-6-
Иногда Калеб Каллистер думал о своей жизни и о кирпичиках, из которых она была возведена.
Но не очень часто.
После смерти Хайрама прошло уже почти семь месяцев. Калеб остался единственным владельцем "Похоронного бюро братьев Каллистеров", которое вскоре будет переименовано в "Похоронное бюро Каллистера".
Иногда Калеб скучал по своему брату. Но не очень часто.
Они давным-давно договорились: Калеб делает гробы, а Хайрам бальзамирует тела. Работа с трупами Калеба не заботила. После смерти Хайрама Калеб некоторое время пытался сам этим заниматься, но ему становилось нехорошо от прикосновения к ледяной плоти, поэтому он нанял бальзамировщика из Стоктона по имени Мосс.
Мосс был способным малым и мечтал о собственном бизнесе, что играло Калебу на руку. Не то, чтобы Калеб что-то рьяно скрывал, даже после смерти Хайрама, но последнее, что ему было нужно - это чтобы какой-то молокосос, только выпустившийся из училища, совал нос в его дела.
Калеб был игроком и бабником. Многие это знали, но мужчина всё же предпочитал это не афишировать. Ибо днём он был уважаемым владельцем похоронного бизнеса. А ему не нужно было, чтобы Мосс начал трепать языком о девчонках-подростках, которых Калеб приводил в бюро, или о том, что он делал с ними в жилых комнатах над покойницкой.
Некоторые истории лучше держать в тайне. Как, например, историю братьев Каллистеров.
Никто в городе не знал подробностей их жизни.
Как и все в этом местечке, они залетели сюда, как пожелтевшие листья, гонимые осенним ветром. Они приехали в город и открыли магазинчик мебели. А потом умер местный гробовщик, и Хайрам решил, что они должны заняться делом покойного, ведь большинство изготовителей мебели были и гробовщиками.
Так они и сделали. А городе с очень высоким уровнем смертности, таким как Уиспер-лейк, этот бизнес оказался весьма прибыльным. Чрезвычайно прибыльным.
В конце концов, после массового приезда новых жителей, Каллистеры отказались от производства мебели и сосредоточились на создании гробов и похоронном деле.
Вот и всё, что люди знали о Каллистерах, если не считать сплетни и пересуды.
Они не знали, что братья были родом из Логанспорта из западной Луизианы. Что их отец и дед владели мебельным бизнесом. Они не знали, что значит расти с физически сильным мужчиной, закалённым жизнью за бессчётное количество лет тяжелого ручного труда. Мужчиной, любившим выпить и поколотить домочадцев.
И Калеб, и Хайрам не раз испробовали на себе ярость его побоев.
А когда их старик застал Хайрама в сарае с другим мальчишкой, вытворявшими отвратительные вещи, он чуть не забил мальца до смерти. Только вмешательство Калеба спасло ему жизнь.
Иногда Калеб задавался вопросом: почему он вообще вмешался, ведь, как говорил старик: "Хайрам был отмечен дланью, но далеко не Господней".
Хайрам был странным малым: толстый книжный червь. Он не бегал по двору, не играл с другими детьми. Он собирал жуков и жаб, и любую дохлую тварь, на которую натыкался. Любил высушивать под солнцем мёртвых животных и наблюдать за этим.
Калеб был уверен, что он болен. Но Хайрам был его братом, родным человеком. Как он мог его не защитить?
Только чем старше они становились, тем своеобразнее становился Хайрам. И юный, недавно разменявший второй десяток Калеб лично заплатил тому мальчишке после того, что с ним сделал Хайрам.
И это было уже не в первый раз. Ибо Хайрам был извращенцем: ему нравились дети, особенно мальчики. И Калеб защищал его, хранил его секрет, хотя иногда он просыпался среди ночи в холодном поту, дрожа от воспоминаний того, чему стал свидетелем.
Но это была тайна. А Каллистеры умели хранить тайны. У старика тоже их было немало.
К пятнадцати годам Калеб уже был частым посетителем местного борделя, где он завязал дружбу с несколькими девчонками. Большая их часть была едва ли старше его самого. И девчонки по секрету рассказали ему, что его отец мог завалиться к ним пьяный, швырнуть деньги и потащить наверх в комнаты кого-то из девушек. А там он любил использовать на них свой ремень.
Это была его первая тайна.
