях группу мёртвых янки.
Кейб насчитал десятерых. Десять человек в синих мундирах, изувеченные до неузнаваемости. Расчленённые. Оскальпированные. С оторванной от костей черепа кожей. С распоротыми животами, с вытянутыми наружу и разбросанными по земле, как тартальные провода, внутренностями.
- Вашу ж мать, - прошептал Пит Оланд. - Вы когда-нибудь такое видели?
- Индейцы, - произнёс Сэмми. - Это точно индейцы из Пайка.
Кейб подумал, что он, скорей всего, прав.
Чероки и крики, чокто и чикасо.
Не в первый раз индейские отряды, войдя во вкус кровавой бойни, решили вернуться к своим жестоким корням.
- Не люблю этих ублюдочных янки, но это... - продолжил Сэмми. - Господь милосердный! Какие могут быть для такого причины?! Вот скажи мне, какие?! Грёбаные индейцы! Цивилизованные племена, мать их!
Кейб приказал всем взять себя в руки.
Эти люди умерли жестокой и страшной смертью. Но они уже умерли. И ничего с этим не поделать.
Он приказал своим парням обшарить одежду, накидки и рюкзаки погибших. Им пригодится любая еда и оружие. Кто бы ни убил этих людей, винтовки Энфилд он оставил нетронутыми.
Кейб понимал, что если его небольшой отряд хорошо вооружится, то они смогут пробраться к отступающим войскам конфедератов. Таков был план.
Только ему не суждено было свершиться.
Пока они с брезгливостью ворочали трупы, их окружило войско кавалерии янки, затягиваясь вокруг четвёрки солдат Конфедерации, как петля виселицы.
Никакого спасения.
Никакой пощады.
Ничего.
Кейб через многое прошёл за свою жизнь... Но быть застигнутым врасплох, грабящим трупы, как какой-то упырь...
Это был конец.
Янки спешились. Они тоже были грязными, измотанными войной и жестокостью, в изодранных мундирах, но в сравнении с Кейбом и его людьми выглядели довольно неплохо.
Солдаты янки заволновались, когда увидели состояние тел своих павших товарищей. Сержантам пришлось буквально удерживать своих подчинённых. Они напоминали свору диких бешеных собак, окруживших южан.
Сквозь ряды протиснулся офицер.
Высокий, жилистый лейтенант в синем мундире и форменной шляпе, с висящей на боку, ловящей последние отблески заходящего солнца шпаге. Его лицо было словно высечено из мрамора, и на нём, как две шаровые молнии, горели глаза.
Он обошёл груду погибших янки. Перевернул одного из них носком блестящего чёрного сапога. На лице не отразилось никаких эмоций, только изогнулась левая бровь и зубы обнажились в жуткой ухмылке.
Кейб знал, что должен разрядить обстановку и сгладить неприятную ситуацию.
- Капрал Тайлер Кейб, Второй конно-стрелковый арканзасский полк, сэр.
Лейтенант тоже представился. Джексон Диркер, пятьдесят девятый иллинойский.
От стали в его голосе и выправки у Кейба кровь застыла в жилах. Перед ним стоял несомненно уважаемый руководитель и прекрасный солдат... Но ещё перед собой Тайлер видел человека жестокого, несмотря на внешнее безразличие и равнодушие. Человека с дикой, необузданной аурой, которая кипела в этих кристально-голубых глазах, словно готовая пожрать плоть и кости кислота.
- Сэр, мы... Мы нашли эти тела уже в подобном состоянии. Наш отряд оказался отрезан от основного войска у Пи Ридж, и со вчерашнего дня мы плутаем в лесу. Мои люди не видели нормальной еды уже несколько дней, - пояснил Кейб.
Его голос дрожал и прерывался, потому что... Чёрт, Кейб прекрасно понимал, насколько хреново всё выглядит.
- Мы просто хотели отыскать среди этих... этих погибших... еду и оружие, необходимое нам для выживания.
Солдаты Союза дрожали от неконтролируемой, еле сдерживаемой ярости.
Малыш Вилли начал бормотать какую-то чушь, которую никто не мог понять, и дородный сержант с ирландским акцентом сказал ему закрыть свой грязный бунтарский рот сию минуту. Но Малыш Вилли свихнулся, затерялся в своём придуманном мире грёз и продолжал бредить, выбрав весьма неподходящий момент для того, чтобы хвастаться, скольких янки из Второго полка он убил.
Сержант издал полный боли хрип, выхватил армейский кольт и выстрелил Малышу Вилли прямо в голову. Череп Малыша Вилли разлетелся на куски, как стеклянная ваза; мозги оказались на траве, а сам он упал, как срубленное дерево.
Кейб и его товарищи начали кричать и вопить, но янки быстро их одолели. Кейба ударили прикладом винтовки в висок, и он упал наземь, а с Сэмми и Пита сорвали рубашки и привязали к деревьям.
Диркер вернулся от своего скакуна с хлыстом в руке, напоминавшим свернувшуюся кольцами злобную ядовитую гремучую змею.
- Расхитители могил, осквернители трупов, - неожиданно тихим голосом произнёс он. - Убийство человека - это одно... Но подобное изуродование... Что-то подобное...
Кнут рассёк воздух, его витая плеть свернулась и развернулась, разматываясь...
И тогда Диркер дал волю чувствам.
Хлыст упал на голую спину Пита и Сэмми, оставляя на теле кровоточащие алые глубокие раны.
Диркер продолжал взмахивать кнутом, пока оба мужчины не перестали кричать и не обмякли, а спины их не превратились в кровавые куски мяса.
С последним их криком Кейб пришёл в себя и бросился на стоящих неподалёку двух янки, пытаясь добраться до Диркера, но спустя пару мгновений лицо обожгло страшной болью - удар кнута пришёлся на лицо, заставляя мужчину от боли свалиться на колени. Плеть вгрызлась в его щёки и скулы, раскроила нос.
Кейб упал и практически потерял сознание, а плеть всё продолжала и продолжала его стегать.
Следующее, что Кейб помнил, это переправа с сотней других солдат Конфедерации. Они направлялись к реке Миссиссипи, где их всех погрузили на сгнивающие старые пароходы. Солдат определили на нижнюю палубу, где всю следующую неделю они прожили в холоде, голоде и мрачной тишине, пытаясь урвать частички сна на кучах каменного угля.
Пароход доставил их вверх по Миссиссипи через Сент-Луис в Олтон, где мужчин погрузили в вагоны для скота и отправили в Чикаго. К тому времени, как они достигли порта, на палубе вперемешку с живыми лежали уставившиеся в потолок остановившимися глазами трупы...
Трупы людей, не сумевших пересилить холод, голод и болезни.
В Чикаго солдаты Конфедерации брели по промёрзшей грязи и стоячей воде ещё три километра до Кэмп-Дуглас. Мокрая одежда замёрзла и затвердела, напоминая дублёную кожу. Люди вышли поглазеть, потаращиться и поиздеваться над колонной поверженных южан...
Хотя многие, казалось, сочувствовали им, а некоторые и вовсе прятали от стыда глаза.
Иногда дети бросали в них что-то.
Но чаще махали и улыбались. По крайней мере, пока родители не одёргивали их.
Кейб провёл шесть месяцев в Кэмп-Дуглас. Изначально он был построен в качестве тренировочной базы для армии Союза, но позже, после поражения Конфедератов в битве при Форт-Донельсон, Кэмп-Дуглас превратился в лагерь для военнопленных.
На семь тысяч заключённых был лишь один хирург.
Лагерь был выгребной ямой со стоячей водой, непогребёнными телами, гниющими костями, бушующими болезнями и кишащими паразитами. Крысы свободно бегали по земле и жрали мёртвых. А иногда и живых, если те были слишком больны и слабы, чтобы отбиться.
Люди умирали от переохлаждения.
Людей забивали до смерти.
Людей казнили и пытали за самые незначительные проступки.
Голод убил сотни.
Вспышки оспы и дизентерии убили тысячи.
Вода была загажена стоками из туалетов, а промытые такой водой раны моментально загнивали и превращались в гангрены.
А летом лагерь превращался в улей из жужжащих мух и жалящих комаров, клубящихся над головами целыми тучами. Не похороненные, сваленные в кучи тела были просто пиршеством для крыс и червей.
Охранников называли "больничными крысами". Большинство из них были чертовски жестокими безо всяких на то причин. Им было приятнее выбросить паёк в выгребную яму, чем отдать на ужин заключённому. Они безжалостно избивали мужчин, заставляли их голыми стоять на снегу и часто делали ставки на то, кто из узников дольше продержится без еды и медицинской помощи.
В среднем каждый день здесь умирали восемнадцать заключённых.
"Повозки смерти" время от времени проезжали через их лагерь, загружая изломанные синюшные мёртвые тела, как вязанки хвороста. А иногда вместе с мёртвыми грузили и ещё живых; тех, кто уже одной ногой в могиле. Часто повозки оставляли под палящим солнцем на несколько дней, пока гора трупов не начинала буквально шевелиться от кишащих среди них крыс и расширяющих тела газов.
Кейб не мог сказать, что за время службы в Армии Конфедерации его кормили на убой. К моменту битвы у Пи-Ридж он похудел с семидесяти семи килограммов до шестидесяти трёх. Но в тот день, когда его, пленного солдата, обменяли и забрали из Кэмп-Дуглас, он едва дотягивал до сорока пяти... Тощая фигура, завёрнутая в драные лохмотья кое-как держащейся униформы и сплошь покрытых грязью тряпок.
После недолгого пребывания в госпитале конфедератов, Кейб был вновь зачислен во Второй арканзасский, который был объединен с Теннессийской армией под командованием генерала Брэгга.
Кейб был свидетелем сражения у Мурфрисборо и провальной попытки генерала Джо Джонстона снять осаду Виксберга. А затем... Чикамоге, Чаттануга, битва за Анланту.
Кейба тяжело ранило шрапнелью во время сражения за Каролину, но он выжил. Выжил, чтобы сдаться вместе со всей теннессийской армией в апреле 1865 года, стоя бок о бок с братьями по оружию.
После войны он работал детективом на железной дороге, а после охранником на перевозке золотых слитков из шахты в один калифорнийский городок.
А когда ему это осточертело, он стал охотником за головами.
Но после всего, что он видел; после всего, что ему пришлось сделать; после всех кошмаров войны и ужасов Кэмп-Дуглас одно событие по-прежнему затмевало все остальные...
Его поимка в Морган-Вудс после битвы у Пи-Ридж.
Его первая встреча с Джексоном Диркером.
С человеком, ставшим личным кошмаром Кейба.
С человеком, не дающим ему покоя ни во сне, ни наяву.