Вторая заключалась в том, что случилось с их матерью. Старик считал, что братья не знают, но они знали. О, да, они знали! Они не верили, что она сбежала. Они знали, что старик пришел однажды вечером домой в пьяном угаре, воняя духами проституток из борделя, и их мать ему это высказала.
И старик жестоко избил её.
Он продолжал бить женщину даже тогда, когда она потеряла сознание, кроша её череп мощными кулаками, пока у их матери не случилось внутримозговое кровоизлияние, и она не умерла.
Братья знали, что старик сбросил её тело в заброшенный колодец... Где до сих пор лежат её кости. Да, мальчики знали это. Но держали в тайне.
Тайны, тайны...
Знали они и о том, что старик стал регулярно избивать Хайрама, потому что стыдился "этого странного маленького ублюдка". И, тем не менее, Хайрам остался жить дома даже после того, как оттуда съехал Калеб.
Беда должна была случиться, и она не заставила себя долго ждать.
Калеб вернулся домой после трёхдневной пьянки и обнаружил голого, окровавленного Хайрама, стоящего над трупом старика с топором в руках. Хайрам практически отрубил ему голову.
Так родилась ещё одна тайна.
Они засунули тело старика в мешок, утяжелили его камнями и забросили в глубины реки Сабин, где он мог провести вечность наедине с ему подобными - крокодилами, водяными щитомордниками и остальными скользкими и мерзкими кошмарами, обитающими на тёмном дне.
Вскоре после этого, старика объявили мёртвым. Он ведь просто исчез, а в городе его всё равно все недолюбливали.
Братья продали всё имущество и бизнес и переехали на запад.
Жители Уиспер-лейк об этом ничего не знали. Как и не знали они о том, что делал Хайрам с телами молодых проституток, поступавшими в морг. О том, как Калеб однажды заявился в бюро среди ночи и застал брата, трахающего труп.
К тому времени Калебу уже до чёртиков надело прикрывать грёбаные отклонения Хайрама, даже несмотря на то, что тот был его братом. И когда Калеб нашёл брата мёртвым - и пусть коронер сказал, что это было самоубийство, они ведь оба прекрасно знали правду! - это было истинным благословением. Ведь рано или поздно Хайрама застали бы за неприличным занятием, и это разрушило бы всё, над чем трудился Калеб.
А с похоронами Хайрама были погребены и многие тайны.
Но существовали и другие тайны. Тайны, о которых Калеб не знал.
Например, о том вечере, когда голову Хайрама населили мрачные, злобные голоса, которые заставляли его видеть, слышать и чувствовать отвратительнейшие вещи.
О том, как Хайрам открыл гроб Джеймса Ли Кобба, и там оказался Кобб - проснувшийся, смотрящий на Хайрама единственным глазом, пылающим, как раскалённый уголёк в печи, и принявший, в конце концов, кровавую жертву.
О том, как Хайрам сошёл с ума, когда Кобб схватил его за горло. Как он пытался закричать, но не получалось. Как сердце, наконец, не выдержало. А ведь Хайрам знал, понимал, что ничто не может быть живым и выглядеть, как Кобб.
Калеб не знал об этом, но иногда догадывался, что правда была куда ужаснее разговоров.
Жители города не могли знать об этом. Да и не хотели, если честно.
Как и не знали они того, что Калеб Каллистер ненавидел мормонов и состоял в банде линчевателей, убивших не менее двенадцати членов общества. Они и не подозревали, каким всесильным чувствовал себя мужчина, надевая белый капюшон и приступая к делу.
Они не догадывались о том, как банда линчевателей наткнулась в лесу на двух девчонок-мормонок, собиравших ягоды. Как они насиловали девушек, пока те истекали кровью, а потом перерезали их тонкие белые шеи и закопали в неглубоких могилках в овраге, чтобы никто не отыскал их тела.
Как линчеватели хохотали, когда в пропаже девушек обвинили индейцев-изменников.
Никто не знал об этом.
Никто не знал, что линчеватели устраивали набеги, называя это движением "Освобождения", на поселения и деревушки мормонов, разбросанные по холмам и долинам. Потому что даже сами мормоны сторонились этих мест, а всё, что там происходило, было проделками дьявола.
И главное: никто и помыслить не мог, что исчезновение тела Джеймса Ли Кобба и превращение богобоязненного мормонского поселения в место мрачный безымянных обрядов - это не совпадение.
Эти тайны, как и тайны семейства Каллистеров, хранились в пустынных глубинах омерзительной души городка.
